— Поэтому я и спросил вначале — верите вы командиру и мне или нет?
— Командир, по-моему, тоже был не на твоей стороне.
— Теперь на его, — спокойно сказал Воронцов. — Вы не в курсе кое-каких дел, поэтому вам кажется, что улик в пользу Грина маловато. А мы с Учителем давно эти проблемы разгребаем.
— Ты о провокаторе? — предположил Танк. — Учитель нам рассказывал. Только почему вы уверены, что этот гад не Грин?
— Потому что мы знаем, кто он, — вместо Ворона соврал Учитель, честно глядя на товарищей. — Только доказать не можем.
— А они нужны, доказательства? В таком-то деле. Вику, вон, за здорово живешь на две недели посадили. А тут целый провокатор! Шлепнули б его на месте, а потом объяснили, что к чему.
— Не успели бы, — ответил Ворон. — Нас за такое дело следом самих на месте шлепнули бы.
— Высокое начальство?
— Не слишком, но…
Все-таки врать Ворон не умел. И как только по бабам ходил, что потом жене плел? Неужели она его ни разу не раскусила?
— Нельзя его трогать без доказательств, — подхватил падающее знамя Учитель. — С поличным надо брать. Одна беда, до того как выпадет шанс взять его с поличным, Грина могут шлепнуть.
— И как быть? — Танк озадаченно почесал в затылке. — Устроить маски-шоу, вытащить Грина с кичи и отпустить?
— Чтобы его не наши, а серпиенсы грохнули? — Рыжий помотал головой. — А самим сесть на его место. Вот спасибо!
— Нет. — Учитель поднял руку. — План другой. Продолжаем делать вид, что все идет в прежнем русле. Я так и не поверил в виновность Грина, но бессилен что-то изменить. Меня тяготит новая Вика, и я начинаю ее сторониться. Даже пить.
— Хорошую себе роль выписал! — как бы «завидуя», сказал Рыжий.
— Танк и Рыжий, ведете себя, как обычно, — невозмутимо продолжил лейтенант. — Обуваете друг друга в стрелялки или разуваете Бориса в карты. Вас ситуация с Грином не волнует. Боря висит в сети, изредка играет с вами в покер и интересуется судьбой Грина постольку, поскольку эта тема муссируется в Интернете. Но в дискуссии не вступает.
— А как ты доведешь эту вводную до Бори, если не хочешь посвящать его в наш план? — поинтересовался Танк.
— Никак. Он и без моих наставлений будет себя вести именно так.
— А ты ясновидящий? — Рыжий скептически хмыкнул.
— Боря, при всей своей хаотичности, самый предсказуемый из нас всех.
— А я думал, Танк, — попытался поспорить Рыжий.
— Ты ошибался, — убежденно заявил Учитель, строго глядя на товарища.
Вот за что его и прозвали Учителем. За этот взгляд. Строгий, но не злой или надменный, а серьезный и умный. На такой взгляд никто не обидится, но при этом непременно заткнется и дальше будет слушать молча.
— А я по-прежнему считаю, что мы с Учителем, из всех выживших после разгрома, имеем самое полное право отомстить провокатору, — сказал Воронцов. — Но, поскольку Учитель уперся, как баран, считая Грина невиновным, это право придется реализовать мне лично. Заодно избавить Вику от мучений. Завтра я пойду к Деду и положу ему на стол рапорт, в котором попрошу, чтобы нашу группу назначили расстрельной командой.
— Ох… хренеть! — изумленно выдохнул Рыжий. — Как у вас только мозги извернулись такое придумать?!
— Я не понял, — хмурясь, сказал Танк. — На фига?
— Вот, — Учитель поставил на стол патрон, — и вот.
Он положил рядом с патроном небольшой сверток.
— Что «вот и вот»? — Танк взял патрон. — Пять сорок пять. Дальше что?
— Пулю выдерни.
