— Посвети…
Алексей щелкнул зажигалкой, аккуратно прикрыв ее ладонью, и осветил надпись на дощечке «Филимонов». Bенки с могилы убрали, а о памятнике, хоть сорок дней уже прошли, никто не побеспокоился, и могила выглядела сиротской. О чьем-то посещении говорили яйцо с карамелью у изголовья да три увядших цветка в литровой банке. Лешка равнодушно сдвинул их ногой. До последней минуты я сомневалась, что он всерьез решил разрыть могилу. Как оказалось, зря. Алексей был натурой целеустремленной и все доводил до конца.
Участвовать в этой затее я не собиралась, отошла на пару метров и села между могил, спиной к нему.
— Посматривай, — сказал он через несколько минут. — Не ровен час, пойдет кто.
— Посматриваю, — огрызнулась я.
Трудился он быстро и без особого шума. Я понемногу успокоилась и смогла рассуждать здраво. Если дураку силу некуда девать, пусть поразвлекается. В этот момент послышался глухой удар, Алексей чертыхнулся и позвал меня.
— Домкрат давай.
Только тут я заметила возле могилы домкрат, который он прихватил из машины, и передала его Алексею. Нагнувшись, я смутно различала гроб внизу, отрыт он был как-то неравномерно. Алексей решил себе работу облегчить, приподнять гроб с одной стороны и под ним раскапывать. Глядеть на это у меня желания не было, и я вернулась на свое место. Где-то минут через десять Лешка грязно выругался и опять меня позвал, чтобы домкрат вернуть. Потом выбрался из могилы и стал ее зарывать.
Я присела рядом, наблюдая за ним. Трудился он деловито, я бы сказала с удовольствием, только что не насвистывал.
— Все? — спросила я, когда он закончил.
— Где второй? — поинтересовался он. — Слева, справа?
Я не поверила своим ушам.
— Ты что, будешь второго откапывать?
— Конечно. Все надо доводить до конца.
— А ты не устал, Алеша? — съязвила я.
— Ничего, потерплю. Один труп не доказательство. Черт знает, кого вы здесь с муженьком зарыли…
— Это Олег.
— Дай мне убедиться в том, что ты не врешь.
— Вот эта, — ткнула я пальцем и собралась уйти, но он схватил меня за плечо, подтащил к деревянной скамье у соседней могилы и ловко приковал к ней наручниками
— Если кто-нибудь появится, мне бежать вместе с лавкой? — поинтересовалась я.
— Не беспокойся, я тебя не брошу. Ты мне очень дорога.
Фраза показалась двусмысленной, но я промолчала. Небо серело на востоке, когда он закончил труды. Освободил меня, подхватил домкрат, лопату и сказал:
— Потопали.
— Ну и что? — поинтересовалась я, когда мы уже подходили к машине.
— Ничего.
— Что значит «ничего»? Нашел, что искал?
— Ну…
— Ясно. Нашел, но это тебя не убедило. Теперь прикидываешь, к чему бы еще прицепиться. Хочешь, отгадаю с первого раза почему? Да потому что ты ничем не лучше моего муженька и всех прочих ублюдков! Удавитесь за деньги, чего я вам от души желаю. — Тут я извлекла из кармана куртки гранату и продемонстрировала ее Алексею. — Прошу прощения, что прихватила ее без твоего на то согласия, только теперь тебе лучше отойти подальше. Сам говорил о каком-то радиусе, так что не нарывайся.
— Убери гранату, дура! — занервничал Алексей. — Это не игрушка.
— Даю тебе честное слово: я швырну ее. Так что бросай ключи от машины и отойди в сторону.
— И куда ты, интересно? — усмехнулся он.
— Главное, чтоб от тебя подальше, ласковый ты мой.
— Бросишь гранату и сама на ней подорвешься.
— Все ж лучше, чем к хорошему человеку в руки попасть. Я принципиальный противник пыток, особенно когда пытают меня. Гони ключи и проваливай.
— Не сходи с ума! — разозлился он по-настоящему, но и я разозлилась.
— Все! Заткнись! Давай ключи.
