Фрэнки принялась лихорадочно подбирать ответ.
Ей ничего в этой жизни не хотелось больше, чем начать встречаться с Мэттью. Но он только что произнес эту фразу – о том, как он беспокоился, что она не придет, – на которую практически невозможно что-то ответить, сохранив при этом достоинство. Что можно сказать, чтобы получить то, чего ей так хочется? Синапсы в мозгу принялись просчитывать варианты, в том числе следующие:
Можно сказать: «А вот и я».
Протестую. Звучит жеманно.
Можно сказать: «Ну конечно, я пришла».
Протестую. Звучит так, будто я без ума от него.
Можно сказать: «А почему бы мне не прийти?»
Протестую. Ему будет неудобно отвечать на этот вопрос.
Можно сменить тему.
Протестую. Людям нравится, когда их слушают.
Можно сказать: «Я никогда не была на вечеринке на поле для гольфа».
Протестую. Слишком по-детски.
Можно сказать: «Я никогда не пропускаю вечеринки».
Протестую. Нагловато. Кроме того, звучит так, будто в прошлом году я была на куче вечеринок, а он быстро выяснит, что это не так.
Мне нужно рассмешить его. И нужно сделать это так, чтобы Мэттью не был полностью уверен, что он мне нравится.
Гольф. Поле для гольфа.
– Я сносно играю в гольф, – наконец сказала Фрэнки спустя всего две целых и восемь десятых секунды. – И никогда не упускаю шанса сыграть пару лунок.
Получилось. Мэттью засмеялся!
Фрэнки буквально светилась от удовольствия. Это приятнее, чем выиграть дебаты в дискуссионном клубе.
– Тебе понадобятся инфракрасные очки.
– А что, у тебя их нет?
– Эм. Нет.
– Ты ждешь, что я буду играть в гольф ночью без серьезного армейского снаряжения? – притворно возмутилась Фрэнки. – Мне кажется, это нечестно. Хочу, чтобы эти технические проблемы учли при подсчете очков.
Обрадовавшись, что произносит достаточно внятные и даже забавные вещи, Фрэнки украдкой бросила взгляд на Мэттью. У него был профиль истинного бостонца, а белая кожа светилась под россыпью веснушек.
– Если бы я знал, что ты такая требовательная, я бы лучше подготовился, – улыбался он.
– Ага. Так это ты устраиваешь вечеринку.
Мэттью кивнул.
– Мы с Альфой. Мы составили список гостей, и Альфа поручил Волчице сделать приглашения.
– Волчице?
– Девушке Альфы.
У Альфы есть девушка. С каких пор у Альфы есть девушка? Разве не он заигрывал с Фрэнки три недели назад?
– Не знала, что у него есть девушка, – произнесла она со всей возможной невозмутимостью.
– О, у него всегда есть девушка. И она всегда Волчица, – сказал Мэттью. – Девушки могут меняться, строго говоря, девушки всегда меняются. Но имя остается.
Хм. Фрэнки задумалась: возможно она недооценивает Альфу. Когда они встретились в спортзале, она подумала, что он или не узнал ее, или отступил, потому что Мэттью заявил о своем праве на нее. Но теперь оказалось, что Альфа уже нашел себе Волчицу, и если у него всегда кто-то есть, то он как минимум не уступает Мэттью в популярности у девушек.
– Разве он вожак не собачьей стаи? – спросила Фрэнки. – При чем тут волки?
– Разумеется. Но мы джентльмены. Мы никогда не назовем даму..
– Ясно. И Альфа поручил этой Волчице сделать приглашения?
– Они только начали встречаться. Она еще пытается произвести на него впечатление, – рассмеялся Мэттью. – Она еще не поняла, что это невозможно.
Фрэнки впитывала информацию. Кто такая эта Волчица? Как она умудрилась настолько влиться в их компанию, что они поручили ей сделать приглашения на свою тайную вечеринку?
И почему на Альфу невозможно произвести впечатление?
Разумеется, она не могла задать эти вопросы Мэттью, так что сказала другое:
– Вы сами подобрали пары?
Он усмехнулся:
– Ага.
– Тогда, я так понимаю, ты хотел пойти на эту вечеринку со мной?
– Ну, – Мэттью слегка толкнул ее плечом, не отпуская ее руки. – Я хотел куда-нибудь с тобой сходить. Но что-то застеснялся и не смог позвать тебя куда-нибудь поесть или сходить в кино, как нормальный человек.
– Конечно, – не без сарказма протянула Фрэнки.
– Нет, правда. Так что мы решили устроить вечеринку, и мне не пришлось тебя приглашать, но ты со мной.
– Хитро.
– Я могу делать невероятные вещи, пытаясь не делать чего-то другого, – согласился Мэттью.
– Например?
