– Ненавижу оружие.
– Это ведь для самозащиты.
– Все равно убери!
Светлана убрала пистолет обратно в бардачок. Посмотрела на сердитое лицо Насти, улыбнулась и сказала:
– Не знала, что ты такая чувствительная. Слушай, Насть, мы с тобой так и будем торчать на улице?
Настя передернула плечами.
– Не хочется домой. Давай покурим пару минут, ладно?
– Ты снова куришь?
– Да.
Настя достала из сумочки сигареты. Посмотрев, как она прикуривает, Светлана заметила:
– Я думала, ты перешла на здоровый образ жизни.
– А какой в этом смысл? – равнодушно проговорила Настя. – Алешка вон о здоровье заботился, из фитнес-клуба не вылезал, в бассейне каждое утро плавал. Ему это помогло? Нет. А мне?
Светлана молчала, не решаясь возразить. Тема была слишком взрывоопасная.
– Я перед тем как забеременеть, четыре месяца не курила, – продолжила Настя. – Отказалась от алкоголя и все такое. Хотела, чтобы ребенок здоровеньким родился. И чем все это кончилось?
– Ну, не знаю, – с робким сомнением в голосе произнесла Светлана. – Мне кажется, нельзя так говорить.
– Мне – можно, – сказала Настя. – Мне теперь все можно.
Она опустила со своей стороны стекло и выдула в окно струйку бледно-голубого дыма.
Проходившая мимо старушка остановилась, гневно посмотрела на Настю и вдруг громко проворчала:
– Сидят тут, курют! Совсем стыд потеряли, молодые шалавы!
Старушка сплюнула под ноги и заковыляла дальше. Светлана взглянула на Настю.
– Подруга, ты слышала? – усмехнулась она. – Нас с тобой обозвали молодыми шалавами.
– Угу, – в тон ей отозвалась Настя. – Даже не знаю, обижаться или радоваться?
– Конечно, радоваться. Меня уже лет десять так никто не называл.
– Вряд ли это был комплимент, – заметила Настя.
– Тем более приятно. Лет через семь-восемь мы с тобой уже и на «старых шалав» не потянем.
– Это точно!
Подруги переглянулись и прыснули от смеха.
– Уф-ф… – Настя смахнула с ресниц выступившие слезы. – Нельзя так много смеяться. Примета плохая.
– Тогда давай немного поплачем – чтобы уравновесить чаши весов, – весело предложила Светлана.
– Пошли уже домой, юмористка, – сказала Настя, отсмеявшись. – Напою тебя кофе.
– Договорились.
Вдруг улыбка покинула губы Насти, а лицо ее побледнело. Она вспомнила про погром, устроенный у нее в квартире. Светлана заметила перемену и участливо спросила:
– Что случилось? Тебе снова плохо?
– Нет. Все хорошо. – Настя через силу улыбнулась. – Слушай, я пойду. Спасибо, что приехала.
Она открыла дверцу и выбралась на улицу.
– Настен! – окликнула ее Светлана.
– Что? – обернулась Настя.
– А ты зачем меня вызывала-то? Из-за своего бывшего?
– Да.
Прозвучало это не совсем уверенно.
– Он и правда так опасен, как ты говоришь? – с сомнением уточнила Светлана.
Настя покачала головой:
– Нет. Не думаю. Это все из-за моей болезни. Приступ паники и все такое. Больше не буду тебя дергать по пустякам.
– Глупости, – сказала Светлана. – Дергай, сколько пожелаешь.
– Хорошо. Я тебе позвоню сегодня вечером.
– Буду ждать!
Настя махнула подруге рукой, отвернулась и зашагала к подъезду.
6
Вернувшись домой, Настя заперла дверь и первым делом изучила след, который обнаружила на кухне. Теперь уже она не была уверена в том, что это действительно след.
Настя выпила таблетку доктора Макарского, запив ее холодной водой из крана. Потом принялась за уборку и потратила на это больше часа.
