Яркая лампочка в фонаре Айзеи светила всего лишь в нескольких футах от журналистки. Поскольку верхняя часть второго лестничного пролета обвалилась, добраться до третьего этажа ни он, ни Джеррод были не в состоянии, но они могли обнаружить их и обстрелять снизу. Для этого главарю банды требовалось лишь обернуться. Лоренс схватил дочь за руку и еле слышно шепнул:
– Следуй за мной.
Отец с дочерью пробрались вокруг лестничного колодца к западному крылу, представлявшему собой узкий коридор с серым гниющим деревом, которое, казалось, тряслось и подпрыгивало вместе с фонарем Кендала, коридор с множеством дверей, как закрытых, так и распахнутых, висящих на проржавевших петлях или уже сорвавшихся и лежащих на полу. Они успели продвинуться футов на пятнадцать, когда под ногой Лоренса скрипнула половица. Оба тут же замерли, а профессор еще и выключил фонарь.
– Это ты, Лар? – снова позвал Кендала Айзея.
Эбигейл как будто ослепла. Ей вдруг пришло в голову, что ни один «ужастик», ни одна книга и близко не вызывали у нее такого страха. Более жуткого кошмара невозможно было даже представить.
– Вот что я тебе скажу. Поступи по-умному, вернись, и я все прощу! – продолжал Айзея. – Убегаешь?.. Тогда не обессудь, когда я схвачу тебя за задницу…
На втором лестничном пролете послышалось какое-то движение.
– Он идет, – шепнула Фостер.
– Оттуда он нас не достанет, – так же шепотом отозвался ее отец.
За спиной у них послышался какой-то новый звук, и она оглянулась. Пол и потолок как будто кромсали тихие, почти неслышные микровзрывы.
– Что это? – спросила девушка. – Думаешь, крыло обрушится?
Взрывы приближались: один – здесь, два – там. Лоренс включил фонарь, и они увидели, что пол перед ними испещрен крохотными дырочками.
– Дрянь дело, – прошептал профессор. – Он под нами, стреляет через пол.
Они побежали. Тут и там пули с глухим стуком прошивали пол и потолок, осыпалась дождем труха, и гильзы, падая, звенели, как брошенная мелочь. В какой-то момент все стихло, а потом почти рядом, чуть впереди, шарахнула долгая очередь. Лоренс втащил Эбигейл через пустой дверной проем в тесную комнату, в которой, вероятно, жила прислуга и которая могла похвастать лишь развалившейся кроватью и платяным шкафом, и прижал дочь к стене.
– В конце крыла лестничный колодец, – сказал он. – Мы доберемся до него и…
– Но они прямо под нами.
– И вот-вот увидят, что второй этаж западного крыла совершенно прогнил в конце. Им придется вернуться к главной лестнице. Другой возможности спуститься у них нет.
Еще одна длинная очередь.
– Он сейчас будет перезаряжать, – добавил Лоренс. – Идем.
Девушка последовала за ним в коридор. Звук их шагов разнесся по всему крылу. Кто-то выругался – может быть, Айзея, увидевший, что пол в конце второго этажа провалился. Крыло заканчивалось зоной отдыха с разваливающейся мебелью и упавшими возле камина книжными шкафами. Поверх всего этого лежала сорвавшаяся с потолка люстра, за разбитыми окнами косо падал снег…
Эбигейл едва сделала четыре шага от зоны отдыха, как ее правая нога вдруг провалилась.
– Лоренс! – вскрикнула она, удерживаясь на локтях, – обе ее ноги уже болтались где-то внизу, на втором этаже.
Кендал тут же вернулся. И как раз вовремя – пол под локтями его дочери тоже начал обламываться. Профессор схватил ее за запястья. Фостер глянула вниз и увидела огромную дыру и свои висящие ноги. Дерево под коленями отца потрескивало.
