Другой военный агент добыл 500 граммов новейшего и секретного немецкого пороха S. Позже выяснилось, что разведчику продали порцию старого пороха.
Военный агент в Брюсселе купил чертежи и описание «дистанционной трубки». В Санкт-Петербурге выяснили, что это «грубо отделанная болванка, похожая на трубку»[208].
Несмотря на это, российские подданные все же занимались военно-технической разведкой и достигли определенных успехов. Так, русские конструкторы-оружейники, проникнув инкогнито в Германию, имели возможность детально ознакомиться с новейшими образцами немецкого оружия[209]. Чиновник МИДа Иван Манасевич-Мануйлов, который в начале прошлого века специализировался на политическом шпионаже и внешней контрразведке, в 1905 г. за добытые сведения о современных образцах оружия и боеприпасов, использующихся в вооруженных силах западноевропейских стран, получил от Главного артиллерийского управления 16 тысяч марок и 40 тысяч франков[210].
В 1912–1913 г. в США военно-морской агент капитан 1-го ранга Д. Васильев сумел добыть секретные сведения:
спецификации и чертежи строящихся линейных кораблей «Пенсильвания» и «Оклахома»;
чертежи строящейся канонирской лодки «Сакроменто»;
спецификации подводных лодок Н-3 (№ 31), Н-2 (№ 32), К-5, К-6, К-7 (№ 36, 37, 38);
лекции главного инженер-механика американского флота;
чертежи электрической проводки на линейном корабле «Вайоминг»;
спецификации миноносцев № 43–50;
чертежи подводного аппарата для линкоров системы Вашингтонского адмиралтейства образца 1912 г.;
описание устройства усовершенствованных мин Уайтхеда и Блисса 1911–1912 г.;
брошюру о взрывных веществах и минных заграждениях издания 1909 г.;
чертежи 12– и 14-дюймовых снарядов образца 1912 года;
чертежи новой снарядной трубки, использовавшейся на флоте;
чертежи 14– и 16-дюймовых орудий[211].
Справедливости ради отметим, что военно-морские агенты в других странах не могли заявить о подобных успехах в сфере научно-технической разведки.
С чем была связана такая резкая утрата повышенного интереса к чужим технологиям? Объяснение простое – красть чужие технологии Российской империи больше не требовалось.
Это не значит, что наша страна отказалась от использования чужих достижений для совершенствования собственных технологий или решила придерживаться принципа, гласящего, что воровать плохо. Просто другие державы сами делились, в разумных пределах, секретной информацией. И происходило это по нескольким причинам.
Начнем с того, что Англия и Франция стали союзниками России. И красть у друзей стало как-то неприлично. Например, военный агент во Франции граф П. Игнатьев старался не проводить разведывательных операций на территории этой страны. Тем более что Франция сама регулярно делилась информацией о новых технологиях, в первую очередь в военной сфере, с нашей страной.
Часто российские военные специалисты легально посещали секретные предприятия. Например, морской инженер В. Костенко был командирован для наблюдения за строительством крейсера «Рюрик». Все три месяца пребывания в этой стране офицер регулярно посещал броневые и снарядные заводы Брауна и Фирти в Шеффилде. Кроме этого, он ознакомился с чертежами и деревянными моделями строящихся на стапелях в Белфасте трансконтинентальных лайнеров «Титаник» и «Олимпик». Он обратил внимание на низкую живучесть корабля в случае его столкновения с айсбергом и предупредил об этом британских судостроителей. К сожалению, его предупреждение не было услышано.
Такие командировки были распространены среди отечественных специалистов. Тот же В. Костенко в 1904 г. выехал за рубеж для наблюдения за постройкой броненосца «Орел». На нем младший помощник судостроителя А. Н. Крылова участвовал в Цусимском сражении и попал в японский плен. После освобождения он не сразу поехал домой, а сначала посетил судоверфи Америки, Англии, Франции и Швейцарии[212]. Страны – сохранившие нейтралитет во время Первой мировой войны либо воевавшие против Германии. Для них Российская империя была стратегическим союзником.
