И затем он рассказал ему с начала до конца о том, что произошло с госпожой Будур, и поведал о крайней ее любви к нему и сказал: «Все, что произошло у тебя с твоим отцом, случилось и у нее с ее отцом. Ты, без сомнения, ее возлюбленный, а она — твоя возлюбленная. Укрепи же твою волю и сделай сильным твое сердце — я приведу тебя к ней и скоро сведу вас вместе».
И Марзуван до тех пор убеждал Камар аз-Замана быть сильным, и ободрял его, и утешал, и побуждал есть и пить, пока тот не поел кушаний и не выпил напитков, и дух его вернулся к нему, и возвратились его силы, и он спасся от того, что его постигло. И все это время Марзуван развлекал его стихами и рассказами, пока Камар аз-Заман не поднялся на ноги и не пожелал пойти в баню. И Марзуван взял его за руку и свел в баню, и они вымыли себе тело и почистились.
Когда Камар аз-Заман, сын царя Шахрамана, пошел в баню, его отец приказал выпустить заключенных, радуясь этому, и наградил роскошными одеждами вельмож своего царства и роздал бедным милостыню, и велел украсить город, и город был украшен семь дней.
А потом Марзуван сказал Камар аз-Заману: «Знай, о господин мой, что я прибыл от Ситт Будур и цель моего путешествия в том, чтобы освободить ее от ее недуга. Нам остается лишь придумать хитрость, чтобы отправиться к ней, так как твой отец не может с тобой расстаться, и, по моему мнению, тебе следует завтра попросить у отца разрешения поехать на охоту в пустыню. Захвати мешок, полный денег, сядь на коня и возьми с собою подставу, и я тоже, как и ты, сяду на коня. А своему отцу ты скажи: «Я хочу прогуляться в равнине и поохотиться, я посмотрю пустыню и проведу там одну ночь». И когда мы выедем, то отправимся своей дорогой, и не давай никому из слуг следовать за нами».
И Камар аз-Заман воскликнул: «Прекрасен такой план!» — и обрадовался великой радостью, и его спина укрепилась. И он вошел к своему отцу и рассказал ему все это, и царь позволил ему поехать на охоту и сказал: «О дитя мое, тысячу раз благословен тот день, который дал тебе силу. Я согласен на твою поездку, но только переночуй там одну лишь ночь, а завтра приезжай и явись ко мне: ты знаешь, что жизнь приятна мне лишь с тобою, и мне не верится, что ты поправился от болезни. Ты для меня таков, как сказал об этом поэт:
Потом царь снарядил своего сына Камар аз-Замана и снарядил вместе с ним Марзувана и приказал, чтобы им приготовили четырех коней, и двугорбого верблюда для поклажи, и одногорбого, чтобы нести воду и пищу. И Камар аз-Заман не позволил никому с ним выехать, чтобы служить ему. И отец простился с сыном, и прижал его к груди, и поцеловал, и сказал: «Ради Аллаха, прошу тебя, не отлучайся больше чем на одну ночь: сон для меня в эту ночь будет запретен, ибо я чувствую так, как сказал поэт:
«О батюшка, если захочет Аллах, я проведу там только одну ночь», — сказал Камар аз-Заман, а затем он простился с отцом и уехал. И Камар аз-Заман с Марзуваном выехали, сев на коней (а с ними был двугорбый верблюд, нагруженный поклажей, и одногорбый верблюд с водой и пищей), и направились в пустыню и ехали от начала дня и до вечера, а потом остановились, поели, попили и накормили животных и отдыхали некоторое время. А затем они сели на коней и поехали, и ехали, не останавливаясь, три дня, а на четвертый день появилась перед ними просторная местность, где были густые заросли, и они остановились там. И Марзуван зарезал верблюда и коня и разрубил их мясо на куски и очистил кости от мяса, а потом он взял у Камар аз-Замана его рубашку и одежду, порвал их на куски и вымазал в крови коня, и взял кафтан Камар аз-Замана, тоже порвал его и вымазал в крови и бросил у разветвления дороги.
