Но иногда Джо все–таки удавалось поговорить с Салли. Эти разговоры доставляли Джо большое удовольствие, хотя, конечно, говорить приватно не было возможности. Всегда существовала вероятность того, что какую–нибудь информацию перехватят. Салли рассказывала, что у нее все в порядке, и как–то даже хотела зачитать выдержки из газет об отчетах, которые Брент посылал на Землю. Теперь именно он командовал Платформой, с тех пор как Сэнфорд оказался в тяжелой коме. Но Джо отговорил ее читать статьи.
— Как у вас с питанием? Вы едите овощи из сада гидропоники? — спрашивала Салли.
Разумеется, они ели их, и Джо рассказал об этом. В огромном зале, лампы дневного света горели определенное количество часов и минут; через каждые двадцать четыре часа вырастали немыслимо роскошные овощи и фрукты. Воздух в зале поддерживался пригодным для дыхания, и даже запах менялся время от времени, чтобы не создавалось впечатления затхлости.
— А готовить пищу действительно удобно? — как–то раз поинтересовалась Салли, поскольку в некоторой степени отвечала за конструкцию кухни. — А как в отношении коек?
— С недавних пор я сплю, — ответил Джо.
На первых порах приспособиться было трудно, труднее, чем к состоянию невесомости во время бодрствования. Во сне все сложнее, иногда, бывает, спишь и вдруг чувствуешь напряжение и панику, замечая, что падаешь. Но койки были спроектированы так, чтобы помогать бороться с этой трудностью, каждая койка покрывалась надувным одеялом. Человек залезает на кровать, устраивается, затем включает кран и наполняет одеяло воздухом. Воздушное давление поддерживает спящего легко, но прочно, и этого достаточно, чтобы успокоиться. Если проявить небольшую аккуратность в приготовлении ко сну, то можно в полной мере воспользоваться восьмичасовым отдыхом. Койки были великолепны.
Салли сообщила:
— Дата и время держатся в секрете, разумеется, но вскоре стартует другой корабль. Он доставит спусковые ракеты, чтобы вы могли вернуться.
— Это хорошо, было бы очень приятно наконец снова почувствовать под ногами твердую почву. Мы встретимся с тобой вечером, когда я вернусь? — спросил Джо.
— Конечно, встретимся, — ответила она.
Но дата свидания осталась неопределенной. На Земле хватало людей, готовых помешать их планам. Космическая Платформа раздражала многие государства. Соединенные Штаты построили ее потому, что Объединенные Нации не стали этого делать, и одна из привлекательных особенностей идеи заключалась в том, что раз станция выходит в космос и будет вооружена, на Земле воцарится мир, поскольку каждый, кто начнет войну, будет тут же наказан. Но пока Платформа была вооружена недостаточно хорошо, шесть ракет не могли обеспечить ей надежной защиты. Станция выглядела беспомощной, и враги не собирались оставлять ее в покое. Они пытались сбить ее с момента старта.
В течение недели, с тех пор как Джо с командой привезли шесть ракет, еще три бомбы атаковали Платформу с Земли. Они поднялись откуда–то из центра Тихого океана, одна взорвалась за двести девяносто миль до них, другая прошла мимо и взорвалась за ними, а третья сдетонировала на опасном расстоянии в пятьдесят миль.
Экран из консервных банок работал, но не был достаточно плотным. Населению Платформы приходилось охотиться за каждым листом металла, который можно было сберечь, они добывали маленькие кусочки то тут, то там, выходили на поверхность и разбрасывали тысячи кусков металла во всех направлениях.
Двумя неделями позже последовала новая серьезная атака. Можно было легко подсчитать, что экипаж Джо не мог доставить столько ракет, после предыдущих атак у них должно было оставаться только две. Поэтому на этот раз восемь боеголовок шли одновременно, первая не долетела четырехсот миль до Платформы, и лишь одна добралась до расстояния в двести миль. Но ни одна из боевых ракет защиты не была выпущена со станции. Враги Платформы не остановились на этом, в очередной раз последовала атака, две боеголовки, описав в космосе параболу, атаковали Платформу сверху но смогли приблизится только на сто восемьдесят и двести семьдесят миль к своей цели. Экран Джо из консервных банок не работал бы на Земле, но в космосе он служил одинаково хорошо против всего, оборудованного неконтактными взрывателями. Настолько хорошо, что создавалось впечатление, что в полномасштабной космической войне гайки, болты, ржавые гвозди и крышки от пивных бутылок смогут стать существенным военным снаряжением.
