– Ты сказал, что на орбите нас ждет корабль. Что за судно?
– Маленькое и быстрое.
– Как раз как я люблю. Полгода тянула лямку второго пилота на крейсере, этот увалень слишком неповоротлив. После истребителя складывается такое впечатление, что ты был птицей, а стал бегемотом. Не могу даже представить, что чувствуют пилоты всех этих громадин типа линкоров или мониторов. Пока приведешь эту махину в движение, тебя десять раз подобьют, а я не люблю находиться под огнем. Ты сам умеешь пилотировать?
– Дилетантски. Я лучше стреляю, чем летаю.
– Когда ты садишься в кокпит истребителя и ощущаешь себя единым целым с машиной, это непередаваемое ощущение, – поведала Кира.
– Даже лучше, чем секс? – Сравнение было избитым и банальным донельзя уже тогда, когда космические истребители существовали только в качестве научной фантастики.
– Я бы не стала сравнивать, – сказала Кира. – Это слишком разное… Откуда ты вообще такое взял?
– Просто приходят в голову всякие глупости. – Ага, предчувствие, возникшее в самом начале разговора, меня не обмануло: если у Алекса Стоуна есть хоть малейший шанс выставить себя идиотом, он этим шансом непременно воспользуется.
От еще большей неловкости меня спас довольно противный звуковой сигнал и лампочка, замигавшая в одном из подлокотников кресла-каталки.
– Похоже, мне пора на процедуры, – сказала Кира. – До встречи, Алекс.
– Увидимся, – сказал я. – Выздоравливай там.
– Я уж постараюсь…
Прошла неделя с тех пор, как Холден отправился в город, и от него все еще не было ни слуху ни духу.
Каждый день я несколько часов проводил с Кирой. Доктор Уоллес утверждал, что это часть ее терапии, да и ей самой, я полагаю, было приятно видеть единственное человеческое лицо среди персонала клиники, напоминавшего ей о первом потенциальном противнике Альянса. Ах да, теперь уже не о потенциальном.
Я уже не первый раз ловил себя на мысли, что так до конца и не верю в начавшуюся войну. Здесь, в клинике посреди леса, на материке окраинной планеты, было тихо и спокойно, в ленте новостей практически не было информации о боях и потерях, и я часто забывал об объявлении войны и начале боевых действий.
А может быть, все дело в моем устаревшем сознании, которое не может всерьез воспринимать мысли о звездных войнах и отгораживается от реальности. С тех пор как я покинул двадцать первый век и оказался в будущем, прошло больше пяти лет. Если я до сих пор не убежден в реальности происходящего, может быть, я вообще уже никогда не буду в ней убежден?
Память о событиях, предшествующих Тайгеру-5, у Киры так и не восстанавливалась. Было видно, что ее это угнетает, и в наших разговорах я старался обходить щекотливую тему стороной. Мы болтали о пустяках, обменивались старыми жизненными историями и байками, изредка обсуждали ситуацию в галактике и изменения, о которых сообщалось в местных новостях.
А их было не много. По большому счету, официальное начало войны мало что изменило в сложившемся в предвоенные годы положении дел. Флотилии все еще не вступали в масштабные столкновения и находились в маневренной фазе. Оно и понятно, никто не хочет брать на себя ответственность за начало геноцида.
Каждый вечер я шел на посадочную площадку и встречал возвращающийся из города глайдер. Отсутствие Холдена начинало всерьез меня беспокоить, но я старался не подавать виду, чтобы и медперсонал, и Кира не могли заподозрить неладное.
Я пытался убедить себя, что ничего страшного не происходит и не может произойти, что Холден – не просто взрослый человек, а опытный полевой агент СБА, и, что бы он ни задумал, он будет вести себя осмотрительно.
Один, без агентурной сети, без поддержки, на планете, где по определению нельзя затеряться в толпе… Не представляю, как разведчик вообще может работать в таких условиях.
Впрочем, далеко не факт, что Холден отсутствует, потому что затеял что-то опасное по своему основному роду деятельности. Вполне может быть и так, что он впал в очередной запой или нашел сговорчивую и на все готовую веннтунианку или, чем черт не шутит, обычную человеческую женщину, завалился к ней и хорошо проводит время. В конце концов, Холден – не нянька, и он не обязан все время быть на виду и присматривать за мной.
Я ведь тоже не только взрослый человек, но и опытный полевой агент.
Холден вернулся на двенадцатый день, когда я уже всерьез начал задумываться о том, как мне оплачивать медицинские счета Киры в его отсутствие, не придется ли мне для этого продавать корабль, как я скажу об этом Азиму и что мы втроем будем делать на планете веннтунианцев, оставшись без транспорта и средств к существованию.
