Но и этот выпад Илья пропустил мимо ушей.
– Я ничем не могу помочь твоему мужу, – с упором на последние два слова отчеканил он. – А если ты вдруг окажешься на улице, я назначу тебе содержание. Как матери моего сына. Алексей ни в чем не будет нуждаться.
– Алексей! – передразнила его Кристина. – Раньше ты называл его Алешкой!
– Алексей вырос, он уже взрослый.
– Вырос! Хоть бы поинтересовался, как он рос…
– Интересовался.
– Да уж! Исчез, как в воду канул! Хоть бы раз с сыном встретился!
– Зачем? – поморщился Илья. – Алексей считает Штагова отцом, зачем ему разрываться между ним и мной? Зачем наносить ребенку душевную травму?
– Какой ты заботливый!.. – ехидно заметила Кристина.
– Да, заботливый. Когда Штагов закончится, Алексей узнает, кто его настоящий отец.
– Когда Штагов закончится?!
– Думаю, ему осталось недолго.
– Кто тебе такое сказал?
– У него слабое здоровье, он долго не протянет.
– Какой же ты!.. – Она хотела назвать его подонком, но удержалась.
– Да, я такой. И меня уже не исправить.
– Ты наказываешь не только Штагова, но и меня.
– Я не имею никакого отношения к вашим проблемам.
– Ну да, конечно!
Илья поднял правую руку, спокойно глянул на часы и сказал:
– Извини, мне пора!
Сейчас он встанет, уйдет, и она никогда его больше не увидит.
– Неужели ты можешь так просто взять и уйти? – с надрывом проговорила она. – Мы же любили друг друга! Я – мать твоего сына!
– Любили, – кивнул он, делая нажим на прошедшее время.
– Я и сейчас тебя люблю!
– Это все слова.
– Нет, это правда!
– Это уже не имеет значения.
– Почему?
– У тебя своя жизнь, у меня своя. У тебя муж, у меня жена. У тебя дети, у меня дети.
– Жена?.. Да, мне говорили, что ты живешь с какой-то малолеткой.
– Ну, Лена уже не малолетка, – улыбнулся Илья.
И голос у него смягчился, и взгляд потеплел, но Кристину это лишь еще больше расстроило. Илья подобрел, когда речь зашла о Лене, значит, он любит ее, а семьей своей дорожит.
– Да, конечно… Интересно знать, как ты жил без меня?
– Жена у меня, двое детей. Бизнес.
– Штагов мне про тебя ничего не говорил. Я знала только, что ты с Леной на мельнице жил.
– На мельнице жил, крутиться ее заставил. А она крутила, молола… Все перемолола – и прошлое, и всю ту любовь, которая там была…
– Не перемолола. – Кристина пыталась сдерживать слезы, но рука полезла в сумочку за платком. – Если бы перемолола, ты бы не стал мстить Штагову.
Илья хотел что-то сказать, но вдруг нахмурился, резко поднялся из-за стола и ушел, даже не глянув на Кристину на прощание. Казалось, не уходил он, а убегал…
Глава 17
Темная туча тяжело нависла над землей, солнце не могло пробиться сквозь нее, но яркими своими лучами, будто пальцами, хваталось за пушистые края.
Кристина вздохнула, глянув на небо. Туча или уползет, или просто развеется, и солнце по-прежнему будет светить ярко и беззаботно. А здесь, на земле, далеко не все так просто. С каждым днем становится все хуже. Вчера приезжали судебные приставы с предписанием. В счет оплаты долга банк забирал все, даже дом и квартиру. Охранники уже все поняли, поэтому из четырех человек на работу сегодня вышел только один. И прислуга начала разбегаться. Конечно, можно обходиться и без охраны, а с домом Кристина управится сама, но удручал сам факт. И недвижимость арестована, и банковские счета, зарплату людям платить нечем. Это не беда, а самая настоящая катастрофа.
