Она ужасная особа. С испорченным воображением.
Поспешно нагнувшись, Линнет сняла башмаки и стянула чулки. Нужно относиться ко всему этому, как если бы она купалась со своим старшим братом. К тому же она останется в сорочке, а он не снял трусов. Она бросила взгляд украдкой, чтобы удостовериться. Они были белыми и, казалось, надежно прикрывали все интимные места.
– Вы не могли бы снова помочь мне с застежкой? – окликнула она его.
Марчент подошел ближе, остановившись у нее за спиной, и кожа Линнет словно воспламенилась от его прикосновений. Она бы умерла от смущения, если бы он догадался, что с ней происходит.
– Итак, как научиться плавать? – удалось ей произнести беспечным тоном. – Просто прыгнуть в воду и положиться на инстинкт?
– Я покажу вам, – сказал он. – Но предупреждаю: вода холодная. Не удивлюсь, если вы окунете кончик ноги и помчитесь прочь как оглашенная.
Вряд ли. В данный момент холодная вода казалась неплохой идеей. Что угодно, что сбило бы жар, сжигавший ее изнутри. Ее лицо пламенело, но тело, как ни странно, била дрожь.
– В таком случае мне лучше сразу окунуться целиком. Хорошо?
Пирс начал что-то говорить, но Линнет вбежала на плоскую скалу, которую он указал накануне, и прыгнула в воду. Ее рубашка взметнулась, поднятая потоком встречного воздуха, а затем – о Боже! – она никогда в жизни не испытывала такого холода. Он охватил ее со всех сторон, по мере того как она погружалась в воду, сковывая движения, леденя кожу и проникая до костей.
Спустя мгновение сильная рука обвила ее талию, и вода хлынула в обратном направлении. Она вынырнула из воды, ошарашенная и испуганная, и сделала глубокий вдох, с трудом веря, что осталась жива.
– Чертова дурочка! – рявкнул Пирс.
Но Линнет было не до него. Она жива! Никогда в жизни ей не было так холодно. Единственной теплой вещью казалось тело, находившееся рядом.
– Я ззамерзаю, – пробормотала она, стуча зубами, и обвила руками его шею, прижавшись к нему всем телом. Это было так приятно. Пирс снова что-то крикнул, но Линнет не разобрала, что именно, из-за воды в ушах. Ей стало еще лучше, когда она обхватила ногами его талию.
Внезапно до нее дошло, что он требует, чтобы она слезла с него.
– Не хочу. – Она тряхнула головой, чтобы убрать с лица мокрые волосы, не желая выпускать его из объятий. – Я замерзну. Или утону. Вы такой теплый.
– Мы пришли, чтобы поплавать, если вы не забыли, – произнес он сквозь стиснутые зубы, что наводило на мысль, что ему так же холодно, как ей. Разве он не привык к такой воде?
– Ничего я не забыла, – огрызнулась она. – Расскажите мне, как это делается, и я… подумаю об этом. – На самом деле она не собиралась отпускать его, пока они не выберутся из бассейна.
Но он бесцеремонно оторвал ее тело от своего. Линнет ахнула, лишившись тепла, и ее зубы снова начали стучать.
– Вам нужно научиться держаться на воде, – сказал он на удивление мрачным тоном.
Линнет ничего не оставалось, как последовать его совету.
– Я скорее умру, – заявила она, пытаясь удерживать лицо над ледяной водой и выбивая зубами дробь.
– Думаю, вам лучше вылезти из воды, – сказал он с нотками отчаяния в голосе.
– Ссогрейте меня вначале, – потребовала она.
С приглушенным проклятием Пирс снова привлек ее к себе. Это оказалось так же чудесно, как в первый раз. Со вздохом облегчения она склонила голову ему на плечо, впитывая всеми порами тепло, исходившее из невообразимой печки, заключенной в его теле. Но спустя мгновение сильные руки взяли ее за талию, подняли в воздух и посадили на край бассейна.
– Полотенца вон там! – рявкнул он.
Линнет молча смотрела на него, настолько потрясенная, что не сразу сообразила, что он сказал. Пирс явно чувствовал себя в воде, как дома. Развернувшись, от оттолкнулся от скалы и поплыл, рассекая воду мощными гребками. Поскольку он явно не собирался останавливаться, она сходила за полотенцами, брошенными неподалеку, и вернулась назад.
Усевшись на одно полотенце, она закуталась в другое, так что снаружи осталось только лицо, и принялась наблюдать за широкими плечами Пирса, поднимавшимися и опускавшимися, бороздя гладь бассейна.
Постепенно, благодаря полотенцам и утреннему солнышку, она согрелась. Миссис Хатчинс упала бы в обморок, если бы увидела ее сейчас. В обморок? Нет, ее хватил бы апоплексический удар. Мало того, что она сидит у воды, облаченная всего лишь в промокшую насквозь сорочку, рядом находится практически голый мужчина.
