– «БМВ» уже в розыске. Если у этой Оксаны Абросимовой память на цифры окажется лучше, чем на лица, то по номеру автомобиль найдут быстро. Я уверен, уже сегодня установим владельца, адрес… И вопрос автоматически снимется.
– Надеюсь.
В дверь постучали, и следом в помещение проскользнула кудрявая голова капитана Покровского.
– Доставили Антонова…
– Давайте его сюда. – Гуров в очередной раз поймал монетку, убрал ее в карман и принял за столом вполне достойный вид.
Крячко продолжал оставаться в расслабленной позе, вытянув ноги вперед, когда в кабинет оперативников вошел Антонов. Наручников на нем уже не было, но ночь, проведенная в ИВС, не прошла для молодого человека бесследно. Весь он как-то заметно осунулся, под глазами появились характерные темные разводы, свидетельствующие о том, что поспать задержанному не пришлось, щеки чуть ввалились.
Несколько секунд Сергей нелепо топтался на пороге, не двигаясь с места. Гуров молча кивнул ему на стул рядом с Крячко. Парень прошел и сел. Сцепил руки в замок, пропустив их между коленей. Ни на Гурова, ни на его напарника Антонов не смотрел. Казалось, его интересует только бессмысленный рисунок на линолеуме.
– Плохие новости, Сергей, – медленно, с расстановкой произнес полковник. – Плохие для вас, конечно. Мы провели ряд экспертиз, в результате которых получается, что смерть Татьяны Прыткуновой именно ваших рук дело. На этом фактически наша работа закончена. Улик против вас хоть отбавляй, и можно уже сейчас направлять ваше дело в суд. Сами понимаете, чем это для вас кончится. При самом хорошем адвокате и самых благоприятных обстоятельствах получите пятнадцать лет. Срок немалый. А я уже говорил вам, как приветствуют в колониях насильников и убийц молоденьких девушек. Помножьте это на пятнадцать лет…
– Чего вы от меня хотите?
Голос Антонова был таким тихим, что Гуров едва расслышал вопрос. Парень сломался. Это было видно невооруженным взглядом. Полковника даже не удивило бы сейчас, если бы подследственный расплакался. И такие случаи в его практике имели место.
– Вы признаете, что убили Прыткунову? – жестко изрек Гуров.
– Я не хотел…
– Что?
– Я не хотел ее убивать. – Уже по первым словам Антонова сыщики поняли, что сейчас начнется неизбежная и типичная для подобного контингента исповедь. Со всеми душещипательными подробностями. – Поймите, я не хотел. Все, чего мне так не хватало в жизни, так это любви. Вся жизнь псу под хвост… Мне ни в чем не везло, а с девушками особенно. Они все относились ко мне, как к третьему сорту. Если не ниже… В моральном смысле я даже девственник.
– Как это в моральном? – не удержался от вопроса Крячко.
Но Сергей не отреагировал на его слова.
– Таня мне нравилась… Она мне сразу понравилась, как только я с ней познакомился там, в кафешке… И вроде бы все ничего, начали встречаться, отношения какие-то завязались. Я любил ее. Но время шло, а как только речь заходила о сексе, она будто менялась. Ну, ни в какую, понимаете… Табу. Я и так ее уламывал, и эдак. А потом выпили немного, и мне вроде бы улыбнулась удача. Она сама начала… Первая. Я, естественно, завелся. Ну, по-мужски… И тут Танька дает задний ход. Нет, мол, не дам. Все! Баста! Всем спасибо, все свободны! Я… Я, кажется, ударил ее…
– По голове, – любезно подсказал парню Крячко. – И не один раз.
– Возможно. – Антонов склонил собственную голову еще ниже. – Я плохо помню. На меня как будто нашло что-то. Я сдернул с нее одежду… Мне показалось, после того как я врезал ей, она стала покладистей. Я решил, что сделаю ей хорошо, а потом извинюсь за рукоприкладство. Но она начала кричать. Я уже был в ней… И тут она заорала. Я не знал, что делать…
– И ты начал ее душить?
– Я хотел, чтобы она замолчала. – По глазам Антонова было видно, что он заново переживает все произошедшее с ним в тот злополучный день. Костяшки сцепленных пальцев побелели. – То, что Таня мертва, я заметил уже, когда… Когда кончил.
– А как ее тело оказалось на стройке? – спросил Гуров.
Сергей на мгновение поднял голову, но тут же вернул ее в исходное положение.
– Так мы там и были. Хотели найти уединенное место… Ведь все должно было произойти не так… Почему?.. Я не могу этого объяснить. Это наваждение какое-то.
– Наваждение? – Крячко поднялся во весь рост и беркутом навис над сидящим Антоновым, оперся рукой о спинку стула. – А как насчет остальных трех девушек, Сергей? Это тоже было наваждением?
