– У меня есть к тебе несколько вопросов.
– Ради бога. Присядь вон на ту кучу книг. Извини, стул у меня только один. Катя, иди домой. Это разговор только между мной и Женей.
– Это вовсе не обязательно… – запротестовал Родин, но девушка беспрекословно накинула легкую шаль и вышла из комнаты.
«Здорово ее Иван выдрессировал… Попробуй я так ей сказать в годы наших отношений… в меня бы не только сахарница полетела…»
Отогнав эти мысли, Родин уселся на стопку книг и, немного помолчав, спросил:
– Иван, ты сильно уважаешь Дэниса?
Иван усмехнулся.
– Он мне не просто учитель. Я считаю его своим истинным отцом: Денис Трофимович меня вырастил, выучил, приобщил к любимому делу… Я его не просто уважаю, но люблю как отца.
Родин снова помолчал. Иван продолжал хладнокровно чистить саблю.
– Любишь настолько, что решил отомстить Стрыльникову, который избил профессора?
Иван молчал. Только «ширк-ширк» – скакала по сабле белая тряпочка.
– Я не желаю отвечать на этот вопрос, – ответил он наконец. – Если у тебя есть доказательства моего преступления, так к чему эти преамбулы? Волоки меня в тюрьму. Ну а если нет доказательств, так говорить я тебе ничего не буду.
– Доказательств предостаточно, – улыбнулся Ро-дин. – Но я бы советовал явиться в полицию с повинной. Стрыльников повел себя как последний негодяй, да и уважением в обществе он никогда не пользовался. При хорошем адвокате присяжные вообще могут тебя полностью оправдать, если ты займешь правильную позицию, чего я искренне желаю как друг. Бывший.
– Какие же это доказательства?
– Записка, вызывающая Стрыльникова во двор и написанная твоим почерком. Он ее не сжег, как ты просил, а просто отшвырнул в тарелку с подливкой. Ее нашли среди отбросов, и я сейчас сличил почерки у профессора. Серьезная улика?
Иван молча кивнул.
– Далее, извозчик нумер четыреста тридцать два показал, что ты вышел из музея прямо вслед за Стрыльниковым и приказал следовать за ним на небольшом расстоянии.
– Это ничего не значит, может, я просто хотел поехать к ресторану. В ту сторону, кстати, не один я поехал.
– Саратовского журналиста в полосатом костюме уже допросили. Он тоже видел, как твоя двуколка последовала за Стрыльниковым.
Иван молчал.
– Ну и самое главное, перевязанная щека, усики и костюм, как у приказчика.
– Костюма такого у меня нет и быть не могло.
– Возможно. Хотя, пожалуй, вот последняя улика, – с этими словами Родин положил перед адъюнктом острие отломанного стилета. – Не признаешь? Представляешь, углежог Шишка нашел это лезвие среди дров и принес вчера в полицию. Так вот мой вопрос: «Золотой витязь» у тебя? Карта, надо понимать, тоже.
– «Витязя» я не брал. Я уехал еще до того, как лорда сбросили с лестницы. Карта и впрямь у меня, но она зашифрована, а может, и вообще поддельная. Потому шифр никто и не разгадал. Нужен секрет, как соединить ключи, чтобы попасть в сокровищницу…
– …чтобы найти «Зеркало шайтана»? И зачем оно тебе? Чтобы уничтожить мир? Или воевать с микадо? Что, ты решил объявить войну кайзеру?..
– А что, если я тебя сейчас располовиню вот этой самой саблей, – так же спокойно сказал Иван, – а сам возьму чемодан да пущусь в бега? Скроюсь где-нибудь в Тавриде, буду учить детей истории, а сам продолжу искать сокровища Ахмет‑бея, и в жизни меня уже никто не найдет.
