— Ну что, Смелый, пора прибраться тут, и можно вылетать в Швейцарию.
Подойдя к небольшому складу на опушке, я спустил щенка на землю и, взяв в одну руку канистру с маслом, а в другую коробку с пайками, направился на базу. Мне за пару дней нужно перетаскать все горючее на базу. Сделать пару-тройку тайников в стороне, вернее воспользоваться старыми, но пустыми, и, замаскировав все свои запасы до следующего лета, вылететь в Швейцарию.
— Хорошо получилось, — осмотрев базу, кивнул я себе, довольно отряхивая руки. Теперь, если посмотреть даже опытным взглядом, станет ясно, что если люди тут и были, то недолго, и ушли, а то, что тут под землей три землянки с немалыми запасами, сразу и не поймешь, входы в них прикрыты крышками с дерном наверху, черта с два найдешь, даже наступишь — не поймешь. С душой все делал, для себя.
Запасы тут, конечно, были сосредоточены приличные, но далеко не все. И топливо, и вооружение, включая «максим» из последних трофеев, были укрыты в схронах, я их шесть сделал, но все же это основная база. Топливо в бочках было, также в бочках я его и прятал. Сперва две пустые, из которых пополняли канистры и баки транспортника, откатил на базу, потом побегал с канистрами, перетаскивая и переливая. Уже освобожденные бочки от поляны с озером убрал в схроны, так же и с остальными емкостями поступил: перетаскивал пустые и бегал с канистрами, заливая их. Вот так вот и распорядился имуществом, все попрятал, что твой хомяк. Девять бочек в каждой, где-то по сто шестьдесят литров, плюс-минус — мои запасы на черный день.
«Шторьх» я проверил, сделал пробный запуск. Обороты он держит хорошо, молодцы летуны, постарались. А так баки полны, канистры в грузовом отсеке тоже, так что можно отправляться дальше. Ах да, кроме канистр в самолете находился также небольшой кожаный портфель-несессер, личный подарок Мельника, то есть его запасы на непредвиденные случаи. Золото, брюлики, деньги. Мне все сгодится, трофей — он и есть трофей. Конечно, в этот раз было не так много, как я снял с того немецкого капитана, половина где-то, но тоже прилично пополнил свое благосостояние.
Смелый прыгал у моих ног, прося вкусняшку, от небольшого костерка тянуло приятным запахом, дразня его, а щенок, видимо, был голоден. Еще бы, столько носился за мной.
Провозился я в лесу не два дня, как планировал, а все четыре, готовя схроны и перенося имущество, вон только с базой сколько работал, маскируя ее. Дерн-то тоже не тут срезал, а подальше, чтобы следов не было, так что работал я серьезно, без отдыхов, только на сон прерывался. Егеря в лесу все же были, два раза на них чуть не натолкнулся, были среди них те, кто по лесу мог ходить, эти самые опасные, но им в нагрузку каких-то городских недотеп дали, а те шумели и выдавали их. В общем, встречи наши не состоялись. Я был бы не против повоевать с ними, хотелось бы понять, что они собой представляют, но я занимался серьезным делом и отвлекаться на такую ерунду не хотелось.
Час назад я закончил наводить последние мазки маскировки и в принципе был свободен, до заката оставалось четыре часа, так что можно побегать и поохотиться, а отосплюсь уже дома в Швейцарии, как раз под утро там буду.
— Хм, хорошая идея, — пробормотал я и, посмотрев на играющего под ногами щенка, спросил: — Ну что, пошли поужинаем?
Ужин удался. Я сварил гороховый суп с мясом, наваристый. Ух, даже от запаха слюна потекла. Сняв котелок с огня, накрыл его крышкой. Суп уже был готов, пусть доходит. Я отошел к палатке, что стояла в стороне. Именно в ней я и спал. База, как я уже говорил, была мной замаскирована и избавлена от лишних деталей. Например, от рукомойника, туалета в стороне, от самодельных вешалок и натянутых веревок для просушек бинтов, ну и от трех лошадей, что паслись на поляне. Отвел их на ту поляну, что у озера, там сами выберутся.
Взяв прислоненный к палатке немецкий карабин, я вернулся к костерку и, положив его рядом, стал нарезать луковицы и вскрывать галеты — пойдут вместо хлеба. Пока чайник булькал, я поужинал. Попив чаю — Смелый как раз заканчивал со своей пор цией, — я взял в руки карабин, зарядил его патронами с зажигательными пулями. Дело в том, что среди егерей я, к своему крайнему удивлению, обнаружил огнеметчика. Правда, о его предназначении догадался чуть позже. Найдут они какую дыру или землянку и пускают внутрь струю огня. Разве что только для этого, но все равно интересно узнать, да и «язык» нужен.
