– Мне очень жаль, что с вами такое случилось, но, как говорится, то, что тебя не убивает…
– То, что тебя не убивает, делает тебя злобным поганцем.
– Можно я скажу вам кое-что?
– Что?
– Это, конечно, не то, что выпало на вашу долю, но мне сейчас страшно. Я боюсь, что, получив золото, вы убьете меня, потому что я видела ваше лицо и знаю о вас кое-что. Вы можете подтвердить, что так оно и будет, чтобы я могла, по крайней мере, как-то подготовиться?
– Завязываем с сеансом терапии, – вмешался, возвращаясь к ним, Джеррод, – и давайте-ка двигать дальше.
– Эй, мне это нужно! – возразил Айзея. – Шари говорит, что я мало об этом разговариваю, а тут есть возможность попрактиковаться… И тебе, брат, тоже надо разгрузиться.
– Ты не прав, приятель.
Айзея повернулся к Эбигейл и усмехнулся.
– Ты только не думай, что Джеррод не может себя контролировать. Он отлично справляется. А вот Стю – совсем другое дело. Печальная история. Парень просто раскис. Жена от него ушла. И дочурку забрала. Бедняга остался ни с чем. Сколько раз он пытался свести счеты с жизнью, а, Джер?
– Три.
– Плюс, как ты, наверное, уже поняла, Стю – алкаш. Буйный, – продолжал главарь банды. – Знаю, золото – не панацея, мы так и останемся уродами до самого финиша, но небольшую-то компенсацию за все, что нам досталось, мы заслужили? А то Дядя Сэм положил на всю эту херню с прибором…
– Может, пора, а? Или тебе еще пообниматься надо? – не отставал от него Спайсер.
Айзея ухмыльнулся и показал ему средний палец.
– Да, будем двигать, – согласился он в конце концов.
«На мой вопрос так и не ответил», – отметила про себя Фостер.
Прежде чем подняться, она заметила что-то под ногами и, нагнувшись, подняла. Это был легкий и хрупкий череп какого-то животного – возможно, лошади, – побуревший, весь в трещинах и заполненный фрагментами костей и камешками, которые постукивали в нем, будто песок в раковине. Журналистка представила, как, может быть, лет через пятьдесят какой-нибудь беззаботный турист будет держать в руках уже ее череп, выбеленный солнцем, и вместе с приятелями гадать о ее судьбе.
Глава 38
Снега на перевале навалило по колено. Здесь, на высоте в тринадцать тысяч футов, ветер дул с такой неистовой силой, что устоять можно было, лишь наклонившись под углом в сорок пять градусов. Лоренс и Эбигейл достигли вершины раньше и теперь смотрели на поднимающихся по склону Джеррода и Айзею – защищаясь от кусачего холода, бывшие морпехи натянули на лицо черные акриловые маски.
Кендал помахал им рукой.
– Хочу сначала осмотреть эту сторону! – крикнул он, перекрывая вой ветра. – Тут есть углубление в скале!
Айзея поднял руку с выставленным большим пальцем, и они побрели из седловины к возвышающимся неподалеку ломаным скалистым утесам, напоминающим – если смотреть снизу, из Абандона – врезавшиеся в небо зубья старой пилы. Увидев, куда он ведет их, Эбигейл схватила отца за руку. Выступ шел от перевала вдоль крутого откоса. Справа была вертикальная, обледенелая стена, уходящая вверх, в беспросветную темноту, а слева – отвесный, головокружительный обрыв. Журналистка посветила вниз – снежинки в луче фонаря кружились и исчезали из виду, не достигнув дна.
Ширина выступа возле перевала достигала четырех футов, так что Эбигейл и Лоренс могли идти рядом. Но чем дальше, тем у́же становился карниз, и вскоре ей пришлось переместиться за спину отца и двигаться за ним, прижимаясь к стене на каждом шагу.
А выступ все не кончался и не кончался. Мало того, он еще и сужался – сначала до трех футов, потом до двух.