— Идиотка несчастная, — прошипел он, но ключи бросил. Как ни странно, я смогла их поймать, чем удивила себя и потрясла Алексея.
— К машине не подходи, — напомнила я. Он, конечно, подошел, но дверь я уже заперла и завела мотор.
— Послушай, ненормальная! — рявкнул он, грохнув кулаком по капоту. — Куда ты поедешь? — Я прикинулась глухонемой. — Ладно, ты была права, а я дурак… Открой дверь… Хорошо, давай поговорим… — Я плавно тронулась с места, Лешка кинулся следом. — Подожди… послушай… пропадешь одна… стой, дура… Наташка, о черт, как тебя там…
Не знаю, долго ли он собирался бежать за мной. Я выехала на шоссе и вдавила педаль газа. Лешка все еще орал и размахивал руками. А мне стало смешно. Я проехала метров триста и затормозила.
Он подбежал, топая как слон. Я перебралась на соседнее сиденье, подтянула колени к подбородку и в окно уставилась. Он открыл дверь, посмотрел на меня и головой покачал:
— Вот ненормальная, мать твою… убил бы, ей — Богу… — Сел за руль и на меня покосился. — Кончай дурить, — сказал виновато. — Ну, погорячился я, с кем не бывает, что ж теперь… Очень мне обидно стало, что ты мозги мне крутишь, а вдруг еще и с муженьком… Ну виноват. Мир?
Я кивнула и даже обняла его. Это было воспринято благосклонно, после чего я торопливо поведала о своих страхах, а Алексей — о своих обидах. Гранату он у меня отобрал и строго-настрого запретил впредь брать их в руки, потому что они имеют обыкновение взрываться. Гранаты меня в настоящий момент интересовали мало. Я радовалась воцарившемуся миру, голову пристроила Алексею на плечо, сидеть так было неудобно, зато приятно. Алексей стал сама покладистость, прямо-таки хвостом вилял на манер добродушной дворняги, будто только что не скалился волком. Ссориться с ним не стоило, это до меня уже дошло: добиться от него можно чего угодно, не прибегая к скандалам и угрозам. До статочно быть доброй, беззащитной и ласковой Красной Шапочкой. Остальные грани моего характера просто ни к чему выставлять на обозрение. Не будь я такой дурой, давно бы поняла это раньше.
На даче Алексей по привычке ринулся к холодильнику, а я в ванную. Мы встрети лись в кухне, он самозабвенно жевал, а я на него смотрела.
— Чего не ешь? — спросил он.
— Не хочу. После таких аппетитных занятий…
— Ерунда, просто вам, бабам, нравится морить себя голодом. Что за придурок внушил вам мысль, что от голодухи вы смотритесь лучше?
— Это ты обо мне? — удивилась я. По-моему, он даже не понимал, какой подарок получил от судьбы.
— Не только…
— А-а-а, — протянула я, стараясь не злиться и сказала себе: «Не обращай внимания, Дина, он ведь почти что идиот. Рос среди алкашей и уголовников и даже не все понимает из того, о чем говорит».
Я подперла щеку кулаком, уставилась на его активно жующую физиономию и спросила:
— Алеша, а ты был женат?
— Я? — Он вроде бы удивился. — Нет, конечно.
— Почему это конечно? — пришла моя очередь удивляться.
— Потому. Кто ж за меня пойдет? Шлюх я не жалую, в том смысле чтоб жениться, а путной бабе на что я нужен? Опять же, если честно, путных я и не встречал.
— Интересно, — сказала я.
— Ага, не везло, наверное.
Все-таки он своего добился: мне хотелось запустить в него чашкой. Недавняя добродушная дворняга вдруг обернулась бродячим псом, который в ответ на доброе слово презрительно рычал. Я поднялась и сказала:
— Спать пойду, спокойной ночи.
Ушла и закрыла дверь в своей комнате на щеколду. Лешка ткнулся в дверь, я замерла, а он позвал:
— Эй, в чем дело?
— Я сплю, — сообщила я, натягивая одеяло на голову.
— Чего опять, а? — Теперь он злился и голос повысил.
— Ничего, иди отсюда.
