– Нет, если вы женитесь на ней, – заявил Гэвин. – Вы будете прикованы к ней, знаете ли, словно цепями. Так говорит мой па.
– Как ты себя чувствуешь сегодня? – сменил тему Пирс. – Еще не вставал?
– Сестра разрешила мне встать, чтобы воспользоваться ночным горшком. Но я промахнулся и залил ее башмак. Она сказала, что я дьяволенок, и велела лечь в постель. – Он рассмеялся, весело и беспечно, как ребенок, гуляющий в парке.
– А где сестра? – поинтересовалась Линнет, взглянув на Пирса. – Гэвин думает, что у нее приступ мигрени.
– Здесь слишком много умирающих, – бодро вставил мальчик.
– Наверное, тайком прикладывается к моему бренди, – сказал Пирс. – Я бы не устоял, если бы мне пришлось иметь дело с Гэвином, писающим на мою обувь. Гэвин, сообщишь мне, если сестра Матильда появится здесь, пьяная в стельку?
Мальчик энергично закивал.
– Тебе не нравится сестра? – спросила у него Линнет.
– Она не разрешает мне вставать. Говорит, что, если я встану, она отдаст мою кровать другому.
С соседней кровати донесся очередной полузадушенный звук. Пирс и его свита двинулись дальше, а Линнет склонилась к мистеру Хаммерхоку.
– Ради Бога, отойдите от него, – раздалось за ее спиной. – Не исключено, что он заразный, безмозглая вы дурочка.
Линнет даже не повела ухом, глядя на Хаммерхока, который пытался что-то сказать.
– Сестра – настоящая мегера, – произнес он наконец, тяжело дыша от усилий.
– Значит, вы и вправду собираетесь выйти за доктора? – поинтересовался Гэвин. – Вообще-то он не слишком приятный. Кричит на всех и обзывается. Сестра называет его дьяволом.
С другого конца палаты, словно по сигналу, донеслось рычание Пирса, отчитывавшего одного из молодых докторов.
– Моя ма задала бы ему трепку, – сказал Гэвин. – Пожалуй, если вы выйдете за него, вам тоже придется задавать ему трепку.
Они оба замолкли, глядя на впечатляющую фигуру Пирса.
– Хотя, наверное, это будет непросто, – добавил мальчик.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – согласилась Линнет. – Ты хотел бы выбраться из постели?
– Мне нельзя, – сказал Гэвин. – Я потеряю свое место. Найдется немало больных, которые хотели бы оказаться здесь.
– Я не позволю забрать твою постель, – сказала Линнет, заметив, что мистер Хаммерхок опять кивает. – Но поскольку ты немного ослаб, мы попросим лакея вынести тебя наружу. Наверняка ты был очень подвижным мальчиком до того, как оказался здесь.
– Вчера я не мог даже добраться до горшка, – вздохнул Гэвин, – не держась за руку сестры.
– Как это неприятно, – сказала Линнет. – Значит, решено. – Она встала и дернула за шнур звонка. Пирс, занятый осмотром больных и чтением нотаций своим коллегам, даже не заметил, как услужливый молодой лакей по имени Нейтен подхватил Гэвина на руки и направился к двери.
Линнет последовала за ними.
– Куда пойдем, мисс? – спросил Нейтен, оглянувшись через плечо.
– К бассейну, – сказала она.
– Что такое бассейн? – живо поинтересовался Гэвин. Его глаза блестели от возбуждения. – Вы имеете в виду пруд с рыбками? Я видел такой…
Он болтал без умолку, пока они спускались с лестницы, а затем шли вниз по тропинке, и замолк, лишь когда они добрались до бассейна. И только потому, что разинул рот.
– Красиво, правда? – сказала Линнет улыбаясь. – Нейтен, ты не мог бы усадить Гэвина на той плоской скале?
– Какое большое! – воскликнул Гэвин, и Линнет поняла, что он смотрит вдаль, на море. – Я никогда не думал, что оно такое большое. Столько воды… где она кончается?
– Где-то далеко, – ответила Линнет.
Втроем они уселись на скалу и помолчали, созерцая волны.
– Сколько тебе лет, Гэвин? – спросила Линнет.
– Шесть с половиной, – ответил он. – Видите солнечную дорожку?
На поверхности моря тянулась широкая золотистая полоса, уходившая за горизонт.
– Похоже на дорогу, – продолжил Гэвин. – Наверное, это дорога на небеса, про которую мне рассказывала ма.
Нейтен неловко поерзал.
– Тебе нужно вернуться к исполнению своих обязанностей? – спросила его Линнет.
– Мистер Прафрок поймет, – отозвался Нейтен. – Он приличный парень. – Он потянулся к Гэвину и плотнее закутал его плечи одеялом.