Через три дня после последней атаки второй корабль снабжения поднялся с Земли. Капитан–лейтенант Браун был его пассажиром. Корабль стартовал тем же образом, что и корабль Джо. Пушпоты подняли его в воздух, ускорительные ракеты выбросили в космос, а собственные пусковые ракеты доблестно вывели к звездам. Корабль Джо вывели из шлюза и закрепили снаружи Платформы. Второму кораблю на причаливание потребовалось не более времени, чем кораблю Джо. Он доставил на борту собственные спусковые ракеты для своего возвращения и спусковые ракеты для первого корабля, чтобы он смог вернуться на Землю. Но эти спусковые ракеты и капитан–лейтенант Браун оказались практически единственным полезным грузом — на борт не поместилось больше ничего.
Капитан–лейтенант Браун собрал формальную встречу в огромном жилом комплексе в центре Платформы. Он величественно стоял в полном обмундировании, и ему приходилось держаться ногами за ножки стула, чтобы не уплыть. Он проигнорировал эту маленькую неувязку и очень официальным тоном зачитал два документа. Первый освобождал капитан–лейтенанта Брауна от текущих военно–морских обязанностей и поручал ему временно работать с Проектом Исследования Космоса. Второй оказался приказом о его назначении командиром и руководителем Космической Платформы.
Зачитав оба приказа, он прочистил горло и сердечно сказал:
— Я удостоен чести служить здесь вместе с вами, честно говоря, ожидаю многому от вас научиться и отдавать очень мало приказов. Я собираюсь просто дать то направление, которое, как меня научил морской опыт, необходимо для счастливого корабля. Верю, что оно таким и будет.
Он сиял, но его речь никого не вдохновила. Все прекрасно понимали: его послали перенять опыт космоса для дальнейшего применения, и назначили командиром только потому, что немыслимо даже представить, чтобы он служил под началом кого–нибудь из членов экипажа, не имеющего официального ранга. Он искренно верил в благие последствия своего появления на Платформе с опытом командования в морском флоте. Фактически не существовало опасности, что новый командир Платформы сломается под давлением обстоятельств, как это произошло с Сэнфордом. Но плохо было то, что он не привез с собой ни одной боевой ракеты.
Корабль Джо вез двадцать тонн груза и двадцать тонн спусковых ракет для собственных нужд, но использовал их для детонации первых бомб, нацеленных на Платформу. Второй корабль снабжения доставил Двадцать тонн спусковых ракет для корабля Джо и Двадцать тонн спусковых ракет для себя, и все. Второй рейс на Платформу являлся миссией спасения и ничем более, простая арифметика не позволяла ему стать чем–нибудь иным. Итак, сейчас существовало только два корабля снабжения, готовых к работе.
Через тридцать шесть часов после прибытия второго Корабля снабжения на Платформу они оба стартовали, чтобы вернуться на Землю. Корабль Джо стартовал первым. Сэнфорда погрузили в кабину другого корабля, где он стал единственным грузом, а вместо него на Платформе остался капитан–лейтенант Браун.
Естественно, чтобы попасть вниз на Землю, они направились вверх, прочь от нее, нацелив носы кораблей на Млечный Путь.
Этот курс был проложен с учетом того принципа, по которому они создали экран из консервных банок и отходов вокруг Платформы. Каждый из этих малых объектов обладал скоростью Платформы и, следовательно, ее орбитой, что являлось причиной отсутствия собственного веса, но как только его отбрасывали от станции, он практически совсем не терял орбитальной скорости, хотя центр орбиты при этом смещался. Первоначально он располагался в центре Земли, но теперь он мог находиться даже в двухстах или трехстах милях в стороне.
Возвращающиеся корабли снабжения также стартовали с орбиты Платформы и с ее скоростью, но должны были приземлиться на планету, следуя по вытянутому эллипсу. Идея заключалась в том, чтобы приблизиться по эллиптическому курсу, едва касаясь атмосферы, потерять в верхних слоях некоторую часть скорости, снова уйти в космос, чтобы охладить поверхность корабля, и затем, скользнув, прикоснуться снова к атмосфере и потерять еще какое–то количество скорости. Наконец, скорость упадет настолько, что они почти остановятся. Благодаря коротким крыльям корабли станут управляемыми в воздухе и приземлятся при помощи спусковых ракет. Так это выглядело теоретически.
