На штабном языке этот кошмар назывался «комбинированным частотно-плазменным ударом» и считался элементом тактики выжженной земли, которую серпиенсы, по идее, не должны были применять в городе и поблизости от позиций собственных войск. Но это была теория. На практике все повернулось иначе. Серпиенсы не гнушались ничем. В том числе уничтожением части своих воинов ради спасения всей операции.
Грин вышел из программы слежения и устало потер глаза. Все рухнуло, едва начавшись! Да и не могло не рухнуть! Даже если бы провокатор не слил планы штаба серпиенсам, а подпольные заводы успели наштамповать миллион «Пилигримов», военная мощь армии чужаков была на порядок выше, чем у людей. И никакой фактор внезапности не помог бы Сопротивлению. Все было самообманом. Либо тонко спланированной провокацией. Либо всем сразу. Что наиболее вероятно.
Грин заглянул в ящик стола, взял из него стандартный «набор выживания»: аптечку, пару ножей, ленд-лизовский пистолет кольт «М1911А» и два запасных магазина (такие наборы после объявления полной боевой готовности раскладывались по всем отсекам), выключил компьютер и отправился обратно в командный отсек. Нет, не для того, чтобы перестрелять тупиц-генералов. Просто чтобы иметь возможность принести хоть какую-то пользу.
Хотя какая могла быть польза от инженера в ситуации, когда бесполезны генералы? Мертвому припарка, а не польза. Но сидеть в одиночестве и наблюдать через сеть, как гибнет последняя надежда человечества, было выше душевных сил Филиппа. Пусть наблюдать за тем же из командного зала ничуть не легче, но хотя бы будет с кем обняться и совместно порыдать.
В командном зале собралось явно больше людей, чем того требовало управление войсками. Но никто никого не выгонял и вообще никто не обращал внимания, сколько человек стоит за невысоким барьером, отделяющим тактическую зону зала от общей. Вспотевшие операторы уткнулись в свои компьютеры, офицеры штаба зависли перед комплексом из нескольких экранов, а офицеры охраны и адъютанты столпились непосредственно у барьера, только по другую сторону.
Грин бесцеремонно протолкнулся сквозь толпу «зрителей» и перешагнул через барьер. Один из охранников дернулся было в сторону нарушителя, но Грин помахал пропуском с красной полосой (хорошо, что не выкинул в сердцах), и офицер мгновенно потерял к нему интерес. Филипп же, наученный горьким опытом, направился не в сторону «крупнорогатых», а к группе чинов помельче: заместителей и начальников всевозможных вспомогательных служб. Правда, освоиться в новом коллективе Грин не успел. Он едва начал улавливать смысл текущего обсуждения, как полковники и подполковники напряглись и умолкли. К группе подошел сам начштаба.
— Разведка здесь? — Он окинул взглядом офицеров, на миг задержался на Грине, но ничего не сказал и остановил взгляд на уже знакомом Филиппу полковнике-разведчике. — Егор Иванович, отойдем.
— В мир иной, — негромко добавил кто-то из полковников.
— Все там будем, — сказал кто-то еще. — Не позже вечера.
— Отставить пораженческие настроения, — без энтузиазма произнес стоящий рядом с Грином офицер. — Ничто пока не решено.
— Вы сами-то в это верите? — обозначил свое присутствие Грин.
— А вы нет? — Полковник смерил Филиппа тяжелым взглядом.
Грина его суровый взгляд не впечатлил. Фил указал пальцем на ближайший монитор.
— А вы не видите, что происходит?
— Вижу. — Офицер чуть склонил голову набок. — Вы, собственно, кто?
— Я Грин. — Филипп сказал это так, будто не сомневался, что его имя знает как минимум весь мир. — Филипп Грин.
— Что-то я вас не помню, вы из какого подразделения? — Полковник сложил руки на груди.
— Я придумал «Пилигрим».
— Даже так? — Офицер недоверчиво усмехнулся. — Хорошо, гражданин изобретатель, скажите нам, что же, по вашему мнению, происходит? Только лаконично, если умеете.
— Умею. Только все равно начну, как говорится, от печки. Когда пробил час «Ч», наша доблестная разведка зафиксировала, что коконы и спутники серпиенсов взяли в прицел «пустышки», ложные цели, что вражеская армия начала окружать фальшивые плацдармы, а флот начал сближение с фальшивыми кораблями. Так было? То-то вы все тут обрадовались! Одна беда, противник почему-то медлил с уничтожением подставных мишеней. Коконы прошли мимо «пустышек» и нанесли удары по нашим основным силам, наблюдающим за «шоу» из якобы надежно замаскированных укрытий. В считаные минуты под ударами «распылителей», в зоне поражения шоковых бомб и орбитального оружия серпиенсов Сопротивление потеряло половину личного состава и техники. Еще двадцать процентов погибнет в следующей волне — во время зачисток, облав и акций устрашения. Местами командиры успеют сообразить, что план сорвался, но максимум, что им удастся, — выйти из-под огня и раствориться в лесах, горах, морях. На круг уцелеет едва ли четверть нашей армии. Вот что происходит, полковник, по моему мнению. А штаб тем временем тупо пялится на экраны и бездействует, поскольку командование на грани паники и элементарно не может сообразить, что же тут можно предпринять.