– Я устроил вечеринку, так чтобы мне не пришлось приглашать тебя лично. Я написал две лишние контрольные по английскому, чтобы отложить диктант по итальянскому на самый конец. Этим летом я построил лодку только для того, чтобы не проводить время с девушкой, которая – не знаю с чего – решила, что мы встречаемся. Или хотела встречаться со мной. Или что-то в этом роде.
– Ты построил лодку?
– Плоскодонку. В нашем загородном доме на Винъярде. Он в рыбацкой деревне. Она называется Менемша.
– Я думала, ты… – Фрэнки думала, что Мэттью пересекал страну на машине вместе с Дином и Альфой, но оборвала себя, не желая показать, что он для нее настолько важен, что она даже запомнила его планы на лето. Кроме того, он мог сделать и то, и другое.
– Я думала, ты имел в виду парусную лодку.
– Такие делает мой дядя, я нет. Эту я сделал просто для того, чтобы плавать по округе. Может быть, ловить рыбу, может быть, переправляться на сторону Аквинны с велосипедом. Ты знаешь Винъярд?
– Нет.
– О, тогда я все там тебе покажу. Там есть отличное место для езды на велике. Перебраться туда можно на крохотном паромчике. Или на плоскодонке с дырявым дном, если речь идет обо мне.
Ребята там вытаскивают омаров прямо из моря и кидают в котел. Ты любишь омаров, правда?
Фрэнки подумала: «Он покажет мне Винъярд? Что?»
А потом она подумала: «Я ему нравлюсь! Он хочет видеть меня летом. До которого еще столько времени».
А потом она подумала: «Что мне ему ответить?»
Мэттью отпустил руку Фрэнки и обнял ее за плечи. Она же продолжала размышлять: его предложение показать ей Винъярд (в нескольких часах езды на машине, а потом на пароме), то, что он, по всей видимости, не знал, что она иудейка (поэтому не ест омаров), и его допущение, что они пробудут вместе дольше, чем только сегодня. Спустя три и двадцать семь сотых секунды она решила, что не может ответить так, чтобы не показаться слишком наивной, застенчивой, сбитой с толку или обрадованной его приглашением – хотя все четыре пункта были правдой.
– А еще сколько пар ты составил на сегодня? – предпочла она спросить, думая о Гиджет и Кал луме.
– Несколько. Но никаких особенных злодейств.
– Например?
– Одного моего приятеля мы поставили в пару с девушкой, которая ему нравится. Составили еще несколько пар из наших друзей, которые плохо знакомы. Так, просто посмотреть, что будет. Пригласили ребят с младших курсов, но не очень много.
– То есть вы не срежиссировали никаких скандалов, не составили пары из злейших врагов, ничего такого?
Мэттью посмотрел на нее.
– Я не любитель шаденфройде.
– Что это?
– Радость, вызванная несчастьями других.
Фрэнки понравилось слово. Шаденфройде.
– Я тоже не любитель, – кивнула она. – Но не уверена, что смогла бы удержаться от искушения. Просто посмотреть, что случится с социальным порядком, если я составлю необычные пары.
– У тебя злобный маленький ум, ты в курсе?
Фрэнки рассмеялась.
– Я серьезно. Готов поспорить, что ты – тысяча проблем в красивой упаковке.
– Почему ты думаешь, что он маленький?
– Что?
– Мой злобный ум.
– Хорошо, внушительных размеров злобный ум. В красивой упаковке. Это главное.
Фрэнки почувствовала, что краснеет.
– Спасибо.
– Не за что, – сказал Мэттью. – Мне нравятся девушки, которые умеют принимать комплименты. Ты же знаешь, многие девушки на это говорят: «Ой, я? Да я не красивая, я страшная».
– Ага.
– Так вот, намного приятнее, если тебе отвечают просто спасибо. Так что не становись такой девушкой.
– Которая говорит, что она страшная? Ладно.
Они вышли из леса и пошли по тропинке к полю для гольфа.
– Фрэнки?
– Что?
– Ты ведь не станешь рассказывать своим друзьям, что вечеринку организовали мы с Альфой?
– Нет.
– Обещаешь? Рот на замке?
Фрэнки не могла понять, в чем проблема, но кивнула.
– Не переживай, – сказала она. – Я отлично умею хранить секреты.
Поле для гольфа
Они дошли до небольшого домика с гаражом для гольфмобилей и шкафчиками для клюшек. Свет в здании не горел, а дверь была на замке. На мгновение Фрэнки показалось, что вокруг никого нет. Но потом они с Мэттью обошли домик и посмотрели вниз.
По склону холма на поле спускались почти сорок человек. Все в темной одежде, многие несли пиво, некоторые – покрывала, чтобы постелить на траву. По большей части старшекурсники, хотя Фрэнки разглядела Стеллу. Они держались за руки с Дином, которого легко было заметить по оранжевой охотничьей куртке. Мэттью схватил ее за руку, и они побежали вниз.
