Спасатели подоспели к Майку как раз вовремя, чтобы предотвратить кровопролитие, к которому тот уже было приготовился. Жители деревни, готовые поклоняться ему, схватили его и с почетом перенесли в храм из красной глины, по–видимому, желая задушить в доказательство своей радости и гордости оттого, что он посетил их, а смуглые девушки, полные надежд, пытались добиться его благосклонности танцами. Спасательная группа нашла его с палкой в руке и налитыми кровью глазами, он стремился приложить все усилия, чтобы изменить стиль общения с ним.
Джо все еще не знал всех деталей, но, надевая снова свою форму, старался сосредоточиться на том, что знал наверняка. Он отказывался думать, как мало значила теперь эта форма, и что значок с изображением серебряной ракеты больше не имел смысла. Пилотируемых кораблей, готовых к запуску, не осталось, Платформа сделалась не кораблем, а спутником, они так и не успели создать других космических кораблей.
Джо, испытывая мучительною боль, пошел в носовую часть ревущего самолета. Реактивные двигатели грохотали, идти было очень трудно, поэтому, передвигаясь, он держался за ручки. Он прошел за койку и Увидел Майка, тот сидел за столом и набивал рот хорошей добротной пищей. В иллюминатор Джо заметил бесконечный простор, облака, небо и море. Майк кивнул, даже не предложив Джо помочь дойти до стола, что, впрочем, было бы бесполезно, поэтому он просто подождал, пока Джо сам опустится в кресло напротив.
— Хорошо спал? — спросил Майк.
— Думаю, да, — ответил Джо. И печально добавил: — Больно кивать и еще больнее качать головой. Что со мной произошло, Майк? Я ведь не ударился при приземлении.
— Нет, это не результат посадки, виной всему не удар, а гораздо более серьезная штука. Ты провел больше шести недель в невесомости, и каждый день делал меньше физических усилий, чем человек, лежащий в кровати с двумя сломанными ногами, — объяснил Майк.
Джо расслабился в более удобном положении, он чувствовал себя семисотлетним стариком. Он заметил, как в дверь всунулась чья–то голова и тут же исчезла. Джо поднял руку.
— Тяжело! Думаю, ты прав, Майк.
— Я знаю, что прав, — отозвался Майк. — Если ты проведешь шесть недель в постели, то, очевидно, что будешь чувствовать слабость, когда встанешь. На Платформе ты не напрягался, даже чтобы стоять. Мы не понимали того, что жили, как инвалиды. Хуже! Мы просто не использовали свою силу, но в следующий раз нам придется принять какие–нибудь меры. Представь, например, что люди отправятся на Марс и им долгое время придется находиться в полной невесомости, тогда через некоторое время человек дойдет до того, что его мышцы станут настолько слабыми, что он не сможет стоять, даже испытывая тяжесть половины своего веса! Что–то надо с этим делать, Джо!
Джо мрачно сказал:
— В первую очередь надо что–то делать с космическими кораблями, прежде чем мы снова сможем отправиться в космос.
Кто–то принес поднос с вкусно пахнущей горячей пищей. Джо посмотрел на нее и понял, что, по крайней мере, к нему вернулся аппетит.
— Вот спасибо–то! — пробормотал он и накинулся на еду.
Майк выпил кофе, а затем спросил:
— Джо, ты что–нибудь знаешь о порошковой металлургии?
Джо пожал плечами.
— Порошковая металлургия? Да. Я видел, как ее применяли на заводе моего отца. Там с ее помощью делали маленькие детали, без машинной обработки. А зачем тебе это?
— Не знаешь, сваривают ли их теперь? — спросил Майк.
— Думаю, да. Конечно, есть трудности с тем, чтобы хорошенько очистить поверхность для сварки, но это возможно. Так зачем тебе?
— Еще одно, — настойчиво гнул свою линию Майк, игнорируя вопрос. — Сколько портландцемента потребуется для изготовления кубического ярда бетона?
— Я не знаю, — ответил Джо. — Зачем? К чему все это?
Майк с горечью сказал:
— Это все Хейни и Чиф. Эти две большие обезьяны дразнили меня до тех пор, пока не заснули, вспоминая, что произошло со мной после приземления. Чертовы дикари! — вскипел Майк. — Они стащили мой скафандр и измазали меня маслом, вокруг шеи повесили венки из цветов, а в волосы воткнули цветы! Они приняли меня за языческого бога, Ханумана, что ли, как мне потом кто–то сказал. Индусский обезьяний бог! — бушевал он. — И эти две обезьяны думали, что это забавно? Джо, я никогда не считал себя знатоком ругательств, сколькими я наградил этих поганых язычников, пока наши ребята не нашли меня.
