– Прежде чем он успеет купить Букингемский дворец, – закончил Хайд и надел плащ, из кармана которого тут же выскользнул листок бумаги и упал на пол рядом с доктором Проктором.
– Да, – сказал Джекил. – И надо же такому случиться, что мы захватили с собой план хранилища банка, а он вдруг возьми да и вывались из кармана. Странное совпадение, ведь кто-то может подумать, что мы подозреваем Рублёва в том ограблении.
– Желаем вам приятно провести вечер, – попрощался Джекил.
– И что все это значит? – спросил Булле, когда они ушли.
– Неужели ты не понял? – удивилась Лисе. – Они хотят, чтобы мыпроникли в хранилище и раздобыли для нихдоказательства вины Рублёва.
– Но я боюсь, что как раз это, – сказал Проктор, который успел развернуть план и начал его рассматривать, – может быть очень, очень трудно.
– Насколько трудно? – спросила Лисе, наморщив лоб.
– Почти невозможно, – ответил профессор печальным голосом.
– Красота! – воскликнул Булле. – Приступаем!
Глава 13 План, успех которого ГАРАНТИРОВАН. На все сто
ЛУНА СМОТРЕЛА НА ЛОНДОН сверху, когда Биг-Бен пробил три раза. А так как часовщик Эдуард Джон Дент, сделавший эти часы в 1853 году, был прекрасным мастером, это означало, что сейчас три часа ночи. Лондон спал, но в гостиничном номере наших трех друзей жизнь била ключом.
– Ну, что еще ты видишь? – спросил доктор Проктор, изучая план, полученный от Хайда и Джекила.
– Везде охранники, – сказала Лисе. Она сидела на подоконнике с биноклем в руках. – Они стоят вокруг здания Парламента и у входа в башню Биг-Бен. А еще я видела, как они спускались в люк канализации и выходили оттуда. На шее у них были стетоскопы.
– Что такое стетоскоп? – спросил Булле, который вскочил на стул рядом с профессором и тоже стал изучать план.
– Это такая штука, которую врачи прикладывают к твоей груди, когда хотят узнать, правильно ли бьется твое сердце. Но охранники используют стетоскопы, чтобы узнать, не пытается ли кто-нибудь проникнуть в хранилище через канализацию.
– Верно, – сказала Лисе и направила бинокль в небо. – А если кто-то захочет проникнуть туда сверху, на этот случай у них куча прожекторов для освещения пространства над крышами.
– Итак, – устало сказал доктор Проктор и постучал пальцем по плану, чтобы Булле понял, насколько невыполнима эта задача. – Даже если мы пройдем через все три запертые бронированные двери, нас поджидает ловушка с лазерными лучами, которые пересекают все помещение, образуя невидимую сеть для поимки грабителей. Если задеть хотя бы один луч, завоет сирена.
Но Булле не сдавался:
– Вы сказали, что есть рубильник, который отключает лазерные лучи.
– Да, но послушай меня, Булле! – Измученный Проктор провел рукой по лицу. – Рубильник находится вот ЗДЕСЬ, на стене, ЗА лазерными лучами. – Он показал. – Ты не можешь подойти к нему, не запустив в действие сирену. Они предусмотрели все!
– Гм, – промычал Булле и правой рукой почесал левую щеку. – А если мы все-таки попадем туда?
Доктор Проктор страдальчески закатил глаза:
– Тогда ты окажешься в комнате перед дверью в хранилище. А там есть датчики движения, которые заметят тебя и дадут тебе всего тридцать секунд, чтобы открыть дверь, после чего завоет сирена.
– Зачем они так сделали?
– Если человек за тридцать секунд не может открыть дверь хранилища, значит он посторонний, то есть грабитель, понимаешь?
– Хитроумно. А двери и замок?
– Двери сделаны из самой твердой стали, какая только есть, – из уддевальской стали, а код состоит из тринадцати цифр и четырех букв и меняется автоматически каждый час.