Ближе к концу карниз пошел под уклон, и девушку, стоило ей лишь задержаться на месте, начинало сносить по обледенелому камню в сторону обрыва.
Внезапно профессор остановился и затащил Эбигейл под навес, на сухой камень, где не было ни снега, ни ветра. Лицо у нее занемело от холода, и она, стянув перчатки, потерла щеки ладонями.
– Слушай, Эбби, – прошептал Кендал. – Я хочу попытаться…
Из-за угла появились Джеррод и Айзея. Нырнув под навес, они рухнули на камень.
– Так это оно, Ларри? – спросил главарь.
– Да, это то место, которое я хотел проверить.
– По-моему, тут и проверять-то нечего. Не пытайся меня обдурить, а то…
– А вот это? На что оно похоже?
Айзея направил луч на заднюю стену, куда указывал его пленник, и уголки его губ поползли вверх, обнажая в злорадной ухмылке ровные белые зубы.
– Ну… на кусок дерьма, – хмыкнул он. Затем поднялся и подошел к щели в камне. Присел на корточки. Заглянул в нее.
– Глубокая? – спросил Джеррод.
– Около четырех футов.
– Ты что-нибудь видишь?
– Ничего. Туннель уходит вниз и влево. – Айзея повернулся к Лоренсу. – Бывал там раньше, а, Ларри?
– Нет, но планировал заглянуть как-нибудь на досуге. Мы же собирались провести в Абандоне три дня.
Глава бандитов откинул капюшон и стащил с лица маску. Внизу, под выступом, прорываясь через перевал, ревел ветер – ревел так, что казалось, будто целый флот реактивных самолетов проверяет двигатели перед взлетом.
– Знаешь, что-то подсказывает мне, что ты – коварный сукин сын, – заявил Айзея. – Сечешь?
– Нет, не секу, – ответил профессор.
– Ты хочешь сказать, что это – старый штрек?
– Насколько мне известно.
– Что ж, я бы отправил тебя туда первым, но что, если это пещера? И ты исчезнешь, как только войдешь? Туннель узкий, и протиснуться по нему можно только по одному.
– Послушай, я понятия не имею, что там, – сказал Лоренс. – Надеюсь, что да, там куча нашего сраного золота. Судя по тому, что я знаю об Ооту и Билли, именно это мы и найдем. Но Эбигейл я не оставлю, так что тебе не придется…
– Ладно, вот что я тебе скажу. Мы пошлем туда Эбигейл. Джеррод, отвяжи Ларри и сооруди надежный узелок для леди.
Спайсеру понадобилась минута, чтобы освободить Кендала и приготовить что-то вроде сбруи для его дочери.
– Это уже второй раз, – сказала она, когда он обмотал веревкой ее бедра. – Помнишь вчерашний день?
Джеррод снял маску, поднял голову, и в свете фонаря Эбигейл увидела его лицо, обезображенное небольшими, в форме полумесяца, шрамами. В груди у нее шевельнулось что-то похожее на сочувствие.
– Готова, – сказал он.
Девушка шагнула к щели и посветила в туннель.
– А что это за история насчет того, что там плохой воздух? – спросила она.
– Вот ты нам и расскажешь, да? – сказал вместо ответа Айзея.
Журналистка протиснулась в щель и, пробравшись по проходу, уже секунд через десять оказалась в небольшой пещере, размером примерно с ее нью-йоркскую студию, но с низким, чуть больше шести футов, потолком. По туннелю уже протискивался Айзея, и она отступила в сторону.
– Давай, Ларри! – крикнул тот. – Тащи свою задницу сюда!
Лучи фонарей забегали по голым каменным стенам и низкому, с острыми выступами, потолку. Обойдя пещеру по окружности, Айзея вернулся к выходу из туннеля и, схватив профессора за воротник желтой парки, подтащил его к себе.
– Черт! – выдохнул тот.
– Верно подмечено, – согласился главарь. – А теперь объясни…
Лоренс выпрямился, подошел к дальней стене и, опустившись на корточки, осторожно поднял единственный обнаружившийся в пещере предмет искусственного происхождения.