Спустя час Фрэнки успела замерзнуть, и не только она. Все оделись легкомысленнее, чем следовало бы. Принесенные покрывала скоро оказались на плечах у девушек, а без покрывала сидеть было не на чем – так что почти все стояли. Собравшиеся пили пиво и курили, но пива оказалось не так уж много – ведь все были еще несовершеннолетними – и оно почти закончилось. Поле для гольфа было засыпано пеплом и окурками. Фрэнки раздраженно подумала, что хоть кому-нибудь следовало бы складывать окурки в пустую бутылку или в карман. Мэттью порхал вокруг, выступая в роли хозяина, хотя и просил никому не говорить, что это он устроил вечеринку.
Фрэнки было не с кем поговорить. С большей частью присутствующих она была не знакома. Она стояла задумавшись. Ей не следовало злиться на то, что Мэттью не стоит рядом с ней – в конце концов, это вечеринка, и здесь множество людей, с которыми он, вероятно, не разговаривал с июня. Но посмотрев, как он смеется с Каллумом, Дином и Альфой, Фрэнки вспомнила, как Мэттью назвал ее красивой упаковкой, как он назвал ее маленькой, как он попросил ее не меняться – как будто обладал над ней какой-то властью. Какой-то части ее хотелось подойти к нему и закричать: «Я могу чувствовать себя страшной, если захочу! И, если захочу, могу говорить всем, что я не уверена в себе! Или быть красивой и притворяться, что считаю себя страшной из ложной скромности – это я тоже могу, если захочу. Потому что ты, Ливингстон, не имеешь права командовать мной и решать, какой девушкой мне быть».
Но по большей части она просто радовалась тому, что он обнял ее и назвал красивой.
Фрэнки села, но трава оказалась холодной и сырой, так что она снова встала.
Она заметила Портера, своего бывшего, одного из немногих присутствовавших здесь второкурсников, – рядом с Каллумом.
Ей не хотелось с ним встречаться, так что она пошла в другую сторону и нашла Стеллу.
– Ты была права, – сказала Фрэнки, дотронувшись до ее плеча. – Я получила приглашение.
Стелла обернулась.
– Я тебя об этом спрашивала?
Как она могла забыть? Она не могла не знать, что Фрэнки нравится Мэттью, потому что спросила именно ее, а не кого-то из более популярных второкурсников.
Фрэнки пыталась найти в Стелле что-то хорошее – подвиг, на который раньше ее вряд ли бы что-то подвигло. Новости от Мэттью позволяли думать, что скоро они со Стеллой окажутся девушками двух друзей со старшего курса, так что имело смысл познакомиться получше. Но снисходительное отношение Стеллы не могло не раздражать.
Фрэнки начала понимать, что избирательная память Дина, Стеллы и иже с ними не имели никакого отношения ни к глупости, ни к проблемам с памятью. Это была демонстрация власти – неважно, сознаваемая или нет, – направленная на то, чтобы выбить почву из-под ног у того, кто казался опасным. Может быть, Стелла чувствовала себя в опасности, видя, что Фрэнки умнее нее. Может быть, хотела оставаться единственной второкурсницей с бойфрендом из компании Мэттью. А может, она просто не доверяла женщинам и девушкам, непохожим на нее. В любом случае она почувствовала угрозу со стороны Фрэнки, так что сделала вид, что забыла о своем вопросе, точно так же, как это сделал Дин.
– На истории, – напомнила Фрэнки.
– История такая скучная. – Стелла состроила недовольную гримаску. – Я ее не выношу. Григорян начинает болтать, я ухожу в себя и жду, пока все закончится. Ты бы видела мою тетрадку. Там самые запутанные рисунки за всю историю Алабастер.
– Да не так уж все плохо.
– Ну, по сравнению с геометрией, – ответила Стелла.
– Тебе не понравилась та лекция про Наполеона? Со слайдами?
– Эм, нет.
– О его комплексах из-за маленького роста, растущей лысине и выступающем брюшке? Тебе не понравилась картина, которую мы сегодня видели? И вся эта история о том, что он оставался Маленьким капралом, который помнил имена всех своих солдат?
Подошла подруга Стеллы, Клаудия – высокая рыжеволосая девушка без единой веснушки. Клаудия играла в футбол. Любила добавлять в свою речь длинные слова, значение которых было ей не совсем знакомо.
– Привет-привет, – сказала она Стелле, кивнув Фрэнки. – Погляди-ка, – она подняла конверт с пригласительной карточкой. – Что это за собака? – И Клаудия показала на восковую печать.
– Не знаю, – ответил Стелла. – Может быть, бигль?