Из глайдера Холден вылез с безмятежно-расслабленным лицом, словно вернулся вечером того же дня, когда и покинул больничный комплекс, а не задержался почти на две недели. Через плечо перекинута легкая спортивная сумка, которой раньше при нем не было.
Агент был гладко выбрит, одет в новый костюм, очевидно, сшитый по местной моде, и выглядел свежим, бодрым и подтянутым. Похоже, моя версия про депрессию, запой и загул оказалась очень далека от реальности.
– Привет, Алекс! – Он махнул рукой еще на подходе. – Ты рад меня видеть?
– До отвращения.
– Я тоже рад. Как девушка?
– В целом нормально. Не помнит, что с ней произошло, но вполне адекватно осознает действительность.
– А физическое состояние?
– Вчера самостоятельно прошла двадцать метров, – правда, потом мне пришлось брать ее за руку и помочь устроиться в коляске.
– Прогресс очевиден, – буркнул Холден. – Еще вчера – кусок мяса в холодильнике, а сегодня уже может самостоятельно пройти двадцать метров.
– Ее разморозили не вчера.
– А, ну да, – согласился Холден. – И этим тонким замечанием ты даешь мне понять, что я подзадержался и непозволительно долго испытывал твою хрупкую психику молчанием?
Есть люди, которые лучше всего умеют морочить голову и действовать окружающим на нервы, подумал я. С такими людьми необходимо бороться. Делать из них гвозди и забивать не важно куда, но обязательно пудовой кувалдой и по самую шляпку. А потом старательно забывать то место, куда их забили, гвоздодер прятать в сейф, а ключ от сейфа выкидывать в океан. А еще лучше – в космос. Где-нибудь неподалеку от сверхновой звезды.
– Пройдемся? – предложил Холден, и мы свернули на тропинку, ведущую в лес. – У меня есть три новости. Две хорошие и одна тревожная. С какой начать?
– Я понимаю, что это противоречит традициям, но начни с хорошей, – сказал я. – Последнее время мне очень не хватает хороших новостей.
– Тебе известно о теракте в консульстве Альянса?
– Что-то мелькало в новостях, но без большого количества подробностей.
– Подробности тут и не важны. Важно то, что ребята теперь слишком заняты поисками террористов и охраной того, что осталось от здания, и даже если кто-то из них начал нас искать, мы получили хорошую фору во времени.
– Удачное совпадение, – заметил я. – Особенно если учесть, что это первый теракт на Веннту, направленный против граждан Альянса, за последние эдак лет двести.
– Я тоже считаю, что нам повезло. – Холден сделал вид, что не заметил намека, содержащегося в моих словах.
– И ты никак не поспособствовал этому везению?
– Я похож на молодого «имперского волка»?
– Кто знает.
– Пути везения неисповедимы, – сказал Холден. – Вторая хорошая новость заключается в том, что я раздобыл нам немного деньжат, так что мы не останемся на мели после того, как заплатим по счетам.
– Эти две новости точно никак не связаны?
– Они обе хорошие. Этого мало?
Я вздохнул. Ладно, насяду на него на корабле.
– А что с третьей?
– Боевая эскадра имперского флота под командованием твоего любимого адмирала Реннера недавно была замечена в неприятной близости от системы Веннту, – сказал Холден. – То есть, может быть, это все очередные маневры, за которыми ничего не стоит, а может быть… Наступают тревожные времена, друг мой. Любой ход на игровой доске может что-то означать.
– Сил этой эскадры хватит на то, чтобы прорвать оборону?
– Сложно оценивать расклады, когда имеешь дело с тактическим гением вроде Реннера, – задумался Холден. – Я, конечно же, не верю в то, что планету можно захватить силами одного крейсера и двух истребителей, но и то, что для этого потребуется флот из тысяч судов, кажется мне весьма маловероятным. У Реннера два линкора, шесть тяжелых крейсеров, монитор, два десантных транспорта и пара десятков кораблей поддержки, не считая «москитного флота». Принято считать, что для захвата планеты земного типа этого количества недостаточно, но, во-первых, сию теорию нечасто проверяли на практике, а во-вторых, это Реннер.
– Он действительно так хорош, как о нем говорят?
– Таррен опасается поворачиваться к нему спиной, но все равно не сместил с адмиральской должности, – сказал Холден. – О чем-то же это должно говорить.
– Он действительно так хорош, как о нем говорят?
– Таррен опасается поворачиваться к нему спиной, но все равно не сместил с адмиральской должности, – сказал Холден. – О чем-то же это должно говорить.
