Стало немного холодать. Аня достала из рюкзачка мягкую, как плюшевый мишка, куртку-худи и с удовольствием в нее завернулась. Оказалось, что она прилично утомилась, так как никогда раньше ей не приходилось делать ничего подобного. Аня расслабленно сидела и мечтала, как будет рассказывать бабушке про свои приключения. Она была уверена, что та будет ею довольна, но специально не будет хвалить ее. «Эх, Анна – таланна, Анна – затычка банна!» – это была любимая бабушкина деревенская присказка, которой та дразнила внучку с раннего детства вместо одобрения. От теплого флиса курточки приятно пахло домом, уютом и совсем немного – табаком. Голова ее потихоньку клонилась, мысли забуксовали, глаза стали закрываться… Аня медленно и тягуче успела подумать о том, что Оля наконец-то вернулась домой, что ей тоже пора бы возвращаться. И тут до нее донеслись знакомые аккорды, резко выкинувшие ее из дремы.
На соседней скамейке расположился так хорошо знакомый ей уже музыкант с серьгой в виде топора в носу. Рядом с ним сидела учительница географии из ее школы в тех самых красивых роговых очках, которые так нравились Ане. Она с восхищением смотрела на поглощенного исполнением музыканта, а на ее строгом, но симпатичном лице блуждала довольная улыбка. Новоявленный артист, получив такую благодарную слушательницу, пел и одновременно наяривал на гитаре с утроенным рвением.
Аня выпрямилась, потянулась, надевая на плечи лямки рюкзачка, и в этот момент боковым зрением увидела что-то блестящее. Это был тот самый золотой айфон, из-за которого и случилась вся эта кутерьма. Несмотря на свою дороговизну, патриотичные гравировки и украшения, он был бесславно забыт на самом краешке скамьи. Прямо под ним на земле лежала какая-то яркая тряпка, оказавшаяся оранжевой банданой. По всей видимости, ее обронил музыкант. «Так-так. Айфончик, значит… Хоть ты и золотой, конечно, но вредный, сцуко!» – она хорошо запомнила, что и бабушка, и Пафос предупреждали ее об опасностях, связанных с аппаратом. Аня посмотрела на музыканта – глаза его были закрыты, он самозабвенно продолжал свой концерт для единственной поклонницы. Она подобрала бандану с земли и брезгливо, двумя пальцами, словно это был не дорогущий телефон, а дохлая жаба, завернула его в оранжевую ткань. Бросив аппарат на самое дно рюкзачка, Аня двинулась к выходу. Перед поворотом на главную аллею она обернулась. Две фигурки на скамейке около вольера с носорогом были уже довольно далеко. Легкий вечерний ветерок доносил до ее ушей обрывки гитарных аккордов. Аня помахала им и, не дождавшись ответного жеста, быстро зашагала.
* * *– Ну что, Николай, все чисто?
– Петрович, мамой клянусь, все перетряхнул! Никого тут не было, ни ментов, ни фээсбэшников! Ты же знаешь, тут ни прослушки, ни камер нет. На входе все чисто, никого не было, сам все отсмотрел. Персонал тоже не в курсах, ей-бо-гу! – Барсик готов был уже перекреститься, но Маевский жестом остановил его.
– Не богохульствуй, Коля! Лучше расскажи, как дела в Новокузнецке.
Семен Петрович встал из-за стола, чтобы немного размяться. Несмотря на заверения Барсика, он пока не слишком уютно чувствовал себя здесь. Он внимательно разглядывал стол, стулья, кожаный диван, светильники. Все было в порядке, как всегда. Про потерянный телефон он даже и не спрашивал, настолько ему противно было вспоминать тот неловкий момент, когда они с Колей, отпихивая друг друга, катились по лестнице к выходу.
– Петрович, все на мази. По ГОКу вопрос практически решен, губер там тугой, но ему все в лучшем виде преподнесли. А если вдруг жужжать будет, управу найдем, и не таких обламывали!
– Смотри, Коля, туда на следующей неделе министр выезжает!
– Да не менжуйся ты, все наладим.
– А что с финансами?
– Банк готов, сделка через два месяца, там у нас зампред свой, так что они не спрыгнут.
Компаньоны ушли с головой в детали сложной комбинации. Разговор был очень сложным, и Барсик от напряжения ежесекундно облизывал свои пересохшие полные губы. Несмотря на прекрасно работающий кондиционер, минут через сорок он снял пиджак, потом закатал рукава модной голубой рубашки. Вокруг его подмышек образовались два огромных пятна, формой напоминавших очертания Африканского континента. Семен Петрович часа два пытал его разнообразными вопросами. Дважды Коля звонил для уточнения некоторых деталей, раза три-четыре звонили ему и докладывали. Еще часа через полтора Маевский совсем успокоился и, поняв, что сложная ситуация находится под его контролем, предложил перекусить.