После некоторое время отдыхала, сидя в кресле перед телевизором. На экране три женщины постфертильного возраста занимались сводничеством, навязывая тридцатилетнюю толстушку-хохотушку солидному, строгому мужчине в костюме и очках.
Настя долго, мрачно смотрела на экран, думая о своем, затем взяла телефон и набрала номер телефона доктора Макарского.
– Слушаю вас, Настя! – голос доктора был как всегда вежлив и приветлив.
– Андрей Петрович, я думаю, что у меня снова был приступ. Но я… я в этом не до конца уверена.
– Расскажите подробнее.
Настя рассказала, стараясь не упустить ни одной мелочи. Макарский внимательно выслушал, после чего уточнил:
– Давно вы с Виктором расстались?
– Давно. Так давно, что я уже забыла о его существовании. Пока он сам не напомнил.
– Из-за чего вы расстались?
– Из-за того, что он был свиньей.
– Мне бы хотелось знать подробности, – мягко проговорил доктор.
– Да, простите. Он ревновал меня к каждому столбу. Напивался и устраивал мне сцены. А потом… – Настя сделала над собой усилие, чтобы закончить фразу. – …Он стал меня бить. В первый раз я его простила. Потом был второй раз. И тогда я от него ушла.
– На этом ваши отношения не закончились?
– С моей стороны закончились. А с его… Он преследовал меня. Даже когда я встречалась с Алексеем. А когда мы только-только поженились, Виктор подкараулил моего мужа возле подъезда и ударил его ножом в грудь.
Настя перевела дух. Воспоминания давались ей тяжело.
– Ранение было серьезным? – спросил доктор.
– Да. Лезвие ножа прошло всего в сантиметре от сердца Алеши. Он несколько дней провел в реанимации, а потом еще три недели в общем отделении. Виктора судили, дали ему шесть лет. А теперь он утверждает, что его выпустили досрочно за «хорошее поведение».
– И вы в это не верите?
– Нет. Мне кажется, он в этом как-то замешан.
– В чем именно?
– В убийстве моего мужа.
– Настя, мы же, кажется, определились, что ваш муж…
– Его убили, доктор, – твердо сказала Настя. – Теперь я в это верю. И никто не заставит меня думать иначе.
– То есть вы думаете, что Виктор Быстров сидел за рулем того черного «Шевроле»?
Настя молчала, прикусив губу.
– Почему вы позвонили мне вместо того, чтобы обратиться в полицию? – спросил Макарский, не дождавшись ответа.
– У меня нет доказательств, – произнесла Настя. – К тому же я – недавняя пациентка психиатрической клиники. Никто не примет мои слова всерьез.
– Но это не все причины, верно? Главная причина в том, что вы не уверены, что разгром в вашей квартире устроил именно Виктор. Я прав?
– Да. Вы правы.
– У вас есть основания полагать, что разгром в квартире устроили вы сами.
– Да. – На глазах у Насти выступили слезы. – Что мне делать, Андрей Петрович?
– Вот как мы поступим, Настя. Вы соберете все необходимые вещи и приедете в клинику. Здесь мы с вами…
– Я не лягу в клинику, – сказала женщина.
Он выдержал паузу, а затем негромко, но твердо произнес:
– А если я буду настаивать?
– Андрей Петрович, я не хочу с вами ссориться. Вы дружили с моим мужем, и я отношусь к вам как к родному человеку, но…
– Именно поэтому я настоятельно рекомендую…
– Но я не вернусь в клинику, – договорила Настя. – Если я вернусь, это будет значить, что я сдалась. Что я опустила руки. Что я признала себя сумасшедшей. – Она стиснула в пальцах телефонную трубку. – Я не вернусь в клинику, Андрей Петрович.
Макарский тяжело вздохнул.
– Хорошо. Но что же, по-вашему, должен делать я?