– Вряд ли я попаду на небо, – сказал Гэвин. Судя по голосу, это его не слишком беспокоило.
– Конечно, попадешь, – возразила Линнет. – Но, надеюсь, не скоро.
– Думаю, туда не пускают тех, кто не верит во всю эту чепуху. Про облака, арфы и тому подобное.
– Тебе не обязательно верить в это, – сказала Линнет. – Когда понадобится, дверь просто откроется. – Она перевела взгляд на мальчика. Неужели он умирает от какой-то ужасной болезни? При мысли об этом у нее защемило сердце.
Гэвин вздохнул.
– А здесь есть собаки?
Линнет повернулась к Нейтену.
– На конюшне есть собака. Старый лохматый пес, у которого нет хозяина.
– Я мог бы стать его хозяином, – оживился Гэвин. – У моего брата была собака, а у меня не было. – Он явно потерял интерес к философской дискуссии о потусторонней жизни. – Давайте сходим туда! – предложил он.
– В палате будут гадать, куда ты делся, – заметила Линнет.
Но Гэвин заверил ее, что сестра даже не заметит, что он отсутствует. А если заметит, то будет в восторге.
– Она говорит, что я колючка в ее боку, – сообщил он доверительным тоном. – Пожалуйста, мисс. Давайте посмотрим на собаку, хоть одним глазком.
В итоге они оказались в конюшне, пытаясь подманить серую собачонку с блестящими черными глазками, чьей единственной отличительной чертой была грязь, прилипшая к ее шерсти, когда Линнет услышала стук трости Пирса.
– Вот вы где, – произнес он не самым любезным тоном. – Ради Бога, парень, сестра думает, что тебя похитили.
– Она не отберет мою постель? – заволновался Гэвин. Он попытался встать и упал бы, если бы не Нейтен, подхвативший его в последнее мгновение.
– Вряд ли. Там полно твоих блох, – ворчливо отозвался Пирс.
– У меня нет блох! – возмутился Гэвин. – Вы что, думаете…
– Ничего я не думаю, – отрезал Пирс. – Что вы собираетесь делать с этой грязной дворняжкой?
– Возьму ее себе, – сообщил Гэвин. – Приручу, и она будет спать в моей постели.
Они загнали пса в угол, но даже там он не проявил ни малейшего желания подойти ближе, сколько бы Гэвин ни подзывал его: «Сюда, мальчик, сюда».
– Очевидно, его зовут не Мальчик, – сказал Пирс.
Он почти не смотрел на Линнет. И это было крайне досадно, учитывая, как забилось ее сердце, когда он вошел в конюшню. Видимо, скоро она будет прислушиваться к стуку его трости, как влюбленная дурочка.
– Как его зовут? – нетерпеливо спросил Гэвин. – Он был вашим раньше?
– С какой стати? Если хотите, чтобы он подошел ближе, предложите ему кусок мяса. – Он повернулся к Нейтену. – Тебя искал Прафрок. Пойди скажи ему, где ты, и возвращайся, чтобы отнести этого шалопая наверх.
– Ну, если он не ваш, значит, может быть моим, – рассудил Гэвин. – Пожалуй, я назову его Руфусом.
– Я предлагаю назвать его Персиком, – сказал Пирс, бросив лукавый взгляд на Линнет. – Это прозвище будет напоминать тебе об отцовском совете.
– Оно ему не подходит, – покачал головой мальчик. – Это девчачья кличка. Он больше похож на Руфуса. Иди сюда, Руфус.
Линнет выпрямилась, поскольку Гэвин занялся собакой, пытаясь научить ее играть с палкой.
– И что, черт возьми, вы делаете? – поинтересовался Пирс. – Вы пропустили ленч.
Его высокая фигура нависала над ней самым раздражающим образом.
– Всего лишь устроила Гэвину прогулку, – отозвалась она. – Мне больше нечем заняться, если только я не хочу сидеть в вашей библиотеке и читать медицинские трактаты.
– Вам следует заниматься тем, чем занимаются другие дамы целыми днями. Но держитесь подальше от моих пациентов.
– Почему?
– Почему? Потому что я так хочу!
Линнет фыркнула.
– Вы боитесь собственную медицинскую сестру.
– Я не боюсь сестру Матильду. Она прекрасный работник.
– Тогда зачем вы проделали весь путь до конюшни, чтобы найти нас?
– Может, я влюбился в вас, как считает большинство моих домочадцев.
– Они так не считают, – сказала она. – Это моя прислуга так считает.
– Я слышал о пари. Ваши слуги потеряют немало денег, – заметил он не без удовлетворения. – Надеюсь, вы хорошо им платите, и они могут позволить себе подобные траты.
Линнет скорчила гримаску и переключила внимание на Гэвина. Тот подполз к Руфусу, и пес осторожно обнюхивал его пальцы.