Он встал и побрел в нос самолета. Джо с трудом поднялся и обернулся, осматриваясь вокруг. Хейни, развалясь, лежал в откидном кресле, закрыв глаза, Чиф лежал в другом кресле, слабо улыбаясь Джо, но Даже не пытался заговорить с ним. Он слишком устал Для этого. Возвращение к нормальной силе тяжести Угнетало его так же, как и Джо.
Джо выглянул в иллюминатор. В четком геометрическом порядке с каждой стороны от них шли боевые реактивные самолеты, и еще несколько самолетов повыше и подальше. Джо увидел, что некоторые из них отделились от дальнего звена и нырнули в облака, но он так никогда и не узнал, что они там разыскивали и что нашли. Нетвердой походкой он пошел назад к койке, испытывая странную, приводящую в замешательство, слабость.
Во второй раз он проснулся, когда самолет приземлился, и даже не понял, где именно. Выглянув, он увидел только, что они оказались на острове. Виднелась лишь залитая жарким солнцем белая посадочная полоса и морские птицы, парившие в облаках. Самолет вздрогнул и начал медленно останавливаться. Подъехала, урча, обслуживающая машина, кто–то потянул кабели от нее к двигателям, кто–то следил за показаниями приборов и отдавал жестами команды.
Наступила тишина, а вместе с ней и спокойствие. Джо услышал голоса и звук шагов, прислушавшись, он различил глухой шум прибоя. Его слегка удивило, почему самолет сел здесь вместо того, чтобы заправиться топливом в воздухе, если это было настолько необходимо.
Казалось, они ждали вечность. Затем раздался слабый отдаленный шум и вскоре на востоке появился другой самолет. Сначала показалась точка, потом она обрела форму, превратившуюся в элегантный самолет, который устремился вниз и приземлился на другом конце белой полосы. Он подрулил к ним и остановился.
Оттуда спустился офицер в униформе и помахал рукой. Он подошел к самолету, из которого наблюдал Джо, и взошел на борт, а за ним последовали пилот и второй пилот, и все трое заняли свои места. Дверь закрылась, двигатели один за другим ожили. Офицер подошел к Джо, пытавшемуся прийти в себя, а Майк подозрительно разглядывал вновь пришедшего. Самолет тем временем сдвинулся с места. Военный любезно сказал:
— Меня послали сюда, Кенмор, чтобы я получил от вас краткую информацию о том, что вы знаете, и передал в обмен на это некое сообщение.
Эта фраза объясняла необходимость приземления и столь долгого ожидания на острове. Транспортный самолет покатился по взлетной полосе, он трясся и качался, а затем подался вперед и взмыл в воздух. Джо увидел, что остров почти весь оказался занят аэродромом, и лишь несколько маленьких строений располагалось вдали, да пара карликовых ангаров. Аэродром окружало кольцо белого прибоя, и все.
— Особенно нечего рассказывать, — сказал Джо, — до что могу, конечно…
Офицер вынул из кейса бумаги, не меньше сотни страниц. Они полностью были испещрены вопросами. Джо предложили ответить на них, но ему удалось справиться только с некоторыми, ответы на которые он знал. Когда работа была закончена, оказалось, что любой известный ему факт, который мог принести пользу, был уже зафиксирован для дальнейшей обработки. И тогда он понял, что это своего рода плата за эффективность и скорость, с которой Военно–Морской Флот проследил за приземлением, и за возможность использовать большой самолет, чтобы попасть обратно в Соединенные Штаты.
— Я сказал вам все, что мог, — повторил Джо. — А что вы хотели мне сообщить взамен?
— Во–первых, то, что вы еще не вернулись на Землю, — коротко сказал офицер, вытаскивая первый лист вопросника. — Официально вы не взлетали с Платформы, то есть я имею в виду, что вы даже не стартовали с нее.
Джо заморгал, глядя на него. Лейтенанту пришлось объяснить:
— Если бы о вашем возвращении стало известно, публика захотела бы сделать из вас героев, назвав «Первыми настоящими космическими путешественниками» со всеми вытекающими отсюда последствиями. Они бы захотели увидеть вас по телевизору, услышать ваши рассказы о своих приключениях и возвращении. Тогда выяснится, что случилось с космическим кораблем, и если люди узнают, что вас атаковали и в какой–то степени сбили, она потребует применить силу. Это будет напоминать шум вокруг взрыва на линкоре «Мэн», затопления «Лузитании» или что–то вроде второго Перл–Харбора. Гораздо лучше, чтобы о вашем возвращении никто не знал.
Джо сказал, скривившись:
— Не думаю, что кто–то из наших будет в восторге от мысли, что его имя начнут трепать в потоке важных сообщений в последних известиях. Эта новость меня устраивает! Думаю, остальные согласятся.
