И вдруг в толпе кто-то ахнул.
– Смотрите! – раздался полный ужаса возглас.
Люди дружно повернули головы, и теперь уже ахнул или крикнул почти каждый. Шагающий многорукий монстр стоял совсем рядом, в какой-нибудь сотне шагов. Он выглядывал из тумана, распушив свои щупальца, словно одуванчик.
– Вон еще! И еще! – зазвучали тревожные голоса.
По мере отступления утренней мглы стало видно, что целых шесть чудовищ выстроились в линейку вдоль края луга.
– По берегу стоят, – определил кто-то.
Время шло, чудища не подавали признаков агрессии. Люди потихоньку начали подтекать ближе. Сначала пошли москвичи, за ними двинулись поселковые мужики, а там и женщины с детьми по шажочку начали подходить, прячась за мужскими спинами.
Монстры стояли не на берегу, а в самой реке. Смирная утренняя вода плавно обтекала их. По ней стелились радужные пленки, в которых тускло блестели бока мертвых рыбешек.
– Надо ж, какие здоровенные! – роптал народ.
– Ясно, заботвели на наших-то хлебах.
– А вон вроде шевелится! Не, померещилось...
Бородатый москвич Сергеич опустился на корточки, поводил по воде прутиком, затем понюхал его. Пожал плечами, оглянувшись на своих.
– Думаю, ил, – сказал он. – Их привлек ил. Активная органика.
– Будут стоять, пока весь не сожрут, – проговорил Сева, нервно теребя свой бинокль.
– Может, и так... Другой вопрос, как быстро они его сожрут? И что будут жрать потом?
Поселковые встревоженно загудели. Витек на правах уже своего человека взял у Севы бинокль и тут же сделал открытие.
– А вон тот какой-то пузатый! – заметил он, поглядев через линзы.
В самом деле, нижняя часть одного из монстров, стоящего поодаль, была раздута. Сергеич, а за ним и остальные подтянулись поближе.
– Как беременный, – хмыкнул Витек.
– Слышь... – Сергеич поднял палец.
– Чего? – Витек прислушался. – Ага. Вроде буркотня какая-то.
– Оно словно дрожит. Вон и рябь по воде идет.
– Что-то будет, – дрогнувшим голосом проговорил Сева, отбирая у Витька бинокль и машинально застегивая карманы на своей жилетке.
– И, видимо, скоро, – подтвердил Сергеич.
– Уберите отсюда людей, – тихо сказал Олейник командиру. – Бойцов – в оцепление.
В это время вдруг зашумели мальчишки, которые уже осмелели и разбежались по берегу, швыряя в неподвижных чудищ камешки и палки.
– Гендос! – кричали они, вне себя от переполняющих чувств. – Там Гендос лежит!
Все взволнованно загомонили, послышались женские ахи. Народ решил, что раз Гендос лежит, то, видимо...
Но Гендос был жив. Он – мокрый и грязный – спал на куче старых водорослей, подложив под щеку завязанную руку. Его начали хлестать по щекам и кричать на ухо, чтоб просыпался.
Наконец Гендос поднял голову и испуганно заморгал.
– Что? Где я? – проговорил он с изумлением.
– Что с тобой? Где ты был? – наседали на него люди.
– А что вы тут собрались? – продолжал удивляться Гендос.
– Так ты не помнишь ничего?
– А что было-то? – испуганно сказал Гендос и потер лоб. – Что мы хоть, извиняюсь за выражение, пили?
Старый космонавт отошел в сторонку и присел на изогнутый ствол березы.
– Слава тебе господи, – прошептал он. – Живой парнишка.
После этого он повернулся к поселковым – тем, что стояли рядом, и другим, оставшимся на гребне высокого берега, – и громко сказал:
– И тем не менее еще раз настоятельно советую: соберите самые нужные вещи и будьте готовы к срочной эвакуации.
* * *Уже к обеду во многих дворах можно было наблюдать примерно одинаковую картину: у калитки кучей громоздились узлы, мешки и чемоданы, на которых сидел кто-то из домочадцев, приглядывая за вещами и ожидая приказа к отъезду. Необходимых вещей у каждого набралось как раз на грузовик.
Впрочем, бежать готовились далеко не все. Многие не желали бросать дом даже ненадолго и надеялись, что все обойдется. Самые хладнокровные даже пошли в этот день на работу.
Что касается Гендоса, то он так ничего и не вспомнил. И хотя он отчаянно сопротивлялся, ученые отправили его в областную больницу на обследование – на всякий случай.
Ближе к вечеру прибыли на двух бронетранспортерах бойцы спецкоманды. Все – немолодые, обветренные, с прищуренными глазами и коротко стриженными головами. И форма на них была заметно поношенная, кое-где перешитая, пожалуй, много повидавшая со своими хозяевами.
