Зайдя в первую же харчевню, Свон отказалась от мысли остаться там. За прилавком стоял мужичок в засаленном фартуке. Его неприятное лицо с бегающими крысиными глазками, густой винный дух и запахи плохой кухни, отшибали всякое желание задержаться или проситься на постой.
В Туксе Свон обнаружила преимущества в ее нынешнем почтенном возрасте: к ней не цеплялись выпившие посетители, поэтому она спокойно вышла на улицу. Повезло только с четвертой харчевней: помещение блистало чистотой и в нем не околачивались любители крепкого пойла. Улыбка розовощекой полногрудой молодки, вышедшей навстречу, окончательно убедила ее в правильности выбора.
Криста, так звали внучку хозяйки харчевни «Гнездо голубки», провела посетительницу в небольшую комнату на втором этаже, где кроме кровати стоял сундук с плоской крышкой, а на нем – кувшин с водой и полотенце.
Когда в руках Свон заплакал ребенок, Криста ойкнула от неожиданности.
– Мне нужно накормить малыша. Помогите найти молока, – попросила Свон, разворачивая шаль.
– Ой, какой маленький! Это ваш внук? – склонилась над ребенком разговорчивая молодка.
– Да, его мать умерла в родах. Он ничего не ел более суток, только пил.
Криста опять ойкнула и убежала вниз. Через некоторое время в комнату вошла горбатая старуха, с трудом передвигающая опухшие ноги, и опирающаяся на клюку.
– Криста сказала, тебе нужна помощь с младенчиком? – кряхтя, она села на сундук. – Ну, покажи мне его. Не бойся. Я не только хозяйка харчевни, но еще и знахарка. У меня приличный дом. Здесь не ошивается всякое отребье в поисках выпивки и развлечений. В моей «Голубке» горячительные напитки не принимают внутрь, а растирают ими тело, коли болезнь скрутила.
Свон поднесла голенького ребенка ближе к старухе. Та, отложив клюку, потрогала его головку, осмотрела сморщенное тельце, засунула малышу в рот палец, а потом понюхала его.
– Слабый. Родился раньше срока. Близнец еще был? Последыш, значит. Трудно такого выходить, но если живой останется – на высокую ступень взойдет. Я вижу его будущее по знакам, только мне ведомым.
– Бабушка, пожалуйста, помогите, – взмолилась Свон, доставая из кармашка жилетки кольца и протягивая их старухе.
Та недовольно посмотрела на немолодую женщину:
– Называй меня Гретой. Какая я тебе бабушка?
Она взяла в руки драгоценности, взвесила их на ладони, попробовала на зуб, а потом коротко бросила.
– Жди.
В дверях Криста, столкнувшись со старухой, вскрикнула от неожиданности и едва удержала таз с горячей водой. Грета клюкой ударила внучку ниже поясницы и поковыляла прочь.
– Сейчас мы нальем сюда прохладной водички и искупаем нашу детку, – хлопотала над тазом молодка. Потрогала локтем воду, посюсюкала, беря малютку в руки, и начала купать его тельце. – У меня двое: мальчик и девочка. Большие уже.
Вскоре вернулась Грета, неся узелок, в котором обнаружились бутылочка с молоком, бурый порошок в склянке и белый камень, названный старухой «амулетом для дитятка».
Вымытого начисто малыша накормили молоком через соску, смешанным с водой и бурым порошком. Грета объяснила, что порошок она готовит сама из стосил-дерева. Это снадобье делает любое молоко пригодным для маленьких детей, даже козье или коровье. Все с умилением смотрели, как Петушок (так назвала его Криста) сосал, причмокивая, а потом качнул вспотевшей от усилий головкой, отказываясь от бутылочки, и тотчас же заснул.
Старуха попросила распеленать младенчика и, шепча, приложила амулет к покрасневшему пупку.
– Он сохранит его жизненные силы. Когда дитятко поправиться, будет здоровье приумножать. А вы следите за цветом камешка: коли покраснеет – плохо малышу, коли почернеет – смерть рядом. И не обязательно болезнь смертная. Худой человек, желающий ему зла, тоже камешком высвечивается.
Утром отдохнувшая Свон пришла к холму, где ее уже ждал сытый дракон. Рядом с его туловищем на траве были разбросаны обглоданные кости.
Гри порадовался за младенчика, который за ночь заметно окреп. А его няньку беспокоило то, что молоком запастись на долгий срок не удастся, поэтому придется часто останавливаться там, где пасутся коровы.