– Что ж, – с улыбкой ответил Родин, – такой вариант вполне возможен. Но все же я надеюсь на твое благоразу…
Георгий не успел договорить, потому что в эту секунду молодой историк неожиданно вскочил и сделал в его сторону выпад саблей. Следом вместе со стопкой писчей бумаги на доктора полетел круглый столик. Гусев рубанул по-казацки снизу, однако Родин спарировал удар своей тростью, сабля отлетела в сторону и вдребезги разбила керосиновую лампу. Остатки керосина полыхнули на стене и моментально погасли. Еще один удар саблей сверху вниз пришелся, очевидно, на стульчик для ног.
Хлопнула дверь, с грохотом полетел на пол шкаф. Родин пару раз наотмашь махнул тростью в разные стороны, но споткнулся о кучу книг и чуть не упал. Только он успел подняться и нанести несколько ударов тростью по воздуху, как на шею ему вдруг легли крепкие руки, в глазах блеснула Большая Медведица, улыбчивое лицо Полины, танцующая Лилия, непонятный длинный золотой штырь, колоколами грохнул звон разбитого оконного стекла и…
* * *– Вот он, мошенник, ваше высбродие! Держу подлеца! – раздался громкий голос откуда-то из пыльной темноты. – Ишь крепкий какой, как бугай, не поднять его.
– Ты по мордасам ему съезди, – посоветовал другой. – Эвон, разлегся!
– Так, никого не трогать! – послышался голос, видно, принадлежащий командиру. – Дайте-ка огня. Не видать ни шута.
Родина стали очень сильно трясти, отчего в голове, будто бы набитой опилками, эти опилки принялись летать из стороны в сторону. Он понял, что лежит на полу и ему светят в лицо электрическим фонарем.
– Никодимов, ты что, ошалел? – перепуганно вымолвил командир, в котором узнавался Торопков. – Это ж Георгий Иванович! Ну-ка пусти его, да осторожно!
Родина опустили на пол. Он попытался спросить, что же, черт возьми, произошло, но удалось издать только звук вроде:
– Архрхрхр… – и изо рта вылетели небольшие кровавые брызги.
– Что ж вы этак, Георгий Иванович, – затараторил Торопков, – пошли прямо в логово одни-то! Хоть бы нас дождались! А тут вижу, он за горло вас схватил! Вон прямо на сонных артериях кровоподтеки… Точно, как у слуги лорда Мак-Роберта… И ушел, видно, через окно, хорошо, что мы хоть вовремя подоспели. Еще бы чуть-чуть…
– Благодарю, Гаврила Михайлович, – наконец прохрипел Родин, – вы и правда вовремя поспели, а я и правда слишком понадеялся на свои силы… со спины он подошел в темноте… Но… выходит, Гусев бежал?
– В окошко сиганул и по крышам удрал, – ответил поджарый агент. – За ним двое наших рванули, кто помоложе, да только навряд ли им его схватить, коли он до реки добежит. Там через мост в лесок – и поминай как звали.
– Как же вы так, господин доктор? – спросил еще один агент, помоложе, помогая пострадавшему подняться.
Родину стало очень стыдно, и он долго не знал, что ответить.
– Да не ожидал я, что этот историк таким прытким окажется, – наконец сознался Георгий.
Что ж, это было правдой. Гусев и саблю-то держал не как фехтовальщик… Двигался он медленно… Поначалу… Казалось, вот он, на расстоянии удара тростью, а тут погасла эта чертова лампа, и пока Родин, точно ямщик оглоблей, махал своей тростью, историк зашел ему за спину и пережал артерии… Глупо выглядел Георгий, глупо, жалко и беспомощно. Хорошо хоть, вовремя ворвались агенты и спугнули Ивана, хорошо хоть, успел Родин напрячь шею и повернуть голову, чтобы обеспечить ток крови в правой артерии. И впрямь, еще пара секунд – и пришло бы забытье, от которого не просыпаются.
– Что ж, давайте свету. Будем делать обыск, – наконец сказал Торопков. – Демченко, сходите за понятыми.