Решив, что в подобной ситуации глупо переживать из-за веснушек, Линнет запрокинула голову, упиваясь солнечным теплом и безоблачным небом. Оно казалось немыслимо высоким, и далеко, далеко, в его бездонной синеве парила чайка, видимо, высматривая рыбу.
Пирс коснулся края бассейна, насчитав пятьдесят саженей, но не остановился, а развернулся и поплыл назад. Его тело бурлило от лихорадочной энергии, и не требовалось медицинской степени, чтобы поставить диагноз. Шестьдесят саженей. Он устал, но под его кожей по-прежнему бурлила раскаленная лава.
Когда он наконец выбрался из воды, его глаза сразу устремились к Линнет. Ее голова была запрокинута назад, открывая кремовую шею, подставленную солнечным лучам. Полотенце соскользнуло с ее волос, и рыжие локоны рассыпались по белой ткани.
Пока Пирс пытался собрать воедино остатки мозгов, Линнет выпрямилась и открыла глаза.
– Извините, что чуть не утопила вас, – сказала она, одарив его своей загадочной полуулыбкой, которая…
Которая ему так нравилась.
– Я не собиралась этого делать, – продолжила она. – Просто вы оказались намного теплее, чем я.
Еще бы, когда роскошное женское тело обвивает тебя, словно водоросли канат.
– По-моему, вы уже согрелись, – отозвался Пирс, уловив в своем голосе раздраженные нотки. Хорошо, что она не догадывается, почему он злится. Спасибо Господу за его репутацию.
Линнет растерянно моргнула.
– Я взяла все полотенца! Вам, должно быть, холодно. – Она вскочила на ноги, уронив полотенца на землю.
Было бы святотатством назвать эту грудь молочными железами. Она была великолепна, пышная, упругая, манящая… Ее сорочка промокла и стала прозрачной, облепив ее ноги и темный островок на стыке бедер.
– Вот, возьмите, – сказала она, бросив ему полотенце.
Пирс поймал его и поспешно обернул вокруг своей талии.
– Знаете что? – На ее щеках вспыхнул румянец.
– Что? – Он плотнее завернулся в полотенце, закрепив его на поясе.
– Вы будете смеяться, будучи врачом, но моя мама однажды сказала…
– Что? – Что за чертовщина? Он всегда владел своим телом. Всегда.
– Она сказала однажды, что у мужчин оснастка, как у жеребца.
– Оснастка? – переспросил он. Если бы он смотрел только на ее лицо, то не видел бы, как тонкая ткань облепила ее грудь и бедра. И не думал бы о голоде, который пылает в его чреслах. Это чисто физиологическая потребность, не более.
– Ну да, оснастка, – сказала она, хихикнув. – Впереди. – Она сделала неопределенный жест в сторону его талии. – Надеюсь, вы не возражаете, что я упомянула об этом? У меня сложился отвратительный образ – этой свисающей штуки. Так вот, у вас ничего не висит.
Пирс расхохотался.
– Знаю, – сказала она, присоединившись к его смеху. – Я дурочка.
Но у него возникло тревожное ощущение, что это он – дурак.
Глава 10
Линнет целый час нежилась в ванне, смакуя горячий шоколад и дочитывая «Камиллу» мисс Фанни Берни. Но в конечном итоге горячая вода иссякла, книга закончилась, и она поднялась из ванны.
– Интересно, в этом замке есть библиотека? – поинтересовалась она, обращаясь к своей горничной Элизе. – Я захватила с собой всего пять романов и прочла их все в карете по пути сюда.
– Может, вам перечитать их? – предложила Элиза, протянув ей полотенце. – Жалко тратить деньги, чтобы прочесть книгу всего один раз. Лучше купить ленту, которую можно надевать снова и снова.
– Пожалуй, я могла бы перечитать эту, – отозвалась Линнет, кивнув на томик «Камиллы». – Неплохая книга. Я уже дважды перечитала «Мисс Баттеруорт и безумный барон». Если не трижды. – Она села за туалетный столик.
– Забавно, мисс, вы так много читаете, – сказала Элиза, начав расчесывать волосы Линнет. – Если бы джентльмены только знали, какой вы синий чулок!
– И что бы это изменило?
Элиза поджала губы.
– Кому понравится девушка, у которой больше мозгов, чем волос? С другой стороны, я никогда не слышала о дамах, которые так увлекаются чтением, как вы. Представляю, как бы поразились все эти глупцы, поверившие, будто принц вас обманул.
– Сомневаюсь, – сказала Линнет. – Полагаю, куда интереснее обсуждать моего предполагаемого ребенка от принца, чем мое пристрастие к чтению.
