– И что ты думаешь? – спросил Лукас у Слоуна, когда они вышли на улицу.
Макферсон сразу направилась к ним с чизбургером и пакетом из «Макдоналдса» в руках.
– Я не знаю, – ответил Слоун. – Если она лжет, то делает это мастерски. Но и на правду ее рассказ не похож. Проклятые наркоманы, с ними ничего нельзя понять. В них нет страха.
Они сели в машину вместе с Макферсон. Она предложила им картофель фри и слегка огорчилась, когда Слоун согласился.
– Что произошло? – спросила Синди.
– Она сказала, что он был здесь проездом, – коротко ответил Лукас. – И еще, что его звали Дэвид Эллерс, что он из Коннектикута и уехал на Западное побережье.
Макферсон откусила солидный кусок чизбургера, но почти сразу перестала жевать, выглянула в окно машины, покачала головой, прожевала, проглотила, облизнула губы и сказала:
– Господи, я вспомнила. Тогда я спросила у того парня, знаком ли он с моим другом Дэвидом, потому что они оба приехали из одного города. Уайзета[49]. Но он сказал, что ходил в частную школу и не знаком с ним.
– Уайзет? – переспросил Слоун.
– Я совершенно уверена.
– Глория сказала, что того парня звали Дэвид, – повторил Лукас.
Макферсон покачала головой:
– Нет, не может быть. Я бы запомнила – два Дэвида из одного города, такого же возраста и все такое.
Слоун вздохнул и посмотрел на Лукаса.
– Господи, настоящий позор – с какой легкостью молодые люди нам лгут.
– Как и старики, – ответил Лукас. – И люди среднего возраста. – Он обратился к девушке: – Пойдем. Посмотрим, вспомнит ли она тебя и поможет ли твое появление оживить ее память.
– Господи, я бы не хотела, чтобы меня видели с полицейскими, – сказала Макферсон.
– Этому тебя научили в Висконсине? – спросил Слоун, когда они вышли из машины.
– Нет. Мне говорили, что нужно обратиться к полицейскому, если я потеряюсь. И когда я приехала в университет и заблудилась, то обратилась к полицейскому. Он хотел, чтобы я поехала домой. К нему домой.
– Наверное, он был из Сент-Пола, – сказал Лукас. – Нам пора идти.
Они снова поднялись вверх по лестнице и постучали в дверь, но им не ответили.
– Возможно, она вышла в соседнюю квартиру, – предположил Слоун.
Однако в здании царила полная тишина, нигде никакого движения.
Лукас подошел к окну.
– Пожарная лестница, – сказал он.
Старая железная лестница шла вдоль внешней стороны здания. Дэвенпорт проверил оконную раму, и та легко поднялась вверх.
– Окно открывается изнутри. И по лестнице можно спуститься.
Он наклонился и выглянул в окно – ничего не двигалось.
– Она убегает, – сказал Слоун.
– И она его знает, – сказал Лукас. – Ты спускайся вниз с той стороны.
Слоун побежал на улицу, а Дэвенпорт выбрался через окно на пожарную лестницу и помчался вниз по ступенькам. Когда он оказался на площадке нижнего этажа, ему пришлось подождать, когда противовес опустит последний пролет между двумя зданиями. Проход был засыпан мусором, обрывками бумаги, погнутыми металлическими прутьями и бутылками. Лукас посмотрел в сторону улицы, затем – в переулок, идущий вдоль дальней части здания. Если бы Глория убежала туда, они бы ее заметили. Он бросился в противоположном направлении, к переулку, перескакивая через засохшее собачье дерьмо и груды мусора. В переулок выходила задняя дверь кафе, где продавали пиццу, и окно. За окном какой-то парнишка складывал тарелки в стальную раковину. Лукас распахнул дверь. Женщина опиралась на стойку и курила сигарету; они с парнишкой у раковины повернулись к вошедшему.