Танк ухватил пальцами пулю, напрягся, но никакого особого усилия и не потребовалось. Пуля смялась у него в пальцах, как пустая жестянка.
— Спецзаказ, — пояснил Учитель. — Пять пачек. Крови будет море, но раны получатся не проникающие. Пробьет кожу, не глубже. Если, конечно, в упор не заставят стрелять.
— В упор из «калаша» и вовсе без пули можно завалить, — заметил Танк. — Что дальше? Это что? Перевязочный пакет?
Он взял сверток и подбросил в руке.
— Это саван, — пояснил Учитель. — Накроем, и можно закапывать. Нанотехнологии. В развернутом виде чем выше нагрузка, тем больше это покрывало становится похожим на палатку, причем с очень жесткими стенками. А внутренний слой сделан по технологии, близкой к той, что применяется в регенерационных патронах. Впитывает углекислоту, выделяет кислород. Плащи для горняков из такой ткани делают. Чтобы в случае обвала могли выжить и продержаться какое-то время, даже без кислородной аппаратуры.
— И какое?
— До пяти часов. Но тут земля будет рыхлой, так что все восемь. Потом вернемся, откопаем и передадим одному товарищу… ну да это уже другая песня.
— И зачем все это, ради Вики? — Танк, в отличие от Рыжего, не иронизировал.
— Мы считаем, что провокатор обязательно появится поблизости от места казни. Он должен будет лично убедиться, что у него снова развязаны руки. И вот тут-то мы сменим магазины и откроем огонь на поражение… или возьмем его тепленьким, если получится.
— Не получится! — заявил Ворон. — Валим его сразу, без предупреждения!
— В общем, там увидим.
— А Дед подпишет? — совершенно утратив веселый настрой, спросил Рыжий.
— Куда он денется? — ответил командир. — Я его так попрошу, что с радостью подпишет, лишь бы я ушел.
— Антибаг… ик, еле… нашел. — В кубрик ввалился едва живой Боря. — Дайте попить, а? Сухо, аж язык… не шевелится.
— Ты добавить успел? — удивился Рыжий.
— Я… это… — Боря уселся на койку. — Нет.
Он медленно завалился на подушку и засопел, как младенец.
— Сегодня спишь не один, повезло, — подначил Рыжий Танка.
— Щупловат, — отмахнулся Танк, — лучше к тебе пойду.
— А я к Боре!
— Идет.
— Не слишком ли вовремя он вернулся? — Воронцов с подозрением взглянул на Бориса.
— Команди-ир! — Рыжий похлопал Воронцова по запястью. — Расслабься. Кругом одни враги, я согласен, но только не Боря. Слишком уж он бестолковый для шпиона. И пить не умеет. Каких-то сто граммов спирта, и получите, распишитесь. Тело. Разве таких берут в шпионы?
— Таких не берут, — Ворон кивнул. — Таких подставляют.
* * *Новая явка была похожа на все предыдущие, как похож один дождливый ноябрьский день на другой. В целях безопасности Арианна взяла за правило встречаться с агентом в разных местах, но фантазии госпоже приору явно не хватало. Каждый раз это была брошенная квартирка в неприметном доме с плоской крышей, на которую и садился похожий на кокон (или вытянутое змеиное яйцо) флаер хозяйки.
Сегодня Арианна не отступила от правила (ведь в нем не может быть исключений) и вызвала Гюрзу на явку в районе Теплого Стана. А вот от обычной линии поведения хозяйка не просто отступила, а буквально «отпрыгнула» на приличное расстояние. Арианна выглядела крайне взволнованной, даже встревоженной и разговаривала с агентом почти как с равным: нервно, но в то же время доверительно.
— Он очень опасен, Гюрза. — Арианна смяла салфетку, которой вытирала руки. Пыли в заброшенной квартирке хватало. — Его следует уничтожить как можно скорее!