Штагов к приставам не вышел и к себе не пустил. Лежит в спальне, как живой покойник, даже к столу не выходит. А под лежачий камень вода не течет, нужно что-то делать, хотя бы ради детей.
Не хотела она обвинять его в своих несчастьях. Может, он и сподвиг Римму на подлость, да и у самого рыльце в пушку, но сейчас не время бить его под дых. И сама Римма куда-то исчезла. Семен дома, а ее нет. Он пьет с горя, а она где-то пропадает. Вроде бы бизнес у нее в Черноземске… Интересно, на чьи деньги она его открыла? Семен помогал?..
Кристина поднялась со своей любимой скамейки, направилась к дому. Каждая березка, каждый кустик здесь как часть души. Дом уйдет с молотка, и все исчезнет. Ощущение такое, как будто жизнь остановилась. Может, Штагов знает, как вернуть утраченное? Он что-то говорил про сбережения, вдруг они смогут выкупить дом? Пусть не сразу, но потом, когда шумиха с долгами уляжется… Или же просто уедут – туда, где их не знают. Возможно, за границу. Куда угодно, лишь бы не жить в нищете. Она-то, может, и готова, а дети – нет… Хотя нет, не готова. Не в том она возрасте, чтобы относиться спокойно к бедности. Да и не тот с ней мужчина. Был бы Илья…
Но Илья обещал содержать ее и Алешку, а Диана будет с ними. Если так, зачем щадить Валеру? Сказать ему все, выплеснуть свои обиды, может, и не выдержит его сердце. Даже Илья знает, как он плох…
Кристина невольно ускорила шаг, собираясь устроить скандал, но вдруг остановилась. Сердце учащенно забилось, в ушах зашумело, рука невольно схватилась за сердце. Что это с ней? Как можно так думать? Штагов, конечно, сволочь, но нельзя же так оскотиниваться!..
Она постаралась успокоиться, взять себя в руки. Нет, не станет она убивать мужа… Но сказать ему про встречу с Ильей нужно. Может, это его встряхнет и вернет к жизни. Клин клином вышибают…
На площадке перед гаражом она увидела кроссовер «Лексус», на котором ездила Римма. Все-таки вернулась блудная невестка.
Семена нигде не было, а Римму Кристина увидела в малом холле. Она спускалась по лестнице с подносом в руках. Волосы в свежей укладке, деловой костюм, юбка чуть короче среднего. И поднос. Нелепица какая-то. Она сроду никому кофе не подавала, даже мужу.
– Ты откуда? – спросила Кристина.
– Не важно, откуда я, важно, где тебя черти носят. Валерий Семенович зовет, зовет! – ехидно усмехнулась Римма. – А дома никого!
– Ты к Валерию Семеновичу ходила?
– А что, нельзя?
– Почему нельзя? Можно. Тем более вам есть о чем поговорить. Например, как вы Илью подставляли… Сколько он тебе заплатил?
Римма, ничуть не смутившись, лишь махнула в ответ рукой и пошла дальше.
Кристина не стала ее останавливать. Какой с нее спрос? Ей заплатили, она сделала…
Штагов сидел на кровати – небритый, нечесаный. И бледный. Дыхание тяжелое, прерывистое. И чашечка кофе в руке. Кристина покачала головой, глядя на него. Нет, не скажет она ему ничего.
– Кофе захотел? – спросила она, натягивая на лицо веселую улыбку.
– Да вот, Римма подала… – Он сделал глоток, медленно и осторожно поставил чашечку на тумбочку. Рука подрагивает, движения неловкие.
– Приставы сегодня были. Ты вроде говорил про какие-то сбережения.
– Нет ничего… – От сильного волнения у Штагова затряслась нижняя челюсть. – Были, но я в развитие вложил. Думал, через годик-другой выведу, но не вышло… Никто не знал, что так будет… Прости! – На глаза его навернулись слезы.
– За что?