— Открой дверь, слышишь? — заорал он. — Открой, пока я не вышиб ее к чертовой матери…
Слово с делом у него не расходилось, он пнул дверь ногой пару раз, и та распахнулась. Алексей влетел в комнату, злющий как черт, и ринулся к кровати. Я вцепилась в одеяло, он тянул его в свою сторону, я в свою. Выглядело это до того глупо, что я согласилась, когда Лешка рявкнул:
— Да это ж белая горячка! Ты меня с ума сведешь! Что опять не так?
— Уходи, — пробурчала я. — Спать хочу.
— Ну чего ты добиваешься, идиотка? Чтобы я сказал, что люблю тебя? Я тебя люблю. Довольна?
Я схватила подушку и с чувством стукнула его по пустой голове.
— Обратно нехорошо, — зло засмеялся он. — Ну что, что я должен сделать? На уши встать? Давай, встану. Я знаю-то тебя несколько дней, а ты мне уже всю душу вы мотала.
— Как будто у тебя есть душа! — усомнилась я.
— Это потому, что серенад не пою? Так не умею. Не научили дурака. Я ж сказал, что ты хотела. Чего еще?
— О любви так не говорят, — вздохнула я.
Алексей пошел пятнами и вылетел из комнаты. Назад он вернулся с листком бумаги и авторучкой.
— На, — сказал зло, — пиши. Я все повторю слово в слово.
— Ты, Алеша, придурок, — констатировала грустно я. — Топай отсюда. Каждому свое, как говорится. Ты вот хорошо покойников откапываешь, с душой.
— Так… — протянул он и заметался по комнате. — Спокойно, — то ли он себя уговаривал, то ли меня. — Давай по-доброму… — Он сел ко мне на кровать. — Допустим, я не подарок. И тебе не подхожу. Но я стараюсь. У нас куча времени впереди, давай отложим все это до лучшего будущего. Я способный, я буду учиться, идет?.. А пока, ради Бога, не изводи бабскими фокусами, у меня не о том голова болит. Все?
— Все, — согласилась я, чувствуя себя глубоко несчастной. — Ты меня правда любишь?
— А что, не похоже?
— Любишь или нет?
— Люблю.
— Ты меня избил.
— За вранье. Соврешь еще, опять всыплю.
— Вчера на заводе ты стрелял?
— Я.
— Чтобы меня предупредить?
— Конечно.
— Очень мило с твоей стороны.
— Я вообще такой… милый.
— Ага…
— Ага.
— Алеша, а ты хочешь на мне жениться, когда все кончится?
Он открыл рот, потом закрыл, кашлянул и сказал:
— Само собой. Я бы и сегодня женился. Но знаешь, хочется чтоб все по-людски было. «Мерседес» с лентами, венчание, две видеокамеры, на тебе платье белое, с этой… ну, штука такая на голове…
— Ты издеваешься, да?
— Какое там! Мечтаю, век свободы не видать… каждую ночь во сне вижу.
— Все-таки издеваешься, — я тяжело вздохнула.
— Да нет, ей-Богу…
— А мне всех этих «Мерседесов» и платьев совершенно не надо… не в них же дело.
— Нет, тут ты не права, такое раз в жизни бывает, надо чтоб все на уровне…
— Алеша, ты идиот. Ты об этом не догадываешься?
— Догадываюсь, — охотно согласился он. — Разве ж нормальному человеку придет в голову на тебе жениться? Лучше на всю жизнь в одиночную камеру.
— Уходи… — начала я, но он пресек меня довольно сурово:
— Все. Заткнись. Я люблю тебя. Я женюсь на тебе. Я готов мучиться всю жизнь. Как хочешь, но, на мой взгляд, это стоит недешево. А свое я привык получать.
«Отвыкнешь», — злорадно решила я, но злилась недолго. Алексей — человек неплохой, просто темный. Кстати, он прав, что меня дурой назвал. Дура и есть. О чем я, несчастная, думаю? Как выйти замуж? А о чем думать должна? Нет, точно дура.