Гюрза впервые видел, чтобы Арианна так явно проявляла свои эмоции. Это заинтриговало шпиона даже больше, чем все предыдущие намеки и недомолвки Арианны. Неужели с помощью своей шпионской «таблетки» она выяснила нечто особенное, такое, чего не выведал Гюрза? Скорее всего, так и случилось и это агента беспокоило. Хозяевам, конечно, и полагается знать больше, но в данном случае Гюрзу такой расклад не устраивал. Слишком тонкой была игра. Любой ускользнувший от Гюрзы нюанс мог обернуться крахом. С другой стороны, нет человека — нет проблемы, так что в целом агент был вполне удовлетворен вердиктом хозяйки. Он едва удержался от самодовольного «А я что говорил?».
— Он опасен для всех серпиенсов или конкретно для вас? — уточнил Гюрза.
— Зачем тебе это знать? — Арианна неожиданно взяла Гюрзу за руку.
У агента от удовольствия едва не остановилось дыхание.
— Я хочу понять, как скоро… его нужно уничтожить, — чуть севшим голосом ответил Гюрза. — Дождаться приговора или… устроить ему сердечный приступ прямо сегодня?
— Тебе выгоднее, чтобы Грина расстреляли, верно?
— Да, госпожа. Не возникнет лишних вопросов и подозрений.
— Ты гарантируешь, что его не освободят какие-нибудь сторонники?
— Да, госпожа, такой вариант исключен. Все его сторонники под особым контролем.
— Хорошо, пусть все идет официальным путем. Но учти, Гюрза, у Грина не должно быть никаких контактов. Ни с кем.
— Не понимаю, госпожа. — Гюрза совладал с эмоциями и заговорил вкрадчивым голосом: — Вы опасаетесь, что Грин может выболтать какую-то тайну? Он знает что-то важное? Какой-то секрет серпиенсов?
Гюрза не рассчитывал, что Арианна ответит хотя бы на один из его вопросов. Слишком уж глубоко попытался копнуть любознательный агент. Но хозяйка вдруг снизошла.
Гюрза не рассчитывал, что Арианна ответит хотя бы на один из его вопросов. Слишком уж глубоко попытался копнуть любознательный агент. Но хозяйка вдруг снизошла.
— Да, Гюрза, этот странный человек знает один важный для нашей безопасности секрет. А возможно, и не один. Я не успела это выяснить. И я не понимаю, откуда он все это узнал. Я тщательно проверила самые полные списки наших агентов, Грина в них нет.
— Так, может быть… — Гюрза на секунду задумался. — Может быть, он… агент виверров?
— Это худший из вариантов, — заметно помрачнев, сказала Арианна. — Но в этом случае легко объясняется не только странная осведомленность Грина, но еще и его особые таланты как инженера и аналитика. Виверры отлично разбираются в технике и обладают цепким умом.
— Вы уважаете врага, — Гюрза одобрительно кивнул, — это делает вам честь.
— Виверры давно нам не враги, а только соперники. Что же касается уважения, так относиться к ним приказывает здравый смысл. Любая недооценка соперника ведет к проигрышу. Мы осваиваем миры бок о бок, иногда лучшие территории достаются нам, иногда виверрам. Но мы никогда не доводим дело до войны, это невыгодно, да и нелогично. Пусть сегодня в выигрыше мы, а завтра выиграют соперники, это ничего не изменит. Этот своеобразный чемпионат слишком длинен, впереди у нас еще тысячи «матчей». Но на случай конфликта и у нас, и у виверров имеются весомые аргументы.
— Оружие сдерживания?
— Да, Гюрза. И этот странный Грин откуда-то знает о нашем оружии. Более того, знает, где оно спрятано. А еще…
Арианна осеклась. Видимо, на сегодня лимит откровенности был исчерпан. И все же Гюрза попытался заставить ее закончить мысль.
— Грин знает что-то еще? Что-то даже более важное, чем план позиций вашего секретного оружия?
— Пока я не уверена, — призналась Арианна. — Но это может быть чем-то действительно еще более важным.