Одно было хорошо – стало понятно, отчего Гусев убил Стрыльникова (конечно, месть за учителя была не главным мотивом, главное – карта сокровищ Ахмет‑бея, что так и не досталась профессору Смородинову). Увечья подданным Великобритании? Выходило, что и это его рук дело. Кража статуэтки? И это тоже. Только зачем ему «Зеркало шайтана»? И где третий ключ? Что ж, ответы на эти вопросы, видно, им придется получить позднее.
* * *Поезд британской дипломатической миссии «Москва – Одесса» остановился на Старокузнецком вокзале поздно ночью всего на несколько минут. Никто не заметил, как с третьего пути крепкий мужчина по специальным сходням ввез в вагон инвалидную коляску с пожилым джентльменом. Вскоре паровоз весело засвистел и тронулся в путь. Как оказалось, больше в поезде никого не было, кроме обслуги, машинистов и кочегаров.
– Черт побери, Хью, это купе больше похоже на люкс в «Браунс». Здесь есть даже ванна! Впрочем, старокузнецкая гостиница тоже была весьма недурна, вопреки нашим ожиданиям.
Ирландец, как всегда, молча кивнул. Лорд приучил его не показывать эмоций и не произносить слов без лишней надобности, еще когда ирландец был рыжим вихрастым мальчишкой, а сам Мак-Роберт стройным красивым юношей.
– Однако никакой люкс не сравнится с ночевкой под звездами в джунглях Амазонии… Боже, какие я тогда видел сны! А ты, Хью? Что тебе снилось?
– Мне снилась Ирландия, сэр.
– Тебе всегда снится твоя Ирландия, не так ли?
– Да, сэр, – ответил Хью, глядя в окно.
– Дурачок, ты же покинул ее, когда тебе было лет пять.
– С тех пор она мне и снится, сэр. Могу ли я задать вам вопрос, сэр?
– Конечно, Хью. Что-то ты сегодня разговорчив. Ну говори, говори, отчего бы и нет. Долгая дорога располагает к задушевной беседе.
– Я волнуюсь, не повредил ли я ваше кресло, когда столкнул его с лестницы. Я же говорил, что мог бы донести его на руках до самого парадного входа.
– Хью, я не привык делать что-то наполовину… С креслом все в порядке. И колесо нам быстро заменили. Мне на своей каталке случалось падать с куда большей высоты, черт возьми. Жаль, что я не видел сам себя: такой жалкий старикашка, падает, стонет, кувыркается… ха-ха-ха! – и Мак-Роберт зашелся своим трескучим смехом. – Брось, Хью. Мы разыграли все, как по нотам. Ты тоже был великолепен. Я видел, как тебя выволакивали из этого чулана, беспомощного, с синяками на шее! Как ты умудрился так себе пережать артерии?
– Я тоже не привык делать что-то наполовину, – без улыбки ответил ирландец.
– Вот это моя школа, – снова захохотал лорд.
– Сэр, осмелюсь предположить, что это несколько…
– Ничего-ничего, – ответил лорд, – это была славная комедия положений. – Однако этот золотой воин не то чтобы очень уж и золотой, – проговорил он, разглядывая статуэтку через большую лупу. – Больше похоже на грубую поделку какого-нибудь ремесленника. Хотя, безусловно, статуэтка старая, ей лет двести, не меньше… да и поза у него какая-то странная. Что он делает-то, как ты думаешь, Хью?
Хью уже не ответил, понимая, что беседа закончилась. Его господин просто размышлял вслух.
– Ключом, вероятно, служит его рука, – продолжал лорд. – Думаю, расположение пальцев точно совпадает с канавками замка двери. А тело служит рукоятью, с помощью которой дверь сдвигается в сторону. Такие статуэтки-ключи делали еще в Египте, во времена первой хеттской династии.
Наконец лорд снова положил статуэтку в саквояж. На лице его появилось недовольное выражение.