Помыв посуду и спустив все вещи в штабную землянку, даже палатку свернул и убрал туда же, я еще раз придирчиво осмотрелся, потом закинул карабин за спину и, наказав Смелому следить за лагерем, скоро покинем его, побежал вглубь леса. Я знал, где можно найти немцев, оба раза я их встретил в том районе, где стоял лагерем отряд Шевченко, наверняка это место обнаружено, вот и рыскают патрули во все стороны, пытаясь найти хоть какой-то след. Может, и найдут. Лошади своими копытами в мягкой почве целую тропу оставили, странно, что на нее еще не вышли.
Бежал я около часа, внимательно слушая лес. Очень внимательно слушая. Однако удача сегодня была не на моей стороне, в лесу стояла полная тишина, и тем неожиданней был крик:
— Хальт!
Почти сразу раздался выстрел, и пуля отбила щепу от дерева, но меня уже там не было, я перекатом ушел в сторону, успев оценить ситуацию, в которую попал. Визуально я засек трех немцев, но судя по шуршанию левее, в кустах их было куда больше. Обкладывали, гады, поэтому нужно было действовать быстро.
Мгновенно сняв карабин, приготовил его к бою и поморщился, когда посыпалась на голову труха. Огнем давили, не давая высунуться. Перекатился в сторону, во время переката выстрелил навскидку, и тут же раздался хлопок и вой сгорающего живьем человека, рядом заголосило еще несколько, а со стороны немцев начал разрастаться черный столб дыма и запахло жареной человечиной. Да, я засек в кустах огнеметчика. Причем был он там не один, и выстрелом пробило ему оба баллона на спине, отчего, похоже, брызги зацепили еще несколько человек. Пользуясь тем, что у егерей на миг возник переполох и потеря командования, я вскочил на ноги и, прячась за деревья, произвел четыре выстрела. Отшвырнув от себя карабин — патронов все равно не было, на разовое дело шел, рванул бегом подальше от этих живчиков, бормоча себе под нос:
— Пять выстрелов — пять трупов и сколько-то обгоревших, это я удачно сходил на охоту.
Держась за бок — пуля прошла вскользь, слегка зацепив, немцы тоже по движущимся целям стрелять умели, хотя тут им и не сильно повезло, — я уводил погоню за собой, подальше от лагеря, не нужно им о нем знать. Достав из кармана трофейный медпакет, рванул зубами обертку и, задрав рубаху, стал на ходу делать перевязку. Ничего, дело привычное, рана пустяковая, выберемся. Рану, конечно, я не планировал получать, но к счастью, она не такая и тяжелая. Подумаешь, кожу поцарапало, с одной стороны дыра и почти сразу рядом выходное отверстие.
— М-да, а егеря — парни серьезные, следующий раз подумаю, прежде чем к ним лезть. Какой теперь «язык», самому бы ноги унести, — пробормотал я, прислонившись к дереву и заканчивая завязывать узел бинта. Команды и крики уже были слышны близко, нужно поторопиться и оторваться от них. Через час стемнеет, так что у меня все шансы.
— Загоняют, сволочи, — пробормотал я, остановившись и прислушавшись. Момент, когда из ведущего превратился в загоняемую дичь, я как-то пропустил, но быстро сообразил, что чутко реагирую на крики и выстрелы и бегу туда, куда нужно немцам, а не мне. Это уже начало бесить, я реально нарвался на зубров. Ладно, хоть от поляны, где стоял самолет, мы ушли километров на двадцать, и похоже, со всего леса сюда стягивались отряды егерей и охотников. Их радости не было предела, нашли того, кого искали. Только они еще не знали, что рано радовались.
— Ладно, уроды, поиграем, сами напросились, — зло прошипел я и оскалился. — Я вам покажу, что такое спецназ из будущего.
Мгновенно взлетев на верхушку густой кроны высокого дуба, я притаился на ветке, внимательно поглядывая, как внизу сперва проходят тройки егерей, а за ними цепь из солдат СС, они-то и шумели, а егеря, похоже, контролировали меня, но тут упустили, я смог на миг оторваться и избавиться от их контроля.
Как только цепь прошла, за нею в прямой видимости вышагивал офицер, я так же быстро спустился и догнал немцев, всадив в затылок немчика пулю. Хлопок глушителя не привлек ничьего внимания, сами шумели, я стал прореживать цепь, кусты и бурелом помогали мне в этом. Вот шел один солдат в цепи, нырнул в кустарник и не вынырнул. Так же я отработал одну тройку егерей, что мне попалась. Загонщики, превратившиеся в дичь, сообразили, что что-то не так, только минуты через четыре, когда потеряли двух офицеров, пять унтеров, двенадцать солдат и трех егерей, причем часть трупов я успел заминировать. Да и боезапас пополнил, патроны-то те же, «парабеллумные».
