Замок на калитке был ржавым, и визуального осмотра Гурову оказалось достаточно, чтобы понять – им давно уже никто не пользовался. Полковник опустил взгляд под ноги и почти сразу обратил внимание на свежие следы. Мужские и женские. А также на отпечатки протекторов шин у самых ворот и за воротами. Полковник осмотрел замок. Этим в отличии от калиточного пользовались, и по всем признакам совсем недавно.
– Они здесь, – глухо произнес Гуров.
Пару минут он и Крячко молча созерцали двухэтажное строение, стоя за пределами территории. Гуров почти физически ощутил, как кто-то невидимый наблюдает за ними сквозь стекла окон первого этажа, выполненных в форме иллюминаторов. Он невольно поежился, подумав о том, что представляет сейчас для противника вполне реальную мишень. Однако Гуров был не из тех людей, кто привык пасовать перед трудностями.
– Прикрой, Стас.
Ухватившись двумя руками за верхнюю планку ворот, Гуров подтянулся и перебросил ноги на противоположную сторону. Спрыгнул на землю.
Из дома никто не появился. Все такая же тишина, нарушаемая лишь едва различимым шорохом моросящего дождя.
– Стас!
Крячко не заставил себя упрашивать. Когда дело доходило до действий в экстремальных ситуациях, ему не было равных. Он становился незаменимым напарником, понимающим все с полуслова и готовым в любой момент прикрыть спину товарища. Стас повторил маневр Гурова, перемахнув через ворота.
По-кошачьи мягко ступая, сыщики двинулись к крыльцу. Мокрая декоративная трава скрадывала шаги. Станислав первым встал на нижнюю ступень. Оглянулся. Гуров кивнул. Крячко поднялся выше и остановился рядом с входной дверью. В этой точке их уже нельзя видеть из окон, но Гурова не оставляла мысль, что их прибытие было замечено преступниками значительно раньше.
Дверь оказалась незапертой. Гуров лишь слегка повернул ручку и приложился плечом, как та гостеприимно распахнулась внутрь. Холл, лишенный окон, тонул в полумраке, и сыщики с трудом различили очертания громоздкого рояля и спиралеобразной лестницы, уходящей на второй этаж. Гуров молча указал Крячко на нее. Стас, также не произнося ни слова, двинулся вдоль стены, не забывая держать под прицелом арочный проем в гостиную со сдвинутой вправо пластиковой купейной дверью. Едва он оказался на ступеньках, пошел вперед и Гуров.
В гостиной беззвучно работал телевизор, транслируя выпуск дневных новостей. Диван напротив пустовал. На низком стеклянном столике в пепельнице дымилась наскоро потушенная сигарета. Гуров ждал выстрела, а потому, подобно взведенной пружине, прыгнул в сторону, одновременно с моментом, когда тот раздался. Содрал кожу на локте об ворсистый ковер на полу, перекатился и замер возле камина. Стреляли со стороны кухни, но засевший в засаде преступник не спешил обнаруживать себя. Все, что мог видеть полковник, – мраморную барную стойку, край круглого стола и покрытое пылью оконное стекло.
– Бросить оружие! – приказал Гуров. – Уголовный розыск.
Никто не откликнулся. За пластиковой купейной дверью, в которой теперь зияло характерное пулевое отверстие, негромко прозвучали шаги Крячко, поспешно вернувшегося в холл первого этажа.
– Стреляю на поражение!
Вновь никого ответа.
– Я предупредил.
Гуров поднялся на ноги, вжался спиной в каминный отвод и сделал пару маленьких шажков в направлении кухни. «Штайр» уверенно покоился в его руке.
Преступник, кем бы он ни был, вел себя хладнокровно и расчетливо. Патроны понапрасну не тратил, не видя точной мишени. Выжидал. Расчет строился только на стрельбе наверняка.
Гуров продвинулся еще немного вперед и уперся плечом в косяк. Теперь он мог видеть большую часть кухни и столовую. На столе – недопитый фужер вина, рядом – откупоренная бутылка. Крячко толкнул ногой купейную дверь, и она с металлическим лязгом отъехала в сторону. Незримый противник выстрелил, но Стас был готов к этому и моментально ушел с линии огня.
Гуров упал на спину, толкнулся ногами от косяка и, скользя по полу, дважды выстрелил в сторону темного, уходящего в глубь дома коридора. Вспышка выхватила из мрака женскую фигуру с растрепанными белокурыми волосами, облаченную в белую расстегнутую блузку и ярко-красные, почти кровавые брюки. Гуров также успел заметить за эти считаные доли секунды и три двери. Две – по левую сторону коридора и одну – по правую, в самой дальней его части.