Проблема с молоком решилась на следующем привале. Пока Свон купала Петушка в крестьянском доме, куда попросилась на ночлег взамен на драгоценный камень, дракон притащил к месту встречи корову. Довольный своей смекалкой, он приплясывал на месте, рассказывая, что собирается таскать буренку в лапах во время перелета. И даже показал, как это будет выглядеть. Сделав в воздухе с обезумевшей от страха коровой три круга, Гри заметно утомился и отказался от своей затеи.
Однако его идея прижилась. Свон успешно обменяла корову, которую дракон отказался тащить туда, откуда взял, на малорослую козу. Весь оставшийся путь до Дохо ее перевозили в большой корзине, надежно прикрепленной к пассажирской беседке, и отпускали пастись, пока каждый занимался своими делами: Свон малышом, дракон поиском пропитания.
Только через полтора месяца их путешествие подошло к концу. В каждом селении, где путешественники останавливались на ночлег, они расплачивались деньгами, вырученными за драгоценности у одного из ростовщиков в крупном городе. Свон выбрала, на ее взгляд, не самые дорогие изделия, но полученная сумма обрадовала ее: нянька запаслась теплыми вещами для Петушка, пополнила запасы порошка стосил-дерева да набрала еды для себя и козы. Впереди их ждал горный край, где дули холодные ветра, а снега на скалистых склонах не таяли даже летом.
Расспросив местных жителей, Свон узнала ориентиры, которых им нужно держаться, чтобы добраться до крепости Дохо. Что ожидает их в северном замке графа Шовеллер, она старалась не загадывать. Все равно иного пути не видела.
Еще одно обстоятельство торопило ее пристроить ребенка – время. Свон каждый день замечала, как изменялись ее руки: они покрылись старческими пятнами и морщинами. Умываясь утром, она чувствовала, насколько тонкой и дряблой сделалась кожа лица, а некогда роскошная коса потеряла золотистый оттенок. Сколько ей еще осталось? Ответа Свон боялась.
Иногда снились кошмары: будто она лежит на снегу, где-то рядом плачет Петушок, а над ней склоняется Камиль и хищно ожидает, когда она сделает свой последний вдох. Просыпаясь в поту, Свон теснее прижимала к себе мальчика, боясь, что тот умрет вслед за ней или сгинет в людском мире, не помня своего рода. Нескрываемый ужас вызывало видение, в котором за Петром являлись жрецы. В этом сне она видела его молодым и красивым, но с холодными, как лед, равнодушными глазами.
Нет, Свон не могла допустить, чтобы из Петушка вырос второй Халид, убивающий детей и женщин! Она помнила, какие надежды возлагали жрецы Бахримана на сына Халида – он должен со временем принять сан Верховного жреца и получить власть над всеми землями, добытыми путем гибели матерей.
Глава 13
Погрузившись в раздумья, Свон не заметила, что дракон уже летел над горами. На высоте дули ледяные ветра, но Гри они не смущали. Он весело крикнул, что ему нравится здесь и даже запел какую-то драконью песню. За время путешествия дракон стал родным для Свон. Его легкий и веселый нрав не давал ей впадать в уныние. Любой его рассказ о прежней жизни обязательно заканчивался на оптимистичной нотке.
Оказывается, Гри тоже был сиротой. Свон никогда не задумывалась, как растят боевых драконов и с удивлением узнала, что будущие погонщики сами собирают драконьи яйца в местах гнездования диких ящеров. Опасная работа приносит немалую выгоду. Найденные яйца складывают в одном прохладном помещении, и, как только драконы проклюнутся, их начинают готовить к служению человеку. На каждого погонщика приходится два-три молодых дракона, но в итоге отбирается всего один – самый сильный. Едва вылупившись из яйца, они слышат свое первое «Арроу», произносимое в магическом ритуале подчинения.
Как случилось, что среди десятка черных яиц затесалось одно белое, никто из сборщиков не знал. Необычное яйцо сразу отбраковали, но не уничтожили, потому как людям стало интересно, кто же из него появится и появится ли вообще. Его бросили в сундук, который стоял в теплом помещении, где жили погонщики. То ли отсутствие холода, при котором яйца драконов должны храниться, то ли излишнее внимание и разговоры людей, обитающих в питомнике, но что-то повлияло на развитие зародыша белого дракона: он еще в яйце стал различать человеческую речь.
Вылупившись ночью, белоголовый дракон, перво-наперво, спросил у мальчишки-ученика, спящего на сундуке:
– Эй, там, наверху! Подскажите, пожалуйста, когда ожидается кормежка новорожденных?
Шепелявая речь дракона привела мальца в такое изумление, что открыв крышку и увидев белого дракончика, он вмазал ему от испуга по морде и побежал жаловаться старшим.