– Есть какие-нибудь прогнозы относительно того, когда он может прикатить к нам в гости?
– Если он решит поторопиться, на маневры и дорогу сюда ему потребуется от пяти до семи дней, – сказал Холден. – Но будем надеяться, что он спешить не станет и вообще его пронесет мимо нас. Что при твоем-то умении влипать во всевозможные неприятности маловероятно.
– Типун тебе на язык величиной со Звезду Смерти, – пожелал я. – И Дарту Вейдеру привет.
Глава 7
В сумке, которую Холден притащил из своей почти двухнедельной поездки, помимо смены одежды оказались два легких импульсных пистолета местного производства. Далеко не самое мощное оружие, а против человека в полной боевой броне – и вовсе бесполезное, но это все же лучше, чем ничего. И не жалко будет выбрасывать, когда настанет пора покинуть эту планету. В орбитальный шаттл даже с такими пукалками все равно не пустят.
Если повезет, в деле мы их так и не опробуем.
Холден принял душ, хлопнул банку привезенного с собой пива и завалился спать, а я вышел на улицу и бросил взгляд на звездное небо. Где-то там наверху был Азим, невидимая отсюда сеть орбитальной обороны планеты, а еще дальше, так далеко, что не рассмотреть и в телескоп, находилась эскадра адмирала Реннера, личного друга Асада ад-Дина и лучшего боевого офицера Империи, с которым мне довелось познакомиться во времена пресловутой войны за Новую Колумбию. Тогда под его командованием кленнонцы вдребезги разнесли клан Прадеша, который захватил планету, но не смог ее удержать.
Не хотелось бы мне вновь повстречать адмирала при сходных обстоятельствах. Веннту защищена куда лучше Новой Колумбии, но если эскадра Реннера хотя бы окажется поблизости и даже не будет предпринимать никаких действий, существует нехилая вероятность, что с планеты никого не выпустят, а все частные корабли реквизируют в пользу государства.
Звездное небо Веннту было похоже на звездное небо Земли. Если, конечно, вы не астроном или не обладаете эйдетической памятью, позволяющей вам находить отличия в количестве и расположении этих маленьких мерцающих точек над головой.
В те времена, когда Земля являлась центром мироздания, была плоской и покоилась на трех слонах, жизнь наверняка была проще. Тогда звезды были просто звездами и не таили в себе никакой угрозы, кроме неудачно составленных гороскопов. А потом мир начал увеличиваться, и чем больше он становился, тем больше опасностей в нем появлялось.
Скаари умеют уничтожать планеты. Возможно, скоро кто-то научится гасить звезды.
Или абсолютное оружие, которое так хотят заполучить все участвующие в конфликте стороны, будет еще эффективнее? Какой-нибудь разрушитель материи или генератор антивещества? Разумные существа всегда были чертовски изобретательны, когда речь заходила об убийстве других разумных существ.
Теперь на этом поле деятельности открываются воистину огромные перспективы. Если раньше люди убивали людей, скаари убивали скаари, а кленнонцы – кленнонцев, теперь у них появилась прекрасная возможность убивать всех подряд.
Война…
За ресурсы, за идеологию, по каким-то мелким политическим причинам текущего момента, которые через пару веков уже никто и не вспомнит…
В мое время люди верили, что в будущем человечество может измениться, что жажда убийства, текущая в наших венах, не является неотъемлемым компонентом нашей природы, что звезды, когда мы их достигнем, смогут исправить что-то в нашем мировоззрении, что инопланетный разум, который мы встретим, будет отличаться от нашего.
Но скаари, сильно отличающиеся внешне, внутренне оказались слишком похожи на нас. Они прошли тот же путь, ими двигали те же мотивы, они продолжали совершать те же ошибки. Неужели инстинкт убийства является необходимым условием для эволюции? Неужели разум может получить только хищник? Что тут причина, а что следствие?
Сначала я услышал шаги. Обычные размеренные шаги человека, который идет по привычной территории и никого не боится. Отнюдь не крадущиеся шаги убийцы.
Чувство опасности промолчало.
Я повернул голову на звук и рассмотрел темную приземистую фигуру кого-то из местных, направляющуюся к гостевому корпусу. Неподготовленному человеку вообще сложно отличить одного кленнонца от другого, а ночью они вообще становятся все на одно лицо, и даже мне понадобилось некоторое время, чтобы опознать в ночном визитере доктора Уоллеса.
Я окликнул его:
– Док? Вы не к нам?
– К вам. Я знал, что вы не спите, – сказал он. – Вы вообще поздно ложитесь спать.
– Что-то случилось с Кирой?