– За все… Любил я тебя. Больше жизни любил… И жизнь тебе сломал… С Ильей разлучил… Хитростью взял… Нет, подлостью…
– Я все знаю. Это уже не имеет никакого значения.
– Ты меня простишь? – спросил он, через силу выговаривая слова.
– Да. Но только если ты вернешься к жизни. Нужно что-то делать.
– Да, конечно! Я знаю, что делать. Есть у меня идея… Мы выберемся из этой ямы! – Он сделал над собой усилие, поднялся с кровати и медленно побрел в ванную.
Кристина качала головой, глядя ему вслед. Не хотела она выбираться из ямы вместе с ним, но и бросить мужа в трудную минуту не могла.
Пока он брился, умывался, Кристина взяла чашку с недопитым кофе, поставила ее на блюдце и спустилась вниз. Семена нигде не было, а Римма была на кухне и мыла посуду.
– Что ты делаешь? – удивленно спросила Кристина.
– А у тебя прислуга есть? Все разбежались! – с апломбом выдала та. – Нам самим теперь придется.
– Где нам придется? Это уже не наш дом.
– Ну, нас еще пока не выгнали!.. Слышишь? – вдруг замерла Римма. – Кого там дочка твоя зовет? Тебя?
– Не слышу, – пожала плечами Кристина.
Но наверх на всякий случай поднялась. Алешка и Диана сидели на диване перед экраном огромного телевизора, на котором бегали футболисты. Алешка клацал по кнопкам джойстика небрежно, с чувством неоспоримого, а потому спокойного превосходства, а Диана играла возбужденно, с высунутым языком. И столько радости в глазах!.. Обычно Алешка не подпускал ее к себе, но в дом пришла беда, и это заставило мальчишку взглянуть на мир другими глазами. Он еще не осознал всех масштабов катастрофы, но уже сблизился с сестрой. Это хорошо, когда беда объединяет, но еще лучше, когда она проходит стороной.
Штагов привел себя в порядок, вышел во двор дома, сам, без Кристины, прогулялся по большому кругу. От бодрых движений разогрелась кровь, свежий ветерок выдул бледность с лица. Даже глаза загорелись.
– Я знаю, что нужно делать!
– Я знаю, что нужно делать!
– Если знаешь, делай, – вздохнула Кристина. План выхода из кризиса у мужа, может, и был, но возможности, похоже, иссякли…
– Есть у меня идея… Я тебе потом скажу… Мне прогуляться нужно… На кладбище сходить…
– На какое кладбище? – с тревогой посмотрела она на него.
– На поселковое. К отцу, к матери, к брату.
– Что это еще за новости?!
– Да не бойся, умирать я не собираюсь… Прощение попросить нужно… Я ведь отца перед смертью сильно обидел. Пока он меня не простит, ничего не будет. Я точно это знаю…
– Давай завтра съездим!
– Нет. Сегодня. И я сам… Не надо со мной, я сам. Так нужно… Машину еще не конфисковали?
– Пока нет, – покачала головой Кристина, с сомнением глядя на него.
Она не знала, можно ли потакать странному желанию мужа, все-таки на кладбище собирается, не куда-нибудь. Но, может, ему действительно нужно. Может, он приближение смерти чувствует…
Штагов сел за руль своего «Мерседеса». Он сам хотел вести машину, да и водителя у него не было, и охрана уже вся разбежалась.
Солнце уже клонилось к закату, а Штагов все не появлялся. Кристина забеспокоилась, нашла Семена, разбудила его. С похмелья он плохо соображал, но все-таки Кристина заставила его «запрягать». Он хоть и не протрезвел, но дорожная инспекция деревенские дороги не патрулирует.
– Куда это вы собрались? – спросила Римма.
Не хотела Кристина объясняться с ней, но пришлось.
– Ну и куда ты его тащишь? Посмотри на него! – Римма пренебрежительно глянула на мужа. – Сама не можешь?
Кристина только молча пожала плечами.