– А этот профессор Смородинов – довольно странный человек, – задумчиво пробормотал Мак-Роберт, поскребывая подбородок. – Держал в руках ключ к несметным богатствам и почему-то им не воспользовался. Хотя проявлял к теме сокровищ Ахмет‑бея явный интерес, это видно по его работам.
– Может, он не знал, где находится вход в сокровищницу? – предположил Хью. – Или сломался, когда на его глазах в горах разбился коллега Афанасий Гусев?
– Это вполне вероятно. А может быть, профессор затеял какую-то собственную игру. Он выглядит простачком, даже идиотом. Но он совсем не так прост. Или я совсем не умею распознавать людей.
– Сэр, мне кажется, второе очень маловероятно.
– Да, иначе меня давно вышвырнули бы из секретной службы его величества к чертям собачьим, ха-ха-ха! Итак, если внимательно прочитать все его работы о сокровищнице Ахмет‑бея, то он нигде не пишет о найденном входе. Хотя Афанасий Гусев ясно писал в дневнике, что они приблизились к разгадке на расстояние одного шага. Он пишет также, что им предстоит подниматься по скалам при помощи альпинистского снаряжения на высоту до сорока футов. Это странно, потому что вход в пещеру находится у подножия горы.
– Выходит, они и в самом деле не нашли его? – снова предположил Хью.
– Это может значить только одно: кто-то из нас двоих ошибся и принял за вход в сокровищницу обыкновенную расселину в скалах…
– Уверен, что это не вы, сэр.
– Хочется надеяться. Ты сам помнишь, проход был весьма глубокий и скорее всего не природного происхождения.
– Да, сэр. А еще там пахло серой. Чувствовалось, что шайтан, не к ночи будет упомянуто его имя, где-то рядом.
– Точно! Видно, какие-то природные отложения, которые и стали причиной мрачного названия этих гор. Вообще забавно, как мы с тобой нашли это место, Хью. Помнишь?
– Да, сэр, отлично помню. Все благодаря рукописи, которую мы обнаружили в личной библиотеке турецкого султана.
– Да, рукопись мне очень помогла. Все же без содействия нашего посла в Турции султан меня бы и на порог не пустил. Будь на моем месте этот несчастный Смородинов, он бы еще отведал, как хлещут палками по пяткам верные мамелюки солнцеподобного турецкого правителя. Они ведь, хоть и обучаются теперь у нас в Оксфорде, в сущности, все еще дикари…
– Сэр, вы оказали честь султану своим визитом. Ведь он сам говорил, что ваши книги занимают особое место в его библиотеке.
– А ведь книги и вправду недурны, Хью! Ха-ха-ха!
– Они изумительны, сэр. Для меня большая честь, что вы упоминаете обо мне в своих рассказах.
– Ну а как иначе, Хью? Что бы я без тебя делал? Особенно после укуса этого чертового амазонского странствующего паука! Кстати, этот укус запросто мог убить меня, если бы ты не принял единственно правильное решение – сделать надрез на месте укуса, выдавить как можно больше крови и залить рану спиртом… Поэтому я и остался тогда жив, хоть и потерял способность ходить… Это ведь благодаря твоим сильным плечам мы пересекли Кордильеры, нашли золотой город инков, залезли в эти Чертовы скалы, наконец. А я только сидел в своей люльке да делал зарисовки местности.
– Это всего лишь мой долг, сэр.
– Долг… тогда я здорово перепугался. Ведь щель между валунами, куда свалилась фляга, казалась такой узкой! Какова оптическая иллюзия! Я еще просил тебя не лезть туда, все равно, мол, достать флягу невозможно. А ты взял и пропал, ха-ха-ха! Я едва не обделался, черт побери! Сначала потерял свою любимую счастливую флягу, потом верного друга и помощника, без которого я как без рук, даже, черт возьми, оправиться не могу толком… Думал, что так и помру там, среди этих Чертовых скал, сидя в своей походной люльке, ха-ха-ха!