— Тогда он не агент виверров, — сделал вывод Гюрза. — Вряд ли они стали бы открывать человеку такие важные секреты. А если б открыли, не стали бы посылать его в ваш глубокий тыл. Разве что в качестве провокатора.
— Вот именно, Гюрза! — Арианна встрепенулась. — Но как нам узнать, что такое знания и способности Грина — провокация виверров или особый, пока неизученный талант человека? В зависимости от ответа наша реакция должна быть абсолютно противоположной!
— Не согласен, госпожа. — Гюрза усмехнулся. — Ваша реакция должна быть одинаковой. Грина следует уничтожить. Вы так и отреагировали.
— И вместе с ним похоронить истину? — Арианна явно засомневалась в своем первом импульсивном приказе. — Так и не понять, откуда у него разведданные и успел ли он передать их в Сидней, если он шпион виверров?
— Или дать ему шанс сделать это, если он пока ничего никому не передавал, — добавил Гюрза. — Нет, госпожа, истина не стоит такого риска.
— Возможно, ты прав, Гюрза. — Арианна задумчиво взглянула на шпиона и едва заметно улыбнулась. — Никогда не думала, что скажу это человеку.
— Я слышал, что за особые заслуги меня могут посвятить в серпиенсы первого уровня. — Гюрза улыбнулся в ответ. — Это ли не решение проблемы?
— Дерзкое существо, — Арианна «возмутилась» мягко, будто бы в шутку. — На что ты намекаешь?
— Я? — Гюрза удивленно вскинул брови. — Никаких намеков, госпожа. Просто, когда я стану серпиенсом, пусть и первого уровня, вам будет не так трудно признавать мою правоту.
— Серпиенс первого уровня — почетное звание, Гюрза, — сказала Арианна почему-то с легкой грустью. — Получив его, ты не станешь настоящим серпиенсом. Ты так и останешься человеком. Так что это решение лишь одной проблемы.
Она вдруг снова коснулась Гюрзы, провела пальцами по его щеке. Агент невольно покраснел. Не столько от прикосновения, сколько от досады на самого себя. Тупица! Спрашивая, на что он намекает, Арианна говорила не о делах! В ее вопросе был явный второй смысл!
В груди у Гюрзы заполыхал пожар и начал бить гулкий набат — это сердце захлебнулось эмоциями и адреналином. Арианна имела в виду не деловые отношения с агентом, а личные! Поверить в такое счастье было трудно, да и счастье ли это? Но Гюрза все равно хотел в него верить. Пусть это легкое увлечение всемогущей хозяйки, пусть интерес от скуки, пусть… что угодно, даже тактическая игра, в результате которой Арианна разменяет Гюрзу, как пешку. Логика и здравый смысл были бессильны перед волной эмоций, которую поднял этот неожиданный полунамек Арианны на особое отношение к агенту.
— Мой приказ остается в силе, — после недолгой паузы мягко проговорила Арианна. — Грин должен быть уничтожен в течение десяти Ра. Иди, Гюрза.
«Десять суток, — перевел для себя Гюрза. — До первого декабря включительно. Уложимся».
Он вышел из квартирки и буквально полетел над ступеньками гулкой лестницы вниз. Такого душевного подъема Гюрза не испытывал, пожалуй, со времен туманной юности.
«А говорил, выгорела душа, говорил, что не нужна она серпиенсу первого уровня. — Гюрза мысленно усмехнулся. — Нет, и серпиенсы живые твари. Что у них там вместо души — неизвестно, но чувствуют они почти как люди. И нелюди. Вроде меня».
13. Москва, Лосиный остров, декабрь 2014 г
Земля была тяжелой, липкой, но не мерзлой, как предполагали ребята. Кирка не пригодилась. Фил каблуком счистил со штыка армейской лопаты налипшую землю, утер грязным рукавом со лба пот и снова принялся за дело. Пока что яма была не слишком глубокой, до нормальной могилы не дотягивала, но как ни притормаживай, работы все равно оставалось на полчаса, не больше. Что ж, лишние полчаса жизни тоже нормально. Главное, чтобы ребята не замерзли и не решили урезать срок. Они, конечно, люди слова, раз пообещали выполнить последнее желание приговоренного — вырыть нормальную могилу, — значит, выполнят, вот только какая яма в их понимании «нормальная»? В рост, больше, меньше?