Бойцы неторопливо обследовали местность, взглянули на чудищ, грозно поднимающихся из медленных вод, и, похоже, не очень-то и удивились. Сразу было ясно, что люди бывалые.
В сумерках над рекой раскатилось несколько коротких пулеметных очередей. Спецназовцы для начала опробовали на новом противнике старое оружие – крупнокалиберные пулеметы, установленные на броневиках. Как позже свидетельствовал кто-то из случайных очевидцев, на чудищ эта стрельба не произвела ровно никакого впечатления. Они лишь лениво пошевелились, словно переступили с ноги на ногу, но не сдвинулись с места, не упали, не разлетелись в клочья.
В арсенале спецкоманды имелись и многие другие средства. Наутро было решено попробовать огнеметы. Из походной лаборатории подсказали, что в теле чудовищ много каких-то масел, высокомолекулярных соединений, так что гореть они должны примерно.
В разговорах, ожиданиях и тревоге поселок пережил еще одну ночь.
* * *Утром в вагончик, где жил Олейник, заглянул командир спецназовцев – угрюмый майор с непомерно широкими плечами и приплюснутой, как башня танка, головой.
– Начальник, мы начинаем, – сообщил он. – Смотреть будете?
Олейник выбрался на мокрую росистую траву, глянул в сторону реки. Сквозь дымку были видны все шесть чудовищ. Казалось, за прошедшую ночь они выпрямились, окрепли, стали массивнее. Они глядели в утреннее небо, как батарея старых, почерневших пушек.
– Здесь шесть штук, – сказал майор. Потом помахал затрепанной картой. – И в лесах еще авиация десяток засекла. За сегодня, думаю, не управимся.
Неподалеку тарахтел БТР, спецназовцы все, как один, курили, хотя воздух и так был серым от дизельных выхлопов.
– Значит, будете жечь, – произнес космонавт.
– Жечь, – подтвердил майор и решительно крутанул колесико зажигалки. – А что, не хочется?
– Хочется или не хочется – не вопрос. Приказ есть из центра. Ввиду опасности... и так далее. Вот еще что: людей бы надо дальше отвести.
– Уже вроде отвели...
– И моих тоже. Оцепление убрать. Я останусь. Кто-нибудь из ваших умеет снимать на видео?
Майор красноречиво ухмыльнулся.
– Действуйте, – сказал Олейник.
Бронемашина, злорадно урча, подползла к краю берегового склона, развернулась, встала вдоль реки. Двое бойцов неторопливо, не вынимая окурков, нацепили ранцы и подожгли запальники огнеметов. Заняли позиции, прикрываясь угловатым телом машины.
Олейник тоже отошел за БТР. Он чувствовал себя соучастником убийства. И никак нельзя было избавиться от этого ощущения, хотя шагающих монстров легче было отнести к врагам человека, чем к друзьям.
– Давай огня! – крикнул майор.
Из форсунок рванулись огненные струи и тут же опали, иссякли. Бойцы сделали пробный залп. Пламя облизнуло тело ближайшего чудища, раздался треск, ветви-щупальца взметнулись, рассекая воздух, некоторые лопнули и упали в воду, продолжая извиваться. Торопливый трескучий огонек пробежал снизу вверх и быстро выдохся.
– Если хорошо прогреть, то возьмется, – высказался один боец.
– Пожалуй, – согласился его товарищ. – Ну, давай еще...
– Стойте! – закричал вдруг Олейник.
Бойцы с изумлением обернулись.
– Стойте, – повторил космонавт. – Подождите немного.
Он и сам не очень понял, зачем остановил бойцов. Нет, не чувство вины сработало и заставило встать на защиту пришельцев из далеких миров. Просто что-то произошло или почудилось: то ли какая-то дрожь пробежала по земле, то ли сам воздух стал другим... Некое напряжение сковало мир, и даже утренние птицы, казалось, притихли.
– Проблемы? – поинтересовался майор.
Олейник покачал головой, прислушиваясь. Он не мог ничего выразить словами, но сердце шептало: сейчас что-то должно произойти.
И это произошло.
Вдруг тело одного из чудищ разошлось с громким хрустом, открыв темную щель-пещеру. Из этой щели что-то вывалилось и бултыхнулось в воду. А затем всплыло, неистово извиваясь и поднимая фонтаны брызг.
– Э! – пробормотал майор. – Оно сюда плывет! Ну что, жечь, что ли?
– Нет! – воскликнул Олейник. – Подождите, нужно убедиться...
Он не досказал, в чем нужно убедиться. Потому что уже было видно – к берегу плывет человек.
Это оказался очень странный человек. И когда он выкарабкался из воды, его странность стала особенно заметна. Во-первых, весь – от макушки до пяток – он был одного цвета – темно-коричневого. Во-вторых, он блестел, как лакированный. Вообще складывалось впечатление, что кто-то отлил из шоколада фигуру человека в полный рост и эта фигура вдруг ожила.