— Хорошо! Еще одна трудность. У нас было два космических корабля, а теперь нет ни одного. Наши наиболее вероятные враги не только строят ракеты, но и готовятся к строительству космического флота. Разведка недавно обнаружила, что первые образцы почти готовы к испытательным полетам, и теперь они распространяют слухи, что мы строили космический флот, чтобы покорить мир, но мы–то не к этому стремились, а теперь они выдают свои планы за наши. И создается впечатление, что они могут опередить нас.
Офицер привел кипу бумаг в порядок, чтобы достать нужный лист, в случае если вдруг Джо вспомнит что–нибудь еще во время полета. Записанные ответы были чем–то вроде краткого отчета, который полагается сделать летчику после рейда. Это было действительно необходимо, но Джо чувствовал себя все еще очень усталым, ему чудилось, он слышит собственный голос откуда–то издалека, и все, что действительно хотелось, так это дремать. Они прибыли в Бутстрап примерно через двадцать восемь часов после падения корабля. Джо проспал, по крайней мере, половину времени, проведенного на земле, но все еще нетвердо стоял на ногах, что, судя по всему, продлится еще несколько дней, однако его настроение значительно улучшилось.
Когда они приземлились, на летном поле у города Бутстрап их никто не ждал, но пока они катились к контрольной вышке, выехала черная автомашина и помчалась параллельно ходу самолета до его полной остановки. Джо спустился по трапу и сел в автомобиль, где его ждала Салли Холт. Она взяла его за обе руки и заплакала, ужасно его смутив, поскольку следом, спотыкаясь, шел Чиф. Увидев Салли, Чиф проворчал:
— Если он тебя не поцелует, Салли, я выбью из него ДУХ.
— Он… он поцелует, — сказала Салли, глотая слезы. — Я рада, что ты вернулся, Чиф, и ты, Хейни, и Майк.
Майк улыбался, влезая в машину, за ним забрался Хейни. Машина двинулась с места, пересекла поле и выехала на шоссе, которое вело к Бутстрапу и Эллингу. Они понеслись вдоль пустыни. Далеко впереди возвышался огромный круглый купол Эллинга, выглядевший, как вишневая косточка на горизонте.
— Хорошо вернуться домой, — сказал Чиф. — Я чувствую себя так, словно вешу тонну, но все равно рад, что вернулся! Только Майк чувствовал себя там, как рыба в воде, счастливым и довольным. У меня есть, что тебе порассказать, Салли.
— Чиф, — закричал Майк свирепо, — заткнись.
— Ну почему же, — начал добродушно Чиф. — Этот парень Майк…
Майк побелел.
— Может, ты и слишком крупный, и я не смогу убить тебя, но все же попытаюсь, — горько прошептал он.
Чиф заворчал в ответ.
— Прекрати скромничать! Салли…
И тут Майк бросился на него, буквально рыча от злости, и его маленький кулак со всей силы врезался в лицо Чифа. Хотя Майк был маленьким, но отнюдь не слабым. Хейни схватил его, и в результате яростной, но недолгой потасовки Майк беспомощно вращал глазами, зажатый в мощных объятиях Хейни, неспособный что–либо говорить от ярости и стыда.
— Сумасшедший! Что с тобой случилось? Тебе что, плохо? — проворчал Чиф, щупая челюсть. Он рассердился, но больше его беспокоили не собственные чувства, а тревога за состояние Майка, который был смертельно бледен и весь трясся от бешенства.
— Ты говорил, что… — Майк еле переводил дух, — и так помочь мне…
— Да что произошло с тобой в конце–то концов? — озабоченно спросил Хейни. — Я бы хвастался, если бы мне пришла в голову та же мысль, что и тебе. Этот Сэнфорд убил бы нас всех…
Чиф сердито бормотал, и в его тоне смешались напряжение и удивление:
— Никогда не думал, что ты способен так выйти из себя! Что произошло?
Майк внезапно сглотнул. Хейни все еще крепко держал его, но оба, и Хейни, и Чиф, с беспокойством смотрели на него.
— Ты собирался рассказать Салли…
Чиф фыркнул:
— Ха! Маленький глупый коротышка! Нет! Я собирался рассказать ей о том, как ты открыл дверь шлюза, когда Сэнфорд запер нас снаружи! Конечно, я дразнил тебя тем, о чем еще расскажу ей! Ну, разумеется, и я не думал об этом говорить! Это только между нами! Я же не буду рассказывать о нашем секрете другим!
Хейни издал непонятный возглас, он все понял и расслабился, хотя и не скрывал недовольства. Тем не менее он отпустил Майка, чтобы тот пришел в себя, и уставился в окно. Абсурдно маленькая фигурка приподнялась над сиденьем, лицо Майка нервно подергивалось, и через силу он произнес:
— Ладно, признаю, что вел себя как болван. Только вот что, Чиф, ты должен мне удар в зубы, в любое время, когда захочешь. Я буду ждать.