– Понимаю, – сказал Булле. – Но все это совсем не страшно, правда?
В ответ доктор Проктор закрыл глаза, запрокинул голову и громко застонал.
– Приступайте, доктор, все преодолимо! – сказал Булле. – Во всяком случае, для гениев. А вы – гений. Подумайте и найдите идеальный путь для нашего взлома, прямо сейчас!
– Было бы у меня четыре месяца, я, пожалуй, смог бы. Но все нужно сделать за два дня, если мы хотим вернуться домой с золотом до прихода инспекторов в Банк Норвегии в понедельник! И даже если мы преодолеем все, что невозможно преодолеть, и попадем в хранилище…
– Да! – сказал Булле. – Да! Мы уже внутри! И что тогда?
У доктора Проктора сделалось такое лицо, как будто он вот-вот заплачет. Но вместо этого он начал хохотать, словно окончательно сошел с ума.
– Разве ты забыл, что сказали Хайд и Джекил? Сирена включится сразу же, как только кто-нибудь сдвинет с места золото или алмаз. Как видишь, на плане есть всего один выход. И он ведет прямо в руки охранников Рублёва. И как ты думаешь, что будет потом?
– Братья Хруст, – ответила Лисе. – Покер с битьем по костяшкам пальцев. Тертый сыр пармезан.
Булле пропустил все это мимо ушей. Он ткнул пальцем в план:
– А это что?
Доктор Проктор снова наклонился над листком:
– Sorry [24], это всего лишь лестница на башню, Булле. Триста тридцать четыре ступеньки, ведущие наверх, к часам. Эта лестница предназначена для часовщика, который присматривает за Биг-Беном.
– Гм, – сказал Булле и почесал правую щеку левой рукой. – Мне кажется, у меня появилась идея.
– Да? – сказал доктор Проктор.
– Нет! – сказала Лисе.
– Да! – сказал Булле, спрыгнул со стула и подбежал к окну. – Мы не будем смываться через главный вход, понимаете? Мы поднимемся. Вот сюда, наверх!
Булле показал на Биг-Бен, над которым шныряли туда-сюда лучи прожекторов.
– И как же мы оттуда уйдем? – спросила Лисе.
– Никаких «мы», – ответил Булле. – Я пойду туда один, потому что в транспортном средстве, которое мы будем использовать, есть место только для меня одного, невысокого, не считая, конечно, того, кто будет управлять этим транспортным средством.
– Каким еще транспортным средством? – спросил доктор Проктор. – И о ком ты сейчас говоришь?
– Я говорю о нашем друге, которому надо почаще выходить из дома, – сказал Булле и потер руки. – Сейчас я ему позвоню.
– Из какого дома?
– Из поселка, – уточнил Булле. – Кто-нибудь знает телефонный код Южного Трёнделага?
– Так ты… г-говоришь о… – заикаясь, сказала Лисе.
– Так ты имеешь в виду… – простонал Виктор Проктор.
И оба хором воскликнули:
– БУЛЛЕ, ТЫ СОШЕЛ С УМА!
Глава 14 Великая кража золота
ЧАСЫ НАД ОКОШЕЧКОМ ГОСПОДИНА Стамблуида в «Банке Самых Богатых» показывали точно (и сейчас я не шучу) 2.16.23.14 после полудня, то есть примерно четверть третьего, когда входная дверь распахнулась.
Вошел мужчина в элегантном фраке и цилиндре. К его руке был прикован большой кейс. Вместе с мужчиной вошла очень юная, но так же элегантно одетая девушка в очаровательной летней шляпке, украшенной фруктами, скорее всего сделанными из папье-маше. Шею девушки обвивал норковый мех, по-видимому фальшивый.
