Вот тут и папа икнул:
– Это что? – хотя он прекрасно понял – что это. – Где взял?
– С натуры, – усмехнулся Алешка. – Только, пап, я вам штурмовать эту крепость не советую. Ее нужно хитростью взять. Панику надо устроить.
Что оставалось папе? Только еще раз икнуть.
– Это все? – спросил он дрожащим голосом. И сам себе ответил: – Это не все.
На Алешку было приятно смотреть. Он был небрежен и даже как-то ленив.
– А в церкви, пап, в одной дырке, под чьими-то старыми штанами, спрятан ящик с номерами от машин.
Что стало с папой, я повторять не буду. Скажу только, что мама испуганно на него посмотрела и прошептала:
– Лучше бы ты храпел, отец.
И тут же мама переключилась.
– А что со сковородой? – спросила она, испуганно разглядывая ее в мойке. Осторожно приподняла ее, осмотрела. – Что за стихийное бедствие?
– Она с кроссовками подралась, – хихикнул Алешка.
– Что?! Они опять вернулись? Непобедимые! Отец, я тебе доверяю. Завтра, когда поедешь на работу, я вручу тебе сверток.
– В нем будут сковорода и непобедимые кроссовки? – догадался папа, постепенно приходя в себя.
– Да, и ты сбросишь их с моста в реку. Сковорода утонет и утащит за собой на дно кроссовки.
– Или кроссовки всплывут и спасут сковороду, – дал свой вариант Алешка.
Мама замахнулась на него сковородой.
На следующий день Алешка позвонил Марише и с сочувствием поинтересовался здоровьем Аркаши.
– Она так расстроилась из-за того, что тяпнула Аркашу, – Мариша то ли не расслышала, то ли переживала, – у нее на нервной почве поносик открылся. Я ее на диету посадила.
– А как дядя Аркаша? – повторил свой вопрос Алешка.
– А что ему сделается? Прихрамывает немного. А вот Маргоша вся в нерве. Кушает плохо...
– Зато какает хорошо, – подхватил Алешка. – Без проблем.
Мариша рассмеялась и пригласила Алешку проведать Маргошу.
Вот так Алешка начал осуществлять свой план. Расчетливый и коварный.
Меня он с собой к Марише (проведать Маргошу) не взял, очень тактично пояснив:
– А тебя звали? Вот и сиди дома. Я тебе потом все расскажу.
И вот что он потом мне рассказал...
Мариша, как обычно, была босиком и в шортах. Вся, как обычно, разноцветная.
– Тише, – предупредила она Алешку. – Маргоша уснула. Иди в гостиную, а я распоряжусь за чай.
– С крякерами, – сказал Алешка. – Я их полюбил.
В гостиной Алешка огляделся – все блестит по-прежнему. Но «блескучесть» его не интересовала. Его интересовали, как обычно, разбросанные по дивану мобильники. Особенно – красный.
Вернулась Мариша, почему-то сама толкая перед собой сервировочный столик.
– Я ее прогнала, – объяснила она Алешке. – Обратно в деревню. Темная женщина. Я ей говорю: «У Маргоши нервный стресс!» Она мне отвечает: «Обожралась твоя псина!» – И без всякого перехода: – Родителям наша дача понравилась?
– Еще нет, – осторожно заметил Алешка. – Удобств не хватает.
– А зато какая вода! Я там душ принимаю из родниковой воды. Молодею от нее на глазах. А так – Горгона и есть.
– Горгона – это чудовище, – Алешка немного подправил ее познания.
– А дача? Даже два чудовища! Никакой элиты вокруг. Вращаешься сама по себе.
– В Лопушанске лучше, – притворно вздохнул Алешка. – Липы цветут. Голуби гадят. Такое раздолье...
– А что ты там делал? – оживилась Мариша.
– Достопримечательности оглядывал. – И добавил: – Папа тоже туда собирается.
– Отдохнуть? Там такая природа!
Алешка сделал вид, что немного растерялся – врать неудобно, а правду сказать нельзя.
– Ты чего застеснялся? Чай-то пей.
Алешка послушно похлюпал чай. Поерзал в кресле. Так, чтобы Мариша наконец-то обратила внимание на торчащую из его кармана многократно сложенную газету.
– А чего ты ее таскаешь? – без интереса спросила она. – Там про кого?
– Про нашего папу. Какой он настоящий полковник.
– Ой! Дай посмотреть. Он ведь у вас крутой мент, Аркаша мне говорил.
Алешка без особого хвастовства протянул ей газету. Мариша стала читать, шевеля губами и носиком.
– Клево! – сказала она, сложив газету. – Какие люди рядом с нами! Живые герои!
– Ага, – кивнул Алешка. – И рядом с нами.
– А вот это как? – спросила Мариша и показала длинным когтем подчеркнутые Алешкой строки.