– Я сейчас провалюсь, – прохрипел он, изо всех сил стараясь поднять ее. Пули снова начали взрывать пол, но пока еще далеко от Эбигейл.
– Быстрее! – шепнула она.
Расстреляв магазин, Айзея опять сделал паузу для перезарядки, и Лоренс сумел-таки вытащить девушку наверх. Они сразу же откатились в сторону, а через пару секунд место, где она только что висела, прошили пули.
Поднявшись, отец с дочерью тихонько прокрались по изрешеченному полу.
– Сюда. – Кендал увлек дочь к северо-восточному углу зоны отдыха. – Думаю, на лестнице он в нас не попадет.
– Там безопасно? – спросила журналистка.
– Не знаю, – бросил через плечо Лоренс, шагая через ступеньку вниз.
Они спустились, минуя второй этаж, и вышли на первый в районе кухни с огромными раковинами, двумя каминами, кирпичной и глиняной печами и длинным разделочным столом. В окнах сохранились стекла, так что ни снега, ни ветра здесь не было – только тишина.
– Выключи фонарь, – прошептал профессор, и их обступила непроглядная тьма. Эбигейл не видела даже отца, стоявшего в футе от нее.
– Хорошо, – сказал он, увлекая ее вперед. – Если они будут спускаться по главной лестнице, мы увидим их свет.
Девушка услышала, как повернулась, тихонько скрипнув, дверная ручка.
– Здесь же полный мрак. Как ты что-то видишь? – спросила Фостер.
– Я очень хорошо знаю… – начал отвечать Лоренс, но не договорил.
– Что такое? – еще больше перепугалась Эбигейл.
– Услышал что-то впереди.
– Что?
– Как будто дерево под ногой скрипнуло.
Секундная пауза растянулась в вечность, а потом Эбигейл увидела в кромешной тьме одну-единственную точку света.
– Господи! – выдохнула она.
Кендал опустил голову – по его груди, вокруг логотипа «Норт фейс», скользила красная точка.
Они вместе метнулись в кухню, а позади них уже звенело, разлетаясь осколками стекло двери и заднего окна. Звук выстрела журналистка не услышала. Лоренс на секунду включил фонарь, втолкнул дочь в проем между раковинами и помог ей подняться на подоконник. Шаги уже приближались.
– Что мне делать? – спросила девушка. Отец толкнул ее, и она вывалилась наружу, на снег. Сам Лоренс последовать за ней не успел: едва он ступил на подоконник, как двери распахнулись, и по стенам кухни сумасшедшими зигзагами заметались лучи фонариков.
– Давай! – крикнула Эбигейл, но бандиты уже втащили ее отца обратно в Изумрудный дом.
Глава 36
Не успела она подняться, как ее тоже схватили за руки и втянули в кухню через окно. Оставшиеся в раме куски стекла проре́зали ее одежды, термальное белье и кожу, и кровь побежала у нее по левой ноге. Девушку швырнули на гнилой пол. Луч фонаря полоснул по Джерроду и Айзее. Оба держали очки ночного видения, и стволы их автоматических пистолетов дымились на холоде. Главарь отвел ногу, и Эбигейл услышала, как Лоренс охнул и, согнувшись вдвое, свалился на пол. Айзея склонился над девушкой и достал из-под брючины нож.
– Нет! – прохрипел, задыхаясь, профессор.
Журналистка попыталась подняться, а когда у нее это не получилось, откинулась на спину. Ее левая скула пульсировала болью. Айзея сел на нее, прижав ее плечи к полу каблуками ботинок, расстегнул ее флисовую толстовку и закатал вверх термальную футболку, обнажив дрожащий в темноте живот.
– Подними ему голову, Джеррод. Ты смотришь, Ларри? Сейчас я проделаю дырку, вот здесь. – Он приставил острие ножа к пупку девушки. – Сделаю дырку и начну вынимать внутренности.