Гуров спустил курок еще раз, теперь уже прицельно, и тут же без помощи рук с толчка поднялся на ноги. Переместился за барную стойку. Теперь полковник ни на йоту не сомневался, что в противоборство с ним вступила Сова, ее ответный выстрел прозвучал почти одновременно с глухим сдавленным стоном. Пуля Гурова нашла свою цель.
Из холла в гостиную ринулся Крячко и занял позицию у камина, где еще недавно держал оборону его напарник.
– Брось оружие, Сова! – Гуров решил дать девушке еще один шанс на спасение.
И вновь она ничего не ответила. Пальцы Совы, сжимавшие рукоятку «марголина», заметно ослабели. Она перехватила оружие в левую руку, а правой коснулась живота, пульсирующего острой обжигающей болью. Пальцы погрузились в липкую жижу. В глазах потемнело, и Сова почувствовала, что теряет равновесие. Она с трудом шагнула назад и привалилась спиной к стене. Оглянулась. До двери в дальнюю спальню было не более полутора метров. А там окно, выбравшись через которое, она получала реальный шанс уйти лесом. К реке. А дальше… Дальше она не задумывалась. Добраться бы до реки. Но для этого как минимум надо сделать два-три шага назад, открыть дверь и нырнуть в спальню. Два-три шага… Всего ничего. Но Сова чувствовала, что на столь отчаянный рывок сил у нее не осталось. Слабость стремительно разливалась по всему телу, руки и ноги не подчинялись командам мозга. Кровь из вспоротого пулей живота сочилась сквозь пальцы и тягуче капала на кафельный пол. Сова попыталась оттолкнуться от стены, но та держала ее, словно магнитом. Перед глазами хаотично запрыгали предметы. Барная стойка, стол с бутылкой вина, высокие плетеные табуреты, две двери на противоположной стене коридора…
Над стойкой появилась голова Гурова. Сова из последних сил вскинула вверх руку с «марголиным» и выстрелила. Былой меткости и уверенности в движениях уже не было. Ствол повело вправо, и пуля разнесла круглое окно. Стекло разлетелось на мелкие осколки, осыпалось на пол и подоконник. Сова вновь глухо застонала и сделала-таки еще один заветный шаг к двери в спальню. Босая ступня чавкнула в луже крови.
Гуров лишь на мгновение скрылся за стойкой, но, почувствовав слабину противника по траектории выпущенной пули, вынырнул опять и выставил перед собой «штайр». Сова рухнула на колени. Сил больше не осталось. Ни грамма. Глаза застилала кровавая пелена. Она энергично встряхнула головой, сгоняя ее, и в очередной раз подняла «марголин» на уровень лица. Руку тянуло вниз так, будто к ней привязал кто-то двухпудовую гирю. Сова скрипнула зубами и, сконцентрировав всю свою природную волю, прицелилась полковнику в правый глаз. Фирменный выстрел. Дело осталось за малым. Спустить курок…
Гуров выстрелил первым. Она качнулась, как тростина, потревоженная порывом ветра, и упала на кафель лицом вниз. Левая рука, все еще сжимавшая «марголин», подвернулась под тело. Воздух со свистом вырвался из легких. В последний раз.
Гуров осторожно поднялся на ноги. Прислушался, не опуская «штайр». Крячко шагнул в арочный проем, разделяющий гостиную и столовую. Бросил взгляд вдоль полутемного коридора, где раскинулось тело поверженной Совы.
– Готова? – коротко поинтересовался он.
Гуров приложил указательный палец к губам. Затем поднял его вверх и указал на потолок. Второй этаж дома так и остался не проверенным.
– Князь, – шепотом произнес полковник.
Крячко кивнул. Им все еще требовалось сохранять осторожность.
– Здесь еще есть подвал, Лева, – так же тихо откликнулся он.
– Хорошо. Проверь подвал, а я наверх. Только будь осторожен.
– Не впервой, – Стас криво усмехнулся.
Они вместе пересекли гостиную и разделились в холле. Крячко осторожно отворил дверь, ведущую в подвал, а Гуров стал бесшумно подниматься по лестнице на второй этаж.
Такая же огромная комната, как и гостиная внизу, встретила полковника пугающей пустотой. Тут даже мебели толком не было. Книжный стеллаж вдоль противоположной стены, плюшевый диванчик почти у самой вершины лестницы, кресло с журнальным столиком возле окна, выходящего на реку. И три прикрытые двери.
Гуров осторожно приблизился к первой и опустил металлическую ручку. Дверь мягко открылась. Взгляду полковника предстала небольшая комнатка со скошенным под углом потолком. Вся обстановка состояла из полутораспальной кровати, накрытой бордовым пледом, и стоящей на низенькой тумбочке видеодвойки. Насколько мог судить Гуров, ни кроватью, ни двойкой давно уже никто не пользовался. Вряд ли за последнее время кто-либо вообще переступал порог этой комнаты. Расположенное по наклонной плоскости окно выходило в лес.