– Бигль – это Снупи[9], – покачала головой Клаудия.
– Но он похож на Снупи.
– He-а, у Снупи не такой эпикантус.
Стелла рассмеялась.
– Снупи крут! Он самая прикольная собака на свете.
– Это бассет-хаунд, – сказала Фрэнки.
– Снупи не бассет-хаунд, – возразила Клаудия. – Он – бигль, я же уже сказала.
– Да, но…
– О, а вот и Дин, – сообщила Стелла. – Мы встречаемся, ты в курсе?
Фрэнки кивнула.
– Да, слухи ходят. В любом случае надо напомнить ему, что завтра он везет меня в кино. Пошли, Клаудия.
Они ушли.
Фрэнки проводила их взглядом и поняла, что девушкам было с ней настолько скучно, что Стелла нашла предлог, чтобы уйти. С другой стороны, Фрэнки они тоже чуть не усыпили.
На вечеринке было тоскливо. Ее участники просто стояли на холоде.
* * *Начиная с часу ночи, все начали перемещаться в сторону леса и небольшими группками, чтобы не шуметь, возвращаться в общежития. Мэттью проводил Фрэнки до дома. Всю дорогу среди темных деревьев он держал ее за руку и заговорщицким шепотом рассказывал, что хочет стать редактором газеты, и о том, как прошлым летом они с Дином и Альфой поймали грузовик, когда «вольво» сломался, и несколько часов ели пироги на стоянке грузовиков, прежде чем вызвать эвакуатор.
Он проводил ее до леса за общежитием.
– Можно тебя поцеловать? – шепнул он, когда она уже собиралась звонить Триш.
Зачем он спрашивает?
Как ему могло прийти в голову, что она откажется?
– Ни в коем случае, – сказала она и притянула его к себе.
– Ты жестокая, – прошептал он ей в ухо.
– Ладно, я передумала, – отозвалась она.
Губы у него были холодные, и Фрэнки тоже дрожала от холода, несмотря на его объятия. Мэттью оторвался от нее и со смехом обдал ее шею горячим дыханием.
Потом он снова ее поцеловал.
Она позвонила Триш только через полчаса.
* * *Большая часть девушек, обнаружив себя участницами некоторых светских мероприятий – особенно тех, что подразумевают употребление пива или других веществ, пагубно влияющих на клетки мозга, а также связаны с необходимостью выносить холод под открытым небом или духоту грязной комнаты в общежитии, а в более интеллектуальных кругах еще просмотр занудных русских фильмов, – могут отреагировать тремя способами.
Некоторые, как Триш, попробуют найти в этом смысл, решат, что его нет и не было, и предпочтут предаться типично женским занятиям, таким как выпечка крамблов, предоставив своим парням «тусоваться с ребятами».
Другие, как Стелла, будут все время скучать, но продолжат ходить на такие вечеринки, потому что они девушки этих парней или хотят быть их девушками, но при этом не желают казаться мегерами или занудами. Если парни играют в видеоигры (дома) или взрывают петарды просто для того, чтобы пошуметь (на улице), девушки будут просто тихо болтать между собой и делать вид, что им интересно то, что считают интересным мальчики.
Третья группа очертя голову во все это окунется. Таким девушкам не нравится позиция аутсайдеров, в которой они оказываются, и они полны решимости сделать все, лишь бы не оставаться в стороне. Они увлеченно – пусть и не до конца искренне – участвуют во всем, что делают парни. Пьют пиво, играют в видеоигры, поджигают петарды. Не засыпают во время просмотра русского артхауса. Эти девушки даже сами покупают пиво, выигрывают в компьютерные игры и появляются на М-80[10] как раз в тот момент, когда петарды начинают надоедать. Если в их социальном кругу это требуется, они читают статьи об Андрее Тарковском.
Вне зависимости от того, насколько их энтузиазм искренний, эти девушки даже способны заслужить уважение парней – в конце концов, те не пещерные люди, а просвещенные мужчины двадцать первого века, готовые впустить женщин в свой мир, если эти женщины способны доказать свою значимость.
Как сказано выше, большая часть девушек поступит одним из трех этих способов, но Фрэнки Ландау-Бэнкс была не такой. Да, в ту ночь она вернулась домой счастливой, такой, какой еще никогда не была в своей короткой жизни, но она не думала, что вечеринка на поле для гольфа была классной, и не пыталась убедить себя в том, что хорошо провела время. Она понимала, что вечеринка представляла собой бестолковое мероприятие, которое предвосхищали замечательные приглашения.
Она сделала крайне необычную вещь – представила себя главной. Напитки, одежда, приглашения, инструкции, еда (которой не было), место – все. Она спросила себя: если бы я за все отвечала, как бы я могла это улучшить?