Цепь развернулась и пошла обратно. Я пропустил ее под собой. В этот раз егеря работали не только перед цепью, но и позади, урок был ими усвоен. Я спустился и последовал за ними. Однако это все равно их не спасло, в результате немцы потеряли три тройки егерей и шесть солдат с унтером, пока не обнаружили новые пропажи.
— Это мой лес! Вы охотитесь на Лешего! Уходите, или навсегда останетесь в лесу! — громко сообщил я на немецком и зловеще захохотал.
Немцы совета не послушались, да и было видно, что к ним подошло подкрепление. Отбежав в сторону после крика, я похлопал по щекам пулеметчика, что взял живым, и как только он открыл глаза, сунул ему кляп в рот и, оставив активно шевелиться — ага, вбитые в землю колышки не давали ему этого сделать, — разматывая тонкую бечевку, стал удаляться. Бечевки было метров сорок, нашел в рюкзаке одного из егерей и, спрятавшись в стороне, замер, ожидая, когда по явятся немцы, что идут на мой голос.
Наконец среди деревьев замелькали фигуры в пятнистом камуфляже. Я выждал три секунды и натянул бечевку, отчего установленный на пеньке рядом со связанным пулеметчиком «МГ» разразился длинной очередью. Он был закреплен между двух щепок, так что я надеялся, что он продержится на пеньке и не свалится на землю, а немец был нужен для антуража, я на него свою одежду надел, пусть его закидают гранатами или попытаются взять живым. Лимонка под его телом не даст им шанса.
Как только зазвучал пулемет, я бросил бечевку и, не обращая внимания на то, как пули сбивают ветки вокруг залегших немцев, режут траву и впиваются в стволы деревьев, рванул вбок. Сейчас фланг должен ускориться, чтобы выйти к пулеметной полиции сбоку, нужно успеть раньше них уйти из зоны внимания.
Успел едва-едва. Пропустив мимо десяток бегущих фигур, я усмехнулся и пристроился к ним со спины. Ни один не добежал, да еще поделились со мной тремя магазинами к «вальтеру» и формой. Честно говоря, я бы еще поиграл, только-только вкус победы прочувствовал, но на лес внезапно упала ночь, поэтому, сплюнув и поправив трофейную камуфляжную куртку — тюк с этим камуфляжем получился в десять кило, хорошая форма, пригодится, — я тяжелой походкой направился в сторону базы, делая круг, чтобы не идти прямо. Пару раз мне попадались спешащие в сторону стихшего боя команды егерей, я благополучно пропускал их и следовал дальше. Пока шел, я постоянно проверялся. Мне казалось, что за мной вот уже два километра кто-то идет. Идет классно, незаметно, и если бы не недобрый взгляд, точно привел бы егерей на базу, а так, уйдя за дерево и бросив тюк, сделал полукруг и вышел к двойке егерей со спины. Эта парочка реально шла за мной, но вела себя тише воды ниже травы, просто следили, куда я иду. Отработав их, я осветил фонариком лица и озадачился:
— Родственники, что ли?
По виду парни действительно напоминали братьев. Правда, не близнецы, просто очень похожи, видимо старший брат и младший. А когда я снимал с них чистенький камуфляж — пули в затылок вошли, то по фигурам определил, что они из охотников-промысловиков. Были метки от когтей хищных зверей. После этого прибрал их оружие, у одного был самый настоящий МП-43, причем замеченный мной в единственном экземпляре, у второго обычный МП-40. Так вот к этому «калашу» недоделанному было пять магазинов и около трехсот патронов россыпью в рюкзаке. Шикарно. Наверняка эта машинка экспериментальная и проходила проверку в войсках. Пригодится.
Идти с новыми трофеями стало тяжелее. Тем более я и обувь снял, так что по пути заглянул в один из схронов, оставил там часть амуниции, обувь и МП-40 с боезапасом, после чего с облегченным грузом двинул дальше. Собак я не боялся, спецсредство еще было, использовал его время от времени.
Добравшись до базы, сложил трофеи в тайниках, осмотрел «сорок третьего», произвел неполную разборку и, щедро смазав оружейным маслом, протер и убрал в салон самолета вместе с боезапасом.
Через шесть минут, после того как мы со Смелым поднялись в воздух и полетели в Польшу, я засмеялся. Этот этап жизни пройден. Я, конечно, громко хлопнул дверью, вон, порядка сорока немцев на тот свет отправил, но это еще не все, планировал вернуться весной и продолжить работу в поле, то есть охотиться на бандеровцев и остальную мразь, так что еще не вечер.
Бок немного тянуло, повязка тугая была, однако это не мешало мне управлять самолетом, и летели мы согласно проложенному маршруту. Нет, не по тому, по которому вывозил парней Середы, он засвечен, взял немного левее, километров на тридцать, но все же подловить теперь можно только случайно.
После второй посадки на дозаправку, когда я уже был в Австрии, я стал с беспокойством слушать мотор. Что-то он мне не нравился, совсем не нравился. Стук появился подозрительный, скрежет прослушивался, тяга заметно упала. Похоже, все же пострадал движок во время аварии, не сильно помогла помощь летунов. Да и что они могли сделать без нормальных запчастей?
Расход топлива резко увеличился, и, хотя по всем прикидкам мне хоть и с натягом должно было хватить, все же пришлось заворачивать в сторону Линца и совершать там посадку на поляне, где была припрятана бочка с горючим. Понятно, что опасно, но выхода не было, до Швейцарии мне уже не хватало.
К счастью, никого тут не было, схрон стоял не тронутым, поэтому побегав с канистрами, я залил баки и, еще четыре полные поставив в грузовой отсек, взлетел дальше. Границу я пересек нормально, но вот до схрона еле долетел, думал, мотор встанет, однако ничего, добрался и сел на луг. Дальше последовала та же череда: складывания крыльев в положение для транспортировки и последующая буксировка самолета в грот. Пришлось снять с него все, что можно, чтобы облегчить, все же рана беспокоила, даже двигатель после двух часов манипуляций и блока через ветку дерева, был демонтирован. Этот движок умер и ни на что не годен, придется покупать новый уже тут. Ну, или выкрасть еще один самолет у немцев, меня оба варианта устраивали. Был и третий: самому провести работы по ремонту, но что-то желанием я не горел заниматься этим. В общем, закатив безмоторный самолет в грот, я замаскировал его и вернулся к самому мотору, что, слегка покачиваясь, висел в полутора метрах над землей. Уже практически рассвело, так что, зевая, я снял винт, унес его и положил в салоне, снова почесал затылок и опустил тяжелую железку на землю. Пришлось делать волокушу и тащить мотор в тот же грот. Ничего, справился, замаскировал следы и, устроившись у входа, спокойно уснул, не обращая внимания на разыгравшегося щенка. Тяжелая ночка выдалась, да и вечер был богат на события, нужно выспаться.
Проснувшись вечером, я сбегал к ручью умылся, привел себя в порядок, даже помылся ледяной водой — то, что наступает осень, чувствовалось, — переоделся в гроте в местную цивильную одежду — эх, жаль кожанку, купленную в Швейцарии, и куртку радиста, трофей, посеял, все летуны прибрали, дефицит у них это, видишь ли, — ежась, я выкатил мотоцикл из грота, довел маскировку до совершенства и, просто скатившись, подхватил бежавшего рядом Смелого, запустил двигатель и направился к ближайшей деревне. Нужно поужинать, для меня позавтракать, мы оба были голодны, а запасы отсутствовали, летели налегке, и ехать дальше. Переночую уже в Берне, тут меньше тридцати километров.
С небольшими поправками, все так и вышло, как я и планировал, еще засветло мы въехали в деревушку, там быстро поужинали и сразу же выехали в Берн. Запасов горючего хватало, и хотя нас остановил пост и досмотрел, проверив документы, не особо это кого-то расстроило. Ну, а вечером, когда уже окончательно стемнело, мы въехали на окраину города и свернули к уже знакомой гостинице. Там сняли номер и устроились на ночь. Спать особо не хотелось, уже выспался, но переборол себя и через полчаса уснул.
— Дом, милый дом, — промурлыкал я, отпирая дом и проходя внутрь. Сняв ставни, пустил в зал солнечный день: лучи попадали в зал, но только с семи утра до десяти, однако эти часы я пропустил. Был в дороге между Берном и домом, приехал только в обед.
Проверив, как дом, я открыл гараж и загнал в него мотоцикл, после чего провел необходимые процедуры расконсервации пикапа и, погоняв его на холостом ходу, пошел принимать ванну. Через пару часиков я собирался съездить в город, прикупить припасов и пополнить аптечку, закупив лекарства в аптеке и бинты. С ванной тоже не все было так просто. Пришлось сперва открывать воду, то есть пройти по тайному коридору до озера и выдернуть пробку. Наблюдая, как вода зажурчала по желобку, я подумал и понял, что пока наполняются резервуары, пройдет слишком много времени, поэтому решил не тянуть и сразу съездить в город.
Выгнав машину из гаража, запер все двери и ворота, после чего покатил к выезду. Довольный Смелый, высунув язык, сидел рядом. Я потрепал его по шее и остановился у почтового ящика на выезде с моих земель. Открыв его, удивленно поднял брови. Ну, газеты ладно, подписался, было такое дело, так что три экземпляра бросил на сиденье, а четыре письма откуда? Хотя нет, одно не письмо, скорее записка, написанная неровным почерком. Шесть дней назад приезжал полицейский, что отвечал за этот район, хотел познакомиться, но не застал меня дома, попросил самому заехать к нему, оставил адрес.