И снова, как тогда, у дома шестнадцать по Тулупной улице, Антонов вздрогнул. Губы его затряслись, и он с испугом смотрел на Станислава.
– Каких девушек? Я не понимаю, о чем вы говорите… Вы пытаетесь обвинить меня в убийстве аж четырех девушек… Но почему? Как так? У меня не было никаких других девушек, кроме Тани. То есть были, конечно, но я никого не убивал. И даже до секса дело не доходило. Ни разу.
Крячко как-то злобно ухмыльнулся и приблизил свое широкоскулое лицо к бледной физиономии Антонова еще больше. Парень почувствовал на щеках тяжелое дыхание полковника.
– Не понимаю я тебя, парень, – почти зашипел Крячко. – Какой смысл теперь запираться. В убийстве одной девушки ты все равно уже признался. Срок и петушиный угол на зоне тебе однозначно обеспечены. Игра в молчанку в данном случае совершенно не оправдана.
– В какую молчанку?
Антонов отшатнулся от оперативника и едва по инерции не свалился со стула. Станислав проворно поймал его за руку. Пальцы полковника прожигали руку даже через рубашку.
– Я ни во что не играю… Я не хотел убивать Таню. Это получилось…
– Случайно, – закончил за него Крячко с иронией.
– Случайно. – Антонов затравленно кивнул, не в силах отвести взгляда от карих, пронизывающих насквозь глаз оперативника. – Но…
– Под придурка косишь? Под невменяемого?
– Да нет… Я правда не понимаю…
Вот теперь он точно готов был расплакаться. Гуров решил, что самое подходящее время вмешаться в ситуацию. Крячко мог заставить эту размазню признаться и в том, чего он действительно не совершал. Гуров чувствовал растущую досаду.
– Оставь его, Стас, – распорядился он. – Оставь и сядь.
Крячко неохотно подчинился. Они с Сергеем продолжали смотреть друг на друга. Оперативник с ненавистью, загнанный в угол парень – со страхом. Гуров распахнул у себя на столе папку, покопался в ней не больше минуты и извлек три фотографии. Протянул через стол Антонову:
– Взгляните, Сергей.
Тот покорно взял снимки трясущимися руками. Это были фото трех других девушек. Филоретовой, Гордеевой и Сидько.
– Знаете кого-нибудь из них?
Гуров закурил сигарету. Он готов был поставить сейчас на что угодно, уверенный в ответе Антонова. И не ошибся.
– Нет. – Сергей облизал губы. – Никогда не видел. Это те самые?..
Гуров не стал отвечать на его невысказанный вопрос. Вместо этого он многозначительно переглянулся с Крячко. Станислав шумно выпустил воздух из легких.
Глава 15
В «Затяжном прыжке» было шумно и многолюдно. И практически все от восемнадцати до двадцати трех лет. Для того чтобы разглядеть кого-то постарше, пришлось бы приложить огромные усилия.
Народ веселился, и что характерно: как только время переваливало за полночь, это веселье достигало своего закономерного апогея. Стандартная схема, ставшая уже чем-то вроде норматива для любого ночного клуба подобного уровня.
Он миновал дискотечную площадку, представляющую собой огромное полукруглое помещение, освещенное множеством разноцветных бегающих огней и наполненное громкой ритмичной музыкой, оглушающей постоянных завсегдатаев. Однако тем это нисколько не мешало. С дикими воплями молодежь дергалась, погружаясь в танцевальный экстаз.
В баре он тоже не задержался. Пить сегодня не хотелось. Даже для поднятия внутреннего тонуса. Прикурив сигарету, он остановился на пороге игрового зала. Обвел долгим внимательным взглядом собравшуюся сегодня публику. В «Затяжном прыжке» он был всего лишь второй раз в жизни, но с момента прошлого визита здесь мало что изменилось. Та же суетящаяся напряженная публика у столов с рулеткой, невозмутимые крупье в белых рубашках с короткими рукавами и черной бабочкой под горлом, ни одного пустующего места для игры в «блэк джек» с правой стороны помещения, размалеванные девицы в коротких, не прикрывающих стройные ноги юбках, тиранящие от скуки одноруких бандитов, негромкая музыка, настраивающая на мажорный лад. Под потолком витает густой сизый дым сигарет.
Он приблизился к первому рулеточному столу. Остановился, небрежно заложив руки в карманы брюк. Узнать Охотника в его новом имидже было практически невозможно. Вместо округлой мефистофельской бородки теперь на его лице красовалась лишь тоненькая ниточка изящных усов над верхней губой, широко разъезжавшаяся в стороны, когда он демонстрировал окружающим свою лучезарную улыбку. Наголо обритую голову прикрывал парик, длинные темными волосы достигали основания плеч. Парик был подогнан настолько квалифицированно, что трудно было бы найти специалиста, готового утверждать, что это неестественно растущий густой волос.