— А вы можете?! — Офицер побагровел и сжал кулаки. Обличительная речь Грина явно пришлась ему не по вкусу.
— Я свою миссию уже выполнил, полковник. Я предупредил штаб, что змеевики давно разгадали наш замысел и провели контригру, но мне никто не поверил. Что ж, действуйте дальше по своему усмотрению. Я умываю руки.
— Надо же, какой непризнанный гений!
— Все так и было, полковник Пронин, все верно, — неожиданно вмешался в напряженную беседу генерал Алексеев. — Товарищ ученый предупредил нас, но мы ему не поверили. Только теперь нам поздно каяться, Грин, а вам — обличать. Надо как-то выкручиваться. У вас есть идеи?
— Никаких. — Грин с вызовом взглянул на генерала. — А у вас?
— У нас…
Закончить Алексееву помешал протяжный вой сирены. Даже малоопытному в таких делах Грину стало понятно, что дело совсем кисло. Сирена включилась не сама по себе и не для сгущения без того мрачных красок. Вой ревуна означал, что противник прорвался непосредственно к штабу или вовсе уже находится внутри измайловского бункера.
— Товарищи офицеры! — Алексеев положил руку на кобуру с древним, но мощным (что в бою с чужаками было важнее всего) американским «кольтом». — Боевая тревога!
— Бункер блокирован змеевиками! — срывающимся голосом крикнул один из операторов. — Все штатные выходы и смежные подземелья под контролем энергоботов!
— Выходы парковой зоны под контролем коконов, — сообщил другой оператор.
— Выхода нет, — констатировал полковник Пронин, расстегивая верхнюю пуговицу, будто ему не хватало воздуха или стало слишком жарко.
— Вот теперь у меня есть идея, — громко заявил Грин, смерив Пронина уничтожающим взглядом.
— Сдаться? — Полковник нервно хмыкнул.
— Не угадали, полковник, идти на прорыв. — Грин вынул из кармана пистолет. — Вы против?
— Все к тринадцатому выходу, — приказал Алексеев. — Охрана, вскрыть оружейку, раздать оружие! Где комендант?!
— Здесь, товарищ генерал-лейтенант!
— Слышали приказ, майор?!
— Так точно! Дежурный, ко мне!
Штаб охватила деловая суета, но Грина она не коснулась. Он сразу же отправился к резервному выходу номер тринадцать, понимая, что ничего интересного не пропустит. Так и получилось. Ключевые события развернулись спустя двадцать минут и не в тактическом зале, а на выходе из бункера и за его пределами.
Предусмотренный для экстренной эвакуации секретный выход открывался в тоннеле старого метро, но стараниями провокатора либо в результате разведки серпиенсы заблокировали и этот путь к спасению. Об этом прибывшему первым Грину сообщили охранявшие выход бойцы.
— Вроде бы тихо, а нет-нет зашуршит щебенка, — шепотом поведал один из часовых. — Камеру они сразу срезали, но перископ не нашли пока.
— Перископ? — удивился Грин.
— Ага, глянь. — Боец уступил место Филиппу.
Прямо из бетонной стены справа от бронедвери торчала трубка с зеленоватым стеклом. Грин заглянул в окуляр. По ту сторону стены было почти темно, рассмотреть что-то конкретное не получалось, но какие-то тени там мелькали, факт.
— Теперь послушай. — Боец протянул Филу небольшие наушники. — С той стороны у нас еще и микрофон имеется.
Грин надел наушники. Шуршание гравия было отчетливым. И не только шуршание. Грин услышал даже чье-то дыхание.
— Странно, почему не штурмуют?
— Дык тут у нас «Пилигрим» на постоянном дежурстве. — Боец указал большим пальцем за спину. — Вблизи двери ихние распылители не работают, а издалека жахнуть не получится, тоннель прямой, как стрела, дверь слегка утоплена. По касательной заряд пройдет и только «застеклит» тут все.
— Они ведь могут проходить сквозь это «стекло».
— Могут, ежели силовая защита работает. А под лучом «Пилигрима» она не работает. Вот такая вот проблема. Для змеевиков.