– Вы не должны оставлять этого ребенка умирать на попечении сварливой медсестры, не имея вокруг никого, кроме больных людей.
Пирс расхохотался, заслужив ее свирепый взгляд.
– По вашему, я бесчувственный негодяй? – осведомился он.
– Да.
Он тяжелее налег на трость.
– Мы так и будем стоять здесь и вести научную беседу о методах лечения? Или я могу вернуться в дом?
– Почему бы вам не присесть на эту удобную скамью под деревом? – предложила Линнет.
– Почему бы мне просто не вернуться…
– Потому что я бы хотела поговорить с вами о том, что вы оставляете ваших пациентов лежать в своих кроватях, ожидая, когда наступит конец.
– А с чего вы взяли, что я стану говорить об этом с вами? Ваша красота едва ли заменит медицинский диплом.
– Не нужно иметь медицинский диплом, чтобы понимать, что нехорошо оставлять мальчика умирать в лазарете, среди больных людей. Он целыми днями лежит в постели. Сестра Матильда не разрешает ему встать даже на минуту.
– Это мое распоряжение, – отозвался Пирс. – И она его выполняет, потому что я плачу ей зарплату.
– Но это смешно, – заявила Линнет. – Жаль, что вы не видели, как он был счастлив, увидев океан. И теперь… – Она посмотрела вниз. Руфус задрал ногу и мочился на босые ступни Гэвина.
– Сестре Матильде это не понравится, – заметил Пирс, не скрывая злорадства. – И она обвинит во всем вас.
Линнет пожала плечами.
– Нейтен может ополоснуть ноги Гэвина в лошадиной поилке, прежде чем возвращаться в лазарет.
– Итак, что, по вашему, я должен изменить в западном крыле?
– Сделать его более уютным и бодрящим.
– Все дело в смерти, не так ли? – Пирс подался к ней чуть ближе. – Вы сами боитесь смерти.
– Ничего подобного, – возразила Линнет.
– Ладно, – сказал Пирс. – Это был занимательный разговор, но моя нога больше не в состоянии выносить подобные волнения. – Он повернулся, собираясь уйти.
Линнет прищурилась, чувствуя, что ее терпение на исходе.
– Вы так и уйдете?
Пирс оглянулся.
– Уйду? – Он фыркнул. – Разумеется.
Она обежала вокруг него, преградив ему путь.
– Почему вы не хотите выслушать меня?
– Потому что мне надоели ваши глупости.
– Видели бы вы лицо Гэвина, когда он говорил о небесах! – охваченная яростью произнесла она. – Он сказал, что солнечная дорожка на воде…
– Избавьте меня от душераздирающих подробностей, – перебил ее Пирс. – Но я не понимаю, при чем здесь это.
– При том, что он умирает, глупый вы человек! – резко бросила Линнет.
– Мы все умрем.
– Не так, как Гэвин. По крайней мере не так скоро и не такими юными.
– Кто знает, когда Гэвин умрет? – Он пожал плечами. – Должен сказать вам, что весьма вероятно, что вы умрете раньше. Даже учитывая женскую живучесть, ему только шесть, а вам двадцать пять.
– Двадцать три, – нахмурилась Линнет.
– Судя по его матери, он доживет до преклонных лет. Она крепкая женщина и достаточно умная, чтобы привезти его сюда, когда он свалился со стога сена и получил сложный перелом.
– Перелом?
– Ноги, – любезно подсказал Пирс. – А теперь, если не возражаете, я доковыляю до дома и доложу, что пациент нашелся, хотя и вымазался с ног до головы и, вне всякого сомнения, подхватил блох. Сестра Матильда будет очень недовольна.
– Я думала, что он умирает. Он сказал, что вы велели ему оставаться в постели.
– Тем глупее с вашей стороны, – заявил Пирс без тени сочувствия. – Я действительно велел ему оставаться в постели. Мы испытывали новый метод сращивания костей, обеспечив их неподвижность с помощью гипсовой повязки, и он сработал чудесным образом, если вас интересует мое мнение. А теперь я вынужден снова сказать вам, что нога у меня болит, тысяча чертей.
– Неужели необходимо быть таким…
– Грубым? Вы заявились в мой лазарет. Вытащили из постели мальчика, которому только три дня назад сняли гипс. Понесли его на берег моря, потом в конюшню, а теперь он ползает по земле. Он не может даже стоять самостоятельно. Он не смог бы идти, если бы вы…
– Посмотрите! – крикнул Гэвин за их спинами. – Посмотрите на меня!
Они обернулись.
Мальчик стоял, держа на руках Руфуса, который лизал его подбородок.
– Я ему нравлюсь!