– Коля, а как там певичка твоя поживает, Амалия, кажется?
Хитрый Барсик понял, что вопрос прозвучал не просто так и Маевский решил немного развлечься.
– Да все ништяк, Петрович! Поет! – Барсик усмехнулся. – А что, увидеться захотел? Нет проблем, щас тебе индивидуальный концерт организуем… Але, певица, привет тебе с воли! Чем занята? В салоне? Вот и хорошо, красивой будешь наконец, – он довольно заржал. – Короче, дуешь к нам в NG. Да, прямо сейчас. И это… лахудра с тобой ходит частенько, блондинистая такая, с сиськами. Вот ее с собой возьми! Зачем? А один очень правильный товарищ давно с ней познакомиться хотел. Все, жду, пацаны внизу встретят.
Коля совсем расслабился и даже позволил себе после этого разговора подмигнуть Маевскому. Тот сделал вид, что ничего не заметил. Раздался звонок внутренней связи.
Барсик снял трубку.
– Чего? Нам чего-то передали? Кто? Девчонка какая-то? Петрович, ты курьера сюда не вызывал? – удивленно спросил Барсик у Семена Петровича.
– Коля, ты чего – с дуба рухнул? Никто не знает, что я здесь, кроме тебя!
– Хрен с тобой, неси сюда, глянем! – рявкнул Коля в трубку.
Через минуту официант позвонил в дверь кабинета и вошел, держа в руках высокий бумажный пакет с логотипом «Росгосстраха». Когда он вышел, Барсик запустил в пакет волосатую руку и вытащил тяжелый золотой айфон, украшенный драгоценными камнями, с гравировкой в виде герба России и портретом президента. Коля и Семен Петрович не могли поверить своим глазам, так как перед ними был тот самый аппарат, с которым они распрощались совсем недавно. Маевский застыл, как каменный истукан с острова Пасхи, не в силах произнести ни слова. Барсик боязливо положил айфон на стол и еле слышно пробормотал: «Не к добру это…»
Минут через двадцать в дверь позвонили. В сопровождении лощеного управляющего в кабинет вошла популярная певица Амалия Витковская вместе со своей подругой – бьюти-блогершей Оксаной Мотыль. На спинке стула висел Колин пиджак, на белоснежной салфетке поблескивали тонкие золотые очки Семена Петровича, дымилась недокуренная сигара. В кабинете никого не было, а на столе недобрым тусклым светом поблескивал золотой айфон.
Магазинчик
Этот документ попал ко мне совсем недавно, сразу после смерти деда, в 2067 году. Он был страшным консерватором и практически не пользовался современными средствами связи. Короткая записка пришла по так называемой электронной почте, поэтому для прочтения ее мне пришлось приложить определенные усилия.
«Влад! Ты читаешь эти строки, потому что меня уже нет. Я все-таки решил рассказать тебе о том, что очень сильно повлияло на мою жизнь. Было это или нет на самом деле и как использовать эту информацию – решать тебе, читай, думай. Помимо этого, я прошу тебя забрать из моего кабинета маленькую лягушку из лазурита – она стоит у меня на столе. Я хочу, чтобы она напоминала тебе о нас с бабушкой. Удачи!»
К письму была приложена ссылка на некий архив, который раньше принадлежал ныне не существующей компании, кажется, она называлась Google.
Дед мой был крупным ученым-востоковедом и замечательным собеседником. Я очень любил его, проводил с ним много времени, запоем читал книги из его библиотеки. Особой гордостью и моей, и деда был тот факт, что меня назвали Владом в его честь. Он много рассказывал о своей работе, о том, как ему удалось превратить маленький и устаревший Музей Народов Востока в один из ведущих музеев мира, о своем увлечении старинным японским оружием. Но в этих захватывающих рассказах всегда чего-то не хватало! Например, мне хотелось бы узнать про то, что он делал до знакомства с бабушкой, где работал после Строгановки. Бабушка Зулхумар, в свою очередь, всегда отшучивалась на расспросы о том, как и где они познакомились и чем в тот момент дед был занят.
Я позволил себе лишь эти «комментарии на полях», а также подобрал на свой вкус эпиграфы из книг, которые дед любил больше всего.
Глава 1. Пролог
Меня зовут Влад, мне 30 лет. Я родился и воспитан как классический лузер и ботан. В то время, когда мои приятели гоняли во дворе мяч и дрались, мама – доцент Строгановки – заставляла меня пиликать на скрипке. Скрипач из меня не получился, музыкалку я бросил в седьмом классе, но маме, видимо, было очень важно, чтобы я реализовался именно в искусстве. Поэтому мне пришлось в очередной раз уступить и пойти учиться на искусствоведа. Однако знание основ академического рисунка и умение отличить Моне от Мане оказались ненужной плесенью на древе практических навыков выживания в постсоветском обществе. Именно поэтому всю свою взрослую жизнь я пытался вырваться из этого состояния души и образа жизни.