Как только лезвие укололо ей живот, Эбигейл, не издав ни звука и ничего не ощутив, перенеслась в другое место – на пляж в Лонг-Айленде в самый разгар лета. Фонарь ее мучителя превратился в нежное солнышко.
В реальность ее вернул голос отца.
– Я соврал, – выдохнул Лоренс. – Я соврал тебе. – Айзея продолжал играть ножом на голом животе Эбигейл, и она все больше втягивала его.
– Слышишь, что он говорит? – подал голос Спайсер.
– Уши у меня есть, Джеррод, – огрызнулся его командир.
– Золото не здесь, – продолжал Кендал. – Я помогу тебе найти его. Клянусь. Ты только отпусти ее…
Айзея вдруг убрал нож в ножны и встал. Фостер осталась лежать на полу. Ее трясло. Главарь же схватил за грудки Лоренса, поднял его и прижал к печи.
– А как бы ты поступил? – спросил тот. – Тратишь годы на поиски чего-то, а потом, в последнюю секунду, приходит какой-то чужак с намерением все отнять. Я не мог…
Айзея снова вдвинул его в печь, причем с такой силой, что с потолка дождем посыпалась пыль.
– Ты уж лучше поторопись и давай поближе к делу! – потребовал он.
– До Рождества восемьсот девяносто третьего года золото хранилось в потайной комнате в бартовском крыле особняка, – стал рассказывать Кендал. – Долгое время я был уверен, что оно лежит в Изумрудном доме. Я обыскал все комнаты, перебрал даже мусор в южном крыле. И прекратил поиски после того, как нашел дневник Глории Кёртис. На Рождество девяносто третьего в Абандоне что-то случилось. Глория писала, что двое мужчин – Ооту Уоллас и Билли Маккейб – убили Барта Пакера и его прислугу и вывезли все золото. Судя по всему, ее муж и еще несколько человек устроили погоню и выехали к шахте.
– Ну и что? – спросил главный бандит.
– А то, что когда ты находишься в небольшом городишке посреди зимы и у тебя на руках две тысячи фунтов золота, тебе нужно его спрятать.
– А то, что когда ты находишься в небольшом городишке посреди зимы и у тебя на руках две тысячи фунтов золота, тебе нужно его спрятать.
– Посмотри мне в глаза, Ларри, и ответь на вопрос. Где сейчас золото?
– Пока что я его не нашел.
Айзея оттолкнул профессора, достал из-за пояса обойму, вставил ее в рукоятку «Глока» и передернул затвор.
– Нет, нет, послушай! – заторопился Кендал. – Ооту и Билли заранее провели разведку. И потом перевезли золото на перевал Пила. Глория упоминает об этом в своем дневнике со ссылкой на жену Билли, которая говорила ей что-то на этот счет. На мой взгляд, все логично. Они складировали золото там, чтобы при первой возможности переправить его с перевала в Силвертон. А дальше можно было делать что хочешь – устраивайся и живи.
– Значит, золота здесь нет, так? Они его забрали.
– Забрали бы. Да только, если ты помнишь, на Рождество все жители Абандона исчезли, так что, не исключено, шанс тем двоим так и не подвернулся.
– Хочешь сказать, что золото все еще на перевале?
– Я хочу сказать, что оно может быть там, но проверить такую версию после знакомства с дневником Глории я не успел. Мы со Скоттом планировали заняться этим сейчас.
Айзея обошел разделочный стол.
– Иса… – вновь попытался заговорить с ним Спайсер.
– Помолчи, Джеррод, дай подумать. – Сделав еще три круга, он остановился и посмотрел на напарника. – Иди помоги Стю и той женщине спуститься из библиотеки, а потом устрой их в передней.
Бывший проводник направился в сторону западного крыла, а Айзея подошел к Лоренсу и Эбигейл, которые уже сидели вместе около кирпичной печи.
– Ларри, ты ведь знаешь, где тот тайник? Да или нет? – спросил он еще более требовательно, чем раньше.