Он сглотнул. Салли наблюдала за ними, широко раскрыв глаза.
Майк решил прояснить ситуацию и с горечью в голосе начал свой рассказ:
— Салли, на самом деле, я еще больший дурак, чем выгляжу. Я думал, Чиф собирается рассказать тебе о том, что произошло, когда я приземлился. Я… я спустился в поле индийской деревни, и сумасшедшие дикари, которые там жили, никогда не видели парашюта, они начали кричать, жестикулировать, и первое, что я увидел, это как они сделали носилки, погрузили меня в них и забросали цветами. Собралась целая процессия…
Салли безучастно слушала, а Майк продолжал рассказывать, как он опозорился, разражаясь горьким негодованием по этому поводу. Когда он дошел до того момента, как его с благоговением перенесли в храм из красной глины, что, впрочем, не помешало насильно его раздеть, чтобы смазать маслом, губы Салли дрогнули от легкой улыбки. Представив яростно сопротивляющегося Майка в набедренной повязке, в то время как темнокожие фанатики поют ему гимны, празднуя собственное благочестие, в награду за которое, как им показалось, он прибыл к ним, Салли неожиданно прыснула от хохота.
Майк ошеломленно смотрел на нее. Он испытывал ненависть к Чифу, думая, что тот собирается рассказать эту историю, но в результате рассказал ее сам, наказав себя тем самым за то, что врезал Чифу ни за что. Для Майка происшедшее с ним все еще являлось трагедией, оскорблением его достоинства, но Салли от души смеялась, раскачиваясь взад и вперед рядом с Джо, не в состоянии успокоиться.
— Ой, Майк, — задыхалась она. — Это же прекрасно! Они, должно быть, говорили тебе столько всего приятного, выказывая свое почтение, а ты всячески обзывал их и хотел убить! Они же потом будут хвастаться друг перед другом, рассказывая, как милостиво ты с ними обошелся во время своего посещения в награду за то, что они такие хорошие люди и ведут настолько праведную жизнь, а ты… ты…
Она наклонилась к Джо, трясясь от смеха. Чиф хихикал, а Джо тайком наблюдал за Майком, за тем, с какой силой в нем проявлялось негативное восприятие этого эпизода, показавшегося ему позорным. Майк же впервые попал в такое положение, что никто, кроме него самого, не стал посмешищем. Он, конечно, подозревал, что Чиф и Хейни так и не перестанут смеяться над ним, но он не собирался позволить делать это кому бы то ни было вне команды. Хотя теперь ему и удалось немного улыбнуться, но это была кривая усмешка, к тому же еще и горькая.
Скривившись, он произнес:
— Да, я теперь понял, что они тоже помешанные, мне нужно было бы иметь больше здравого смысла, чтобы не выйти из себя. — С этими словами его ухмылка еще больше скривилась. — Я не сказал вам того, что окончательно вывело меня из себя, они хотели надеть мне серьги. Вот тогда–то я и схватил палку, и… ну, в общем, убедил их, что эта идея мне не по вкусу.
Салли захихикала, представив маленького, рассвирепевшего Майка с палкой в руке, при попытке украсить его драгоценностями… Майк посмотрел поочередно на двух крупных мужчин, сидевших по обеим сторонам от него, и заносчиво пихнул их:
— Подвиньтесь! — заворчал он. — Если бы вы, два больших увальня, свалились на этих дурных аборигенов вместо меня, они бы подумали, что вы слоны, и заставили бы вас работать, таская бревна!
Его маленькая фигурка была зажата между ними, он все еще выглядел пристыженным, но уже не так, как раньше, казалось, он хотел, чтобы у него ни на минуту не возникало бы того постыдного недоверия к друзьям. Отныне в их число входила и Салли. Внезапно он сказал:
— Как бы то ни было, осознание происшедшего принесло мне некоторую пользу. На меня словно нашло безумие, я думал, кто–то специально хочет выставить меня дураком, и собирался отплатить мерзавцу.
— Майк! — с упреком сказала Салли.
— Нет, не тебе, — поспешно заверил Майк. — Я собирался посчитаться с этими двумя увальнями, обставив их в деле. Я спросил Джо кое о чем в самолете, он, хотя и не понял, к чему я клоню, подтвердил мое предположение. Я поговорю об этом с твоим отцом, и если… — его тон постепенно становился все более сердитым. — Если и есть в этом мире что–либо, заслуживающее доверия, так это то, что я имею в виду, ведь теперь мы все, и даже эти две большие обезьяны, пытавшиеся дразниться, в какой–то мере ответственны за это!