А потом они попили, поели и двинулись дальше. И Камар аз-Заман спросил Марзувана: «Что это ты сделал, о брат мой, и какая будет от этого польза?» — и Марзуван отвечал ему: «Знай, что, когда нас не будет еще одну ночь после той ночи, на которую мы взяли позволение, и мы не явимся, твой отец, царь Шахраман, сядет на коня и поедет за нами следом. И когда он доедет до этой крови, которую я розлил, и увидит твою разорванную рубашку и одежду и на них кровь, он подумает, что тебя постигла беда от разбойников или зверей пустыни, и перестанет надеяться на твое возвращение и вернется в город. А мы достигнем этой хитростью того, чего хотим». И Камар аз-Заман сказал: «Клянусь Аллахом, это прекрасная хитрость! Ты хорошо сделал!»
И потом они ехали в течение дней и ночей, и все это время Камар аз-Заман, оставаясь наедине с собою, жаловался и плакал, пока не возрадовался, узнав, что земля его возлюбленной близко. И он произнес такие стихи:
Когда же Камар аз-Заман кончил говорить стихи, Марзуван сказал ему: «Посмотри, вот показались острова царя аль-Гайюра», и Камар аз-Заман обрадовался и поблагодарил его, поцеловал его и прижал к груди. Когда же они достигли островов и вступили в город, Марзуван поместил Камар аз-Замана в хане, и они отдыхали после путешествия три дня, а затем Марзуван взял Камар аз-Замана и свел его в баню и одел его в одежду купцов. Он достал для него золотую дощечку, чтобы гадать на песке, и набор принадлежностей, и астролябию из серебра, покрытого золотом, и сказал: «Поднимайся, о господин мой! Встань под царским дворцом и кричи: «Я счетчик, я писец, я тот, кто знает искомое и ищущего, я мудрец испытанный, я звездочет превосходный! Где же охотники?» И когда царь услышит тебя, он пошлет за тобою и приведет тебя к своей дочери, царевне Будур, твоей возлюбленной, а ты, войдя к ней, скажи ему: «Дай мне три дня сроку, если она поправится — жени меня на ней, а если не поправится — поступи со мной так же, как ты поступил с теми, кто был прежде меня». И царь согласится на это. Когда же ты окажешься у царевны, осведоми ее о себе, и она окрепнет, увидя тебя, и прекратится ее безумие, и она поправится в одну ночь. Накорми ее и напои, и отец ее возрадуется ее спасенью, и женит тебя на ней, и разделит с тобою свое царство, так как он взял на себя такое условие. Вот и все!»
Услышав от него эти слова, Камар аз-Заман воскликнул: «Да не лишусь я твоих милостей!» И взял у него принадлежности, и вышел из хана, одетый в ту одежду (а с ним были те принадлежности, о которых мы упоминали), и шел, пока не остановился под дворцом царя аль-Гайюра.
И он закричал: «Я писец и счетчик, я тот, кто знает искомое и ищущего, я тот, кто открывает книгу и подсчитывает счет, я толкую сны и вычерчиваю перьями клады. Где же охотники?»
И когда жители города услышали эти слова, они пришли к нему, так как уже долго не видели писцов и звездочетов, и встали вокруг него и принялись его рассматривать. И они увидели, что он до крайности красив, нежен, изящен и совершенен, и стояли, дивясь его красоте и прелести, и стройности, и соразмерности. И один из них подошел к нему и сказал: «Ради Аллаха, о прекрасный юноша с красноречивым языком, не подвергай себя опасности и не бросайся в гибельное дело, желая жениться на царевне Будур, дочери царя аль-Гайюра. Взгляни глазами на эти повешенные головы — их обладатели были все убиты из-за этого».
Но Камар аз-Заман не обратил внимания на его слова и закричал во весь голос: «Я мудрец, писец, звездочет и счетчик!» — и все жители города стали удерживать его от такого дела, но Камар аз-Заман вовсе не стал смотреть на них и подумал: «Лишь тот знает тоску, кто сам борется с нею!» И он принялся кричать во весь голос: «Я писец, я счетчик, я звездочет!» И все жители города рассердились на него и сказали: «Ты просто глупый юноша, гордец и дурак. Пожалей свою юность и молодые годы, и прелесть, и красоту!» Но Камар аз-Заман продолжал кричать: «Я звездочет и счетчик — есть ли охотники?!»