– Думаю…
– Вот что, говнюк, услышу еще раз, что ты думаешь…
– Я могу его найти. Я знаю, где искать, и отведу тебя туда, как только рассветет, когда…
– Как только рассветет? Завтра? – Айзея рассмеялся, потом наклонился и потрепал Эбигейл по щеке. – По-моему, ты плохо понимаешь ситуацию. Это ведь твоя дочь, да? Ну так вот. Если я не получу золото до рассвета, ты увидишь, как я сначала обработаю твою малышку, а потом примусь за тебя.
Глава 37
Метель разыгралась с такой силой, что Изумрудный дом скрылся из виду за снежной стеной, стоило им отойти от портика на каких-то пятьдесят ярдов. Стю и Джун остались в передней.
До шахты они – Айзея, Джеррод, Лоренс и Эбигейл – добрались через час. От занесенных снегом развалин мельницы профессор провел их в конец каньона, откуда четверка начала долгое и трудное восхождение к перевалу.
Предвидя возможную попытку бегства, Спайсер связал отца и дочь веревкой, и Фостер, поднимаясь по склону, изо всех сил старалась не закричать перед лицом этого невероятного, сюрреалистического ужаса. Рана над ее левой бровью пульсировала болью, кровь из глубокого пореза на бедре стекала по ноге, и в какой-то момент ей вдруг открылась безжалостная, убийственная истина: «Мы все погибнем в этих горах».
Как девушка ни пыталась, она просто не могла придумать причину, зачем этим людям оставлять ее в живых.
Худший сценарий – они не находят золото, и мы умираем медленно и в муках. Лучший сценарий – они находят золото, и мы умираем быстро. И это все, на что я должна надеяться? Получить пулю в затылок?
Кендал обнял ее. Она оттолкнула его руку.
Поднявшись футов на пятьсот, путники сделали остановку – отдохнули на заметенных снегом камнях. Сидя между отцом и Айзеей, Эбигейл смотрела на кружащие в луче фонаря снежинки. Высота сказывалась: все четверо уже задыхались в разреженном воздухе.
Воспользовавшись недолгим затишьем, Лоренс повернулся к Джерроду.
– Так Скотт сказал тебе, что мы здесь ищем? Пообещал выделить долю, но ты его перехитрил? Так получается?
Пустив по кругу бутылку воды, Спайсер покачал головой.
– Однажды, примерно месяц назад, я сел после работы в свой «Бронко» и вдруг понял, что забыл ключи от машины. Пришлось вернуться. Поднимаюсь к себе и вижу: Скотт треплется по телефону – сам на стуле, ноги на столе. И речь идет о вывозе тонны золота из какой-то глуши и транспортировке его на семнадцать миль. Я, конечно, прислушался…
– Значит, все это, включая двоих погибших, – из-за того, что ты забыл ключи от машины? – вздохнул Кендал.
– А разве жизнь не дерьмо? – подал голос Айзея. – Скажи, Ларри… Я, прежде чем сюда отправляться, навел кой-какие справки об этом городе-призраке, но, поскольку ты профессор, объясни, что здесь все-таки случилось?
– Не знаю, – пожал плечами отец Эбигейл.
– Но какая-то теория у тебя есть?
– Есть.
– Ну так поделись ею с нами.
– Нет, я не…
– Я не прошу. Что, по-твоему, уничтожило город?
– По-моему… – Лоренс замялся. – По-моему, то было деяние Господне.
– То есть что-то сверхъестественное?
– Нет. Я полагаю, город уничтожил Господь. Как Содом и Гоморру, обрушив на них огонь и серу, прислав ангела тьмы. Другого объяснения у меня нет.
– Жестко.
– Да уж…
– Но мне нравится. Если почитать Ветхий Завет, то там Бог постоянно такие фокусы выкидывал.
Поднеся к губам бутылку, Эбигейл искоса взглянула на Айзею. «С ним надо разговаривать, – подумалось ей. – Протянуть связь. Перейти на уровень выше отношений преступник – жертва. Он должен увидеть в тебе человека, иначе ты умрешь».