– Вообще-то здесь есть библиотека. Мистер Прафрок упомянул о ней вчера за обедом.
– Надеюсь, вас хорошо разместили? – В порыве раскаяния из-за того, что отказался сопровождать Линнет в Уэльс, отец отправил с ней не только горничную, но и лакеев, грумов и даже мальчика на посылках в качестве компенсации.
– О да, мисс. Нас поселили в западном крыле, вместе с пациентами, которые умирают от язв и тому подобного. И велели держаться подальше от восточного крыла, где держат инфекционных больных. В каждом крыле имеется своя экономка и еще одна для всего замка. Один больной так громко стонал вчера ночью, что я не могла уснуть, но к утру он замолк. Мистер Прафрок сказал, что, если это случится снова, мне нужно пожаловаться, и они его утихомирят.
– Как, скажи на милость, они это сделают? Если человек страдает от боли?
– Дадут, наверное, какое-нибудь лекарство, – предположила Элиза. – Почему бы вам не посидеть у огня, мисс, пока ваши волосы не высохнут?
Линнет застонала.
– Потому что мне нечего читать. Не могла бы ты сбегать в библиотеку и принести мне пару книжек?
– Пожалуй, я могла бы попросить лакея проводить меня туда, – сказала Элиза. – Здесь есть один, довольно симпатичный, с очень смешным именем. Он рассказал мне прошлым вечером, будто доктор угрожал отрезать ему голову, чтобы посмотреть, сможет ли он ходить без нее.
Минут через десять она вернулась со стопкой книг.
– Там их полно, – сообщила она. – Хотя я не смогла найти похожих на те романы, которые вам нравятся.
Книги не относились к обычному чтению Линнет, но, поскольку выбирать было не из чего, она взяла одну из них.
– Ты знала, что дыня помогает от опухолей? – поинтересовалась она спустя некоторое время.
– Правда? Хотя вряд ли. У моего отца распухал нос, когда он выпивал лишнее. А теперь положите книгу, мисс. Я приготовила ваш корсет.
Линнет неохотно отложила книгу.
– А еще тут написано, что следует использовать лук, когда нужно освежить дыхание.
– Какая чушь, – заявила Элиза, зашнуровав корсет Линнет, а затем натянула на нее через голову платье, стараясь не помять прическу из локонов, поднятых вверх и заколотых шпильками в виде крохотных эмалевых цветочков.
Когда она принялась за застежку на спине, Линнет снова взяла книгу.
– Моя тетка выпивает огромное количество эликсира Даффи, – сказала она. – Она думает, что это помогает ей сохранять стройность. В этой книге рекомендуется тушеная говяжья щековина.
– Звучит отвратительно. – Элиза помолчала, потом задумчиво добавила: – Наверное, по этой причине и срабатывает.
– Интересно, что лорд Марчент думает о патентованных лекарствах, – сказала Линнет. – Ты не знаешь, где он может быть?
– Говорят, обычно он бывает наверху, со своими пациентами. Так, осталось застегнуть последнюю пуговицу. Готово. У вас есть час до ленча.
Линнет быстро оглядела себя в зеркале – спереди и сбоку.
– Никаких признаков ребенка, – бодро заявила Элиза. – Говорят, герцог просто помешан на королевской крови. Он будет разочарован, когда окажется, что вы не оправдали его надежд.
Линнет вздохнула.
– Неужели все слуги в курсе?
– Не все, – отозвалась Элиза, явно шокированная. – Хотя, должна признать, кое-кто уже начал заключать пари. Мистеру Прафроку далеко до мистера Тинкла. Тот никогда бы не допустил ничего подобного.
– А какое пари? Ношу ли я ребенка?
– О нет! Мы – то есть те, кто приехал с вами, – знаем, что Стаббинс возил вас по Лондону, ни разу не остановившись, чтобы посадить в карету принца. Пари насчет того, увлечется ли лорд Марчент вами.
– Я искренне надеюсь, что ты не поставила на это все свои сбережения, – сказала Линнет, направившись к двери.
– Те, кто приехал с вами, поставили на вас. А весь здешний штат – на его сиятельство. Он запугал их до смерти. Они думают, что он не человек.
– Полагаю, не без оснований, – хмыкнула Линнет. – В конце концов кому, как не им, знать. Ты потеряешь свои деньги, Элиза. Мы с лордом Марчентом уже сошлись во мнении, что не подходим друг другу.
Элиза усмехнулась:
– Почему бы вам не подняться наверх и не спросить у него, что он думает по поводу телячьей щеки или как она там называется? – Она подскочила к Линнет и оттянула вырез ее платья чуть ниже. – Ну вот, теперь вы готовы.