Как это ни парадоксально звучит, но и Германия также иногда делилась секретной информацией с Российской империей. И происходило это под чутким руководством двух императоров – германского Вильгельма II и российского Николая II. Этих двух людей, кроме династических уз, связывала еще и личная дружба. Если такая вообще возможна между правителями двух великих держав.
Из переписки между ними, которая охватывает период с 1894 по 1914 г., можно узнать массу интересных фактов. Например, осенью 1902 г. Россия получила секретные чертежи кораблей германского флота, за которыми активно охотились разведки многих европейских держав[213].
Еще один важный фактор – появление дешевой рабочей силы после отмены крепостного права в 1861 г. и благоприятные экономические условия привлекли зарубежных инвесторов. Иностранные специалисты устремились в Российскую империю. В первую очередь германские промышленники. С этой державой у нашей страны были особые отношения.
«Россия всегда нуждалась в немцах, которые были ее учителями, и слишком доверяла им, допуская немцев во все отрасли управления и государственного строительства»[214], – писал один из офицеров российской контрразведки в начале прошлого века. И многие известные дореволюционные отечественные военачальники, ученые, дипломаты и промышленники носили немецкие фамилии, но при этом большинство из них верно служили Российской империи. Хотя бывали и исключения.
Вот один из таких примеров. Расположенная в Санкт-Петербурге Путиловская судоверфь полностью находилась под контролем гамбургской фирмы «Бинт и Фокс». Директора судоверфи – Оранский, Бауер и Поль, начальники отделов: военного судостроения – Шеллинг, большой и малой судостроительных верфей – Реймер и Фент, их помощники, почти все чертежники (более 100 человек), большая часть коммерческого отдела, электромонтеры и прочие – все были без исключения немецкие подданные[215].
В начале войны Оранский был арестован российской контрразведкой по подозрению в шпионаже. При обыске у него были изъяты:
· судостроительная программа на 1912–1930 гг.;
· технические условия по морскому судостроению;
· технические материалы по Ижевскому заводу;
· технические условия на поставку металла на Петербургский военный завод[216].
В докладе, подготовленном начальником Центрального контрразведывательного отделения Главного управления Генерального штаба Российской армии летом 1917 г., освещалась деятельность германской разведки при посредничестве торгово-промышленных предприятий, судоходных компаний, торговых фирм, российских банков, страховых обществ и т.п. По утверждению авторов документа, немецкая агентура пронизывала все стороны жизни Российской империи[217]. Другое дело, что большинство приведенных в тексте доклада фактов так и не были доказаны. Когда большевики во главе с Владимиром Лениным пришли к власти, то они очень тщательно изучили все, что имело отношение к германскому шпионажу на территории Российской империи во время Первой мировой войны. Органы госбезопасности активно искали неразоблаченную царской контрразведкой немецкую агентуру. Обнаружить удалось очень мало настоящих немецких разведчиков.
В годы «холодной» войны историки из КГБ еще раз проанализировали все доступные документы. И им не удалось обнаружить следов деятельности огромной агентурной сети противника.
В 1991 г. специалист в области истории немецкой разведки В. М. Гиленсон в своей работе «Германская разведка против России» написал:
«Исследования, проводившиеся в России по поводу неудач поражения русской армии в Первой мировой войне в связи с действиями немецкой разведки, позволяют судить, что действия последней не оказали на это сколь-нибудь существенного влияния. Немецкий шпионаж не имел прямого отношения к тем или иным поражениям русской армии.
Проигранные русской армией сражения, как показывает внимательное изучение документов, не были следствием предательства или деятельности немецких военных разведчиков на уровне государственного или военного руководства. Германской агентурной разведке не удалось внедрить своих людей на ключевые посты в командование русской армии, подавляющее большинство солдат и офицеров до конца выполнили свой долг. Поражение русских войск объясняется совершенно другими причинами, к числу которых можно отнести ошибки Верховного командования, вытекающего из невнимательного отношения к данным собственной разведки, а также стремлению Ставки идти навстречу требованиям союзников России, не считаясь с реальной обстановкой, что привело к стратегическим просчетам, оплаченным большой кровью»[218].
Когда по тем или иным причинам не удавалось пригласить иностранных специалистов, приходилось самим внедрять зарубежные технологии. Типичный пример – история развития военного авиастроения в Российской империи. В начале прошлого века самолет использовался в двух сферах: как игрушка для очень богатых людей или в качестве нового средства нападения и ведения разведки.