– И что это у тебя? – заинтересовался Айзея.
Кендал показал ему ошметки старого джутового мешка.
– В этом перевозили золото, – сказал он уверенно. – Скорее всего, его доставили сюда на мулах.
– И чем ты меня порадуешь? Тайным туннелем? Или мне надо повернуть какой-то камень, и сокровищница сразу откроется? А, Ларри? Знаю, у тебя есть в запасе приятный сюрприз.
Профессор посмотрел на Айзею, и Эбигейл увидела в глазах отца то, чего не видела там до последнего момента: страх, растерянность и даже отчаяние.
– Золото они привезли сюда. Я в этом уверен, – заявил Кендал. – В Рождество восемьсот девяносто третьего года оно лежало здесь. Теперь его нет. Должно быть, они вернулись сюда после того, как убили едва ли не всех жителей Абандона. Теперь я больше, чем когда-либо, уверен, что именно Ооту и Билли расправились с горожанами, и этот беспрецедентный акт массового убийства…
– Слушай, мне на все это глубоко наплевать, – махнул рукой Айзея.
– А чего еще ты от меня хочешь? Я сделал все, что мог, – сказал профессор, и главарь шагнул к нему. – И очки тебе не втираю. Я мог бы всю ночь водить тебя по каким-то местам – мол, да, оно здесь, или, может быть, там; ладно, заглянем еще кое-куда… Но я этого не делаю. Что есть, то есть, все чисто. Здесь золота нет, и я не представляю, где оно может быть. Не исключено, что его вообще нет в здешних горах.
Айзея молча смотрел на Кендала, и Эбигейл как будто чувствовала, что происходит за этими шоколадными глазами, какой спор там идет. Она знала – сейчас решается их судьба, и молчание бывшего морпеха пугало ее даже сильнее, чем привычный уже поток угроз.
Главарь медленно наклонился, аккуратно подтянул правую штанину своих водонепроницаемых брюк…
Лоренс стоял, убрав за спину руки, и его трясло.
«Он оставил пистолет снаружи, но нож при нем. Сейчас он убьет моего отца. Потом убьет меня. Лучшего места, чтобы спрятать трупы, не найти», – думала девушка.
Айзея расстегнул ножны на лодыжке, взялся за рукоятку ножа…
И тут правая рука Лоренса описала широкую дугу, завершившуюся ее контактом с головой его противника. Что-то глухо треснуло.
Айзея застонал и завалился на бок.
Словно не веря в то, что сотворила его рука, Лоренс замер в оцепенении, глядя на камень размером с кулак, который все еще сжимали его пальцы.
Глава 39
Упав на колено, профессор снял ножны с лодыжки Айзеи, перерезал веревки на Эбигейл и сунул нож в карман. Девушка торопливо провела ладонями по рукам и ногам Айзеи и, дойдя до его талии, внезапно остановилась. Потом расстегнула его парку, сунула руку во внутренний карман и достала оливкового цвета предмет размером с яблоко и весом примерно в фунт.
По экватору стальной сферы шла желтая надпись: «ГРАНАТА. РУЧНАЯ. ОСКОЛОЧНАЯ. С ЗАДЕРЖКОЙ. М67. КОМП. В»
Фостер взглянула на отца – тот смотрел на нее такими же широко открытыми глазами. Она медленно повертела гранату, задержав взгляд на прижимном рычаге и предохранительном кольце.
– Что у тебя там, Айзея? – крикнул в туннель Джеррод. – Чем обрадуешь?
Эбигейл наклонилась к отцу.
– Имел с ними дело? – спросила она шепотом.
Профессор покачал головой.
– Знаешь, как с ней обращаться? – продолжала допытываться девушка.
Лоренс тронул пальцем предохранительное кольцо.
– Это надо снять, и, пока прижимаешь рычаг, она не взорвется, – предположил он. – Так мне представляется.
– Представляется? И на чем основано это твое представление?