Возвращающиеся корабли снабжения также стартовали с орбиты Платформы и с ее скоростью, но должны были приземлиться на планету, следуя по вытянутому эллипсу. Идея заключалась в том, чтобы приблизиться по эллиптическому курсу, едва касаясь атмосферы, потерять в верхних слоях некоторую часть скорости, снова уйти в космос, чтобы охладить поверхность корабля, и затем, скользнув, прикоснуться снова к атмосфере и потерять еще какое–то количество скорости. Наконец, скорость упадет настолько, что они почти остановятся. Благодаря коротким крыльям корабли станут управляемыми в воздухе и приземлятся при помощи спусковых ракет. Так это выглядело теоретически.
Чтобы выйти на эллиптический курс, корабли направились в сторону, противоположную Земле, и вскоре Платформа исчезла из виду. Ночь наступала снизу, пока Платформа ярко сверкала на фоне полной темноты, затем она засветилась красным, потом малиновым, приобретая все более плотный цвет, который только можно разглядеть человеческим глазом, а потом померкла. Два корабля снабжения взбирались все выше.
Ничего не происходило, корабли шли бок о бок, и, вероятно, чтоб не было скучно, расходились то на пятьдесят, то на шестьдесят миль друг от друга. Как только один из них, покраснев, исчез в тени Земли, другой сразу последовал за ним, они мчались сквозь темноту, которая для землян являлась обычной ночью. С земли за ними следили с помощью микроволнового излучения, как друзья, так и враги, с той разницей, что лучи дружественных радаров следили за их перемещениями, чтобы направлять по оптимальному курсу, а вражеские — совсем с другой целью. При этом космические корабли оставались абсолютно невидимыми.
Когда они вновь появились, освещенные солнечными лучами, то летели все так же близко друг к другу.
Продолжая движение, корабли теряли угловую скорость по мере того, как набирали высоту, опускаясь, они увеличивали угловую скорость пропорционально потере высоты. Они отстояли друг от друга едва ли на тридцать миль, когда ныряли в атмосферу родной планеты, внедряясь в оболочку земного шара. Находясь на высоте двух тысяч миль, у астронавтов создавалось впечатление, что поверхность Земли движется под ними значительно быстрее, чем пока они поднимались вверх. С высоты в тысячу миль казалось, что моря и континенты проносятся, как стремительная река, с высоты в пятьсот миль можно было различить только сумасшедшее вращение, и человеческий глаз не мог различить ничего конкретного.
Они пролетели лишь в двухстах милях от поверхности планеты, задев воздух, напоминавший по своей плотности полный вакуум в колбе электрической лампочки. Корабли мчались с огромной скоростью, энергия положения на орбите преобразовалась в кинетическую энергию движения вдоль поверхности Земли, и при такой скорости даже почти в полном вакууме на высоте двухсот миль энергии оказалось вполне достаточно. Появился тонкий шипящий звук, становившийся все громче. Так материал корабля реагировал на воздействие разреженного воздуха. Постепенно звук менялся, его мощь нарастала, раздалось рычание, вскоре перешедшее в рев, а потом сменилось невероятным грохотом, корабль трепетал и дрожал, корпус трясся. Амплитуда вибрации то затихала, то увеличивалась, весь Корабль раскачивало с удивительным постоянством, вибрация становилась все ужаснее, напряженнее и зловещее. Четверо астронавтов, находившихся в корабле снабжения, почувствовали, что с изменением скорости все больше ощущается сила притяжения.
Они терпели, с этим состоянием бороться было бесполезно, при скорости, равной многим и многим милям в секунду, человек не может повлиять на происходящие процессы. Невыносимый вес угнетал, земля, распростершаяся внизу, напоминала расплывшееся пятно, а над головой чернело небо, которое не двигалось, зато многочисленные облака под ними мчались со скоростью экспресса. Тело весило почти тонну, а корабль шумел, как затяжной гром, и трясся, трясся…
Затем, когда они уже готовы были развалиться на куски, грохот перешел в вой, снизился до рычания, немыслимый вес исчез, и корабль снова попал в открытый космос. Земная поверхность оказалась вдалеке, движение затихло. Они опять поднялись на высоту в сто пятьдесят миль. Триста. Четыреста. Вокруг не раздавалось никаких звуков, кроме их собственного учащенного дыхания, мышцы отказывались подчиняться, пока длился процесс замедления скорости.
Джо хриплым голосом задал вопрос и посмотрел на индикатор температуры корпуса — она была очень, даже слишком высокой. Осмотрев себя, он увидел черные синяки там, где ремни удерживали тело от вибрации.
Чиф хрипло сказал:
— Джо, я не думал, что это сработает. Когда мы снова попадем в атмосферу?