– Я не знаю. Но знаете… после того, как я все вам рассказала, мне стало легче.
– Настя, я не психотерапевт, я психиатр.
– Я знаю. И все же это так. Спасибо, Андрей Петрович! И я… Я вам еще позвоню!
Настя положила трубку на рычаг. После разговора с доктором она и в самом деле почувствовала себя немного легче. Ей удалось успокоиться и начать рассуждать холодно и здраво. Немного поразмыслив, она сделала то, что должна была сделать сразу после встречи с Виктором – сняла трубку и по памяти набрала номер телефона матери своего бывшего любовника.
Гудок… Второй… Третий… Наконец трубку сняли, и женский старческий голос негромко проговорил:
– Да.
– Анна Марковна, здравствуйте! Это Настя.
– Кто?
– Настя Новицкая. Мы с вашим сыном…
– Настя. Да, я тебя помню.
– Анна Марковна…
– Зачем ты звонишь? Что тебе от меня нужно?
Голос звучал не просто недовольно, а откровенно неприязненно. Насте пришлось сделать над собой усилие, чтобы продолжить.
– Я хотела узнать: у вас все в порядке?
– Какое твое дело – в порядке я или нет?
– Дело в том, что я… – (И вновь ей потребовалось усилие.) – …Я встречалась с Виктором. Пару часов назад.
Настя замолчала, пытаясь подобрать правильные слова. Но теперь заговорила мать Виктора.
– Тебе не стыдно? – сипло произнесла она. – Ты разрушила жизнь моего мальчика, а теперь звонишь мне, чтобы поиздеваться?
Настя опешила.
– Я не…
– И как только тебя земля носит? – продолжала гневаться старушка. – Почему ты еще не в аду?
Настя едва не бросила трубку, но сдержала порыв и снова попыталась взять себя в руки.
– Анна Марковна, я понимаю вашу обиду. И я готова извиниться, хотя и не считаю себя виноватой. Я не хочу с вами спорить или ругаться. Просто передайте своему сыну, чтобы он от меня отстал. Если он продолжит меня преследовать, я позвоню в полицию. Так ему и передайте, ладно?
Настя хотела положить трубку, но тут старушка проговорила – четко и сухо:
– Я не могу ему ничего передать.
– Почему?
– Потому что Виктор мертв.
Лицо Насти чуть вытянулось.
– Как мертв? – растерянно обронила она.
– Так. Уже двадцать дней. Его убили. Ударили ножом в сердце. Во время бунта.
Настя покрылась испариной.
– Анна Марковна, этого не может быть, – дрогнувшим голосом пробормотала она. – Я видела его сегодня. И говорила с ним.
– Я старая, больная женщина и ничего не могу сделать, – тем же сухим, трескучим голосом произнесла Анна Марковна. – Но когда я умру, я приду за тобой с того света. Слышь ты, бессердечная тварь! Я вернусь за тобой! Вернусь и…
Настя опустила трубку на аппарат. Рука ее дрожала. «Виктор мертв, – мрачным колоколом звучало у нее в голове. – Виктор мертв. Виктор мертв. Виктор мертв».
– Виктор мертв, – произнесла она вслух. И сама себе ответила: – Это невозможно.
Не считая нужным медлить, Настя тут же села за компьютер, вошла в Интернет и принялась искать упоминания о заключенном Викторе Быстрове, убитом в тюрьме или на зоне. И вскоре нашла.
«В уральской колонии строгого режима № 17 на территории поселка Совиный Сергеевского района Свердловской области во время бунта заключенных произошла стычка с охраной. Охрана была вынуждена применить оружие. Один заключенный, Олег Кислицын, был застрелен на месте. Еще один, Виктор Быстров, погиб в результате ножевого ранения».
Ниже были помещены фотографии убитых зэков. В одном из них Настя без труда опознала своего бывшего любовника.