– Тебе лучше не знать.
– И все-таки?
– «Рэмбо».
– Айзея? – снова подал голос Спайсер. – Не томи, старик!
– Он сейчас полезет сюда, – прошептала Эбигейл. – Хочешь драться с ним ножом?
– Он меня убьет.
– Значит, придется бросать гранату.
Они подошли к туннелю.
Половину прохода с дальнего конца освещал фонарь Джеррода.
– Айзея! – звал тот напарника. – Я иду, слышишь?
– Нет, Джеррод, не надо, – сказала журналистка. – Мы выходим.
Кендал указал взглядом на кольцо – снимай.
– Нашли золото? – поинтересовался их бывший проводник.
– Нет, не нашли, – отозвалась девушка, подсунув палец под кольцо. – Сколько у нас времени? – шепотом спросила она. – После того как я ее брошу? Пять секунд? Три?
– Не знаю, – покачал головой ее отец.
Рука у Фостер дрожала, костяшки пальцев побелели от напряжения, а по лбу катился едкий пот. Она моргнула.
– Если пять секунд, то Джеррод может успеть бросить ее сюда, в нас, – предупредила она своего товарища по несчастью.
– Айзея? Что там за хрень творится?! – Спайсер уже начинал беспокоиться. – Все в порядке?
Его напарник застонал.
– Когда брошу, – сказала Эбигейл, – мы нырнем в тот угол.
– Бросай хорошенько! – кивнул ее отец. – Не хватает только, чтобы она закатилась обратно.
– Айзея! Ты как, в норме? – закричал Джеррод еще громче, и Фостер поймала себя на том, что невольно задержала дыхание. – Я иду!
Девушка дернула за кольцо и бросила гранату в проход. В следующий момент они с отцом нырнули в угол. Эбигейл упала лицом в каменистый пол, а Лоренс навалился на нее сверху. Она зажмурилась, слушая, как М67 скачет по туннелю.
– Вот дерьмо! – выругался Спайсер.
Две секунды тишины… и земля содрогнулась от взрыва. С потолка посыпались камни.
– Лоренс? Ты живой? – окликнула девушка отца.
– Да. А ты?
– В ушах звенит. – Журналистка села и включила фонарь. Пещера наполнилась дымом вперемешку с пылью. Они поднялись и двинулись к проходу.
– Я его не слышу, – прошептал профессор. – Думаешь, он успел сбросить ее вниз?
За спиной что-то зашевелилось. Они обернулись и увидели пытающегося сесть Айзею.
– Надо идти, – сказала Эбигейл. – Пристрелим его из пистолета Джеррода.
Следом за Лоренсом она втиснулась в заполненный густым дымом туннель, а выйдя из него, увидела, что ее бросок оказался удачным. Свет фонаря упал на почерневшие от взрыва камни; часть осколков ушла в камень, часть валялась под ногами. И…
Ни Спайсера, ни крови.
– Где он? – прошептала Фостер, и, словно отвечая на ее вопрос, из-за угла появился их бывший проводник. Как ни в чем не бывало, он шел им навстречу, и красное пятнышко перескакивало с отца на дочь и обратно.
Жмурясь от дыма и бьющего в глаза снега, те торопливо отступили к дальнему краю навеса.
– Айзея! – взревел Джеррод, останавливаясь у входа в туннель. – Он жив?
Прежде чем Эбигейл успела открыть рот, из пещеры долетел голос:
– Ты их держишь?
– Да! – крикнул Спайсер.
– Сукин сын отрубил меня камнем. – Айзея выбрался из туннеля.
– Я сам едва не нахватался осколков… Ты что, не слышал, как твоя Эм-шестьдесят седьмая рванула?
– Валялся в отрубе.
– Вот как? Я тут стоял, орал в туннель, ты не отвечал, и я уже подумал было, что у тебя там что-то не так, а потом глядь – подружка катится… Грохнула на том самом месте, где ты стоишь.
– Ни хрена себе!
– Я не знал, с задержкой она или нет, так что сбросить вниз не успел.