Еще до начала Первой мировой войны, 13 мая 1914 г., отечественное Морское ведомство, разочарованное гидропланами Сикорского С-10 постройки БВ-3, вынужденно констатировало, что «наши заводы... зарекомендовали себя с самой неблагоприятной стороны, как в смысле недостатка необходимой тщательности разработок деталей и техники их выполнения, так и смысле соблюдения сроков». Поэтому было принято решение закупать авиационную технику за рубежом.
Было ввезено порядка 1800 самолетов и 4000 двигателей. Маршрут движения груза проходил через северные или дальневосточные порты, был небезопасен и долог. Огромные залежи оборудования скапливались на пристанях и подъездных путях, и даже особые группы офицеров – «толкачей» – не смогли наладить их оперативную доставку на фронт. И тогда решили активно использовать трофейную технику.
Чаще всего на ней летали русские авиаторы. Хотя иногда добытые образцы отправлялись в глубь страны, подальше от линии фронта. Известны как минимум названия двух отечественных компаний, которые специализировались на серийном производстве «контрафактных» самолетов[219].
Акционерное общество воздухоплавания В.А. Лебедева приступило к их выпуску в 1915 г. В качестве базовых моделей, например, были использованы трофейные морские аэропланы: Ханза – Брандербург тип В и Фридрихсхафен тип ФФ.33[220].
Другая фирма – компания одесского банкира А.А. Анитра. Незадолго до августа 1914 г. он сумел каким-то образом купить лицензию на сборку немецких бипланов модели «Авиатик П20». Производство успешно функционировало до 1918 г.[221]
Другой пример. До начала Первой мировой войны многие модели отечественных самолетов комплектовались немецкими моторами. Понятно, что с началом боевых действий эти поставки прекратились. Сначала пытались использовать технику союзников – Франции и Англии, но тогда снижались летные качества машин. И поэтому летом 1915 г. в авиационном отделе РБВЗ под руководством инженера В.В. Киреева был разработан рядный 6-цилиндровый двигатель воздушного охлаждения РБВЗ-6 в 150 л.с по типу германского «Аргуса» в 140 л.с. Этот мотор строили серийно, к осени 1916 г. на русских заводах выпускали по 10–15 моторов. Их ставили на различные модификации «Муромцев».
В 1916 г. в городе Александровске Запорожской губернии (ныне Запорожье) был организован моторостроительный завод «Дюфлон и Константинович» (Дека). По замыслу он должен был обеспечивать самолеты русской армии моторами по типу трофейных «Мерседесов» в 100 л.с. и «Бенц» в 150 л.с.. В 1916–1917 гг. на заводе под руководством инженера Воробьева занимались выпуском рабочих чертежей двигателей М-100 по типу 100-сильного «Мерседеса». В работе принимал активное участие студент В. Я. Климов, впоследствии генеральный конструктор авиадвигателей. До конца 1917 г. завод так и не успел организовать серийный выпуск моторов[222].
Во время Первой мировой войны началось активное изучение трофейной техники. Однажды русские подбили немецкий самолет. Германский летчик, чтобы не выдать секрета, выбросил одну из деталей пулемета в болото. Он и его пытался уничтожить, но не смог. Отечественных оружейников заинтересовал новый принцип оружия, но для того, чтобы разобраться в нем, нужно было восстановить недостающую деталь. И тогда Дегтярев, ставший впоследствии знаменитым оружейным конструктором и вторым (после Сталина) Героем Социалистического Труда, без проблем справился со стоящей перед ним задачей[223].
Часть третья Контрразведка и защита госсекретов
Глава 18 Военная контрразведка с древнейших времен до начала прошлого века
Известно, что еще до прихода татаро-монгольского войска на Русь князья, среди прочего, уделяли повышенное внимание выявлению вражеских лазутчиков. Дело в том, что основная опасность для них исходила не от местного населения, а ближайших и дальних соседей, которые мечтали либо занять место правителя, либо захватить контролируемую им территорию.