Ночью я проснулась от холода. Шел дождь, окно открыто, а любимого рядом не было. Я поднялась и тихонько вышла из комнаты. Алексей был на веранде, куpил и вышагивал из угла в угол.
— Ты чего не спишь? — спросила я.
— Так, не спится…
— Врешь. Плохи наши дела, верно? Он остановился возле меня, осторожно обнял и сказал с легким вздохом:
— Дела нормальные. Живы будем, не помрем.
— Это конечно, — согласилась я, садясь в кресло. — Ты бы поговорил со мной, Алеша, чего в одиночку мучиться? Психологи считают, что вслух думается лучше.
— Брось, это я так, покурить вышел.
— Меня ремнем стегал, а какой пример показываешь? Нехорошо.
— Ладно, топай отсюда, — нахмурился он. — Тебе спать положено.
— Не хочу без тебя.
— Тогда сиди молча.
— Молча я не умею.
— Что за гнусный у тебя характер, а?
— Нормальный. — Я помолчала, вздохнула и спросила:
— Ты чего злой такой?
— Нормальный, — передразнил он, но, сменив гнев на милость, сел рядом, обнял меня и сказал задумчиво:
— Тебе уехать надо. Есть у меня дружок, в районе живет, мы с ним… в общем, он мне должен, и мужик стоящий. Укроет тебя, пока я здесь разберусь.
— Одна никуда не поеду, — насторожилась я.
— Поговори еще… Поедешь. В городе тебя надежно не спрячешь, а здесь теперь опасно. Найти нас легче легкого.
Я помолчала и задала свой главный вопрос:
— А крестный нам не поможет? Мне показалось, он неплохо к тебе относится.
— Может, и неплохо. Только на кой черт ему с Эдичкой ссориться?
— Я думала, крестный твой — человек в городе не последний.
— Точно. Но связываться с Эдичкой ему не резон. Тем более из-за тебя. Эдичка только с виду клоун, а власть имеет — ого-го!
Это я знала не хуже Алексея…
— Конечно, из-за меня им ссориться довольно глупо, — согласилась я. — Но ведь деньги у твоего Савельича не лишние. Предположим, мы найдем пропавшее зелье, как он тогда поступит?
— Он наркотой не занимается. У него другой бизнес.
— Так ведь и не надо ничем заниматься. Он просто получит деньги… — Алексей смотрел вопросительно и хмурился, а я продолжала:
— За товаром приедут. Приве зут деньги, Савельич отдает зелье, получает баксы. И все. Взамен он делает доброе дело, то есть гарантирует мне долгую жизнь и смерть от старости, а не от пули.
— Сколько там? — слегка усмехнулся Алексей.
Я повернулась и вывела сумму на оконном стекле. Он присвистнул.
— Не слабо, да? — спросила я.
— Не слабо, — кивнул он. — Только трудностей выше крыши. К примеру, покупатели, кто они?
— Какая разница? — удивилась я. — Главное — они деньги за товар выложат.
— Что значит «какая разница»? Захотят они иметь дело с крестным? Как вообще с ними связаться?
— Я с ними связалась, — сообщила я как можно мягче, помятуя о Лешкиной привычке под горячую руку крушить все подряд. Он моргнул, приоткрыл рот, собрался с силами и рявкнул:
— Что? Когда?
— Давно, — туманно ответила я. — И получила подтверждение. Они приедут.
— Стоп! — Он начал покрываться пятнами. — Какое подтверждение? Когда? Я тяжело вздохнула:
— Ты в компьютерах разбираешься?
— Видел.
— В кино, что ли?
— Ну?.. — насторожился Лешка.
— Ясно, — усмехнулась я. — Значит, объяснять бесполезно. Просто поверь на слово: я послала сообщение и получила ответ. Они приедут.
— Какой, к черту, компьютер? — вскочил он. — Ты ж сказала: бешеные бабки, так неужто они такие идиоты, что повезут баксы просто потому, что кто-то позвал, мол, давайте, ребята!
Я поморщилась:
— Не лез бы ты на чужую территорию. Я вот, к примеру, не учу тебя кулаками махать… Извини. Это сообщение всегда посылала я. Имеется система защиты, если бы вместо меня кто-то решил с ними связаться, увидеть подмену не составило бы труда. Они приедут.