Они подошли к окошку господина Стамблуида и попросили сдать им в аренду банковскую ячейку. Господин Стамблуид объяснил им, какую умопомрачительную сумму банк требует за годовую аренду ячейки, однако они не упали в обморок и не стали протестовать, и тогда он вместе с двумя вооруженными охранниками проводил новых клиентов в подвал. Там господин Стамблуид открыл не одну, а целых три стальные двери, и клиенты оказались в помещении для ячеек. Ячейки занимали две стены, каждая ячейка была размером с обувную коробку, обращенную в сторону помещения боком.
– Здесь никогда не бывает посторонних, – сообщил господин Стамблуид с довольным видом. – И мы, конечно, гарантируем тайну вклада, то есть ни мы и никто другой никогда не узнает, какие ценности вы будете хранить в этой ячейке.
– Приятно слы-ышать, что это наде-ежный банк, – сказал новый клиент на ярко выраженном шотландском диалекте. – Но скажи-ите, можно ли попасть отсюда в святая святых банка?
– Я полагаю, вы имеет в виду хранилище, господин Мак-Карони, – улыбаясь, ответил господин Стамблуид. – Так вот. Надо пройти еще немного, миновать лазерные лучи, датчики движения и дверь из настоящей уддевальской стали. Это на случай, если вы и ваша племянница задумаете ограбить банк.
Господин Стамблуид захихикал, ответом ему были улыбки и вежливые кивки новеньких клиентов.
– Вы получите ячейку номер шестьдесят семь. – Он протянул Мак-Карони два ключа. – Этот главный, этот запасной. Если вы хотите положить что-то в ячейку прямо сейчас, то мы с охранниками будем ждать снаружи, пока вы не закончите.
– Спасибо, – сказал господин Мак-Карони.
Стоя за бронированной дверью, Стамблуид слышал, как открывается и закрывается кейс, потом открывается и запирается ячейка. Признаться, иногда у него возникало желание заглянуть и посмотреть, что хранят клиенты в своих ячейках. Бриллианты? Золото? Завещания? Тайные любовные письма? Но это не имело к нему ни малейшего отношения. И когда Мак-Карони вышел оттуда с заметно полегчавшим кейсом, господин Стамблуид, разумеется, не стал задавать вопросы, но ведь думать-то не запрещалось. Для себя господин Стамблуид решил, что речь идет о ювелирных драгоценностях. Может быть, что-то досталось по наследству. Изумруды, рубины, опалы и другие ценные безделушки.
– Спасибо, – сказал господин Мак-Карони.
Стоя за бронированной дверью, Стамблуид слышал, как открывается и закрывается кейс, потом открывается и запирается ячейка. Признаться, иногда у него возникало желание заглянуть и посмотреть, что хранят клиенты в своих ячейках. Бриллианты? Золото? Завещания? Тайные любовные письма? Но это не имело к нему ни малейшего отношения. И когда Мак-Карони вышел оттуда с заметно полегчавшим кейсом, господин Стамблуид, разумеется, не стал задавать вопросы, но ведь думать-то не запрещалось. Для себя господин Стамблуид решил, что речь идет о ювелирных драгоценностях. Может быть, что-то досталось по наследству. Изумруды, рубины, опалы и другие ценные безделушки.
Когда они покинули банк, на часах, которые висели над окошечком господина Стамблуида, было 2.34.42.09, то есть примерно половина третьего.
Булле проснулся и потянулся. Прямо скажем, потянуться там, где он лежал, было нелегко. Он извернулся и посмотрел на наручные часы. Цифры, мерцающие во мраке, сообщили, что уже 14:40. То есть без двадцати минут три часа дня. Пора приступать к работе. Вставать было трудно. Булле был зажат в чем-то похожем на обувную коробку, и одна нога у него затекла. Он пошарил рукой возле себя и нашел то, что искал. Это был один из двух ключей – запасной. Булле вставил его в замочную скважину ячейки с внутренней стороны, повернул и осторожно открыл дверцу. Потом прополз через отверстие наружу. И когда оказался там почти целиком, прыгнул. Он надеялся совершить мягкую посадку, но забыл, что одна нога затекла, и плюхнулся на бетонный пол во весь свой маленький рост.