— Через три часа, плюс–минус какие–нибудь минуты, — ответил Джо, прочищая горло. — Нас предупредят с Земли.
Слегка надтреснутым голосом Майк заметил:
— Радар сообщает, что мы взбираемся несколько ниже курса. Они думают, что корабль находится под недостаточным углом, и поэтому посадка пройдет не так легко, как должна бы.
Джо распустил ремни:
— А что с другим кораблем?
— Лучше, чем у нас, — отозвался Майк. — Он на пару сотен миль впереди. Внизу в Эллинге специально для нас пересчитывают параметры. Мы должны приземлиться с шестью касаниями вместо расчетных восьми, слишком много скорости потеряно.
Джо, снова став невесомым, с головокружительной быстротой поднялся вверх, вглядываясь в иллюминатор и пытаясь различить второй корабль снабжения, хотя ему было известно, что корабль длиной в восемьдесят футов невозможно увидеть на расстоянии двухсот миль, по крайней мере, невооруженным глазом. Но он увидел нечто другое, хотя в первый момент и не понял, что именно. Его собственный корабль находился, вероятно, на высоте четырехсот миль и все еще поднимался. Джо был потрясен, заметив след корабля, рассекавшего воздух как раз перед ними, ведь второй корабль не потерял так много скорости и находился выше, хотя Джо и не мог разглядеть его.
То, что он увидел, было струей белого пара, взвивающейся над горизонтом, которая поднималась вертикально вверх, и ее высота составляла сотни миль, а основание постепенно расширялось, пока не стало почти прозрачным, а потом исчезло. Это был след ракеты, и он свидетельствовал об огромной скорости, с которой она взбиралась. Ракета спешила на встречу со вторым кораблем снабжения и в конце концов уничтожила его. Джо видел, как столб пара вытягивался все выше и выше, но так и не разглядел второго корабля — тот был слишком мал, зато увидел вспышку яркого пламени, которая образовалась после взрыва. Он знал, что ничего, кроме раскаленного радиоактивного газа, не осталось ни от самого корабля, ни от его команды.
Потом он увидел след другой ракеты. Она поднималась, чтобы на этот раз уничтожить его самого.
5
Четверо астронавтов наблюдали через иллюминатор, как столб пара поднимается вверх, испытывая ненависть и к самой ракете, и к людям, построившим ее. Чиф бормотал на своем родном языке разные слова, звучавшие так, будто они пылали голубым пламенем по краям и пахли серой. Майк страшно шептал что–то своим тихим ломким голосом, а Хейни молча смотрел в иллюминатор горящим взором.
Корабль снабжения находился чуть выше четырехсот миль от поверхности Земли, в двухстах милях от ощутимого влияния атмосферы. Ракета поднялась на высоту двухсот миль, сближаясь с кораблем под прямым углом, и встреча казалась неминуемой. Враги Платформы, находящиеся на земле, имели неудачный опыт с неконтактным взрывателем, поэтому на этот раз они, скорее всего, держат ракету под полным контролем и взорвут бомбу только при наличии корабля поблизости. Не надо было даже точно целиться в него, взорвавшись, атомная боеголовка испарит любое вещество, которое окажется в нескольких милях от нее. И, конечно, корабль не сможет повернуть обратно, даже если использует все свои спусковые ракеты, а если и попытается сделать это, то рухнет вниз, словно камень. Корабли снабжения были спроектированы таким образом, чтобы терять скорость при помощи трения, и только после целого ряда контактов с атмосферой, они могли, используя спусковые ракеты, спуститься на землю. В данной ситуации можно только увеличить скорость корабля снабжения, чтобы он прошел расчетное место столкновения раньше ракетоносителя, но тот, в свою очередь, просто повернет, под умелым руководством с Земли, и станет преследовать его, догоняя. В любом случае, корабль снабжения нельзя остановить.
Как, впрочем, и ракету.
Джо так и не понял, как он осознал значение этого факта. Естественно, на земле или на море, как автомобиль, так и любое судно движутся прямо по намеченному курсу, изменив цель, вы измените курс, но объект в космосе движется по курсу, который всегда является суммой его предыдущих скоростей и направлений. Корабль Джо двигался на восток со скоростью, равной нескольким милям за единицу времени, и если бы он двигался на север, под прямым углом к настоящему курсу, то не прекратил бы своего движения на восток, просто векторы скоростей совместились бы, и корабль полетел бы на северо–восток. Если ракета, пущенная с Земли, повернет к северу или востоку, она при этом будет продолжать подниматься и просто придаст новое направление вертикальному подъему.