И когда Камар аз-Заман кричал, а люди его останавливали, царь аль-Гайюр услышал его голос и шум толпы и сказал везирю: «Спустись, приведи к нам этого звездочета». И везирь поспешно спустился и, взяв Камар аз-Замана из толпы людей, привел его к царю. И, оказавшись перед царем аль-Гайюром, Камар аз-Заман поцеловал землю и произнес:
И царь аль-Гайюр посмотрел на него и усадил его с собой рядом, и, обратившись к нему, сказал: «Ради Аллаха, о дитя мое, если ты не звездочет, то не подвергай себя опасности и не входи сюда, приняв мое условие, ибо я обязался всякому, кто войдет к моей дочери и не исцелит ее от недуга, отрубить голову, а того, кто ее исцелит, я женю на ней. Так пусть не обманывает тебя твоя красота и прелесть. Аллахом клянусь, если ты ее не вылечишь, я непременно отрублю тебе голову!» — «Пусть так и будет! — отвечал Камар аз-Заман. — Я согласен и знал об этом раньше, чем пришел к тебе».
И царь аль-Гайюр призвал судей засвидетельствовать это и отдал Камар аз-Замана евнуху и сказал ему: «Отведи его к Ситт Будур!» И евнух взял Камар аз-Замана за руку и пошел с ним по проходу, и Камар аз-Заман опередил его, и евнух побежал, говоря ему: «Горе тебе, не ускоряй гибели своей души! Я не видел звездочета, который бы ускорял свою гибель, кроме тебя, но ты не знаешь, какие перед тобой напасти». Но Камар аз-Заман отвернул от него лицо и произнес такие стихи:
Потом евнух поставил Камар аз-Замана за занавеской, висевшей на двери, и Камар аз-Заман спросил его: «Какой способ тебе приятнее: чтобы я вылечил и исцелил твою госпожу отсюда или чтобы я пошел к ней и вылечил ее по ту сторону занавески?» И евнух изумился его словам и сказал: «Если ты вылечишь ее отсюда, это увеличит твои достоинства».
Тогда Камар аз-Заман сел за занавеской и, вынув чернильницу и калам, взял бумажку и написал на ней такие слова: «Это письмо от того, кого любовь истомила, и страсть погубила, и печаль изнурила, кто на жизнь надежды лишился и в близкой кончине убедился. И нет для сердца его болезного помощника и друга любезного, и для ока, что ночью не спит, нет никого, кто заботу победит. И днями он в пламени сгорает, а ночами, как под пыткой, страдает, и тело его худоба изводит, но гонец от любимого не приходит».
А потом он написал такие стихи:
А под стихами он написал такие созвучия: «Сердец исцеленье — любимым единенье. Кого любимый терзает, того Аллах исцеляет. Кто из нас или из вас обманщиком будет, тот желаемого не добудет. Нет лучше, чем любящий и верный любимому, что суров безмерно».
И он написал, подписываясь: «От безумно влюбленного, любящего, смущенного, любовью и страстью возбужденного, тоской и увлечением плененного Камар аз-Замана, сына Шахрамана, — единственной во все времена, что среди прекрасных гурий избрана, госпоже Будур, чей отец — царь аль-Гайюр. Знай, что ночи провожу я в бденье, а дни свои влачу в смущенье, больной, истощенный, любящий, увлеченный, многие вздохи испускающий, обильные слезы проливающий, любовью плененный, тоской умерщвленный, с душою, разлукой прожженной, страсти заложник, недугов застольник. Я бодрствующий, чье око сном не смежается, влюбленный, чьи слезы не прекращаются, и огня сердца моего не погасить, а пламени страсти не сокрыть».
А потом Камар аз-Заман написал на полях письма вот какой превосходный стих:
А заканчивая письмо, он, наконец, написал еще:
Потом Камар аз-Заман положил перстень Ситт Будур в свернутую бумажку и отдал ее евнуху, а тот взял ее и вошел с нею к Ситт Будур. И царевна взяла бумажку из рук евнуха и, развернув ее, увидала, что в ней ее перстень, — он самый, — и прочитала бумажку, а когда она поняла ее смысл, то узнала, что письмо от ее возлюбленного и что это он стоит за занавеской. И ее ум улетел от счастья, и грудь ее расправилась и расширилась, и от избытка радости она произнесла такие стихи:
А когда Ситт Будур окончила свои стихи, она тотчас поднялась, и, упершись ногами в стену, с силой налегла на железный ошейник, и сорвала его с своей шеи, а потом она порвала цепи и, выйдя из-за занавески, бросилась к Камар аз-Заману и поцеловала его в рот, как клюются голуби, и, обняв его от сильной любви и страсти, воскликнула: «О господин мой, явь это или сон? Неужели Аллах послал нам близость после разлуки? Слава же Аллаху за то, что мы встретились после того, как потеряли надежду!»