– Послушайте, – сказала женщина. – Вам не следует…
– Я полицейский, – сказал Дэвенпорт. – Вы не видели девушку, которая спустилась по пожарной лестнице на внешней стороне дома в начале переулка? Минут пять или шесть назад?
Женщина с парнишкой переглянулись.
– Такая худенькая, вся в черном? – спросил он.
– Да, – ответил Дэвенпорт. – Вы видели, куда она направилась?
– Она пошла туда… – показал парнишка.
– А она торопилась?
– Да. Почти бежала, и в руках держала что-то вроде мешка с грязным бельем. Свернула за угол. А что она сделала?
Лукас не ответил, выскочил из кафе и бросился в указанном направлении. Он свернул за угол и оказался на автобусной остановке, но на ней никого не было. Дэвенпорт побежал по улице, зашел в булочную, показал полицейский значок и попросил разрешения воспользоваться телефоном. Перепачканный мукой толстяк отвел его в заднюю комнату и ткнул пальцем в висевший на стене телефон. Лукас позвонил диспетчеру.
– Возможно, она уехала на автобусе или ушла пешком. Записывайте: мы ищем высокую женщину приблизительно двадцати пяти лет, одетую во все черное; вероятно, она торопится, возможно, у нее в руках сумка или мешок. Проверьте, есть ли у нее машина.
Вернувшись на улицу, он посмотрел в обе стороны и увидел три или четыре женщины, одетых в черное. Одной из них могла быть Кросби, но когда она повернулась, чтобы перейти улицу, Лукас, устремившийся за ней, понял, что ошибся. Мимо пробежал полицейский: два парня выглядывали в окна. Лукас пошел обратно. Студенты были повсюду.
И слишком многие из них были в черном.
Лукас вернулся ко входу в квартиру. Слоун появился из-за угла и зашагал к нему. Он покачал головой, снял шляпу и пригладил волосы.
– Ничего.
– Черт подери, все как в проклятом богом магазине игр. – Он показал дюйм между большим и указательным пальцами. – Давай выясним, есть ли здесь менеджер.
Они прочитали в застекленном указателе, что менеджер живет в квартире 3А; его жена отправила их в подвал, где они его и нашли – он мастерил коробчатого воздушного змея. Лукас объяснил, что им нужно.
– У вас есть ключ?
– Конечно. – У менеджера был сильный немецкий акцент. Он уже заканчивал свое творение; стянул стык из пробкового дерева при помощи зажимной скобы и добавил: – Идите за мной.
Про ордер на обыск он не спросил.
Макферсон осталась ждать в коридоре перед комнатой Глории.
– Вы можете взять такси? – спросил Лукас.
– Ну…
– Вот двадцать долларов; этого хватит на такси и обед, – сказал он, протягивая деньги. – И спасибо. Если вы вспомните что-нибудь еще…
– У меня есть номер вашего телефона, – кивнула она.
Менеджер впустил их в квартиру Глории. Они быстро ее осмотрели: но что-то продолжало тревожить Лукаса – он заметил нечто важное, вот только не знал, что именно. Что-то привлекло его внимание. Когда? Во время беседы с Кросби? Нет. Просто… Он огляделся, однако ничего особенного не увидел.
«Старею», – подумал он.
– Вы знаете кого-нибудь из ее друзей? – без особой надежды спросил Лукас у менеджера.
Немец очень по-французски пожал плечами.
– Только не я, – ответил он.
Они постучали в каждую дверь в здании, менеджер их сопровождал. Почти никого не оказалось дома, и никто не видел Глорию. Подъехали две патрульные машины, и Дэвенпорт сказал:
– Идите с менеджером. Он имеет право входить в квартиры, поэтому вам не нужен ордер на обыск. Проверьте все. Ничего не трогайте, вам нужна девушка. – Когда они уже уходили, Лукас крикнул: – Заглядывайте под кровати.
– Конечно, шеф, – немного раздраженно ответил один из полицейских.