Вместе с внешностью изменилась и манера одеваться. Поверх черной облегающей футболки на нем был просторный легкий пиджак в клетку, светлые брюки, чуть расклешенные книзу.
Взгляд рассеянный и задумчивый. Он будто смотрел не на окружающую его публику, а внутрь самого себя. На самом деле это было не так. Напротив, он старательно фиксировал то, что происходило вокруг. Особенно его интересовали девушки. Потенциальные жертвы!
Опытный капитан хоккейной команды приценивался к возможному противнику еще до начала игры. До первого вбрасывания в центральной зоне.
Мужчина с вместительным пивным брюшком громко кричал, не стесняясь в выборе выражений, и запальчиво швырял фишки на стол. У него не было никакой определенной схемы или тактики. Он довольствовался тем, что ставил на то число, на которое и угодит брошенная им фишка. Впрочем, это тоже могло быть немного странной, но вполне объективной тактикой. К сожалению, она не приносила толстопузу успеха.
Охотник поднял взгляд. Напротив сидела девушка. Черные шелковистые волосы, забранные на затылке в некое подобие Пизанской башни, голубые, как два бездонных озера, глаза, полные чувственные губы. Однако ее здорово портила родинка слева от носа. Большая, черная, она как-то перечеркивала собой все остальные внешние данные, и Охотник, ведя с самим собой какой-то внутренний монолог, едва заметно покачал головой. В этом его жесте было что-то сокрушенное. Брюнетка сидела, перекидывая кучку белых фишек из одной руки в другую, и внимательно наблюдала за тем, что происходило за столом. Делать ставки она не торопилась. Что тоже являлось определенной системой, которая, как известно, у каждого своя.
Взгляд Охотника заскользил дальше. Одно женское личико сменялось другим. Молоденькие и в возрасте, миловидные и весьма посредственные, с существенными изъянами, отбрасывающими их за черту общепризнанных эталонов красоты, и без таковых. Он не остановил свой выбор пока ни на одной.
Брюнетка с родинкой наконец сделала осторожную ставку на четное и выжидательно замерла в предвкушении возможного успеха. Выпал нечет. Опять громко и матерно выругался мужчина справа. Охотник отошел от стола.
Его внимание почти сразу привлекла полуобнаженная спина экстравагантной особы, восседавшей за столиком для игры в «блэк джек». Длинное черное вечернее платье с огромным вырезом, гордая посадка головы, чуть покачивающаяся на весу ножка, обутая в темно-синюю туфельку с тонкой высокой шпилькой. Сзади все выглядит довольно неплохо! Может, к черту все эти наводки и рекомендации? Чем плоха вот эта куколка? В конце концов, выбор остается за ним. Он вправе решать по собственному усмотрению…
В кармане пиджака задергался поставленный на вибросигнал мобильник. Охотник неторопливо достал трубку и приложил ее к уху.
– Привет! – без всяких представлений бодро произнес собеседник, но узнать его не составляло особого труда. – Как дела? Где ты сейчас?
– В ночном клубе. Мучаюсь дилеммой, сыграть ли мне на рулетке или лучше напиться сегодня вхлам. – Ласкающий взор соскочил с открытой спины любительницы азартных игр. Он развернулся и двинулся между затянутых зеленым сукном столов. – Зачем ты звонишь, Олег?
Собеседник немного помолчал.
– Хотел выразить тебе восхищение твоей работой, Охотник. – Довольные нотки сквозили в каждом произносимом слове. – Честно говоря, не ожидал, что у нас с тобой получится такое выгодное сотрудничество. Ты бьешь все рекорды. Не ожидал. В самом деле, не ожидал… А две последние девочки, говорят, вообще блеск. Как тебе удается так лихо цеплять настоящих королев?..
«Настоящих королев». От этих слов Охотника невольно передернуло. Вероника – вот кто действительно была настоящая королева! А во что она превратилась? В кусок дерьма, который не стоит даже презрительного взгляда. И со всеми прочими королевами та же история. Финал один. Неизбежный, неотвратимый. Но, как сказал кто-то из великих, каждому свое. Кратко так сказал, но емко. И, главное, верно.
– Ты звонишь для того, чтобы петь мне дифирамбы? – недовольно откликнулся он, грубо и бестактно перебивая Олега на полуслове. – Мне это не нужно. И мне некогда.
Никто не разговаривал с Олегом подобным тоном. Охотник знал это, но ему было наплевать. Для него этот человек абсолютно ничего не стоил. Люди вообще ничего не стоили для него. Все! Даже то, что он работал на Олега… Он работал на него не за деньги. Он работал за идею. Олегу, Леониду и всем им подобным этого не понять… Они даже не проникнутся сутью того, что это за идея. Они ее не поймут.