И когда евнух увидал, что она в таком состоянии, он выбежал бегом и, придя к царю аль-Гайюру, поцеловал землю меж его рук и сказал: «Знай, о мой владыка, что этот звездочет — шейх звездочетов и ученее их всех. Он вылечил твою дочку, стоя за занавеской и не входя к ней». — «Посмотри хорошенько, верная ли это весть!» — сказал царь. И евнух ответил: «О господин, встань и взгляни на нее, она нашла в себе столько сил, что порвала железные цепи и вышла к звездочету и принялась его целовать и обнимать».
И тогда царь аль-Гайюр поднялся и вошел к своей дочери, а та, увидав его, встала на ноги и закрыла себе голову.
И тогда отец ее до того обрадовался ее благополучию, что едва не улетел, и он поцеловал дочь меж глаз, так как любил ее великой любовью. И царь аль-Гайюр обратился к Камар аз-Заману и спросил его, кто он, и сказал: «Из каких ты земель?» И Камар аз-Заман рассказал царю о своем происхождении и сане и осведомил его о том, что его отец — царь Шахраман. А затем Камар аз-Заман рассказал ему всю историю, с начала и до конца, и поведал ему обо всем, что приключилось у него с Ситт Будур и как он взял у нее с пальца ее перстень и надел ей свой перстень. И царь аль-Гайюр изумился и воскликнул: «Поистине, вашу историю надлежит записать в книгах, чтобы ее читали после вас поколения за поколениями!»
И потом царь аль-Гайюр призвал судей и свидетелей и написал брачную запись госпожи Будур с Камар аз-Заманом и велел украсить город на семь дней. А после этого разложили скатерти с кушаньями и устроили празднества и украсили город; и все воины надели самые роскошные платья, и забили в литавры, и застучали в барабаны, и Камар аз-Заман вошел к Ситт Будур, и ее отец обрадовался ее исцелению и выходу ее замуж и прославил Аллаха, пославшего ей любовь к красивому юноше из царских сыновей.
И царевну раскрывали перед Камар аз-Заманом, и оба они были похожи друг на друга красотой, прелестью, изяществом и изнеженностью. И Камар аз-Заман проспал подле нее эту ночь и достиг того, чего желал от нее, а она удовлетворила свое стремление к нему и насладилась его красотой и прелестью, и они обнимались до утра. А на другой день царь устроил званый пир и собрал на него всех жителей внутренних островов и внешних, и разостлал для них скатерти с роскошными кушаньями, и столы были расставлены в течение целого месяца.
А после того, как сердце Камар аз-Замана успокоилось, и он достиг желаемого и провел таким образом с Ситт Будур некоторое время, ему вспомнился его отец, царь Шахраман. И он увидел во сне, что отец говорит ему: «О дитя мое, так ли ты поступаешь со мною и делаешь такие дела?»
И Камар аз-Заман, увидав во сне своего отца, который упрекал его, был наутро озабочен и печален, и Ситт Будур спросила его, и он рассказал ей о том, что видел во сне, она вошла с ним к своему отцу, и они рассказали ему об этом и попросили позволения уехать. И царь позволил Камар аз-Заману уехать, но Ситт Будур сказала: «О батюшка, я не вытерплю разлуки с ним». И тогда ее отец отвечал: «Поезжай с ним!» — и позволил ей оставаться с Камар аз-Заманом целый год, с тем чтобы после этого она приезжала навещать отца ежегодно.
И царевна поцеловала отцу руку, и Камар аз-Заман также, а потом царь аль-Гайюр принялся снаряжать свою дочь и ее мужа, и приготовил им припасы и все нужное для путешествия, и вывел им меченых коней и одногорбых верблюдов, а для своей дочери он велел вынести носилки, и он нагрузил для них мулов и верблюдов и дал им для услуг черных рабов и людей, и извлек для них все то, что им было нужно в путешествии. А в день отъезда царь аль-Гайюр попрощался с Камар аз-Заманом и одарил его десятью роскошными золотыми платьями, шитыми жемчугом, и предоставил ему десять коней и десять верблюдиц и мешок денег и поручил ему свою дочь Ситт Будур, и выехал проводить их до самого дальнего острова.