Дэвенпорт нахмурился.
– Найди лучшую фотографию Глории, – сказал он, повернувшись к Слоуну, – вернись в офис и попроси Роуз Мари, чтобы ее передали прессе.
– А ты что будешь делать? – спросил Слоун.
Лукас огляделся.
– А я разберу это место на мелкие части; посмотрим, что мне удастся найти. Да, пусть кто-нибудь обратится в телефонную компанию и проверит, не звонила ли она кому-нибудь.
– Хорошо. Возможно, мне следует получить ордер на обыск, – ответил Слоун.
– Да, конечно.
Напарник принялся искать фотографию, а Лукас еще раз прошелся по квартире: всего три комнаты – гостиная, примыкавшая к маленькой кухне, крошечная ванная комната и спальня.
Побитый комод, скорее всего, из магазина Армии спасения[50], с выдвинутыми ящиками стоял возле стены в спальне. Дэвенпорт заглядывал в спальню во время разговора с Глорией – тогда они были задвинуты; значит, она захватила с собой одежду. Лукас приподнял матрас и посмотрел под него. Ничего. Он вытащил и бросил ящики из комода на матрас. Ничего. Достал из шкафа обувь, проверил оставшуюся одежду. Ничего.
Дэвенпорт вернулся в кухню, заглянул в холодильник, вынул подносы со льдом, проверил все листки бумаги, лежавшие рядом с телефоном. Через десять минут у него появилась дюжина номеров, большинство из них нацарапанных на оборотной стороне использованных конвертов; еще несколько он обнаружил в записной книжке. Лукас проверил коды, но ни один номер не относился к Игану или Эппл-Вэлли. Он оставил конверты и записную книжку на стойке, но сказал про них Слоуну.
Затем Дэвенпорт зашел в ванную комнату и принялся изучать аптечку. На верхней полке стояла дюжина коричневых флаконов с таблетками, выстроенных как шахматные фигуры.
Затем Дэвенпорт зашел в ванную комнату и принялся изучать аптечку. На верхней полке стояла дюжина коричневых флаконов с таблетками, выстроенных как шахматные фигуры.
– У нее странные лекарства, – сказал Лукас Слоуну. – Давай выясним, где она их берет и для чего они предназначены. Пусть кто-нибудь проверит местные аптеки и клинику университета. Похоже, это что-то серьезное; возможно, ей потребуется еще.
– Хорошо, – крикнул Слоун.
Лукас открыл дверцу небольшого стенного шкафа для белья – он знал, что обычно женщины прячут самые разные вещи в таких шкафах, холодильниках и ящиках. Не нашел ничего интересного.
Слоун заглянул в комнату.
– Она не любила фотографироваться, – сказал он и показал напарнику несколько снимков, сделанных «Полароидом», и еще пару обычных фотографий. Глория, неизменно в черном, почти всегда снималась одна. Остальные люди на фотографиях были женщинами.
– Захвати все, – бросил Лукас.
Он захлопнул дверцу, и они услышали, как внутри разбилось стекло.
– Ладно, – сказал Слоун. – Успокойся, мы ее найдем, рано или поздно. Ты срываешься.
– Проклятье, она его знает, – сказал Дэвенпорт, повернулся и ударил ногой в стену ванной комнаты. Носок его туфли пробил гипсокартон. Оба секунду смотрели на дыру. – Она знает ублюдка, знает, где он, а мы позволили ей сбежать.
Глава 17
Андерсон отследил Глорию Кросби по всем архивам штата, начав с водительских прав, что позволило установить ее точный возраст, затем добрался до национальных архивов полиции – она дважды была осуждена за кражи в сети аптек «Уолгрин». По постановлению суда проходила принудительное лечение, еще с тех времен, когда училась в средних классах школы. По документам она проживала в Норт-Оксе, к северу от Сент-Пола.