– Сверху щель и правда выглядела совсем узкой, сэр. Но стоило мне спуститься чуть ниже, как моему взору открылась настоящая галерея. Фляга лежала прямо у ее входа.
– Дорогой мой Хью, а ведь фляга действительно оказалась счастливой! Если мы действительно по невероятному стечению обстоятельств нашли вход в тайник Ахмет‑бея, то империя получит в свое распоряжение богатства, цену которых даже невозможно представить, а главное – оружие, которое, если верить легендам, может поставить на колени весь мир!
– А вы, сэр, – славу и почет, которые невозможно представить.
При этих словах лорд с улыбкой потрепал верного слугу по плечу.
* * *Во главе большого стола в кабинете губернского полицмейстера сидел сам Мамонтов, рядом – начальник губернского же жандармского управления подполковник Радевич, судебный следователь Швальбе, старший полицейский надзиратель Торопков, товарищ полицмейстера Коноплев, начальник сыскного отделения Назарский и консультант управления, доктор Георгий Родин.
После того как Мамонтов открыл совещание, Торопков кратко изложил результаты расследования.
– Все факты, ваше превосходительство, а также личное признание Гусева, сделанное им в присутствии господина Родина, говорят о том, что он и является убийцей Стрыльникова. Причина – желание отомстить за оскорбление действием, которое фабрикант нанес приемному отцу Гусева, профессору Смородинову. Как стало известно в ходе дознания, Стрыльников накричал на профессора и вышвырнул его за дверь, так что у того остались на теле кровоподтеки, которые увидел подозреваемый. Сам Гусев, опять же в присутствии господина Родина, упомянул о том, что он отправится на поиски клада династии Гиреев. С учетом того, что подозреваемый обладает профессиональными знаниями по истории и археологии, мы пришли к выводу, что он направился на поиски сокровищ в горный район Крыма, в район так называемых Чертовых скал. Я предлагаю отрядить туда команду сыщиков с целью поимки злоумышленника, а также нейтрализации смертоносного оружия, буде таковое найдено.
– Куда «туда»? – спросил Мамонтов. – Разве нам известно, куда конкретно направился Гусев? Эти Чертовы скалы могут тянуться на десятки верст.
– Шестнадцать верст, если быть точным, плюс еще Карадагский шлях, – ответил Торопков. – Нам несказанно повезло, что с нами согласился сотрудничать профессор Смородинов. Он обязуется помочь с арестом Гусева и утверждает, что может с точностью до полверсты указать место, где будет искать клад его приемный сын. Кроме того, он прекрасно знает эти места, не раз проводил там археологические изыскания, знаком с местной спецификой и особенностями ландшафта. К тому же, если эти сокровища действительно существуют и мы обнаружим их, профессор поможет нам в экспертизе подлинности и соответствующей оценке. Да и убийцу, вполне возможно, у него получится урезонить… Даст Бог, и пальбы удастся избежать, – закончил свою аргументацию Торопков.
– Звучит сомнительно, – покачал головой Мамонтов. – Может, лучше просто попросить помощи коллег из Таврической губернии? Оцепят эти скалы да и поймают мерзавца, как только он туда сунется.
– Мне кажется, ваше превосходительство, мы добьемся в этом деле куда больших успехов, если будем действовать осторожно и без излишней огласки и ажитации, – мягко ответил Торопков. – Как объяснил нам профессор Смородинов, район Шайтан-Калаяр весьма скалистый, и подхода, в обычном понимании, к нему нет. Туда надо подниматься со стороны моря в альпинистской обвязке – и только тогда можно выйти на плато в центре этих скалистых кряжей. А если снаряжать специальную полицейскую экспедицию, то такая операция неизбежно привлечет внимание и спугнет убийцу. Я считаю, что в данном случае это совершенно неоправданно. Нужно действовать быстро и неожиданно. Большие полицейские силы нам там совершенно ни к чему. Гусеву оттуда деваться будет некуда.