– У меня был к тебе еще один вопрос. – Собеседник подавил свое негодование и продолжил спокойно, но с заметным нажимом.
– Какой?
Звонок покоробил настроение Охотника. Не испортил его совсем, но внес определенный внутренний дискомфорт. Девушка с открытой спиной и в темно-синих туфлях на шпильке невольно выветрилась из сознания. Ноги сами собой понесли в сторону бара. Сто граммов не окажут негативного воздействия, а поднявшееся в душе отвращение к Олегу задавят наверняка. И к Веронике тоже.
– Что ты скажешь о Леониде Дмитруке? – гнул свою линию невидимый оппонент.
– А что я должен о нем сказать?
– Тебе не кажется, что пора менять его?
– Менять? Как?
– Элементарно. Просто выкинем его из цепочки, и все. У тебя появится новый контактер. Что скажешь?
Охотник шагнул в полутемный бар, все освещение которого составляла сумрачная сине-зеленая иллюминация под потолком. Но и здесь народу было более чем достаточно. С трудом отыщется свободное местечко. Но теперь ему просто необходимо такое местечко отыскать.
– Мне все равно, Олег, – равнодушно бросил он в трубку.
Ни с кем, кроме Леонида, ему пока не доводилось работать. Но это и впрямь не имело принципиального значения.
– Хорошо. Если что, мы поставим тебя в известность.
– Лады.
Он выключил телефон и небрежно бросил его в левый карман пиджака. Разгладив пальцами щеголеватые усики, приблизился к стойке.
– Слушаю вас? – обратился к нему плечистый паренек с утонченными и вроде бы даже женственными чертами лица.
– Сто грамм рома, – заказал он и добавил: – Белого. И дайте еще какой-нибудь сок. Любой. Но свежевыжатый.
– Один момент.
Пока выполнялся заказ, Охотник обернулся через плечо и осмотрел присутствующую в баре публику. Скудное освещение не позволяло разглядеть большинства лиц. Кто-то что-то жевал, кто-то оживленно разговаривал. Многие дамочки в одиночестве потягивали коктейли, наметанный глаз Охотника без труда определил в них представительниц древнейшей в мире профессии, следовательно, все они находились здесь по долгу службы. Подсаживаться к ним было бы для него пустой тратой времени. Это прерогатива озабоченных сексуальными неудачами в личной жизни толстосумов.
– Пожалуйста.
Женоподобный бармен поставил перед ним два стакана. Один низкий и пузатый – с ромом, второй, напротив, высокий и узкий – с соком. Судя по внешнему виду, ананасовым. Из сока эстетично тянулась слегка загнутая кверху оранжевая трубочка. Охотник вынул ее и бросил на стойку. Залпом осушил емкость с ромом. Пищевод приятно обожгло дорогостоящим алкогольным напитком.
Он сделал три глотка сока и потянулся за сигаретами. Вернуться в игорный зал? Взять в оборот обладательницу черного вечернего платья с вызывающе открытой спиной?..
И тут он увидел ее. Девушка с короткой стрижкой под мальчика и круглым симпатичным личиком, облаченная в короткую юбку и розовую блузку с отворотом, шагнула на порог бара и на мгновение остановилась, рыская глазами в поисках свободного местечка.
Охотник проворно спрыгнул с табурета и убрал обратно в карман пачку сигарет.
Глава 16
К полудню Гуров получил сразу две новости одновременно. И, судя по всему, обе они касались одного и того же дела. Того, которое уже стояло полковнику поперек горла.
Первая новость заставила Гурова схватиться за голову. Не в прямом, конечно, а в переносном смысле этого слова, но, так или иначе, на лице оперативника отобразилась бледность, которую не мог не заметить жующий бутерброд с сыром Крячко.
– Что? – Челюсти Станислава замерли.
– Взгляни сам. – Гуров протянул ему лист бумаги. – Очередное заявление о пропавшей девушке.
Крячко с сожалением отложил бутерброд, спешно проглотил все то, что осталось у него во рту недожеванным, и подхватил пальцами злосчастный документ. Ясное дело, Гуров не стал бы шутить на эту тему. В заявлении гражданки Кулеватовой З. В. говорилось о том, что ее дочь, Людмила Кулеватова, три дня назад ушла из дома и не вернулась. Сама З. В. отчаянно просила принять меры и уповала на работников соответствующих служб.
– Три дня назад. – Станислав хлестко ругнулся. – Вот ублюдок! Мы тут, понимаешь, землю носом роем, ищем его по всей Москве, можно сказать, с ног сбились… А он спокойненько продолжает делать свое грязное дело! Пятая жертва, Лева?