«Сейчас полковник Оболенский руководит группой, которая занимается мощной преступной группировкой, специализирующейся на вымогательстве и угоне дорогих машин. В ближайшее время мы расскажем на наших страницах о результатах этой работы».
– А я знаю? – удивился Алешка. – Это служебный секрет.
– В Лопушанске?
Алешка наивно похлопал глазами. Покачал головой.
– Врунишка. Сам только что сказал, что твой дэд собирается в Лопушанск.
– Это я случайно. – Алешка опустил голову. – Проговорился.
В глазах Мариши явно вспыхнуло: «Проговорись еще, простофиля!» Но сказала она совсем другое:
– Твой дэд как бы клевый мен. Как он круто этих гадов разогнал. Которые на Кашку наехали. Они и не пикнули.
– Типа того, – согласился «польщенный» Алешка. – Он крутой.
– А мой Аркашка – манная кашка.
– А он мне нравится. Такой застенчивый. Все время кажется, будто он очки потерял.
– Как же! Потерял! Меня-то он в Лопушанске враз углядел.
– Повезло, – вздохнул Алешка с легкой завистью.
– Кому? – насторожилась было Мариша.
– Дяде Аркаше. Я бы на вас тоже женился. Лет через десять.
Мариша «рассыпала по полу стекляшки»:
– С тобой не соскучишься. – Она сделала вдруг грустное лицо. – Я так по Лопушанску грущу. Прямо папе твоему завидую. Он надолго туда едет?
Алешка замялся.
– Ну мне-то ты можешь сказать. Я как бы свой человек.
– На один день. У него там объект.
– Какой объект?
– А я знаю? – Алешка таинственно огляделся. – Ему один друг звонил, на рыбалку звал. А папа говорит: «В среду не могу – оперативное задержание. В Лопушанске. Там у нас один объект под наблюдением. Шторм будет».
– Шторм? – Мариша вдруг стала совсем другой. Сосредоточенной и взволнованной. – Он так и сказал: шторм? Может, штурм?
– Может, штурм. – Алешка пожал плечами. – Я плохо подслушал.
Тут Мариша засуетилась. Завертелась.
– Ой, Лех, тебе пора. А то опоздаешь. А мне надо Маргоше клизмочку сделать. Заходи в другой раз.
Алешка послушно поднялся, сунул в карман газету. И ни взглядом, ни словом не дал понять, что он заметил в словах Мариши. Во-первых, он никуда не спешил, а во-вторых, у Маргоши понос, а не запор, зачем ей клизмочка?
Зато он сразу засек, что, провожая его в прихожую, Мариша уже сжимала в кулаке красный мобильник.
Сработала Лешкина задумка. Сейчас Мариша сообщит об опасности Валерьянычу, тот свяжется с Лопушанском и прикажет срочно убрать все следы преступлений, перегнать машины на запасной объект. А вот в дороге будет очень удобно захватить всю колонну. Без документов, с явно угнанными машинами. Никакие адвокаты не помогут.
Мы, правда, не знали, что папина агентура уже проделала такую работу, только лучше нас. Птичку спугнули с веточки, и она помчалась, теряя перышки.
Глава XIV Захват на дороге
Все, что произошло в среду на шоссе невдалеке от Лопушков, мы узнали от папы. Он нам долго об этом не рассказывал. Зато, когда стало можно, показал нам некоторые эпизоды оперативной съемки. Оказывается, весь путь колонны машин контролировался от первой до последней точки. И снимался в определенных местах скрытыми и не скрытыми камерами.
Одна из них работала даже, как нам показалось, с колокольни той самой церкви, которую мы с Алешкой выбрали для наблюдения. Так интересно было. Сначала показана панорама «объекта»: казармы, ДОТ, ряды машин – спокойная работа. И вдруг будто в муравейник вляпался медведь. Сначала все замерли: и работники, и охранники. А потом вдруг все забегали, как в ускоренном кино. Конечно, это была паника. Но паника, как бы сказать, организованная и дисциплинированная. Как будто в воинской части объявили боевую тревогу. Всё засуетилось, замельтешило, но в этой суете был свой порядок. Охранники разбежались по джипам. Всякие слесари вообще куда-то исчезли. Из всех гаражей вылетали машины, выстраивались в колонну, и она вытягивалась за ворота. Складно у них все получалось. Через несколько минут объект опустел. Остались распахнутые двери, распахнутые ворота, метались на ветру какие-то бумажки, катились и падали на бок покрышки, потом все успокоилось и улеглось. А по территории забродил сонный сторож – старичок с охотничьим ружьем. Зато из городка вытянулась и стройно двинулась по шоссе автоколонна. Довольно большая, наверное, из тридцати новеньких иномарок, в сопровождении мрачных джипов. Она пошла на запасную точку. Конечно же, никаких документов на такой транзит в голове колонны не было – их просто не успели сфабриковать, но и остановить такую массу охраняемых машин ни одному посту ГАИ было не по силам.