Меня зовут Влад, мне 30 лет. Я родился и воспитан как классический лузер и ботан. В то время, когда мои приятели гоняли во дворе мяч и дрались, мама – доцент Строгановки – заставляла меня пиликать на скрипке. Скрипач из меня не получился, музыкалку я бросил в седьмом классе, но маме, видимо, было очень важно, чтобы я реализовался именно в искусстве. Поэтому мне пришлось в очередной раз уступить и пойти учиться на искусствоведа. Однако знание основ академического рисунка и умение отличить Моне от Мане оказались ненужной плесенью на древе практических навыков выживания в постсоветском обществе. Именно поэтому всю свою взрослую жизнь я пытался вырваться из этого состояния души и образа жизни.
В институте я научился употреблять различные запрещенные вещества, пить разнообразные алкогольные напитки и врать напропалую, как радио «Голос Америки» (хе-хе). Этого багажа мне вполне хватило, чтобы растопить подаренной вузом на выпускной «Энциклопедией изящных искусств» скромненький дачный камин и поступить на работу в крупную корпорацию, которая занимается… Впрочем, это неважно. Для рассказа о том, что приключилось со мной за последнее время, это не имеет никакого значения. Имена и некоторые события я тоже на всякий случай заменил, а то ведь кто-нибудь из знакомых прочтет и обделается от счастья!
Короче, начинать пришлось с самых низов, с делопроизводства, а это, как известно, чуть почетнее, чем профессия вахтера или швейцара. Но за восемь лет работы мне удалось довольно прилично продвинуться по карьерной лестнице, дослужившись до заместителя руководителя департамента, приобрести пару костюмов от Корнелиани и купить машину, а это – предмет особой гордости!
К несчастью, как часто бывает, за все хорошее приходится расплачиваться, и, к сожалению, далеко не всегда деньгами. Вышло так, что все это время я как будто бы не живу, а только и делаю, что торчу на работе с девяти до девяти. По-другому не получается, просто не успеваю ничего сделать, иначе – штрафы и лишение премии. Каждый вечер, не считая пятницы, я пью. Пью для того, чтобы снять нервяк и заснуть, так как сил и желаний больше ни на что не остается. Пятница – счастливое исключение, потому что в этот день я не просто пью, а по-настоящему, по-взрослому нажираюсь, чтобы до вечера субботы лежать и страдать от похмелья. Субботним вечером завершается мой процесс снятия стресса и восстановления, причем довольно необычным для взрослого мужика способом. Я в сотый раз перечитываю детские сказки: «Незнайка на Луне», «Старик Хоттабыч», а в последнее время особенно хорошо пошел «Золотой ключик, или Приключения Буратино» красного графа Толстого. Кстати, рекомендую всем – похмельная голова и знакомые страницы сладко возвращают в счастливое детство, где нет начальников и акционеров, планов и премий. Очень расслабляет!
Ну и уж совсем откровенно – у меня почти год не было секса… за это время баба может залететь и родить! Телки на меня вроде посматривают, но я как подумаю, что ее надо сначала поить-кормить, потом трахать, а завтра спозаранку на работу, – всякое желание само собой пропадает. На дорогих проституток денег жалко, а на дешевых смотреть страшно, поэтому, когда уж совсем невмоготу, остается любимый и освоенный в совершенстве Pornolab. Если начистоту, то сложность с бабами вполне объяснима – я, к несчастью, застенчив и при знакомстве начинаю заикаться. Поэтому в голове моей постоянный коктейль из персонажей детских книжек вперемешку с Сашей Грей и Дженной Хейз.
Итак, по порядку. Поехали мы, как всегда, в «Койот». Мы – это я, Дэн из отдела логистики и Стас из административного департамента. Каждую пятницу я даю себе слово, что выпью в меру, сниму телку и проведу с ней весь уик-энд. Правда, обычно я напиваюсь в дым довольно быстро, и до сей поры мне так и не случилось исполнить задуманное ни разу. Если, конечно, не считать того случая, когда две чудесные барышни напоили меня шампанским с клофелином и вынесли из квартиры все, что смогли.
Но сегодня была не обычная пятница, а понедельник, и обмывали мы выскочившую неожиданно, как прыщ на носу, квартальную премию. Назавтра надо было вновь идти на работу, поэтому серьезный отдых мы решили отложить, но я, как всегда, не удержался. «Койот» почти пустовал, что не помешало нам поучаствовать в понедельничной халяве. Шесть «Виски-Кола» за триста пятьдесят рублей – это вам не жук нагадил! Парни, конечно, поддержали, поэтому накидался я довольно качественно. Мы любили «Койот» не только за демократичные цены и удобное местоположение. За несколько лет постоянной тусы здесь персонал знал нас по именам и всегда мог помочь с эвакуацией недвижимых тел. Но вот незадача – по будням работала незнакомая смена, бармен и официантки были нам совершенно неизвестны. Ближе к ночи Дэн и Стас, как всегда, куда-то свалили, бросив меня на покорение бара. Я же, добавив еще немного халявы, отрубился. Так что мне спокойно дали проспаться в бильярдной, не отправив домой с гонцом.