Первая контрразведывательная операция, если выражаться современным языком, фиксируется отечественными и зарубежными источниками уже при князе Владимире Святославиче Красное Солнышко (948–1015). В Польше в то время правил хитрый и предприимчивый Болеслав I Храбрый[224], задумавший расширить свои владения за счет Руси. В граничащем с Польшей Туровском княжестве правил тогда пасынок Владимира Святополк, не имевший никаких оснований испытывать к киевскому князю нежные чувства. Учитывающий все это Болеслав поспешил выдать за Святополка свою дочь и в помощь к ней направил католического епископа Рейнберна. Обещая поддержку польского короля, вдвоем они легко убедили Святополка отложиться от Киева. Однако Владимир, узнав, «что его сын по наущению Болеслава намерен тайно против него выступить», приказал схватить всех троих заговорщиков. Приказание было выполнено, и пленников бросили в столичную темницу, где епископ вскоре скончался. Очевидно, что кто-то внимательно следил за туровским князем и в нужный момент сообщил о подстрекаемой из-за границы подготовке мятежа великому князю в Киев.
Другой пример. Дружинники владимирского князя Юрия Всеволодовича[225] захватили в районе Суздаля двух высокопоставленных агентов монгольского хана Батыя, которые шли с секретным заданием к венгерскому королю Белу IV[226]. У доставленных во Владимир шпионов нашли письмо к королю с предложением военного союза против Руси и половцев, написанном на венгерском языке. Сами эмиссары также говорили на нескольких иностранных языках[227]. Так и не дождавшись ответа от венгерского короля, Батый в 1241 г. оккупировал территорию страны. Сам Бела IV был вынужден искать убежища в Австрии, где герцог Фридрих II оказал ему гостеприимство, но отобрал за это всю венгерскую казну. Когда в 1242 г. монголы оставили Венгрию и повернули назад в Монголию, Бела IV вернулся в свою страну и приложил всевозможные усилия к восстановлению страны, для чего отстраивал разоренные монголами города, привлекал всячески новых поселенцев и в 4 года почти совершенно сгладил следы произведенных опустошений, за что и получил прозвище «второго основателя Венгрии». Вот так операция «контрразведки» русского князя Юрия Всеволодовича повлияла на историю одной из стран Восточной Европы.
В январе 1493 г. в Москве произошла казнь изменников. На льду Москвы-реки сожгли князя Ивана Лукомского[228] и его сообщника – латинского толмача (переводчика) Матиса Ляха, а также двоих жителей Смоленска – братьев Богдана и Олехну Селевиных. Согласно тогдашней официальной версии, братьев Селевиных казнили за то, что они «посылали з грамотами и с вестми человека своего Волынцева к князю литовскому Александру Литовскому[229]. А князя Ивана Лукомского послал к великому князю служить король польский Казимир, а привел его к целованию на том, что ему великого князя убить или зелием окормить, да и зелие свое с ним послал, и то зелие у него выняли»[230].
Контрразведка в XVII – XVIII векахВ 1615 г. Разрядный приказ «издал» указание о том, что «беречь накрепко, чтоб в полках из немецких полков лазутчиков не было»[231]. Учитывая то, что, среди прочего, данное учреждение было прообразом современного военного ведомства, можно утверждать, что оно занималось, среди прочего, и вопросами контрразведки.
В марте 1632 г. пограничный севский воевода Михаил Еропкин сообщил в Москву о приходе в Севск из Новгород-Северска шляхтича Яна Заболоцкого, сообщившего о предстоящей засылке из Польши в Россию лазутчиков под видом послов нейтральной Австрии с целью осмотра «порубежных городов и крепостей»[232].
Во второй половине XVII в. белгородский воевода сообщил в Москву, что «… Ивашка Брюховецкий в твои государевы украинские города лазутчиков иных в черном платье (священнослужителей. — Прим. авт.), а также де государь лазутчики в Белгороде иные переиманы»[233].
Поясним, что Иван Брюховецкий в 1663 г. по инициативе Москвы был избран гетманом Левобережной Украины, а в 1668 г. решил изменить России. По его указанию часть московских воевод была перебита, остальные смогли спастись, но поддержки народа гетман не получил. Он попытался заключить военный союз с турецким султаном и крымским ханом. Был казнен в 1668 г.[234]