Так Гри получил первый урок: не стоит открывать рот, где ни попадя. Паренек, вернувшийся со старшими, не смог убедить погонщиков, что дракон умеет говорить, поскольку тот прикинулся несмышленым птенцом и тихонько чирикал в углу сундука. Гри просто не знал, какие звуки должен издавать новорожденный дракон. Ученику отвесили затрещину за излишнюю фантазию и опять отправились спать, а «новорожденный» стал дожидаться утра и еды.
Изучая пространство, в котором он оказался запертым, Гри обнаружил еще одно яйцо. Нет, оно не было белым. Как и положено, черный цвет скорлупы глянцево отливал в свете лампы, проникавшем через специальные отверстия для воздуха. Яйцо оказалось слишком маленького размера, поэтому о нем тоже перестали заботиться. К утру и из этого яйца вылупился дракончик. Так Гри впервые увидел Трилли – любовь всей своей жизни.
Когда погонщики обнаружили, что на свет появилась маленькая немощная самочка, участь ее была решена. Но вмешался Гри и не дал ее унести. Он рвал руки погонщиков когтями, бил крыльями, но отстоял Трилли. Такая отвага птенца удивила людей, и они оставили Гри и Трилли в живых.
Они год обучались наравне с остальными драконами, пока не попали на торги. Белого дракона покупать боялись: слишком непривычно он выглядел. И только торговцы Лиги Форша поняли свою выгоду, когда им продемонстрировали, как дракон, вставший на дыбы и развернувший крылья, буквально растворяется в воздухе. Трилли торговцы получили в придачу к белоголовому дракону, от которого, вырастившие его погонщики, уже не чаяли избавиться. Они рассказали покупателям о любви двух драконов, благодаря которой можно управлять Гри.
Прошло несколько лет, и на пороге драконьего двора появился высокий человек, вознамерившийся похитить ребенка. Гри отказывался лететь, хотя его нещадно били. Когда люди в бессильной ярости выгнали на середину двора Трилли и, облив ее горючей жидкостью, поднесли факел, белый дракон сдался. Он слышал советы высокого человека погонщикам, как усмирить непослушного дракона, видя его привязанность к маленькой драконихе. Гри возненавидел его всей душой.
Надеясь когда-нибудь поквитаться, дракон бросал на того злобные взгляды. Незнакомец же, которого торговцы называли «господин Посол», оказался умным человеком. Он решил подружиться с драконом и во всеуслышание объявил, что после исполнения заказа выкупит и Гри, и Трилли за любые деньги и даст им свободу.
Что такое свобода для дракона? Это проведение магического ритуала, снимающего зависимость от команды «Арроу», и возвращение на родину (правда, белоголовый не знал, где его родина, но думал, что разберется с этим позже). Гри подкупила возможность получить для себя и своей подруги полную независимость от людей.
Но когда дракон вернулся с пустой люлькой, то узнал, что его продали жрецам Бахримана, а Трилли выставили на драконьи торги, едва он улетел в Окайро. С тех пор он тосковал об утраченной любви и полностью разуверился в людях. Только встреча со Свон возродила в нем надежду, что не все так плохо в этом мире.
– А как же ты узнаешь, куда нужно лететь, если тобой не управляет погонщик? Например, как нашел дом в горах?
– Магия. Очень сильные погонщики могут наговорить маршрут, и я просто физически не могу свернуть с заданного пути. Мы с детства намертво привязаны к людям.
– Откуда же ты такой необычный взялся?
– Не знаю. Да и не важно. Для меня главное – найти Трилли. Конечно, после того, как мы снимем с тебя заклятие Смертельной пелены.
– Разве это возможно? Камиль сказал, что я состарюсь и умру в считанные недели.
– А еще он говорил о любви к тебе. Стоит ли напоминать, что он лжец?
Видя, как Свон удрученно покачала головой, добавил:
– Не отчаивайся, сестричка, раньше времени. Пристроим мальца, и займемся тобой.
– Если успеем.
– Успеем, до Дохо крылом подать.
Неожиданно взору открылся замок Дохо. Он стоял, прильнув к скале, защищающей его от морозных ветров и врагов. За скалой находилась страна вечных льдов, где обитали невидимые чудовища, как рассказали Свон в одном из приграничных городов, в котором они остановились отдохнуть перед последним перелетом.
Ни один путник, вознамерившийся проникнуть в ледяную страну, не вернулся назад. Те, кому посчастливилось вовремя остановиться, видели, как их товарищи, спустившиеся на покрытое снегом плато, вдруг взмывали в небо, а потом падали с высоты к их ногам. Словно кто-то невидимый предупреждал путников, что они могут последовать за погибшими, если посмеют продолжить путь.