Бойцы пятились, вцепившись в огнеметы. Олейник стоял, беспомощно раскинув руки, и совершенно не понимал, что ему теперь делать.
– Осторожно! – крикнул майор. – Отойдите лучше...
– З-знясь... з-зражение... – вдруг проговорил шоколадный человек.
– Что? – насторожился майор. – Какое такое заражение?
И вдруг Олейник понял, что видит точную копию того паренька, которого накануне нашли на берегу, Гендоса. Темно-коричневый дубликат повторял все в мельчайших подробностях – родинку на подбородке, развязавшийся шнурок, даже повязку на руке. И все это было блестящим, гладким, можно сказать, новеньким.
– З-знясь... з-зражение... – сказал шоколадный Гендос и пошел в сторону поселка.
«Извиняюсь за выражение», – понял наконец Олейник.
– Ну, что? – кричал майор. – Валить его, да?
– Не надо, – категорично ответил космонавт, и тут снова раздался плеск воды. Еще один шоколадный Гендос вывалился из ствола шагающего дерева и поплыл к берегу. Потом еще один. Потом Гендосы стали выпадать и из других чудищ.
– Если валить, то сразу, – предупредил майор. – Потом ищи их...
Олейник попытался встать на пути у одного из Гендосов, но тот сказал «знясь з-зражение» и спокойненько его обошел, отправившись своей дорогой.
Поселковые при появлении шоколадных Гендосов чуть было не впали в панику. Трогать их боялись, хоть мужики и старались держать под рукой топоры и ружья. В основном народ позакрывался в домах и следил за нашествием коричневых болванчиков из окон.
Те вели себя очень мирно. Расхаживали по улицам, останавливались перед домами, подолгу разглядывая их. Потом шли дальше, снова останавливались... К обеду их образовалось уже, пожалуй, не меньше полусотни.
Олейник почти принял окончательное решение об эвакуации, но поселковые не дались. «Не оставим дома этим чучелам ходячим!» – решительно заявили люди.
Ученые же изнывали от нетерпения поймать одного из шоколадных Гендосов, распилить, рассверлить, посмотреть под микроскопом и под ренгеном. Но Олейник пока запрещал препринимать какие-то активные действия.
Ночью в поселке мало кто спал. В основном прислушивались к шорохам за окнами и выглядывали между ставень. Но никаких происшествий не случилось.
* * *Ранним утром Егорыча растолкал дед Харлам. Глаза у деда были не просто удивленные, а какие-то светящиеся, как фонари.
– Только не падай, – сказал дед. – Главное, не падай.
– Как я упаду, если я еще лежу? – пробормотал Егорыч, выбираясь из объятий сна.
– Вот вставай и иди. И главное, не падай.
– Что хоть случилось? – хмуро спросил Егорыч, когда оделся и вышел.
– Ничего не скажу. Сам гляди.
– Да ладно уж... Меня уже ничем не напугаешь.
– Сказано, нет, – упорствовал Харлам.
Пока шли по поселку, Егорыч обратил внимание на какую-то странность. Сначала дорогу перешла одна баба. Она шла, как деревянная – руки расставила, глаза выкатила. Даже не поздоровалась, ушла к соседям.
Потом попался Ызя. Он промчался мимо, бормоча бессвязные выражения, и не остановился, когда дед кликнул его.
Егорыч дошел до своего покалеченного дома, глянул – и остолбенел.
Покалеченного дома не было. Был новый дом. Совершенно новый, крепкий, аккуратный – лучше прежнего, хотя по форме точно такой же.
– А я что говорил? – послышался голос деда, но Егорыч не ответил.
Он смотрел на четырех шоколадных Гендосов, которые крутились вокруг дома, что-то подделывали, подглаживали, но по большому счету неизвестно что творили. «З-знясь з-зражение», – сказал один, поворотившись к Егорычу, и тут же вернулся к своему занятию.
Егорыч вдруг заметил, что на стене появился какой-то странный знак. Эдакая скособоченная спираль, пересеченная волнистой линией. В другой раз могло показаться, что это какой-то случайный след. Но сейчас Егорыч не верил в случайности.
– И у вас тоже? – раздался за спиной сиплый голос Миронихи.
– Что? – Егорыч словно очнулся.
– Я говорю, колодец-то возле нас – двадцать лет стоял сухой. Так ведь раскопали! Вода там теперь. И сруб новый поставили.
Прошел мимо мужик и сказал, что Гендосы сделали ему сарай, который уже давно стоял на огороде заброшенный и кривой.