— Хватит, — буркнул один из ребят. — Вылезай.
Грин ждал этих слов, но все равно вздрогнул, словно от удара бичом. В животе неприятно похолодело, а лопата сама собой выскользнула из рук. Фил пошарил в грязи, отыскал инструмент и протянул черенком вверх. За грязный черенок ухватились двое, Рыжий и Танк. В принципе, не будь черенок таким скользким, вытянуть мог бы один Танк, очень уж здоровый черт.
Очутившись наверху, Фил отпустил лопату, вытер руки о штаны и привычно кивнул — «спасибо». То ли от столь естественного кивка, то ли оттого, что наступил момент истины, расстрельная команда и приговоренный замерли в импровизированной немой сцене, которая затянулась на целую минуту. Пауза, хоть в театр.
Впрочем, Филу любая пауза была сейчас на руку. Перед смертью, говорят, не надышишься, это верно, но и просить, как в кино: «Давайте поскорее покончим с этим», — дудки!
Филипп окинул взглядом бывших братьев по оружию и отметил про себя занятное обстоятельство. Все шестеро бойцов расстрельной команды стояли практически там же, где находились, когда приговоренный только начал работу. Если сдвинулись, максимум на два шага, чтобы не замараться землей. И физиономии почти у всех были, честно говоря, не очень. Кислые какие-то. А уж про фанатичный блеск в глазах нечего и говорить. Хотя оно и понятно. Одно дело страстно клеймить предателя в трибунале и совсем другое — участвовать в его казни. Если ты не садист, глазам блестеть не с чего. Разве что от слез.
Фил украдкой взглянул на единственную девушку среди бойцов. Нет, у нее глаза тоже не блестели, ни от праведного гнева, ни от влаги. Сухими были глаза. А еще пустыми и холодными. Грин сначала даже расстроился, но потом все понял и успокоился. Вика не плакала, но и не была равнодушна к происходящему. Ее отсутствующий взгляд как раз об этом и говорил. Она пыталась задавить кипящие в котле души эмоции, обрушив на этот самый котел глыбу ледяной отрешенности.
Не переборщила бы, вместе с котлом и очаг не затушила, не заморозила бы. Ей ведь еще жить. А с ледяной душой какая жизнь? Так, растительное существование.
Взгляд как-то сам собой скользнул вправо и остановился на Воронцове. Пожалуй, только он был относительно бодр и тверд, возвышаясь над товарищами, как вилка, воткнутая в горку квашеной капусты. Ну, еще бы! Такой шанс. Даже два. Во-первых, выполнив постановление трибунала, Ворон заметно прогнется перед начальством, а во-вторых, станет еще более популярным в народе.
«Это какой Воронцов, тот самый Ночной Потрошитель, которого так боятся серпиенсы? И тот самый, который расстрелял Грина? Ах, какой дважды герой! И какой красавец, два метра ростом, косая сажень в плечах. Ну, настоящий герой! Дайте пожму ему руку. Неделю мыть не буду! Хотя нет, все-таки помою, какой-то серой от него попахивает… слегка. Ну, да герою простительно».
Фил незаметно хмыкнул и вдруг понял, что в животе снова потеплело, руки больше не дрожат, а из всех переживаний осталось только сочувствие бывшим товарищам. Им ведь грех на душу брать, тяжело это, даже если ты уверен, что прав. И к Воронцову, железному человеку с тяжелой рукой и припаянной башкой, тоже ничего, кроме сочувствия, не осталось. Он ведь так никогда и не поумнеет, а это еще хуже, чем грех на душе. А уж к Вике…