Булле немножко полежал на полу, глядя наверх, на открытую банковскую ячейку. И подумал, что иногда – ИНОГДА – неплохо быть самым маленьким парнишкой из всех парнишек на земле.
Он вскочил на ноги, но затекшая нога была как мягкая макаронина, и пришлось снова присесть. Булле посмотрел на часы: 14:43. У него в распоряжении было ровно семнадцать минут до наступления условленного времени. Он вынул из кармана бутылочку с надписью «МОРОЗИЛЬНАЯ ЖИДКОСТЬ ДОКТОРА ПРОКТОРА». Открыл бутылочку и влил содержимое в рот. Скорчил гримасу и решил, что попросит профессора в следующий раз положить побольше сахара.
Потом попробовал встать – теперь с ногой было все в порядке.
Булле пошел направо по коридору, как они заранее договорились, и верно: коридор сначала два раза повернул налево, потом один раз направо, все как на плане. Послышался монотонный гул, который становился все громче, и Булле понял, что осталось немного. И там – в конце коридора – он увидел на стене что-то похожее на самый обыкновенный электрический выключатель. Но он знал, что это не так. Булле резко остановился. Хотя он не видел ничего, кроме пустого коридора, ему было известно, что впереди его подстерегает невидимая опасность. Булле взял сигару, которую ему дал Альфи Хруст, прикурил ее от зажигалки, полученной от доктора Проктора, и сосредоточился. Потом вдохнул дым и с силой выдохнул его перед собой.
И тогда они стали видимыми.
Лазерные лучи.
Он много раз вдыхал и выдыхал воздух, пока все пространство перед ним не заполнилось дымом, и тогда проявился рисунок лучей. Они исходили из стен, пола, потолка и образовывали такое густое переплетение, что через него не прошел бы даже самый маленький парнишка из всех на свете. При этом за сеткой лучей можно было видеть выключатель на противоположной стене.
И все-таки ОЧЕНЬ маленький коридор в сетке лучей имелся.
Булле посмотрел на часы. Оставалось четырнадцать минут. Он сунул руку в другой карман брюк и вытащил синюю прицельную перчатку и три дротика. Надел перчатку на руку и прицелился через «коридор» в лучах.
Бросок.
ХЛОП!
Дротик проскочил через сетку лучей, но попал в стену в одном сантиметре от выключателя.
Булле взял второй дротик.
В подвале вряд ли было особенно жарко, но Булле почувствовал, что по спине течет пот, и дротик задрожал у него в руке.
– Еще раз, Булле, – прошептал он сам себе и сделал бросок.
ХЛОП!
Дротик подрагивал в стене на расстоянии одного миллиметра от выключателя. Но по пути он задел первый дротик, и Булле увидел, что желтое оперение дротика стало медленно наклоняться.
Сейчас он упадет! А если это произойдет, дротик пересечет лазерный луч, который проходит прямо под выключателем!
Булле схватил черный дротик, третий и последний, и даже не стал прицеливаться, а просто бросил как можно скорее. И в этот момент желтый дротик свалился со стены. Булле следил за его полетом. Все было как в фильме с замедленным показом. Дротик полетел к лазерному лучу.
И столкнулсяс лазерным лучом.
Во всяком случае, с тем местом, где лазерный луч только что был.
И упал на пол.
Булле стоял и смотрел в пространство.
Лазерные лучи исчезли.
Прямо в выключателе торчал, подрагивая, черный дротик.
Булле провел рукой по потному лбу. Потом посмотрел на часы. Оставалось тринадцать минут. Он побежал дальше.
И все это настолько захватывающе, что очень глупо заканчивать главу прямо сейчас, но как раз так я и поступлю.
Глава 15 Великий Побег
УЖЕ УБЕГАТЬ?
Нет, еще рано.