Следующий эпизод, наверное, был снят каким-то образом с вертолета. Отрезок шоссе, идущий по лесу. Хорошо видно, как следуют машины одна за одной: пять иномарок – джип, пять иномарок – джип. Джип впереди, джип замыкающий. Прямо армия на марше.
Но самое интересное было в самом конце. Неожиданно прямо из леса вырвался поперек шоссе, перед первым джипом, груженый лесовоз.
Колонна стала и заволновалась. Из первого джипа выскочили вооруженные люди в камуфляже и бросились к лесовозу. Оттуда ударила грозная автоматная очередь.
В колонне началась сумятица, машины стали бестолково разворачиваться на узком шоссе. Но без толку: в хвосте колонны уже стоял поперек шоссе громадный трейлер.
А потом вдруг откуда ни возьмись помчался вдоль колонны грузовик под тентом. Задний борт у него был открыт, и из него сыпались на шоссе и занимали боевые позиции ребята из ОМОНа. Это было так неожиданно и так красиво! Особенно, когда на шоссе брякалось оружие, которое бросали бандиты, и когда им защелкивали на руках наручники и вталкивали в автобус с темными стеклами – тоже откуда ни возьмись.
И последний кадр. Спокойное лицо нашего папы, который что-то говорит растерянному Валерьянычу.
Вот и вся история с... «Кондильерами».
В общем, не зря Алешка с таким вниманием слушал болтовню врунишки Мариши. Я-то не прислушивался и не вникал – болтушка она и есть болтушка, мне было неинтересно, мне даже было ее немного жалко. А вот Алешка, оказывается, в ее легкомысленном и глуповатом щебете все время что-то вылавливал полезное. И он раньше меня поэтому понял, что Мариша не так проста. Она глуповата, но хитра.
Став женой богатого человека, она меньше всего собиралась стать ему верным другом, надежной опорой в житейских «взгодах и невзгодах». Она хотела побольше от него, от его состояния, получить для себя. Она все время наращивала свой аппетит на всякие покупки. Говорят, бывает такая болезнь – чем больше человек ест, тем больше ему хочется кушать. И если он вовремя не остановится, то, в конце концов, просто лопнет.
Марише, простенькой дурочке, оказавшейся в Москве женой богатого человека, все было мало. И ей стало казаться, что она заслуживает большего. И сама себе она тоже стала казаться умной, энергичной и способной на большие дела. И у нее зародилась мысль самой стать бизнесменом, надоело выпрашивать у мужа «штучки евриков и баксиков». Но для начала, чтобы открыть свое дело, ей нужны были деньги. Вот она и решила повымогать их у Аркаши. Дурацкое дело – нехитрое. Тем более что во всех фильмах и во многих книгах очень подробно показывают и описывают этот способ.
Мариша, чтобы не подставить себя и навести Аркашину охрану на ложный след, использовала своего младшего брата Шурку. Он написал записку, а она пообещала ему сколько-то денег, на жвачку, наверное.
Но тут вовремя подшустрился еще один родственник, тоже из Лопушанска, двоюродный Маришин брат Валерьян, которому она подбрасывала «элитных» покупателей (певчиху Аллу, например). И Мариша с ним посоветовалась, а он, уже имея подобный опыт с клиентами «Альянса», внес свои, более грамотные коррективы.
Ничего у них не вышло. И мы еще тогда подумали, что и у папы все сорвалось. Не удалась операция по задержанию вымогателей. Это было не совсем так. Вернее – совсем не так.
Наш папа – профессионал, он очень опытный полковник милиции. Он сразу «просчитал» всю эту дурацкую и преступную авантюру, сразу выявил ее заказчика, исполнителя и организатора. Но, оказывается, папина группа уже давно подбиралась к «Альянсу», и было важно не спугнуть раньше времени Валерьяна и его многочисленных и опасных сообщников.
Валерьян, конечно, в этой банде был не самым главным. Самым главным был, вы только не удивляйтесь, один депутат Госдумы, бывший бандит, который стал бизнесменом и депутатом.
Папа его знал – он не раз в прошлом задерживал его и сажал на скамью подсудимых. Папа позвонил ему, напомнил об их «боевых встречах» и сказал, чтобы его друга Аркашу оставили в покое. Иначе он, папа, доберется как следует и до Валерьяна, и до самого депутата.
Тот, конечно, здорово испугался и врезал Валерьяну по мозгам. А папа тем самым выиграл время и лишний раз убедился, что его оперативники идут по правильному следу.
Аркаша уговорил папу, чтобы Маришу не привлекали к ответственности. Он все-таки любил ее. Но прогнал из своего дома вместе с Маргошей.