Глава 11
Линнет одевалась к ужину в довольно унылом настроении. Итак, в западном крыле замка живут не только умирающие. Она чувствовала себя как дура, но в то же время испытывала праведное негодование. Возможно, Пирс заботился о телах своих пациентов, но его совершенно не волновало, насколько тоскливо лежать день за днем в этих кроватях.
Впрочем, какое ей дело? Они не подходят друг другу, и сама мысль о том, что он вообще влюбится в нее, не говоря уже о двух неделях, смешна. Ни о каком браке между ними не может быть и речи.
И потому она написала герцогу записку, предупредив, что собирается уехать на следующий день. Ей нужно решить, что делать с собственной жизнью. Для начала она вернется в отцовский дом. А потом… возможно, отправится на континент.
Это звучало довольно одиноко. Но, если уж на то пошло, она была одинока с тех пор, как скончалась ее мать.
Раздосадованная этим приступом жалости к себе, Линнет взяла книгу, которую начала читать утром, но она была не в том состоянии, чтобы увлечься описанием средств от зубной боли. У нее было серьезное подозрение, что герцог не разделяет ее желания немедленно уехать.
Она не представляла бы, почему Пирс не разговаривал с отцом столько лет, но в выражении лица герцога было невозможно ошибиться. Он чувствовал себя безгранично счастливым в обществе своего сына, даже если этот сын ведет себя как осел.
Она сидела за туалетным столиком, читая отрывки из медицинского трактата Элизе, которая проворно укладывала ее волосы в замысловатую прическу, когда со двора донесся шум.
– Что, скажи на милость, там происходит? – поинтересовалась Линнет.
Элиза отложила украшенный драгоценными камнями гребень и бросилась к окну.
– Карета, – сообщила она. – Совсем как тыква, желтая и блестящая.
Линнет присоединилась к ней как раз вовремя, чтобы увидеть стройную ножку, обутую в туфельку на высоком каблуке, показавшуюся из кареты. Она принадлежала даме, одетой в дорожный костюм сливового цвета и изящную шляпку, над которой изгибалось не одно, не два, а три пышных пера.
– Какая красота, – вздохнула Элиза. – Как на картинке из французского журнала.
Линнет отошла от окна и снова уселась за туалетный столик.
– Видимо, прибыла еще одна претендентка на руку лорда Марчента.
– Скорее еще одна пациентка, – возразила Элиза, снова взявшись за гребень. – Слуги рассказывают, что люди приезжают со всех концов Англии, чтобы показаться ему. И из Шотландии тоже. А может, даже из-за границы.
Линнет не желала и думать о достоинствах Пирса как врача. Особенно если вспомнить, как он обошелся с ней сегодня днем. В его глазах было столько злости. Он прекрасно знал, что она считает, будто Гэвин при смерти, и позволил ей делать из себя дурочку.
– Надеюсь, это очередная кандидатка в будущие герцогини, – упрямо заявила она. – Я с удовольствием посмотрю, как ей понравится перспектива прожить с этим человеком всю жизнь.
– Готово, – сказала Элиза, воткнув гребень в прическу Линнет. – Можете идти.
Линнет встала и направилась к двери, однако ей не хотелось спускаться вниз. Особенно после того, как Пирс посмеялся над ней, заставив почувствовать себя законченной идиоткой.
– Пожалуй…
– Нет, – заявила Элиза. – Он может быть дьявольским отродьем, судя по тому, что о нем рассказывают. Но вы не будете прятаться в своей спальне. Идите и заставьте его влюбиться в себя.
Линнет застонала.
– Мы все рассчитываем на вас, – добавила Элиза, подтолкнув ее к двери.
Линнет медленно спустилась с лестницы, уныло считая каждый шаг. Ей казалось, что она умрет от унижения, когда весь бальный зал отвернулся от нее. Кто бы мог подумать, что унижение может быть еще более мучительным, когда этот осел, доктор, рассмеялся ей в лицо?
Из гостиной доносились возбужденные голоса, и в двух шагах от приоткрытой двери стоял Прафрок, даже не пытаясь изобразить из себя вышколенного дворецкого.
– Ну что там? – поинтересовалась Линнет, добравшись до подножия лестницы.
– Приехала герцогиня, чтобы повидать своего сына, – сообщил Прафрок. – То есть бывшая герцогиня.
– Вы имеете в виду мать лорда Марчента? Разве она не живет за границей? – Линнет охватило любопытство.
– Как я понял, последние месяцы она провела в Андалузии, но ей там надоело, и она решила отправиться в Уэльс, чтобы сделать сюрприз своему сыну.
– Только для того, чтобы застать герцога в его резиденции, – подытожила Линнет. – Как интересно!
– Герцог еще не спускался. Так что им еще предстоит ощутить радость от встречи, – заметил Прафрок. Он распахнул дверь и, шагнув внутрь, объявил: – Мисс Тринн.