Итак, Булле удалось через пространство с выключенными лазерными лучами проникнуть в комнату перед самым надежным в мире хранилищем – хранилищем с дверью из настоящей уддевальской стали, снабженной замком с кодом из тринадцати цифр и четырех букв.
Войдя в комнату, Булле увидел, что часы на стене начали обратный отсчет. Он знал, что датчики движения уже обнаружили его, и если он не откроет стальную дверь в течение тридцати секунд, охранная система решит, что он грабитель – а по сути дела, так оно и было, – и тогда заработает сирена. Это значит, что оставалось двадцать семь секунд. Двадцать шесть…
Булле знал, что угадать тринадцать цифр и четыре буквы невозможно. Вместо этого он расстегнул брюки и прицелился в замок стальной двери. По расчетам Проктора, к этому моменту синяя морозильная жидкость должна была смешаться с желудочной кислотой, пройти через печенку, селезенку, почки и прочие внутренности и приготовиться выйти. Булле поднатужился.
Двадцать секунд.
– Ну давай же, – пробормотал он.
Шестнадцать секунд.
Он поднатужился сильнее и застонал. Но не так-то легко заставить себя писать, когда знаешь, что надо.
Булле слышал рассказы о том, что, когда не получается писать, очень помогает, если думать о чем-то таком, что течет. Он стал думать о текущем кране в ванной, о дожде, стекающем с крыши, о журчащем весеннем ручье. Но ничто не помогало.
Двенадцать секунд.
Среднего размера горная река. Большая река. Водопад. Девять секунд. Водопады Ниагара, Вёрингсфоссен, Виктория, вместе взятые.
Семь секунд. Что-то должно произойти. Притом очень быстро.
– Хорошо, попробуем обратную психологию, – пробормотал Булле, закрыл глаза и стал думать том, что ему нельзяписать здесь, в общественном месте, в здании «Банка Самых Богатых».
Четыре секунды.
Только подумайте, какой будет скандал! О нем будут кричать все газеты. Заголовок: «Мальчишка писает на самую надежную стальную дверь в мире. Мэр Уддеваля в гневе!»
Желтая струя, прямая, как лазерный луч, ударила в стальную дверь и в замок.
Булле не осмелился еще раз взглянуть на часы, просто прекратил писать. Струя иссякла, и он поднял ногу с башмаком-дровосеком и ударил по замку.
Раздался звук вроде того, как когда сосульки падают на тротуар. Звенящий, поющий звук, грохот, треск чего-то разбивающегося на части, на тысячи кусочков.
Булле взялся за ручку железной двери и потянул ее к себе.
Должна открыться!
И она открылась.
Булле посмотрел на часы на стене. Они остановились на показании в 0,5 секунды.
Он вздрогнул и широко распахнул дверь.
Зрелище, представшее его глазам, было именно таким, какого он и ожидал.
В хранилище возвышалась гора золотых слитков, они слабо мерцали в свете, проникающем из двери. А на самом верху горы лежал гигантский алмаз размером с футбольный мяч и сверкал, как зеркальный шар на дискотеке.
Булле посмотрел на наручные часы. У него оставалось одиннадцать минут, чтобы найти золотой слиток Банка Норвегии и выбраться отсюда.
Он вбежал в хранилище и хотел схватить алмаз, но тут же вспомнил, что ничего трогать нельзя, иначе зазвучит сирена. Поэтому он присел на корточки и стал читать, что написано на золотых слитках, доступных его взгляду.
«Banco Central do Brasil» [25]. «Banco Central do Brasil». «Banco Central do Basil». «Banco Central do…» А что, если золотой слиток Банка Норвегии лежит в середине горы и Булле его не найдет? Может, схватить вместо него один из золотых слитков Бразилии? Булле прислушался к голосам, звучащим в его голове. Голос мамы сказал: «Разве это важно? Золото есть золото, у Бразилии его много». Голос Лисе сказал: «Нет, Булле! Взять у других – значит украсть, и неважно, что ты в отчаянном положении!»