Гуров вышел из комнаты и шагнул к следующей двери. Эта была закрыта на ключ с внешней стороны. Полковник отпер ее без особого труда и заглянул внутрь. Комната встретила сыщика абсолютной темнотой. Скользнув свободной рукой по стене полковник, щелкнул выключателем. Под потолком загорелась сиротливая лампочка, лишенная плафона. Кладовка, без окон. Причем пустая.
Последняя из трех дверей вела на балкон, с которого вниз тянулась гранитная лестница. Убедившись в том, что и здесь никто не таился, Гуров опустил руку с оружием. Он уже хотел было вернуться вниз и узнать, как там обстоят дела у Крячко, но в этот момент его внимание привлек быстро скользящий катер. И двигался он, судя по всему, в направлении к лесу. Гуров прищурился и заметил, что в катере всего один-единственный человек. Тот, кто и управлял им. Скорость катера была высока. Он очень скоро скрылся за раскидистыми верхушками деревьев. Замолк мотор.
Гуров покинул балкон и перешел к широкому смотровому окну в большой комнате. Встал возле шторы так, чтобы его самого не было видно снаружи, но при этом сохраняя прекрасный обзор на тропинку, ведущую от леса к дому. Не прошло и пяти минут ожидания, как на тропинке появился седовласый мужчина крепкого телосложения с величественной осанкой. Гуров прищелкнул языком и улыбнулся. Он узнал мужчину, несмотря на то, что сейчас на нем был не привычный двубортный костюм щеголеватого покроя, а вполне банальная майка-борцовка синего цвета и серые линялые джинсы, поддерживаемые широким ремнем. В руке мужчина сжимал пеструю спортивную сумку. Седовласый уверенно направился к гранитной балконной лестнице. Он не оглядывался по сторонам, не таился. Типичное поведение человека, спешащего домой после непродолжительной прогулки на катере.
Шаги по лестнице известили Гурова о том, что мужчина поднимается на балкон. Семнадцать ступенек. Затем секундная тишина, поворот ручки – и дверь открылась настежь. Мужчина шагнул в помещение, и тут же холодное дуло «штайра» уперлось ему в висок.
– Добро пожаловать. – Голос у Гурова был почти веселым. – А мы уже тут заждались вас. Только… Признаться, я никак не ожидал, что нашим гостем окажетесь именно вы, Илья Александрович. Но, можете мне поверить, я искренне рад видеть вас в здравии и в прекрасном расположении духа. Сумочку только, будьте любезны, опустите на пол.
Седовласый не сопротивлялся. Он, если и удивился встрече с полковником в доме, который, по всей видимости, считал более чем надежным оплотом, то внешне это никак не отразилось на его мужественном волевом лице. Не дрогнул ни один мускул. Он молча опустил на пол спортивную сумку и только потом слегка повернул голову. Встретился глазами с Гуровым.
– Оружие есть? – полковник все еще держал «штайр» у виска седовласого.
– В сумке, – тот натянуто улыбнулся.
Гуров невольно отметил, как сильно изменилось лицо этого человека с тех пор, как он последний раз видел его воочию. Высокий лоб прорезали две продольные морщины, щеки заметно ввалились, отчего заострились и без того ярко выраженные скулы. Лучики морщин появились также и в районе глаз, особенно сильно проступая в тот момент, когда мужчина вот так открыто и непринужденно улыбался.
– А где Сова? Взяли ее, значит?
Гуров не сразу нашелся, что ответить, но его визави уже понял все без лишних слов. Лицо полковника было более красноречивым. Улыбка седовласого превратилась из непринужденной в откровенно грустную.
– Понятно, – изрек он. – Жаль, конечно. А печатка?
– Ступай вниз.
Гуров убрал наконец пистолет от виска и указал им на лестницу, ведущую вниз. Ногой прикрыл балконную дверь. Нагнулся и быстро поднял с пола конфискованную спортивную сумку. Ощупывать мужчину на предмет оружия полковник не стал. Туго обтягивающая атлетический торс борцовка и плотно сидящие джинсы исключали возможность спрятать его.
– Буду откровенен, – седовласый пожал плечами. – Для меня ваше появление здесь тоже большой сюрприз. Нет, я, конечно, слышал о ваших феноменальных способностях, Лев Иванович, о вашей, так называемой, бульдожьей хватке, но чтоб такое… Как вам это удалось?
– Пусть это останется моей профессиональной тайной, – уклончиво ответил Гуров.
– Ну как хотите.
Они оба двинулись вниз по лестнице. Покорность задержанного настораживала полковника. Он знал, что такие люди, как правило, не сдаются вот так за здорово живешь. Хотя, с другой стороны, он понимал, что преступника куда больше волнует нечто другое, нежели встреча с сотрудниками угро. Крячко встретил их у основания лестницы.