– Нам нужно отправить туда людей, – сказал Андерсон, прислонившись к двери кабинета.
– Мне совершенно нечего делать, разве что книгу читать, – заявил Лукас, снимая ноги с ящика письменного стола. – Слоун все еще здесь?
– Пьет кофе в убойном отделе.
Они поехали на «Порше» Дэвенпорта. Слоун сел за руль и сразу нажал на газ.
– Надеюсь, Глория не спугнула нашего парня, – сказал Лукас. – Если у него появится ощущение, что кто-то знает…
Слоун свернул на дорогу, ведущую в Норт-Окс, и ответил:
– На месте Глории я бы соблюдал максимальную осторожность. – Они подъехали к маленькому домику из красного дерева, который выглядел странно в окружении солидных особняков. – По главной дорожке?
– Да, а я зайду с заднего хода.
– Конечно.
Слоун подъехал почти к самой двери, нажал на тормоза, и они выскочили из машины, Лукас сразу направился к задней части дома. Трава на открытых участках пожелтела, хотя лето было не особенно жарким или сухим. В более тенистых частях она выросла слишком высокой – за лужайкой никто не ухаживал.
Слоун подошел к входной двери, миновал главное окно, задернутое занавесками, заглянул в щель между ними, никого не увидел и нажал на кнопку звонка.
Мэрилин Кросби оказалась хрупкой седой женщиной, сутулой и подозрительной. Она стояла на пороге своего дома, одной рукой придерживая халат у ворота, и явно была встревожена.
– Я не видела дочь с прошлой весны. Она приезжала за деньгами. Я дала ей семьдесят пять долларов, но мы уже давно перестали быть близкими людьми.
– Нам нужно поговорить, – спокойно и доброжелательно сказал Слоун. – Возможно, она связана с человеком, который похитил Манетт. Мы хотим узнать о ней как можно больше – в частности, о ее друзьях.
– Ну… – Мэрилин Кросби неохотно распахнула дверь и отступила в сторону, приглашая его войти.
Слоун последовал за ней.
– Ее здесь нет? – спросил он.
– Нет, конечно. – Женщина нахмурилась. – Я не стала бы обманывать полицию.
Слоун посмотрел на нее и кивнул.
– Хорошо. А где у вас задняя дверь?
– Вон там, в кухне… А в чем дело?
Полицейский пересек кухню, где пахло кофе и тухлым картофелем, и распахнул заднюю дверь.
– Лукас… заходи.
– Вы меня окружили? – Казалось, женщина обижена.
– Нам необходимо найти вашу дочь, – сказал Слоун. Лукас вошел в дом. – Что ж, давайте поговорим. Ваш муж дома?
– Он умер, – сказала Кросби.
Она повернулась и пошла обратно, мужчины последовали за ней. Хозяйка провела их по темной гостиной с ворсистым ковром на полу и опущенными шторами. По включенному телевизору шло «Колесо фортуны». На угловом столике, рядом с лампой, стояла зеленая винная бутылка. Кросби опустилась в кресло и положила ноги на столик.
– Он среза́л ветку с яблони, у него закружилась голова, – она щелкнула пальцами, – и всё. У него была страховка на семьдесят тысяч. Больше ничего. Я смогу получать его пенсию только после того, как мне исполнится пятьдесят семь.
– Это трагедия, – сказал Слоун.
– В прошлом месяце было три года с его смерти, – сказала она, глядя на Слоуна слезящимися глазами. – Знаете, что он сказал перед тем, как умер? «Господи, я дерьмово себя чувствую». Как вам оно?
– Правда? – пробормотал Лукас.
– Что? – Она с подозрением посмотрела на него.
Слоун повернулся так, чтобы Кросби не увидела его лица, и закатил глаза. Дэвенпорт начал свой спектакль.
– Вы видели этого человека? Возможно, он был моложе, когда приходил к вам, – спросил Слоун, снова поворачиваясь к Мэрилин Кросби и протягивая ей фоторобот.