Мариша решила вернуться в родные Лопухи, к своей маме. Которую она бесстыдно и бессердечно называла своей горничной. Перед отъездом она заехала на Аркашину дачу кое за какими своими вещичками.
Мы в это время тоже были там, гостили и отдыхали после всех этих проблем и волнений.
Мама сначала не хотела туда ехать, но папа ее уговорил. Он сказал, что Аркаше нужна наша поддержка в трудную минуту. Что ему сейчас одиноко, нельзя его оставлять без нашего участия.
– Да, – согласилась мама. – И колготками он меня завалил. До самой старости не сносить.
– Сносить, – успокоил ее Алешка. – Тебе до старости еще далеко.
– Поехали, – сказала мама. – Только я там грядки копать не буду и воду таскать тоже.
– Димка накопает и натаскает, – пообещал Алешка.
– А ты? – возмутился я.
– Я буду всякие пейзажи писать на свежем воздухе. – И он уложил в сумку набор гуаши и стопочку бумаги.
– А я на свежем воздухе пейзажи писать не буду, – сказал папа. – Я на свежем воздухе буду шашлыки есть.
Дачка у Аркаши, в общем-то, была так себе. Совсем не миллионерская. И недостроенная. Все удобства во дворе. А душ – простая бочка на деревянной будочке. И нам с Алешкой пришлось поработать – я таскал воду ведрами, поднимал их по лесенке наверх, а Лешка опрокидывал ведра в бочку.
Потом были шашлыки. И Аркаша на этот раз на шампурах не сидел. И даже минералку открыл нормально. Правда, за столом он опять завел разговор о том, что папе надо поменять работу – на менее опасную и более денежную.
– Вот еще! – сказала мама с возмущением. – А кто тогда будет выручать из беды своих друзей детства?
На этот вопрос Аркаша не сумел ответить, только уронил под стол вилку.
– Сейчас чужая тетка придет, – со знанием дела сообщил Алешка. – Примета такая. Как бы.
И тут же возле дачи остановилось такси, из него вышла Мариша с Маргошей под мышкой. Наконец-то мы увидали эту легендарную собачку, имеющую свою норковую шубку, спаленку и унитазик. И своего собачьего доктора. И ничего особенного – глуповатая мордочка, слезливые глазки и противный голосочек. И носик у нее дергается, как у хозяйки.
Мариша была совершенно спокойна и сказала, подергивая носиком:
– Каша, ты не передумал? Нет? Тогда я как бы заберу свои вещи. И приму родниковый душ. На дорожку.
Она с этим душем всех достала. Почему-то вбила себе в голову, что из ржавой водопроводной трубы на окраине дачного поселка течет родниковая вода. «Она меня омолаживает».
– Омоложайся, – не стал возражать Аркаша. – Тебе пригодится. Есть будешь?
– Я бы шашлычку обрадовалась, – согласилась Мариша. – И Маргоша тоже.
– А вот фиг вам! – отомстил за все Аркаша. – Крякерами обойдетесь.
Мариша фыркнула и пошла собирать вещи. Они уместились в небольшой пакет.
– Ты круто с ней, – папа покачал головой.
– Да она почти разорила меня.
– Это твоя самая большая неудача, – сказала мама и успокоила его: – Надеюсь, последняя.
Мариша тем временем отнесла свой «багаж» в машину и отдала Маргошу Аркаше:
– Присмотри за ней, пока я душ принимаю.
– Если она меня опять тяпнет...
Во время всех этих интересных разговоров мы не заметили, что Алешка куда-то исчез, потом опять появился – мрачный и сосредоточенный. И шепнул мне:
– Щас кто-то визжать будет.
– Маргоша или Аркаша?
Завизжала Мариша. Она вылетела из душа, едва прикрывшись полотенцем. Мы все шарахнулись от нее, даже Маргоша завизжала от страха. А потом и Аркаша.
Это была в самом деле разноцветная индейка. Мариша была покрыта пятнами и разводами разных цветов. Видно, что-то случилось с «родниковой» водой.
Но, оглядев себя, Мариша успокоилась и даже немного загордилась:
– А что? Довольно клево. Как бы элитно.
Но если Мариша успокоилась, то Аркаша продолжал скулить, держась за нос: напуганная разноцветной хозяйкой Маргоша тяпнула его на этот раз удачнее – за нос. Хорошо еще, у нее от стресса поносик не случился на колени Аркаше.
Я сбегал еще раз за водой, и мы окатили Маришу с ног до головы.
– Ну вот, – как-то странно сказала она, – я теперь не Марина Каминская, а обратно Манька Рябая из Лопушков.
Мне даже опять ее жалко немного стало.
Много дней спустя Алешка признался мне, что это он намешал в бочке свою гуашь. Я постучал его пальцем по лбу.
– А что? – возмутился он. – Я для нее, что ли, воду таскал?