– Я нашел Князя… – заметив, что Гуров спускается не один, он осекся на полуслове.
– И что?
– Мертв. Убит. Рядом с джипом, на котором они, видимо, и приехали.
Крячко говорил, а сам при этом с интересом разглядывал седовласого мужчину, облик которого показался ему отдаленно знакомым. Станислав уже определенно где-то видел этого человека, но вот где именно, вспомнить никак не мог. Гуров же мимоходом отметил, что известие о смерти Князя ничуть не покоробило задержанного. Или он опять хорошо владел собой, или попросту был готов к подобному повороту событий. В то время как гибель Совы произвела-таки на него впечатление. Это Гуров прекрасно видел.
– Больше никого? – спросил он у напарника.
– Чисто.
Тем временем седовласый пересек гостиную и остановился в кухне, глядя вдоль полутемного коридора. Лужа крови под телом Совы стала значительно больше. Уже несколько багровых ручейков достигло порога спальни. Седовласый оглянулся через плечо, мимолетно оценил пустую барную стойку, бутылку и фужер на столе и после этого двинулся к распростертому на полу телу убитой.
– Назад! – окликнул его Гуров.
Мужчина остановился, но продолжал смотреть на Сову.
– Сядь! – прозвучала новая команда полковника, но уже значительно мягче.
Седовласый вернулся к барной стойке, придвинул поближе табурет и взгромоздился на него. Сцепив пальцы в замок, медленно опустил руки на гладкое гранитное покрытие. Гуров и Крячко все так же продолжали стоять в арочном проеме.
– Не узнаешь, Стас? – Гуров только сейчас проникся некоторой растерянностью напарника. – Что-то знакомое? Да? Я облегчу тебе задачу. Перед тобой тот самый человек, из-за которого и начался этот сыр-бор. Иными словами, господин Бутуев, собственной персоной. Заран. Живой, как видишь.
Заран неторопливо перевел на них взгляд. Гуров недобро усмехался, Крячко, напротив, плотно сомкнул губы и даже, как показалось Зарану, сверкнул глазами.
– Печатка у нее?
Похоже, больше его ничего не интересовало. Оно и понятно. Печатка являлась ключом к несметным сокровищам, именуемым воровским общаком, ради которых Заран и затеял всю эту многоходовую игру. Гурову стала ясна вся картина сразу же, как только он узнал в поднимающемся по тропинке к дому седовласом мужчине именитого вора в законе.
– Разве это теперь имеет значение, Заран? – полковник продолжал говорить с ним в намеренно-ироничном тоне. – Для тебя лично? Когда Инжир и остальные узнают о том, что ты жив, а смерть свою сымитировал только для того, чтобы прикарманить общак, думаешь, это сойдет тебе с рук? Лично я сильно сомневаюсь.
– Да я тоже, – Заран по-прежнему сохранял спокойствие и полную невозмутимость. – Но всегда есть выход, Лев Иванович? Не так ли?
– Какой же?
– Мы могли бы договориться. Втроем, – он многозначительно посмотрел на Крячко. – Ведь, насколько я понимаю, никто больше, кроме вас двоих, не знает о том, что я жив. И никто никогда не догадается. У нас с Совой все было рассчитано. Официально я передал полномочия Натали. И печатку, и код. Но Сова убила ее. Затем планомерно избавилась и от всех других возможных свидетелей. Концы в воду.
– А сама Сова тоже знала код?
– Нет. Только я. Ну и Натали, конечно, некоторое время. Пока ее знания не умерли вместе с ней.
– У меня вопрос, – подал голос Крячко.
Бутуев и Гуров почти одновременно повернули головы в его сторону.
– Насчет Князя, – Стас кивнул на дверь, ведущую в подвал. – На кой черт твоей подружке надо было тащить его так далеко, а потом просто убить?
Заран вновь улыбнулся.
– Все до банального просто, – сказал он. – У Совы куча разных достоинств, а порой она просто незаменима. Но у нее был и один существенный недостаток. Она не умела водить машину. Абсолютно. Но Князя, конечно, жаль. Я многое пережил с ним вместе. Особенно еще по молодости… Но не о том речь. – Заран встряхнулся, отгоняя прочь ненужные мысли. – Теперь я один имею доступ к общаку. Инжиру до меня не дотянуться. А вы… Вы даже в некоторой степени оказали мне услугу, расправившись с Совой. Она оставалась последней нитью, ведущей ко мне. Так как?
– Что «как»? – Зрачки Гурова недобро сузились, но Заран, похоже, не обратил на это внимания. Он спокойно поднялся с табурета, достал из кармана новенькую пачку сигарет и сорвал с нее оберточный целлофан.