– Садись! – Римма кивком головы показала на свою машину.
Семен остался дома, а они вдвоем отправились на кладбище.
– Далеко ехать?
– К поселку!
– Не нравится мне все это…
– Мне тоже.
– Зачем тогда отпустила?
– А что я могла сделать?
– В кино, помню, было, отец к сыну на могилку пошел, на ней и помер… Не к добру все это!
– Не каркай! – не вытерпела Кристина.
Римма резко глянула на нее, но промолчала.
«Мерседес» стоял у кладбищенских ворот, двери заблокированы, в салоне пусто. Кристина знала, где похоронены родные Штагова, и они отправились туда.
Штагов лежал на гранитном настиле между могильными постаментами, распахнутые глаза невидяще смотрели в небо, правая рука откинута в сторону, пальцы скрючены. У Кристины перед глазами все потемнело, и голова куда-то поплыла.
– Твою мать! – откуда-то издалека донесся голос Риммы. – Как знала, что сердце схватит!..
Когда Кристина очнулась, она сразу увидела кровь. Штагов мог поскользнуться, упасть, удариться головой об острый угол, но слишком густой была кровь, и ее много, особенно под плечами, похоже, его ударили сзади, и удар пришелся в шею.
– Убили? – И до Риммы дошло. Она с ужасом глянула на Кристину, и еще в ее взгляде можно было разглядеть досаду, какую испытывает человек, осознавая свою ошибку.
Возможно, где-то рядом находился убийца, но вокруг только кресты, надгробия. И мертвая тишина.
Но кто-то же видел, как убивали Валеру? Кристина зацепилась взглядом за фоторамку на гранитной глыбе, возвышающейся над могилой Виталия Штагова. Мужчина с грустными глазами смотрел на нее из тумана вечности и тихонько, казалось, покачивал головой. Нет, не видел он, кто убил его брата…
Черный платок на голове, занавешенные зеркала, гробовая тишина в комнатах. Душа надрывно стонет, голосит, а все равно тихо. Третий день после смерти, пора хоронить покойного, но нельзя, следователь еще не дал разрешения. А следователь прибыл из областного управления, Семен ездил устраивать его в гостевой дом аграрно-промышленной компании, которая когда-то принадлежала его отцу. Штагов еще пока считался хозяином, его сына слушались, как начальника. Пока… Конкурсный управляющий уже назначен, и очень скоро компания уйдет с молотка. И дом уже выставлен на продажу, в любой момент мог подъехать новый хозяин.
Кристина готовила обед. Плохо ей, на душе невыносимая тяжесть, из рук все валится, но завтраки, обеды и ужины никто пока не отменял. Дети не поймут, если она вдруг перестанет их кормить. Прислуга осталась в прошлом, повара больше нет, приходится самой, но это не страшно. Она и с домом управится, лишь бы не выгоняли.
На кухню зашел Алешка – важный, чинный. Грянула гроза, разрушился дом, а на его обломках не жить нужно, а выживать, и мальчишка к этому готовился всерьез. Взял на себя обязанности следить за двором, помогать матери по дому, а компьютер отошел на задний план. Диана в его комнате пропадает, пусть играет и развлекается, пока есть возможность.
– Мама, там следователь подъехал, – по-взрослому нахмурив брови, сказал Алешка. – Проводить?
Кристина кивнула, пусть следователь приходит сюда, на кухню, здесь есть стол, за который он может присесть со всеми своими протоколами. А заодно и пообедает, если немного подождет.
Следователь Ганин был уже не молод, лет сорок ему, не меньше. Высокий, сухопарый, грудь впалая, руки длинные, мосластые.
– Кристина Георгиевна, у меня к вам всего несколько вопросов, – сказал он, выдвигая стул из-за стола. – Убийцу мы, к сожалению, не нашли, но работа движется, и мы обязательно придем к успеху.
– Надеюсь, – кивнула Кристина, ставя на стол чашечку кофе.