– Ну что, ты жив? – вдруг раздался звонкий голос.
Я мутно повел головой и ничего не понял. Оказалось, что я сидел, вернее, лежал на каком-то деревянном верстаке. Вокруг висели рубанки и стамески, пахло опилками.
– Г-г-где я? – как всегда, заикаясь от волнения, спросил я. – Ты… у меня в гостях!
Повернувшись, я совсем обалдел. На верстаке позади меня сидел настоящий живой Буратино и нахально смотрел на меня. Одетый в синюю курточку в горошек, он был ростом, как в оригинале, примерно с полено.
– Если быть точнее, это я тебя затащил к себе, пока ты спишь, – со смехом сказал он.
– Зачем? – глупо спросил я.
– Да надоело смотреть на твои мучения! Я ведь тебе уже три субботы пытаюсь помочь!
– Как это?
– А что ты думаешь, книжка моя тебе просто так в руки попадает? – повел он длинным носом.
– И… и-и… чего?
– Да запущено все. Жопа, короче, у тебя, сам же видишь.
– Ну да, жопа… А что делать?
– Да я тут уже со всеми советовался, не поверишь, даже Карлика-Носа нашел, а он такая зануда, хуже Оле-Лукойе! Все говорят примерно одно и то же: скоро сопьешься или просто загнешься. Без шансов, если ничего не поменяешь. – Буратино полез в стоящий на верстаке ящик с инструментами. – Короче, есть дядька один.
– Врач?
– Ну, как бы не совсем! – Буратино хрюкнул, поперхнувшись ехидным смешком. – Магазинчик у него антикварный. Дуй к нему, да поскорее!
– А как мне его найти?
– Держи, – он протянул мне небольшое птичье перо. – У Финиста взял, не подведет. Иди за ним, как увидишь витрину, а в ней скрипка детская – помнишь, надеюсь, как она выглядит? Увидел – значит, на месте!
– А что дальше? – спросил я с натугой.
– Все узнаешь. Короче, быстро проснулся и пошел! – И он хлопнул меня по плечу своей легкой деревянной рукой. – Только рассчитаться в баре не забудь, а то в ментовку отправят!
Выйдя из бильярдной или из столярной мастерской – так и не поняв, сон это или явь, – я оказался на улице. Перышко готовно повисло в воздухе прямо передо мной.
Глава 2
– Молодой человек, проходите, я ждал вас. Буратино мне все сообщил, – кто-то аккуратно взял меня под локоть.
Повернувшись, я увидел приятного старичка в мягком коричневом пальто. Его голубые глаза пристально глядели на меня из-под мятой фетровой шляпы, а седая эспаньолка придавала его лицу немного киношно-опереточный вид. В руках его было мое путеводное перышко, которое он ловко водрузил на шляпу. Если бы не обстоятельства нашей встречи, я бы подумал, что такой колоритный персонаж – заблудившийся актер из детского театра с соседней улицы, но после сегодняшней прогулки в столярную мастерскую встреча с каким-то лицедеем казалась совершенной ерундой. Было довольно поздно, начало одиннадцатого, но вход в небольшой антикварный магазинчик был ярко освещен, а к двери пришлепнут большой рождественский венок. На витрине справа от входа было представлено много разного барахла – довольно симпатичный сундук, какие-то части патефона и – самое главное – детская скрипочка! Я обрадовался, так как это означало, что Буратино отправил меня по нужному адресу, и потянул латунную ручку двери на себя. Ручка оказалась очень холодной, практически ледяной, дверь же была заперта.
– Подумайте, зачем вы здесь! – раздался сзади неожиданно звонкий голос старичка.
Я собрался с мыслями, вспомнил сегодняшнюю встречу с деревянным мальчишкой – ручка резко потеплела и дверь быстро отворилась. Магазин, а скорее, лавочка была небольшой, и казалось, что каждый квадратный сантиметр ее был использован по максимуму. Различные предметы мебели стояли, плотно прижатые друг к другу, с полок прямо по стенам лианами свисали и покачивались цепочки и украшения. Амулеты, камни, кольца, лампы… Словно какой-то сумасшедший старьевщик в порыве жадности затащил сюда все, что собирал много лет. Я сделал шаг вперед и споткнулся о стоящий между двух затертых шкафчиков белый скутер. Мой спутник немедленно отреагировал: