По характеру в детстве была спокойной, вежливой, послушной, в меру общительной, подруги были, но общалась избирательно. Не любила шумных подвижных игр со сверстниками, сидела где-нибудь в стороне с подружкой. В подростковом возрасте после изнасилования стала замкнутой, скрытной, подавленной, сверстников стала избегать
После развода родителей мать стала много пить. По вечерам запирала 5-летнюю дочь дома одну и уходила на работу, если у нее был вечерний спектакль, возвращалась поздно ночью, нетрезвая
С 6-летнего возраста отдала дочь в детский сад на 5-дневку, забирала только вечером в пятницу. Уезжая на гастроли, оставляла дочь на попечении соседей.
Девочка очень скучала без матери, в детском саду вначале все время плакала, потом привыкла, привязалась к своей воспитательнице. Та знала о ее проблемах и очень жалела. Она жила рядом с детским садом и иногда, если мать была на гастролях, и за девочкой не приходила, брала ее к себе домой. У нее было двое своих детей, и Марина чувствовала себя почти членом семьи. Впоследствии мать регулярно оставляла дочь у воспитательницы, не считая нужным как-то компенсировать той расходы на питание ребенка и покупки для нее, так как сама забывала купить ей чулки, белье и другие необходимые ребенку вещи.
Через год Марина пошла в школу. 1-го сентября мать отвела ее в школу, а дальше девочка уже ходила в школу одна, хотя надо было переходить через дорогу с оживленным движением. Но девочка с детства привыкла к самостоятельности, готовила себе простую пищу, так как матери чаще всего днем и вечером не было дома. Научилась сама мыть посуду, стирать, прибираться по дому. Сама готовила дома уроки, гуляла на улице с подружками или шла к своей бывшей воспитательнице, потом возвращалась домой и ложилась спать.
Мать пила все больше. Вначале она выпивала после спектакля у своих многочисленных любовников, но домой всегда приходила одна. Потом с работы ее уволили. Она стала чаще бывать дома, но стали появляться мужчины. Со временем из всех поклонников у матери остался один, который стал жить у них постоянно, и они регулярно напивались вместе с матерью Марины. Выпив, мать скандалила с сожителем или засыпала крепким сном. Впоследствии у матери было еще несколько сожителей. За одного из них она вышла замуж.
Отчим с самого начала стал оказывать Марине, которой тогда было 12 лет, знаки внимания — иногда приносил конфеты или цветы, трепал по щечке, слегка щипал или похлопывал по плечу, гладил по голове.
Из всех сожителей матери он нравился Марине больше всех — мало пил, и при нем мать вначале старалась пить меньше, был галантен, дарил подарки обеим, говорил комплименты. И когда они поженились, Марина была рада, что наконец-то прекратятся пьяные скандалы матери, и она станет меньше пить.
Вначале действительно они жили спокойно. Но через несколько месяцев мать стала днем, когда отчим был на работе, уходить из дома и возвращалась уже навеселе. Говорила, что ездила к своим друзьям-актерам, так как очень скучает без работы. Отчим был сдержан, пытался поговорить с нею только когда она была трезвой. Она обещала, что это больше не повторится и держалась некоторое время, потом все повторялось снова.
Однажды, когда матери не было, Марина принимала ванну, и к ней вошел отчим. Он сказал, что просто зашел помыть руки, а потом присел на край ванны и грустным голосом сказал: "Опять наша мама нас с тобой бросила и загуляла, бедные мы, бедные…"
От этих слов Марина разрыдалась, она очень страдала от пьянства матери, ей было стыдно перед своими одноклассниками, что мать ни разу не пришла ни на одно родительское собрание, в последние два года на них ходил ее отчим, и она была к нему привязана не меньше, чем к матери. Он ее утешал, положив руки ей на плечи, потом завернул ее в махровую простыню, перенес на постель и сам прилег рядом.
Когда он начал поглаживать ее, просунув руку под одеяло, она вздрогнула и отпрянула, но он так ласково и спокойно с нею говорил, что она боялась его оттолкнуть, для нее он оставался самым близким человеком после матери, а той вечно не было дома или она спала, будучи пьяной.
И Марина почти не сопротивлялась, когда отчим овладел ею, хотя ей было очень страшно, стыдно и противно. После этого она убежала в ванную и долго плакала, а когда она вышла, отчим был еще более ласков и сказал, что ничего плохого не произошло, все это естественно, она "хоть и маленькая, а женщина", а он мужчина, ее мамы постоянно нет дома, а Марина так напоминает ему маму и так далее.
Но она ему не поверила и с нетерпением ждала возвращения матери, чтобы ей все рассказать, но мать явилась поздно и вдребезги пьяная, еле стояла на ногах и сразу рухнула в постель. Утром, когда Марина собиралась в школу, мать еще спала. А вечером ее опять не было. А отчим был дома, и все повторилось.
На этот раз Марина отчаянно сопротивлялась, царапалась, плакала, просила оставить ее в покое, но он вначале пытался ее уговаривать, потом овладел силой. А потом строго сказал, чтобы она не вздумала ничего говорить матери, иначе он отправит ее на принудительное лечение от алкоголизма, удочерит Марину, и они все равно будут жить вместе.
Так повторялось каждый раз, когда матери не было дома или когда она спала. Иногда отчим проводил с Мариной всю ночь.
Марина стала подавленной, рассеянной, стала хуже учиться, ходила с опушенной головой, прятала глаза, избегала подруг. Ей казалось, что все догадываются, что с нею проделывает отчим почти каждую ночь. По ночам долго не могла уснуть, в ужасе ожидая, что сейчас скрипнет дверь, и опять войдет отчим. После его ухода долго плакала, не могла заснуть, постоянно не высыпалась, утром вставала вялой, разбитой, по любому пустяку на глазах появлялись слезы.
От ее прежней привязанности к нему не осталось и следа. Она не очень понимала, что происходит, но было ощущение чего-то мерзкого, грязного. Отчиму было более пятидесяти, Марине — 15 лет
Ей некому было рассказать о происходящем, мать совершенно опустилась, пила уже с утра и в течение всего дня. Марина не раз пыталась с нею заговорить, но та смотрела на нее с бессмысленной улыбкой, держа рюмку в руке, и девочка молчала, сознавая, что та ее понять не способна, а скорее всего опять раскричится.
Отчим не скрывал, что терпит поведение матери только из-за Марины, а если она будет сопротивляться или кому-то расскажет, то он их бросит, им не на что будет жить, мать заберут в больницу, а Марину отдадут в детский дом
Единственным близким человеком оставалась бывшая воспитательница из детского сада, с которой Марина давно не виделась. Но однажды она решилась, пошла к ней и все рассказала. Та была простой женщиной. растерялась, хотя и очень сочувствовала Марине и сказала, что если ей совсем невмоготу, пусть остается у нее. И Марина осталась, в чем была, даже не зашла домой за вещами.
Но уже через неделю отчим подкараулил ее у школы и велел немедленно возвращаться домой. И опять начались ее мучения.
Но как-то ночью мать проснулась и. не обнаружив отчима в спальне, прошлась по квартире, затем вошла в комнату Марины и включила свет. Реакция ее была ужасной. Она визжала, таскала Марину за волосы, била по лицу, оскорбляла.
Почему-то ее возмутило не поведение мужа, а поведение дочери. В конце концов она вышвырнула полуодетую плачущую Марину из квартиры, следом выбросила первые попавшиеся под руку вещи, прокричав, что больше видеть ее не желает.
Девочке опять пришлось искать пристанища у своей бывшей воспитательницы, но в школу она больше не ходила, боясь, что там ее опять найдет отчим. Воспитательница помогла Марине забрать документы и перейти в вечернюю школу. Днем Марина работала санитаркой в больнице. После 8-го класса поступила в медицинское училище, работала медицинской сестрой.
С тех пор боялась всех мужчин, никому не доверяла, от мальчиков в своей группе, а потом от коллег- мужчин, когда стала работать, шарахалась. Если к ней обращались мужчины, знакомые или незнакомые, внутренне вся сжималась, отвечала односложно и старалась побыстрее уйти. Боялась, что все могут узнать о случившемся с нею. Замкнулась в себе, старалась ни с кем не общаться, чтобы ее не расспрашивали о семье, всем говорила, что у нее нет родителей.
Но как-то раз в больницу, где она работала, поступил сосед из того же дома, где жила ее мать. Он очень удивился, увидев Марину, спрашивал, куда она так неожиданно исчезла. Рассказал, что мать окончательно спилась, живет одна, на расспросы о дочери бранит ее, говоря, что "выгнала эту грязную шлюху из дома".
Но ей никто не верил, так как все знали Марину и знали ее мать, и терялись в догадках, что произошло.
Но никому из взрослых людей даже в голову не пришло поинтересоваться судьбой 16-летней девочки, куда она подевалась, как и на что она живет!
Хотя Марина старалась побыстрее уйти, чтобы избежать разговоров на эту тему, но часть их беседы слышали другие больные из той же палаты, медицинские сестры, которые входили во время беседы. О ней стали шептаться, что она бросила больную мать, что ' притворялась тихоней", а за ней 'трешки юности водятся" и прочее
Хотя Марина старалась побыстрее уйти, чтобы избежать разговоров на эту тему, но часть их беседы слышали другие больные из той же палаты, медицинские сестры, которые входили во время беседы. О ней стали шептаться, что она бросила больную мать, что ' притворялась тихоней", а за ней 'трешки юности водятся" и прочее
Марина плакала по ночам, единственной ее утешительницей оставалась ее бывшая воспитательница, у которой она по-прежнему жила и которой отдавала все заработанные деньги.
Через полгода, не выдержав косых взглядов и пересудов, Марина совершила первую попытку самоубийства, приняв упаковку фенобарбитала. Ее спасли, но после перенесенного отравления ее стала мучить головная боль, бессонница, на работе она бывала рассеянной, забывала выполнять врачебные назначения, иногда молча сидела, уставившись в одну точку, и ей предложили уйти, мотивировав это тем. что она плохо выполняет свои обязанности. Она перешла на работу в другую больницу, но слухи дошли и туда. После этого по совету своей бывшей воспитательницы устроилась на работу в детский сад, где ей никто не докучал сплетнями и расспросами.
Но видя детей, часто не могла удержать слез, брала их на руки, целовала, называла ласковыми именами, сажала к себе на колени и баюкала, как маленьких.
Увидев однажды такую сцену, бывшая воспитательница твердо сказала, что хватит плакать и себя понапрасну изводить, она ни в чем не виновата. Марине надо или все забыть, найти себе мужа, родить детей и жить как все женщины, или лечиться.
Но забыть Марина не могла, и больше всего ее мучили не столько воспоминания, сколько несправедливость. Вопрос "За что меня так судьба наказывает?" был постоянным и при тяжелых раздумьях над своей судьбой, и в разговорах с бывшей воспитательницей. И она предпочла обратиться к психиатру.
Этот случай — лишь один из многих. Жертвы насилия, совершенного в любом возрасте, а особенно в детском и подростковом, когда ребенок полностью беззащитен перед взрослыми, если мать не сумела или не захотела защитить, остаются с этой кровоточащей в душе раной на всю жизнь. И не только сам факт физического насилия имеет значение в таких случаях, сколько чувство униженности и собственной беспомощности. Взрослая женщина может хотя бы сопротивляться, кричать. звать на помощь, а дети чаще всего замирают от ужаса и не способны оказать сопротивления, особенно когда насильником оказывается член семьи (отчим, сводный брат)
Ребенок испытывает двойственное чувство — с одной стороны, он этого человека давно знает и не предполагает, что тот может сделать ему что-то плохое, а с другой — ребенок понимает, что тот все же совершает что-то постыдное, раз просит держать свои действия в секрете от других людей.
Насильники и растлители обычно запугивают свою жертву, а иногда действуют лаской и убеждением, говоря. что если он (она) кому-нибудь расскажет, то будет плохо матери, самому ребенку или еще кому-то из близких. Дети, не способные реально оценить значение таких доводов и угроз, обычно молчат, испытывая одновременно чувство стыда, униженности и страх, они постоянно подавлены, молчаливы, грустны, замкнуты.
Боясь все рассказать, в душе они взывают к защите матери: "Ну пожалуйста, обрати на меня внимание, помоги мне, защити меня!". Но если мать ничего не замечает, будучи озабочена только собой, своими проблемами. семенными ссорами или пьет, — то обида на мать, даже если девочка сама ее не сознает, остается на всю жизнь
В тех случаях, когда мать, узнав о факте изнасилования или длительного растления, ведет себя правильно, защитив свою дочь от посягательств насильника, психическая травма тоже остается, но девочка переносит трагедию легче, когда ее переживания разделяет мать.
Но очень часто матери, даже узнав об этом, закрывают на все глаза, боясь потерять мужа и жертвуя ради него дочерью. И вот тогда чувство безысходности и отчаяния становится наиболее острым, и девочка может решиться на отчаянный шаг — самоубийство или побег из дома.
Сексуальные нарушения у многих женщин связаны со случаями насилия или иными действиями сексуального характера. Подвергшиеся насилию или растлению в детском или подростковом возрасте, впоследствии они воспринимают всех мужчин как враждебных, и этот страх не могут преодолеть. У таких женщин, помимо отсутствия сексуального влечения, часты неврозы, депрессия и другие психические нарушения.