— А переносные «Пилигримы» есть?
— Есть один. — Боец кивнул. — А чего?
— Сейчас поймешь. — Грин кивком указал в глубь коридора, по которому к двери уже приближалась основная масса офицеров.
— А-а. — Боец, увидев столько генералов и офицеров, подобрался и придал лицу серьезное выражение.
— Старший поста, ко мне! — Впереди всех шагал командующий.
— Старший поста сержант Кузьменко. — Боец шагнул навстречу командующему.
— План «Варяг», сержант, взрываем бункер и уходим. Активировать детонаторы.
— Есть!
— «Пилигримы» включить! — скомандовал генерал штабным. — Группа электронного подавления — вперед, ночные охотники — следом, снайперы — страховать «пилигримщиков»! Всем остальным — прикрывать тыл охотников! Пункт назначения — переход на четвертый уровень спецметро! Сержант, открывай!
И снова все завертелось, словно коктейль в миксере. Люди, конечно, подстраховались, обработав из «Пилигримов» дверь и часть тоннеля, когда переборка открылась, но серпиенсов и энергоботов в тоннеле было слишком много, и на смену врагам, нейтрализованным шквальным огнем людей, быстро пришли новые.
Грин выбрался из бункера вместе с «остальными», как выразился командующий, но очень скоро очутился почти в первых рядах ночных охотников. Поначалу он пытался высмотреть среди охотников знакомую фигурку, но очень скоро ему стало не до поисков Вики. В тоннеле завязалась серьезная схватка, и любой «зевок» мог стоить Грину жизни.
В первые секунды Филипп мало задумывался о тактике и специальных приемах ведения боя со змеевиками. Он просто стрелял и лягался, будто ослик, если какой-нибудь серпиенс оказывался слишком близко. Когда же кончились патроны и пришла пора работать ножами, Грин был вынужден вспомнить свое прохладное отношение к боевой подготовке и обругать себя за это последними словами.
«Какой смысл учиться ножевому бою в условиях ядерной войны? — вспомнилась Грину сценка из культового фильма. — Какой смысл? А такой: если вы проткнете врагу руку, он не сможет нажать „ядерную“ кнопку!»
Какой смысл тренироваться, если ты сидишь в бункере, пьешь кофе и конструируешь боевые электронные системы? Да вот такой. Когда твой бункер окружат враги, тебе придется прорываться, а для этого желательно быть в хорошей физической форме. Изобретение «Пилигрима», как те котлеты, — отдельно, а реальная схватка, как те мухи, — отдельно.
Мысль о любимом детище вдруг материализовалась. Снайперы и охотники не сумели сдержать натиск врага на правом фланге, в результате чего один из «пилигримщиков» пал смертью храбрых от сокрушительного удара по голове каким-то кривым тесаком.
Грин удивился, увидев, что серпиенсы стали таскать с собой холодное оружие — неужели они наконец-то отбросили гордыню и начали учиться на своих ошибках? Но в следующий момент Филиппа еще больше удивил «асимметричный ответ» ближайшего охотника. Вместо того чтобы сбить врага с ног и воткнуть ему в макушку нож, охотник вдруг продемонстрировал отличную «растяжку» — выбил ударом ноги из руки серпиенса окровавленный тесак, поймал оружие на лету и с разворота, одним мощным движением снес противнику башку.
Грина поразила не столько ловкость охотника, сколько острота заточки и пробивная мощь вражеского холодного оружия. Ведь даже при отсутствии силовой защиты доспехи серпиенсов оставались достаточно прочными. Во всяком случае, обычным пулям противостояли без проблем. А еще было удивительно, что лишенный головы стражник так и не покрылся сетью зеленоватых светящихся прожилок. Обезглавленное тело залило щебенку оранжевой кровью, пару раз дернулось в конвульсиях и обмякло — «Бобик, определенно, сдох», — но обычных для гибели серпиенса спецэффектов Грин так и не дождался. Удивительно!
Вдоволь наудивлявшись, Грин подхватил «Пилигрим» погибшего офицера и кивнул охотнику с тесаком. Вроде как предложил работать в сцепке. Охотник согласился.
Филипп поднял образец для стрельбы от бедра — все равно «супероружие» было пригодно лишь для ближнего боя и не имело никаких прицельных приспособлений — и вдруг понял, что он, как тот сапожник без сапог, впервые испытывает на практике плод своих теоретических усилий. Надо же было такому случиться в такой неподходящий момент. А если сейчас окажется, что для эффективной стрельбы из «Пилигрима» следует знать какие-то практические тонкости?