Что же прельщало людей в негостеприимном краю? Оказывается, дело в магических кристаллах, которые никогда не таяли. Они манили своим холодным светом охотников за богатством. Стоя у отвесной скалы, смельчаки видели, что россыпь кристаллов густо покрывает раскинувшееся внизу плато. Казалось, спустись, зачерпни горсть, и ты будешь жить безбедно.
Свон узнала о неимоверно дорогих камнях в камбузе «Свирепого». Как же их добывали, если невидимые чудовища так усердно охраняют свою территорию?
Небольшие кристаллы можно было найти в приграничной части королевства Эрия. Сбором занимались королевская пограничная служба, специализирующаяся на скалолазании. Откуда кристаллы берутся, никто не знал. Но они периодически появлялись то здесь, то там, поэтому обход территории совершался каждый день.
Королевские пограничники вели непрестанную борьбу с контрабандистами. Куда без них? Если на чем-то можно сделать большие деньги, преступные промысел обязательно раскинет свою сеть.
Замок Дохо врос в ту часть отвесной скалы, которая территориально принадлежала Эрии. Узкие бойницы, расположенные в стратегических местах крепостной стены, хищно смотрели на редких путников, пробирающихся по горным тропам. Небольшой внутренний двор и нависающие над ним скалы, не позволяли приземляться внутри крепости крупным боевым драконам.
Покружившись, но так и не найдя места для приземления внутри крепости, Гри высадил пассажиров недалеко от фронтальной стены замка. Свон добралась до нее, утопая в снегу по пояс, и постучала в деревянные ворота, обшитые металлическими полосами. Звук ударов оказался таким тихим, что она сама едва услышала его. Снимать рукавички не хотелось: даже в них пальцы начали коченеть. Как же живет в таком холоде Дак, привыкший к теплу и неге?
Пока Свон раздумывала, ворота открылись, и из них выехал отряд всадников на низкорослых мохнатых лошадях. Люди были укутаны так, что открытыми оставались лишь глаза.
Свон отступила в сторону, боясь, что ее собьют с ног. Только сейчас всадники заметили незнакомку, и по команде старшего остановились. Лошадиные головы, развернутые в ее сторону, напугали Свон своей близостью. Она попятилась назад и, оступившись, упала в снег.
– Кто такая? – раздался грозный окрик. – Откуда взялась?
Она не успела ответить, как громко заплакал Петушок. Детский плач успокоил крикуна, он ловко спешился и подошел к Свон. Подавая ей руку, он поинтересовался:
– Это твой дракон с козой в корзине пытается спрятаться между скал?
Получив утвердительный ответ, старший поинтересовался:
– Что ты здесь ищешь?
– Убежища.
– Какую цель преследуешь?
– Спасение ребенка.
Больше он не стал задавать вопросы, взял у Свон сумку, закинул ее на свое плечо и пошел к воротам. Свон, облегченно вздохнув, поковыляла следом. Петушок за время путешествия набрал вес и сильно оттягивал руки, поэтому ей тяжело давалось передвижение по глубокому снегу.
Видя ее шаткую походку, спешился второй всадник и подошел к ней:
– Давайте, я понесу ребеночка.
Буря чувств отразилась на лице пожилой женщины: радость сквозь слезы, облегчение, печаль. Она с готовностью отдала Петушка, который в руках мужчины сразу успокоился и заулыбался. Мужчина снял с лица шарф и в ответ широко улыбнулся ребенку. Но даже если бы он не открыл свое лицо, Свон все равно бы узнала его. Перед ней стоял Дак. Прошло около трех месяцев с момента их последней встречи, но он разительно изменился. Где пухлые щеки и нездоровый цвет лица? Где взгляд обиженного подростка? Где плаксивый голос? Перед ней стоял мужчина – уверенный, мужественный и такой… родной.
Ее привели в жарко натопленную комнату. Свон с трепетом наблюдала за действиями друга. Изнутри ее разрывало желание кинуться к нему на шею и выплакать все, что пришлось испытать за время разлуки. Ничего не подозревающий, мужчина, положил ребенка на потертый, обшитый кожей диван. Сдержанно извинившись, он удалился. Свон, оглядев аскетически меблированную комнату, устало стянула с головы платок, сняла меховой зипун и начала раздевать ребенка. Петушок опять заплакал.
– Сейчас, сейчас, маленький. Попросим теплой воды и помоем тебя. Позовем Гри с козой, и будет у нас молочко, – приговаривала она, растирая холодные ручки и ножки малыша.