Клинический примерОдна из таких больных, обратившаяся с жалобами на постоянное чувство усталости, равнодушия, пониженное настроение и отсутствие сексуального влечения, не сознавала истинной причины, но в процессе беседы вспомнила, как в 13-летнем возрасте, стоя среди многих людей у витрины в магазине, почувствовала, как чья- то рука залезла ей под юбку в трусики и больно стиснула половые органы. Она оцепенела от ужаса и замерла, не в силах ни пошевельнуться, ни закричать, ни что-то предпринять, хотя бы оттолкнуть руку растлителя.
После этого случая у нее был период депрессии, но впоследствии она постаралась обо всем забыть и довольно успешно вытеснила этот эпизод из памяти. Но на уровне подсознания ощущение ужаса, страха и собственной беспомощности сохранилось, что и явилось причиной снижения сексуального влечения и депрессии.
Девочки чаще, чем мальчики, становятся объектом сексуальных посягательств взрослых развратников. Но нередко сексуальные действия с мальчиками совершают гомосексуалы или же женщины. В последнем случае чаще всего имеет место какое-либо психическое заболевание.
Клинический примерАлексей Н., 20 лет. Студент. Не женат. Обратился с жалобами на пониженное настроение, чувство безысходности и одиночества.
В беседе выяснилось, что в детстве у него была няня, слабоумная женщина, которую родители привезли из деревни. Она жила у них, спала в детской, и с 4-летнего возраста заставляла мальчика лизать свои половые органы. Если он плакал и отказывался, она больно щипала его или крутила за ухо, грозя, что если он не подчинится или что-то расскажет родителям, то она превратится в ведьму и заколдует его. Ему было страшно, он плакал, но в конце концов подчинялся. Алексей рассказывал, что ему было очень противно, няня была толстой неопрятной женщиной, от нее противно пахло, но он ее очень боялся и ничего не говорил родителям.
Он рос пугливым, вздрагивал от резких звуков, часто плакал, плохо спал, часто просыпался от ночных кошмарных снов и, плача, громко звал мать. Родители считали его нервным и ранимым ребенком, никогда не только не наказывали его, но даже не повышали на него голос и терялись в догадках, отчего мальчик так плаксив и всего боится. Отец настаивал, что ребенка надо проконсультировать у детского психиатра, но мать возражала, полагая, что визит к врачу испугает ребенка.
Когда мальчик пошел в школу, он со слезами упросил родителей, чтобы они оставляли его в школе на продленный день, только бы не видеть ненавистную няню. Но родителям он сказал, что так ему легче готовить уроки. В 6 часов няня забирала его из школы и по дороге домой "шипела" свои угрозы. К этому времени родители были уже дома, и мальчик старался все время проводить рядом с ними, со страхом ожидая ночи. А ночью няня побоями и угрозами вновь заставляла его стимулировать свои половые органы или мастурбировала в его присутствии. Когда она начинала стонать и сотрясаться в конвульсиях, ребенок, не понимая, что с ней происходит, с тайной радостью надеялся, что она задохнется и умрет.
Так продолжалось до тех пор, пока Алексею не исполнилось 12 лет. В няне он уже не нуждался, но она выполняла всю домашнюю работу и по-прежнему жила у них. Алексей к этому времени уже многое знал из рассказов сверстников, тяготился своей "постыдной тайной" и больше всего на свете боялся, что кто-нибудь из сверстников об этом узнает. Себя он считал "грязным подонком" и "слабовольной тряпкой", но моральных сил противостоять жестокой няне у него не было.
Когда он учился в 5-м классе, во время медицинского осмотра школьный врач обратила внимание, что руки, грудь и спина мальчика в синяках от щипков. Она стала расспрашивать его, а Алексей расплакался и выбежал из ее кабинета. Врач рассказала обо всем классному руководителю, и та была просто поражена. Родители Алексея — интеллигентные люди с высшим образованием. Педагог не раз обсуждала с ними, почему он так боязлив, сторонится одноклассников и часто плачет по любому пустяку. И, решив, что родители систематически истязают ребенка, она вызвала их в школу. Те были просто потрясены. Дома они устроили допрос и няне, и Алексею. Он признался, что она его истязает, а о ее сексуальных домогательствах ничего им не рассказал — как он говорит, ему было стыдно, он боялся, что его будут презирать даже родители. Няню отослали в деревню, но мальчик был по-прежнему подавлен, замкнут и плаксив.