И потом уже новости посыпались, как горох из стручка. То один, то другой человек приносил известия. На реке образовался крепкий, хороший новый мост взамен старого. Давно заброшенный коровник закрасовался новыми стенами. На гараже появились новые крыша и ворота. И повсюду крутились шоколадные Гендосы, делая что-то своими коричневыми ручками.
Самую невероятную новость принес Витек из автохозяйства. Он сказал, что вместо десятка списанных грузовиков, что догнивали сзади мастерской, теперь стоят совершенно пригодные машины – заводи и поезжай. Кто-то не поленился сбегать и проверить – все правда! Стоят машины, и на каждой – знак в виде кривой спирали.
По всему поселку обновились дома, сараи, заборы. Кто-то обратил внимание, что на улице больше нет ямы, в которой каждый дождь собиралось целое озеро грязи.
Люди ходили по поселку как неприкаянные. Почему-то никто не улыбался. Ни единого радостного слова по поводу обновленного дома или погреба так и не прозвучало. Поселковых напугало, что их в один момент подменили какие-то ходячие болванчики, взяли на себя привычный и каждодневный человеческий труд.
Потом по улице промчался Ленька Выкусь-Накусь. Всем встречным он с испугом сообщал, что подозрительное скопление Гендосов наблюдается возле старой ракетной шахты, возле которой народ обычно собирал в большом количестве крупную и сладкую землянику. А потом пацан Алешка рассказал кому-то, что вместо его баллонов на броде появилась какая-то «махина из камней и щепочек», где можно ходить и собирать рыбу руками.
Москвичи бродили по поселку с таким же осоловелым видом, как и все остальные. Они, похоже, уже отказались от мысли что-то исследовать и объяснять.
А толстый Сергеич, увидев очередную кособокую спиральку на заборе, почесал затылок и пробормотал: «Где ж я это видел?..»
* * *После обеда к Олейнику в вагончик заглянул молодой лейтенант и сказал, что его солдаты из оцепления задержали в лесу двоих подозрительных. Космонавт поднялся и вышел поглядеть на задержанных, пока их вели.
Те и в самом деле выглядели подозрительно. Особенно если учесть, что их задержали в лесу. Оба в длинных черных плащах, наглухо застегнутых белых рубашках да еще с галстуками. И на обоих – шляпы.
Один был худощавый, с длинным тонким носом и в очках. Второй же, напротив, оказался румяным здоровячком с невозмутимыми глазами. Он все время что-то жевал.
Лейтенант поинтересовался, сообщать ли о них в часть, но Олейник попросил не торопиться с этим.
– Для начала их ко мне, – скомандовал он.
– Что вы тут делаете, товарищи? – удивленно спросил Олейник, когда оба незнакомца уже сидели в его вагончике. – Извините, но вы не очень похожи на местных.
– Э-э... М-да... – нервно сказал худощавый. – Я так понимаю, здесь уже целая экспедиция?
– Да, экспедиция, – спокойно кивнул Олейник. – Так вы ответите на мой вопрос?
– Только не говорите, что гуляли, – предупредил лейтенант, который оставался в вагончике из соображений безопасности.
– Э-э-э... Вы начальник экспедиции? – спросил худощавый у Олейника.
– Да, я. Меня зовут...
– Я знаю, как вас зовут, – усмехнулся худощавый. – М-да...
– Личность известная, – добавил его напарник.
– Если вы не станете нас задерживать, – продолжал худощавый, – мы... как сказать? Гм... Мы это безобразие очень быстро прекратим.
– Какое безобразие?
– Ну, вот это... которое здесь творится.
Олейник переглянулся с лейтенантом.
– А вы не хотели бы для начала объясниться? – спросил он. – Кто такие, откуда, зачем?..
– Действительно, зачем? – сухо усмехнулся худощавый. – Зачем это объяснять? Мы здесь по делу.
– Возможно, – пожал плечами Олейник. – Но слабо верится, что вы имеете отношение к нашим делам.
– Имеем, имеем, – негромко ответил здоровяк, не переставая жевать.
– Но только... Гм... – худощавый хмыкнул и почесал лоб.
– Уважаемый, нам нужно поговорить с вами один на один, – пояснил крепыш.
– Это исключено, – задиристо заявил лейтенант, но Олейник успокоил его жестом.
– Ничего страшного, – сказал он. – Выйдите пока, а мы тут пообщаемся с товарищами.
Лейтенант покинул вагончик с выражением недовольства. На улице он кликнул солдат и велел им на всякий случай оцепить вагончик.
– Итак? – Олейник в упор посмотрел на незнакомцев.
– Учтите, – произнес худощавый, – мы с вами разговариваем лишь потому, что... гм... просто знаем вас как личность. Разговор должен остаться между нами. М-да.
– Я не могу этого обещать, – с сомнением покачал головой космонавт.
– Придется пообещать, – вздохнул крепыш. – Сейчас вы поймете, насколько все серьезно, и тогда станете покладистее.