– Есть версия, что убийство заказное, – глубокомысленно изрек Ганин, сделав маленький глоток. – Во-первых, преступник смог подкрасться к вашему мужу незаметно, ударил он грамотно – ножом, точно встык между шейными позвонками, еще и лезвие провернул. Удар четкий, сильный, хорошо поставленный. Убил вашего мужа, а в карман даже не заглянул. А там были ключи от дорогой машины, где могли находиться деньги, прочие ценности. Да и машину можно было угнать… В общем, версия с ограблением отпадает… Остается что? Месть?
Кристина резко развернулась и пронзительно посмотрела на него. Да, это могло быть местью. И она даже знала, кто мог наказать Валеру. Илья Чижов! Больше некому! Не стал ждать, когда враг умрет своей смертью, подключил к делу киллера.
– Вы что-то знаете? – Ганин зацепился за ее взгляд, как за веревочку, по которой можно было забраться в самую душу, даже приподнялся со своего места.
– А что я знаю? – стушевалась Кристина.
Чижов – сволочь и мразь, если это он убил Штагова. И она даже готова была выдать его имя правосудию. А если он ни при чем? Наговорить на человека, потом каяться – зачем ей это?..
– Ну, вы так встрепенулись! – Следователь щурил глаза, проницательно глядя на нее.
– Я встрепенулась?.. Ну да… Если отомстили ему, то могут отомстить и мне, – нашлась Кристина.
– И вам?.. – задумался Ганин. – Да, наверное, вы правы, вам может угрожать опасность. А охраны у вас нет, дом выставлен на продажу… Я понимаю, проблемы с бизнесом… Банк требует возврата кредитов, отдавать нечем. Понимаю, понимаю… Но банку зачем наказывать вашего мужа? Ему деньги нужны, а не его жизнь… Если, конечно, продажа имущества покроет убытки. А если нет?.. Может, вашему мужу угрожали?
– Не знаю, Валерий Семенович мне ничего не говорил. Я и о банкротстве узнала в самый последний момент… У вас все?
Пора было заканчивать со стряпней, накрывать на стол и звать к обеду детей. Семен где-то пропадает, у Риммы дела в городе, в доме только Кристина, Диана и Алешка. Ну и Ганина можно за стол позвать.
– А у вас борщ? – спросил он, с предвкушением вдыхая в себя насыщенные ароматы.
– Со сметаной.
– Со сметаной – это хорошо… Плохо, когда с рицином… Это яд такой. Из плодов клещевины. Очень сильный яд, всего семьдесят микрограмм, и все, человека больше нет…
– О чем это вы? – Кристина в недоумении глянула на следователя. – Какой в борще может быть яд?
– Ну, если добавить, – пожал плечами Ганин, въедливо глядя на нее.
– Вы с ума сошли! – Она кивком головы показала на дверь, но вслух послать наглеца не решилась.
– Да нет, не сошел… При вскрытии в организме вашего мужа обнаружили яд растительного происхождения. Рицин.
– Я вас не понимаю!
– Кто-то отравил вашего мужа. Для рицина характерно наличие скрытого периода, но составляет он всего несколько часов. Возникают проблемы с печенью и почками, начинается кровавый понос, поражается нервная система. Все это уже назревало, но к моменту смерти проявиться не успело… Вашего мужа отравили за два-три часа до его смерти! – с торжествующими нотками в голосе проговорил Ганин.
– Этого не может быть!
– Зачем вы это сделали, Кристина Георгиевна? – К торжествующим ноткам прибавился скрежет, с каким вынимался из ножен меч правосудия.
– Я сделала?! – От возмущения она хватала ртом воздух.
– А кто?
– Я откуда знаю?
– Ваш муж перед смертью находился в депрессии, из дома никуда не выходил. Прислуги, насколько я понимаю, у вас нет.
– Я не травила своего мужа! – собираясь с духом, отчеканила Кристина.