Что там Алексей видел по телевизору, не знаю, но о компьютерах он имел представление весьма смутное, потому спорить не стал, подумал немного и спросил:
— Когда приедут?
— В воскресенье.
— Вот в это? — В голосе слышалось недоверие.
— Да. Встреча на кирпичном заводе, я покажу где и все объясню. Инструкции надо соблюдать точно. Тогда крестному останется только привезти товар и забрать деньги. Выгодная сделка. Правда, небезопасная… — Алексей смотрел выжидающе, и я продолжила:
— Есть пять определенных мест встречи, они высчитываются. Так же как дата, время… Чего ты злишься, я же объясняю. День высчитываем так: дата предыдущей встречи плюс тринадцать дней, плюс один день, если попадает понедельник, плюс два, если попадает вторник, и так до семи…
— Стоп, — перебил Алексей, как видно, мало что понимая. — Скажи по-русски.
— Хорошо, — согласилась я. — Воскресенье, одиннадцать утра. Проблема в том, что вычислить, когда и во сколько встреча состоится, могу не только я, но и Эдичка. Достаточно сопоставить даты прежних встреч и немного пошевелить мозгами. У Эдички мозги есть.
Лешка сел, нахмурился и заявил:
— А я, дурак, надеялся с ним поговорить! Теперь понятно, почему он так хотел тебя убить, непонятно, отчего раньше этого не сделал.
Я пожала плечами.
— Остерегался, пока не был уверен, что Олег мертв. Тем, кто приедет, скандалы в благородном семействе ни к чему. А коли покойник, значит, скандала не будет: он им сказочку сочинит, проверять-то не станут… Ты вот вчера могилы раскапывал, а люди по природе своей любопытны, заинтересуются. И трупы найдут. Дурака ты свалял.
— Ерунда, — отмахнулся Алексей. — Это уже не важно. Давай-ка еще раз: эти типы явятся с деньгами в воскресенье в одиннадцать часов. Эдичка будет их ждать…
— Нет, — усмехнулась я. — Эдичка будет ждать того, кто получит деньги.
— Почему не сделать проще? Отбить деньги и наркоту не искать.
— Тогда конец бизнесу. И неприятности. Люди серьезные и шуток не потерпят.
— Выходит, Эдичка даст им уйти, а уж потом… Стоп, — наконец дошло до него. — Ты так говоришь, как будто зелье уже у крестного.
— Оно у него будет, — успокоила я.
Алексей начал свирепеть и искать, обо что кулаком грохнуть. Не нашел и поинтересовался:
— А не ты убеждала меня, что не знаешь, где наркота?
— Я и не говорю, что знаю, — нахмурилась я. — Но я знаю, где надо искать.
— Не соскучишься с тобой, дорогуша, — сказал Алексей, подумал и добавил:
— Крестного я берусь уговорить. Но, если ты опять хитришь, деточка, и наркоты не найдешь, считай: мы с тобой покойники.
— Найду, — заверила я. — Найти можно что угодно, главное, знать как.
— Надеюсь, ты знаешь, — вздохнул Алексей.
— Конечно, — скромно согласилась я.
— И где ж искать-то будем? — поинтересовался после чаепития Алексей. За окном тихо шел дождь, но спать уже не хотелось. — На заводе?
— Нет. Искать так, как это ты себе представляешь, бессмысленно. Ответ в компьютере. Зашифрованное послание. Он непременно оставил его.
— Хлипко все это, — вздохнул Алексей. — Зашифрованное послание, компьютер…
— Просто ты в таких делах мало что смыслишь.
— Ну и где этот самый компьютер, в офисе?
— Нет, утром увидишь.
Рано утром мы покинули гостеприимное жилище. По пути в магазин заехали, за продуктами. Пятиэтажка — это не дача за городом, тут все на виду, лишний раз дверью не хлопнешь. Алексей отнес коробки с провизией в тайную Герину квартиру и отправился на автостоянку. Держать «Ниву» под окнами было все-таки неразумно.