– И что ты сделал?
– Отскочил за угол. Повезло, что этот чертов выступ выдержал и не обломился под ногами.
Айзея повернулся к Лоренсу и Эбигейл. Улыбнулся сквозь проступившую в глазах боль.
– Ну, Ларри, хитрожопый ублюдок! Таких поискать… Едва не вырубил двух морпехов. То-то была бы потеха! А, мать твою…
– Ты как? – спросил Джеррод своего предводителя.
Тот наклонился и потряс головой.
– Похоже, черепушку он мне серьезно раскроил. Посвети-ка сюда… – Спайсер осмотрел рану на голове приятеля. – Ну, что там?
– Кровоподтек приличный. Как себя чувствуешь?
– Башка раскалывается.
– Наверное, сотрясение.
– Где мой ствол?
Джеррод снял с шеи нейлоновый шнур с «Глоком», и Айзея, схватив пистолет, пошатываясь и морщась на каждом шагу, направился к пленникам.
– Эбби, – шепнул Лоренс, – как бы дико это ни звучало, сделай то, что я скажу.
Он крепко взял дочь за руку. Теперь они стояли на самом краю выступа, и Айзея был не более чем в пяти футах от них.
– Прыгай! – закричал Кендал.
Глава 40
Эбигейл летела вниз ногами вперед по крутому, градусов сорок, склону. Рука ее выскользнула из пальцев Лоренса при ударе о склон, но его голос долетал до нее сверху:
– Перевернись на живот, Эбби! Тормози ногами! Остановись!
Склон заканчивался футах в пятидесяти и дальше переходил в обрыв. Девушка перекатилась на живот. Снег у нее под паркой взлетал фонтаном мерзлой пыли. Она выставила вперед ноги.
– Локти! – крикнул Кендал.
Фостер вонзила локти в снег – и остановилась, хватая ртом воздух и дрожа всем телом. Оглянувшись через плечо, она увидела, что край склона находится менее чем в пяти футах от подошв ее ботинок. В животе у нее заворочался тошнотворный комок, голова закружилась, а правая нога – единственное, что удерживало журналистку на склоне, – задрожала от напряжения.
Вверху загорелся фонарь.
– Поднимайся ко мне! – крикнул отец. – Осторожно. С опорой на каждом шаге.
Лицо девушки горело от холода. Она стерла налипший снег и двинулась вверх, к Лоренсу, медленно, протаптывая свежий снег, под которым лежал старый, гладкий лед. Адреналин в ее крови схлынул, и в копчике проснулась боль. Лоренс протянул руку, схватил ее за локоть и подтянул к камню.
– Цела? – спросил он испуганно. Рядом с ним, на снегу, лежал раскрытый рюкзак, и он закреплял на ногах альпинистские кошки.
– Копчик болит. Наверное, трещина, если не хуже, – простонала девушка.
– А я разбил правое колено.
– Это было что-то… безумие…
– А иначе – смерть. Я знал, что там футов тридцать. Надеялся, что склон достаточно крутой и снег смягчит посадку.
Эбигейл посмотрела вверх – за круговертью метели просматривались два мутных пятна света.
– Выключи фонарь, – прошептала она. – Я их вижу.
С выступа скатились голоса:
– Метет… фонарь слабый… не достает. У тебя сколько обойм осталось?
– Две. Давай пальнем по склону.
– Надо уходить, – шепнул Лоренс. – Держись за мной.
Поднявшись к основанию скалы – им хватило пяти шагов, – отец с дочерью прижались к каменной стене. Сверху долетел металлический звук – бандиты вставляли в пистолет обойму.
Зачихали выстрелы. Пули ударили в лед и камень в нескольких ярдах ниже беглецов по склону. Стреляли наугад, короткими очередями. Одна простучала почти рядом, в паре футов от того места, где укрылись Кендал и Фостер. Наконец стрельба прекратилась. Все стихло, кроме ветра.
– Зря патроны извели, – послышался голос Джеррода.