– Можно спросить тебя кое о чем? – обратилась она к Айзее.
– Конечно, – кивнул тот. – Мы ведь можем и подружиться ненадолго. Знаешь, вообще-то я отличный парень. Встретила б ты меня при других обстоятельствах, может, и полюбила бы…
Как ни странно, девушка ему поверила. Она представила, как они знакомятся в местном спортзале, болтают ни о чем и даже флиртуют под шум гребных тренажеров…
– Вы с вашими товарищами были вместе в Ираке? – задала она следующий вопрос.
Айзея выхватил у нее бутылку, отпил из нее и вытер губы.
– Морская пехота, – подтвердил он ее догадку. – Разведка.
– «Буря в пустыне» или…
– «Иракская свобода»[14].
– Мне вот интересно… Я заметила у Джеррода симптомы посттравматического стресса…
– У нас у всех такое.
Спайсер повернулся, и Эбигейл увидела, как сузились его глаза под налобным фонарем. Может, она неверно его оценила и он все же способен убить ее?
– Ты зачем говоришь с ней об этом?
– Остынь, приятель, – отмахнулся Айзея.
– Вы бывали в бою?
– Господи, Айзея. Пусть она заткнет свой…
«Нет, не надо!» – взмолилась про себя Фостер.
– Да, в дерьмо случалось попадать, – не слушая сообщника, ответил ей Айзея.
– И как это было?
– Наше подразделение проникло в Южный Ирак за несколько недель до начала большого наступления.
– Айзи, только не здесь. Какого хрена ты…
– Джеррод, мой терапевт сказал, что об этом нужно говорить. Это полезно для здоровья. А если ты держишь это дерьмо в себе, то тебе ж от этого хуже.
– Ты просто рехнулся. – Спайсер поднялся и отошел в сторону.
– Потом флот раздолбал подчистую дивизию республиканской гвардии в ста двадцати пяти милях к юго-востоку от Багдада, в городе Куте. Нас послали туда на следующий день – подтвердить, что живая сила и артиллерия противника уничтожена, смазать колеса для вторжения. Наша группа высадилась на том хребте перед самым рассветом – и сразу попала под сильный минометный и пулеметный огонь. Вертолет еще не успел подняться, как его подбили из РПГ. Бум – и игра окончена. Мы остались вшестером против пятидесяти гвардейцев. Они нам голову поднять не давали… В общем, вляпались по-крупному. Половина наших погибли уже в первые три минуты. Выжили трое – я, Джеррод и Стю. И вот тогда-то я и хлебнул по полной. Очнулся в комнате без окон. Привязанный к стулу. Стены бетонные, такого багрового цвета, как будто их грунтовали кровью. Следующую неделю нас обрабатывали два дознавателя. Я слышал, как в соседних комнатах кричат Стю и Джеррод. Это было хуже всего. Слышать их, знать, чем все кончится…
Эбигейл коснулась его руки и посмотрела в карие глаза. Разговаривай с ним!
– Что они делали с вами, Айзея?
Он улыбнулся.
– О, много всякого! Изобретательные попались паршивцы. Была у них там кровать с железной сеткой, соединенной с парой автомобильных аккумуляторов. Скучать не приходилось… Ты шрамы на лице Джеррода видела? Это от кислоты. А мой живот выглядит так, словно на него налепили горсть спагетти. Когда записываешься в морпехи, никто не говорит, что ты можешь попасть в руки кучки джихадистов. Я рассказал им все, что знал. Вывалил все наши секреты. Даже присочинил, налепил такого, что им нравилось. Они уже готовились содрать с нас шкуру, когда явились хорошие парни. В общем, рейнджеры нас оттуда вытащили.
Фостер снова посмотрела на Айзею. Лицо его оставалось на удивление спокойным и бесстрастным.