Пока не начался мандраж от лишних рассуждений, Грин откинул колпачок и вдавил кнопку. Под выстрел попали два серпиенса и один энергобот. Светящаяся «медуза» погасла и шлепнулась чем-то вроде коровьей лепешки на землю, а фигуры серпиенсов, до сих пор полупрозрачные, стали видны не хуже фигур охотников. Чем охотники мгновенно воспользовались.
Страхующий Грина боец успешно атаковал одного из врагов, повторив предыдущий трюк, только теперь без элементов карате. Серпиенс не успел отцепить от пояса свой тесак, и охотник просто снес ему голову. Второй змеевик оказался расторопнее, но прожил не намного дольше. Он только поднимал руку с тесаком для удара, а оружие охотника уже завершало движение по дуге сверху вниз. В результате серпиенс сначала лишился руки — охотник отсек ее по локоть, а затем и головы.
Охотник поднял пару трофейных тесаков и бросил один ближайшему офицеру штаба. Второй оставил себе. Разминая кисти, боец сделал пару вращательных движений и кивком приказал Грину: «Огонь!» Филипп снова вдавил кнопку. Выстрел «Пилигрима» предоставил охотнику на выбор сразу три цели. Боец закрутил вокруг себя жутковатую «мельницу» с лопастями из двух тяжелых тесаков и двинулся на врагов.
К сожалению, охотник справился только с одним. Двое других серпиенсов оказались подготовлены гораздо лучше, чем все погибшие на глазах у Грина змеевики. Ночному охотнику не помогли ни китайская техника владения мечами, ни японское карате. Один из серпиенсов сделал несколько молниеносных выпадов, и охотник буквально развалился на части. Руки отлетели в стороны, а голова откатилась под ноги Грину. Хлынувшая фонтаном алая кровь брызнула на стены, на сражающихся вокруг бойцов и стекла на щебенку, где смешалась с кровью оранжевой, чужой.
Оставшись без прикрытия, Грин замешкался. Идти вперед было некуда, отступать тоже. Одного из серпиенсов оттеснила толпа дерущихся, но второй проталкивался прямиком к Филиппу. Еще две-три секунды — и Грин вполне мог разделить участь охотника. Фил оглянулся. Офицер, которому достался трофейный тесак, прийти на помощь Грину не мог, его тело лежало в колее между ржавыми рельсами, а тем из людей, кто оставался пока в строю, было не до спасения Филиппа. Самим бы отбиться. Грин бросил «Пилигрим» и приготовил к бою ножи. Шансов против опытного стражника у Фила практически не было, но сдаваться без боя Грин не собирался.
— Р-разрешите! — Кто-то сильно толкнул Филиппа в плечо, убирая Грина с пути, и бросился на серпиенса.
Змеевик парировал несколько ударов человека, атаковал сам, но вдруг споткнулся, потерял равновесие и упал на колени. Человек тут же врезал серпиенсу по затылку прикладом дробовика, а затем добил противника классическим способом — воткнул ему в темя толстую, остро заточенную отвертку. Или что-то в этом роде. В ране полыхнул зеленоватый разряд, металлический стержень потемнел, а рукоятка «отвертки» оплавилась и начала слегка коптить. Секундой позже рана в голове серпиенса прекратила искрить, начала равномерно светиться и расползаться в стороны тонкими щупальцами-прожилками. Все как полагается. Этот серпиенс, в отличие от обезглавленных сородичей, умирал со спецэффектами.
Грин поднял взгляд на спасителя и в очередной раз удивился. Тесен мир! Спасшим Филиппа бойцом оказался Учитель, тот самый «сокамерник» из группы Воронцова.
— Спасибо! — выдавил из себя Грин; в горле пересохло, и слова протискивались с трудом.
— За мной! — Учитель указал влево.
— Нам на четвертый уровень приказано!
— Там все стеклянное, проверили! — Учитель отмахнулся от энергобота. — Наверх! Другого пути нет!
«Подними „Пилигрим“, быстро!»
Грин поднял образец и повертел головой. Тусклый свет в тоннеле позволял ориентироваться и даже различать цвета, но делал маскировку серпиенсов еще эффективнее. При нормальном освещении на открытой местности было вполне реально разглядеть контуры змеевиков, но в полумраке они становились натуральными невидимками. Пока в тоннеле работали несколько «Пилигримов», маскировка противника не действовала, так же как силовая защита и оружие, но когда в большинстве своем образцы умолкли — какие разрядившись, какие оставшись без стрелков, — техника серпиенсов вновь заработала в штатном режиме. Оружие они пускали в ход пока нечасто, слишком много сородичей оставалось на линии огня, зато маскировались все без исключения. И это было очень скверно. Ведь маскировка распространялась и на тесаки.