Линнет поднялась на третий этаж, где располагался лазарет, но, заглянув внутрь, не обнаружила там никаких признаков Пирса. Там вообще не было ни одного врача. При виде ее больной, которого осматривали накануне, поднял голову и произнес что-то, чего Линнет не разобрала и подошла ближе.
Он напоминал собаку, запущенную и шелудивую, из тех, что бродят по задворкам, вызывая жалость и отвращение одновременно.
– Вы неважно выглядите, – сказала Линнет. – У нас вчера не было возможности познакомиться, но меня зовут мисс Тринн.
– Миште Хамейок, – выговорил больной, с трудом ворочая распухшим языком.
– Могу я что-нибудь сделать для вас? – спросила она. – Может, вы хотите пить?
– Доктор сказал, что ему ничего не нужно, – произнес голос за ее спиной.
Обернувшись, Линнет увидела маленького мальчика, лежавшего на соседней кровати. Он выглядел не многим привлекательнее, чем ее новый знакомый: кожа и кости, с темными растрепанными волосами. В нем тоже чувствовалась запущенность пса из подворотни. Линнет ощутила тревогу. Неужели он один из умирающих пациентов, о которых говорила Элиза?
– Это не означает, что он не может пить воду, – сказала она. – Как тебя зовут?
– Гэвин, – сообщил мальчик, сев на постели. – Вчера доктора решили, что у Хаммерхока лихорадка. Поэтому к нему время от времени подходит сестра, прикладывает к его лицу мокрую тряпку и дает какое-то лекарство.
Хаммерхок согласно кивал.
– А где она? – поинтересовалась Линнет, чувствуя себя не в своей тарелке.
– У нее перерыв, – сообщил Гэвин. – Она говорит, что у нее обостряется мигрень от постоянного пребывания с умирающими.
– Умирающими? Разве ты умирающий?
Мальчик ухмыльнулся:
– Доктор говорит, что мы все умирающие.
Со стороны постели Хаммерхока донесся полузадушенный звук, и Линнет повернулась к нему. Он указал на стакан воды, и она помогла ему сделать глоток. Он снова откинулся на подушку и закрыл глаза.
Линнет прошлась взглядом по ряду кроватей, на которых лежали пациенты. Большинство из них, казалось, находилось в забытьи. Поэтому она села на постель Гэвина.
– Как ты здесь оказался?
– Меня привезла мама. – Он нахмурился. – И оставила здесь.
– Ты живешь далеко отсюда?
– Не очень. Хотя дальше, чем до рынка.
– Ну, ничего, теперь о тебе позаботится доктор, – сказала Линнет. – И скоро ты сможешь вернуться домой.
– Нет, – возразил Гэвин. – Мне нельзя возвращаться домой, потому что я болен, а здесь у меня есть постель. Моя ма сказала, что мне нужно остаться, потому что здесь есть простыни, видите? И сколько угодно еды.
Дверь за спиной Линнет открылась, впустив, судя по голосам, группу мужчин.
– Ну и ну, посмотрите, кто нас посетил, рискуя замарать свой сияющий ореол, – произнес ворчливый голос.
Линнет не оборачивалась, глядя на Гэвина, который еще выше подтянулся на постели, опираясь на подушки, и расплылся в широкой ухмылке. Затем раздался стук трости, и по другую сторону постели появился Пирс.
– Занимаетесь благотворительностью?
– Что такое благотворительность? – поинтересовался Гэвин и, не дожидаясь ответа, ткнул пальцем в Линнет: – Вы знаете эту леди?
Брови Пирса приподнялись.
– Знаю. Я подумываю жениться на ней. Как, по-твоему, стоит?
Гэвин понимающе кивнул:
– Мой па говорит… – Он замолк, колеблясь.
– Давай выкладывай, – сказал Пирс. – Она только выглядит как леди.
– Мой па говорит, что женщина должна иметь полную пазуху персиков, – сообщил он, уставившись на грудь Линнет, и Пирс, естественно, последовал его примеру. – Лучше вам не привередничать, – добавил он. – Не всякой женщине понравится эта ваша трость.
Пирс склонился ниже, не обращая внимания на сердитую гримасу Линнет, и сделал вид, будто изучает обсуждаемый предмет.
– Ты уверен? Мне всегда нравились девушки с черными волосами, похожие на цыганок.
Гэвин бросил на него взгляд, полный отвращения.
– Вы что, совсем не разбираетесь в женщинах?
– Ну, наверное, не так, как ты.
– Если девушка похожа на цыганку, то она скорее всего и есть цыганка. И если вы женитесь на ней, вам придется жить в кибитке, потому что она не пожелает долго оставаться на одном месте.
– А разве нельзя отпустить ее на все четыре стороны?
– Нет, если вы женитесь на ней, – заявил Гэвин. – Вы будете прикованы к ней, знаете ли, словно цепями. Так говорит мой па.