7
В тот же день, полутора часами позже, Настя Новицкая прошла через пропускной пункт здания ГУВД и, поднявшись по лестнице на несколько пролетов, увидела белокурую молодую женщину, стоявшую на площадке для курения. Женщина задумчиво смотрела в окно, держа в пальцах, на отлете, коричневую сигарету с золотым ободком.
– Девушка, простите, где мне найти тридцать пятый кабинет? – обратилась к ней Настя.
Блондинка повернула голову и взглянула на Настю. Глаза у нее, вопреки ожиданиям, были темные.
– Это этажом выше, – сказала она.
– Спасибо. А здесь можно курить?
– Честно говорят, нет.
– Но вы ведь курите, – с упреком проговорила Настя.
Блондинка сдержанно улыбнулась.
– Мне разрешают. В виде исключения.
– Надеюсь, что и меня не прогонят. – Настя достала из сумочки пачку сигарет.
Блондинка наблюдала за ней со спокойным интересом. Подождала, пока Настя зажжет сигарету, после чего уточнила:
– А кто конкретно вам нужен в тридцать пятом?
Настя скользнула взглядом по прическе, лицу, одежде девушки. Отвела взгляд и небрежно проговорила:
– Неважно. – Но тут же спохватилась и добавила извиняющимся голосом: – Простите, просто не хочу грузить вас своими проблемами.
Блондинка пожала плечами:
– Хорошо.
Некоторое время они курили молча.
– А вы здесь работаете? – поинтересовалась затем Настя.
– Да. В некотором роде.
– Значит, хорошо знакомы со здешними милиционерами.
– С полицейскими, – поправила блондинка. – Теперь их называют полицейскими.
– Внизу мне порекомендовали обратиться к капитану Данилову. Сказали, что он дельный полицейский и всегда рад помочь. Это правда?
Блондинка хмыкнула и произнесла не без иронии:
– Если речь идет о симпатичной девушке, то да, он действительно всегда готов помочь. А какая у вас проблема?
– Видите ли… – Настя сделала паузу, собирая волю в кулак, затем проговорила: – Два месяца назад я потеряла любимого мужа и своего неродившегося ребенка.
– Соболезную, – спокойно произнесла блондинка. – Как это случилось?
– Моего мужа сбила машина. На пешеходном переходе. Ее стекла были тонированы. Номера – замазаны грязью.
– Машина скрылась с места аварии?
– Да. Но это была не просто авария. Это было убийство.
Блондинка затушила сигарету в большой железной урне и чуть прищурилась.
– Полиция с вами согласилась? – уточнила она.
Настя качнула головой:
– Нет. Они сказали, что нет никаких доказательств того, что Алексея сбили преднамеренно.
– А ваш ребенок? Отчего он погиб?
– Преждевременные роды, – сухо ответила Настя. – Ребенку было восемь месяцев. Он задохнулся до того, как меня довезли до больницы.
– Какая беда, – с неподдельной горечью проговорила блондинка.
– Да, – тихо отозвалась Настя.
Блондинка достала еще одну коричневую сигарету и закурила. Настя посмотрела на нее задумчивым взглядом, словно размышляя, стоит доверить незнакомой блондинке-красотке свою тайну или нет, затем произнесла:
– Мне кажется, я знаю, кто убил моего мужа.
– Вот как, – неопределенно проговорила блондинка. – И кто же?
– Мой бывший любовник. Виктор Быстров.
– У вас есть доказательства?
– Нет, но…
Она запнулась.
– У вас есть основание предполагать, что Быстров в этом замешан, – помогла блондинка. – Так?
– Так, – отозвалась Настя.
– Вы поэтому к нам пришли?
– Да. То есть нет. То есть… тут случилась какая-то путаница. Четыре года назад Виктор Быстров ударил моего мужа в грудь ножом. Его посадили. А сегодня я встретила его возле своего подъезда. Он сказал, что освободился досрочно. За хорошее поведение.
– Такое бывает.