– О нет. С ней все нормально, процесс восстановления идет хорошо, и мы действительно уложимся в срок. Естественно, еще какое-то время она не сможет пилотировать, но вернуться к обычной жизни ей ничто не должно помешать.
– Это радует, – кивнул я, не став уточнять, что пилотирование для Киры вполне может быть определяющей частью такого понятия, как обычная жизнь. – Тогда зачем вы здесь?
– Выдалась свободная минутка, и я хотел бы поговорить. С вами.
– Я пригласил бы вас к себе, но сегодня вернулся мой друг, и он, похоже, уже спит. Или вы хотите побеседовать с нами обоими?
– Нет, пока мне будет достаточно беседы только с вами. Мы можем пройти в кабинет или остаться на воздухе.
– Тогда давайте останемся здесь.
– Хорошо, – сказал доктор. – Откуда вы, Алекс?
– В смысле?
– С какой планеты?
– С Земли.
– Вы уверены?
– Если это какая-то местная шутка, то я не совсем понимаю, где мне смеяться, – сказал я.
– Вы знали своих родителей?
– Я из детского дома. К чему эти странные вопросы? Вы нашли у меня какую-то генетическую болезнь?
– Нет. Вы абсолютно здоровы.
– Так это же хорошо?
– Да, это хорошо, – сказал доктор Уоллес. – Но вы отчасти правы. Эти странные вопросы спровоцированы образцами ваших тканей, которые остались у нас после стандартного обследования. Скажите, а ваш друг тоже с Земли?
– Насколько я знаю, да.
– Он тоже абсолютно здоров.
– Вас именно это беспокоит?
– Вы знаете, да, – сказал доктор Уоллес. – Это странно. Это было бы не так странно, если бы вы были кленнонцами, но вы – люди, а люди несовершенны, и абсолютно здоровые экземпляры встречаются среди них… среди вас крайне редко. Настолько редко, что их обычно называют феноменами.
– Наверное, вот за это люди кленнонцев и не любят. За то, что кленнонцы, при всех внешних отличиях, считают себя не просто людьми, но их улучшенной версией. Кленнонец – это человек версии 2.0 – «быстрее, лучше, сильнее».
– Здоровее.
– То есть мы оба феноменально здоровы, и это кажется вам ненормальным?
– Странно звучит, да?
– Особенно из уст доктора.
– Ваш биологический возраст где-то в районе двадцати одного года, – сказал доктор Уоллес. – При этом вы – космический бродяга, контрабандист и наемник, чей образ жизни наверняка сильно отличается от здорового. А у вас даже песка в почках нет.
– У моего друга тоже?
– Его биологический возраст чуть выше вашего, но значительно ниже хронологического. Сколько ему лет? Сорок пять? Пятьдесят?
– Около того, – согласился я.
Я никогда не спрашивал, сколько Холдену лет, но почему-то считал, что он немногим старше меня. Сложно привыкнуть к тому, что люди стали жить дольше и выглядеть моложе. Осознать это достаточно легко, но все время держать это в голове почему-то не получается. Я слишком привык к тому, что если человек выглядит на тридцать лет, то ему скорее всего от двадцати восьми до тридцати двух. И уж никак не пятьдесят.
– Биологически ему двадцать четыре, – сказал доктор Уоллес.
– Видимо, он следит за своим здоровьем. – Для того чтобы быть здоровым, гражданину Альянса нужно иметь очень много денег.
Или работать на организацию, которая оплатит все медицинские расходы. Такую, как СБА, например.
– Вы находитесь в прекрасной физической форме, – заметил доктор Уоллес. – При этом вы ни разу не посещали наш тренажерный зал.
– Сила тяготения здесь выше, чем я привык, – сказал я. – Для меня каждый день на Веннту проходит как поход в спортзал.
– Кто-то основательно поработал над вашим организмом, – продолжал доктор. – В вашей крови находятся антитела от всех известных болезней и еще от пары экзотических вариантов, с которыми я никогда не сталкивался.
– Мне делали много прививок.
– Жаль, что я не могу отправить ваши образцы тканей в Имперский институт генетики, – вздохнул Уоллес. – В такие моменты я особенно четко понимаю, насколько провинциальна наша планета и как отстали наши технологии от Кленнона.
И при этом он, доктор небольшой клиники на провинциальной планете, обозвал криокамеру – венец технического совершенства, достигнутого Альянсом – антиквариатом! Что же сейчас умеют делать в их столичных мирах? И где Альянс свернул не в том направлении, что Кленнон сумел его так опередить? Можно ли списать эту разницу на последствия Войны Регресса, или кленнонцы правы и они просто совершеннее людей?