Она посмотрела на него.
– Может быть. Скажем, прошлой зимой он разок приезжал. Но у него были другие волосы.
– А кто-то еще с ними приезжал?
– Только они двое. – Она вернула фоторобот. – Они зашли всего на минуту. Крупный парень, довольно агрессивный, из тех, что любят драться. Обычно Глория имеет дело с другими мужчинами.
– С какими именно?
– Главным образом, с бродягами, – холодно ответила Кросби. – Бездельниками, которые ни к чему не пригодны. – Потом она наклонилась к Слоуну и слегка понизила голос: – Вы знаете, Глория не в своем уме. Она унаследовала безумие по отцовской линии. Там было несколько психов – конечно, я узнала об этом слишком поздно.
– Нам нужны имена ее друзей, – сказал Лукас. – Друзей или родственников, к которым она может обратиться за помощью. Кто угодно. Врачи.
– Я ничего такого не знаю. Только одного врача.
– Объявлено о награде за информацию, которая поможет арестовать преступника, – сказал Дэвенпорт. – Пятьдесят тысяч.
– Неужели? – Мэрилин Кросби заметно оживилась. – Ну, я могу показать вам вещи, которые она оставила. Если хотите, зайдите к ней в комнату. Вам лучше известно, что вы ищете.
– Это было бы неплохо, – сказал Слоун.
Спальня Глории Кросби оказалась закутком площадью в одиннадцать квадратных футов, с одним окном, кроватью, маленьким сосновым письменным столом и таким же туалетным столиком. Пустой столик не представлял никакого интереса; впрочем, письменный стол, забитый школьными тетрадями, музыкальными записями, аптечными резинками, сломанными карандашами, цветными мелками, билетами на старые рок-концерты, рисунками, календарями и прочими мелочами, – тоже.
– Обычные вещи, – заметил Слоун.
Он все внимательно просмотрел, Лукас несколько минут ему помогал, потом отправился на кухню, где нашел Мэрилин Кросби, которая пила вино из бутылки. Лукас узнал у нее имя последнего врача Глории, нашел его телефон в справочнике, запомнил адрес и позвонил Шерилл, продолжавшей заниматься бывшими пациентами Энди Манетт.
– Постарайся выяснить все, что возможно, – сказал Дэвенпорт.
Вернувшись в спальню Глории Кросби, он лег на узкую кровать, которая оказалась короче на шесть дюймов, чем ему требовалось. На противоположной стене висел плакат «Мистер счастливый зуб». «Привет! Я Глория!» было написано аккуратными печатными буквами на большом коренном зубе. Зуб танцевал на красной линии, вероятно, обозначавшей воспаленную десну.
– Пока удалось найти три имени, – сказал Слоун, кивнув на груду мусора, образовавшуюся на столе. Он уже просмотрел половину. – Из старших классов.
– В аптеке мы добудем больше информации. Рано или поздно она должна туда обратиться, – сказал Лукас и сел. – Нам следует проверить больницы, в которых она лежала, и узнать имена пациентов, лечившихся там одновременно с ней. И сравнить их со списком Манетт.
– Андерсон уже занимается этим, – сказал Слоун.
– Да? – Дэвенпорт снова опустился на кровать и закрыл глаза.
– Решил вздремнуть? – через минуту спросил Слоун.
– Думаю.
– И что ты думаешь?
– Думаю, что мы напрасно тратим время, Слоун.
– А что еще мы можем делать?
– Я не знаю.
Когда они уходили, Мэрилин Кросби стояла, опираясь о косяк кухонной двери. Она держала в руке бокал на двенадцать унций, без ножки, с водой, но пила ее, как вино.
– Нашли что-нибудь?
– Нет.
– Если моя дочь… мне позвонит… ну, вы знаете, попросить денег или еще чего-нибудь… и я помогу вам с ней связаться, кому достанется награда?