– Да, но не с ним. Но дело даже не в этом. Я позвонила его матери, и та сказала, что Виктор мертв. Убит во время бунта в уральской колонии. Но этого не может быть, иначе следует признать, что я встречалась с мертвецом.
– Логично, – кивнула блондинка. – Знаете что… Думаю, я смогу вам помочь.
Настя посмотрела на собеседницу недоверчиво.
– А вы кто? – уточнила она.
– Я – майор полиции Мария Александровна Любимова. Сотрудник особого отдела.
– Вы? – не поверила Настя.
– Да. – Блондинка улыбнулась. – А что – не похожа?
– Честно говоря, не очень.
– Считайте это маскировкой, – с улыбкой сказала Любимова. – Давайте пройдем в мой кабинет и еще раз обсудим вашу проблему.
– Я передумала, – внезапно заявила Настя.
– Что?
– Я передумала. Я не хочу ничего обсуждать.
– Но вы только что…
– Это была пустая болтовня. Обычная женская пустая болтовня. Вы можете подписать мне пропуск?
– Но мы…
– Я имею право уйти? Разве нет?
– Имеете. – Любимова сдвинула брови. – Конечно, имеете.
– Тогда подпишите мне, пожалуйста, пропуск.
Настя достала из кармана плаща листок бумаги и протянула его Марии Любимовой.
– У меня и ручки-то при себе нет, – с легкой растерянностью проговорила та.
– У меня есть.
Настя вынула из сумочки ручку и присоединила ее к пропуску.
– Подпишете?
Любимова взяла листок и ручку, поставила подпись и вернула все Насте.
– Всего доброго! – тут же сказала та, развернулась и стала быстро спускаться по ступенькам.
Майор Любимова смотрела ей вслед, о чем-то размышляя.
* * *Час спустя Маша Любимова откинулась на спинку стула, взяла чашку с кофе и сделала глоток. Кофе остыл. В кабинет вошел капитан Данилов, невысокий, ладный, темноволосый опер.
Глянув на экран компьютера, перед которым сидела Маша, он быстро осведомился:
– Маш, чем занята?
– Ищу информацию по одному заключенному, – ответила, потягивая кофе, майор Любимова.
– Зачем?
– Хочу разгадать одну загадку. – Она перевела взгляд с экрана монитора на своего коллегу и вдруг спросила: – Слушай, Стасис, ты веришь в призраков?
– Нет, – ответил тот. – А что? Хочешь вызвать дух капитана Жеглова?
– Не совсем. – Маша Любимова развернула к нему монитор компьютера и кивнула на экран. – Вот, посмотри!
Данилов уселся на стул рядом с Машей и устремил взгляд на монитор.
– Заключенный Виктор Александрович Быстров, – прочел он. – Убит во время бунта в колонии. И что с того?
– Когда он погиб?
– Судя по дате, почти два месяца назад.
– Верно. Но сегодня утром он заявился к своей бывшей возлюбленной. И при этом выглядел совершенно живым.
Стас дернул щекой.
– Марь Александровна, это невозможно. Быстров погиб на зоне, а там с этим строго. Как говорится, «учет и контроль». Может, эта девушка просто обозналась?
Маша покачала белокурой головой:
– Не думаю.
– Ты с ней говорила?
– Да. Она уверена, что Виктор Быстров подстроил смерть ее мужа. Сел за руль угнанного автомобиля и сбил его на пешеходном переходе.
– Когда это было?
– Около двух месяцев назад.
– Гм… – Стас озадаченно потер пальцами лоб.
– И как ты все это объяснишь?
– В призраков я, как и ты, не верю, – сказала Маша. – Зато верю в безграничную человеческую жадность. Найди-ка ты мне, друг Стасис, контакты этой колонии.
– Зачем?
– Хочу послать туда запрос. Потребую выдать мне список всех, кто в день смерти Виктора Быстрова освободился из колонии.
Капитан Данилов скривился, всем своим видом выражая недовольство.