Пойдем другим путем, решил Дронго. Ее нынешний супруг рассказывал, что родители Арины из Тулы и она окончила тульский педагогический институт. Это значит, что она могла учиться со своим будущим мужем в группе, ведь она сама сказала, что отношения начались, когда они были студентами и он учился с ней в одной группе. Дронго начал поиски через «Одноклассников» – ввел педагогический институт и начал поиски людей, учившихся в конце восьмидесятых и начале девяностых. В девяносто втором ей было двадцать один, значит, она поступила либо в восемьдесят восьмом, либо в восемьдесят седьмом. Он смотрел по группам и потокам, когда всплыла фамилия Басмановой Арины Савельевны и Басманова Прохора Макаровича. Причем указывалось, что фамилия Басмановой раньше была Сидякина. Значит, ее супругом был Прохор Басманов. Теперь все встало на свои места. Уже заканчивая институт, она развелась с мужем, но не стала менять фамилию, очевидно, в девяносто втором году это было сложно и неудобно. И не захотела снова становиться Сидякиной. Зато, выйдя замуж за Вадима Олеговича, стала Трегубовой и распрощалась с фамилией первого мужа.
На Прохора Макаровича Басманова в Интернете тоже ничего не было. Он сделал себе пометку, решив послать в Тулу Эдгара, чтобы проверить, чем именно занимается первый супруг госпожи Трегубовой, которой так не понравилось даже упоминание об этом человеке в ее нынешнем доме. Обычно подобная ненависть к своему студенческому увлечению двадцатилетней давности не сохраняется, подумал Дронго. А она говорила о нем не просто с ненавистью и еще с каким-то внутренним ожесточением. Значит, нужно выяснить, кто такой этот Прохор Басманов и почему даже спустя столько лет при одном упоминании об этом человеке так злится его бывшая жена.
Теперь Чалмаев. Он знал Тордуа еще до того, как были созданы фирмы. Вполне возможно, что они не были связаны друг с другом в момент создания «Орфея». Но потом рано или поздно они должны были выйти друг на друга. Чалмаев был слишком опытным следователем с многолетним стажем работы, чтобы проигнорировать своего бывшего знакомого. Нужно проверить и эту связь, эту цепочку, которая может привести их к неожиданным выводам. И еще Скорынкин, создавший подставную компанию, крупный бизнесмен и мультимиллионер, чьи фотографии появляются на страницах федеральных газет.
Дронго просидел за компьютером практически до пяти часов утра. И только когда стало совсем светло, отправился спать. На следующее утро он уже в десять часов звонил своему напарнику.
– Пусть телефонами займется Кружков, – предложил Дронго, – а ты срочно отправляйся в Тулу и найди там выпускника педагогического института девяносто второго года Прохора Макаровича Басманова. Это первый супруг Арины Савельевны.
– Как ты узнал? За ночь? – изумился Вейдеманис. – Или она сама позвонила и назвала тебе имя?
– Ты полагаешь, что такое возможно? – не скрывая иронии, спросил Дронго.
– Никогда в жизни, – согласился Эдгар. – Но как ты узнал? Как это возможно?
– Вспомнил, что ее муж рассказывал о родителях Арины, которые жили в Туле. Она оттуда родом и окончила там педагогический институт.
Дальше эксперт коротко рассказал о своих поисках в Интернете.
– Здорово, – Эдгар выслушал и произнес: – Прямо сейчас возьму билет на поезд и поеду в Тулу. И насчет телефонов поручу все узнать Кружкову. Ты не беспокойся, он справится. Сам знаешь, какие у него связи в наших телефонных компаниях. Он так щедро платит, что они готовы выдать ему всю базу своих данных.
– Не перестарайтесь, – предупредил Дронго, – иначе нас быстро вычислят и наложат запрет на любое общение с такими подозрительными личностями, как мы.
– Не наложат, – рассмеялся Вейдеманис, – мы слишком хорошо платим.
– Сглазишь, – предупредил Дронго. – Как только найдешь Басманова, постарайся выяснить, что именно произошло между ними. Между ним и его первой женой.
– Понимаю. Она вчера с такой ненавистью о нем говорила, – произнес Эдгар.
– И пусть Кружков сразу позвонит мне, как только что-то узнает, – потребовал Дронго.
Он положил телефон на столик. Потом вспомнил, что должен сделать еще один телефонный звонок. Кажется, Трегубов говорил, что фамилия следователя, который ведет дело погибшего Чалмаева, Парфентьев. Нужно позвонить и уточнить, что думают следователи по поводу смерти Чалмаева.
Он потратил почти час времени, чтобы найти телефон следователя Парфентьева, и когда позвонил по указанному телефону, желая узнать хоть какие-нибудь подробности о смерти Чалмаева, то услышал сухое «мы справок по телефону не даем». Пришлось отправляться в ванную комнату, бриться, принимать душ, чистить зубы, одеваться, вызывать машину и отправляться на прием к следователю Парфентьеву. Пропуск ему выписывали почти тридцать минут, проверяя его документы и уточняя у следователя, имеет ли право посетитель войти в здание.
Следователь оказался молодым человеком тридцати лет. Высоким, худощавым, лысоватым, с уставшим потухшим взглядом и недовольным лицом. Парфентьев продержал посетителя в коридоре еще около часа, прежде чем соизволил его принять.
– Что вам угодно? – недовольно спросил он. – Вы по какому вопросу?
– Меня обычно называют Дронго, – объявил гость. – И я пришел по поводу расследования смерти господина Чалмаева.
– Вы его родственник или знакомый? – уточнил Парфентьев.
– Я частный эксперт, – пояснил Дронго.
– Какой еще частный эксперт? – поморщился следователь. – Не валяйте дурака, – вы еще скажите, что частный детектив. Когда вы просились ко мне на прием, то сказали, что пришли как свидетель по делу Чалмаева. А сейчас получается, что вы меня обманули. Так нельзя. У меня много работы. Уголовное дело пока не закрыто, мы проводим следственные действия. Ничего больше я вам сказать не имею права. Мы ведем интенсивные поиски машины возможного правонарушителя.
– Это была не обычная авария, а спланированное убийство, – убежденно сказал Дронго.
– Поэтому вы пришли? – покачал головой следователь. – Никакого убийства там не было. Пожилой человек, бывший сотрудник полиции, переходил дорогу в неположенном месте, когда его сбила машина. Водитель, очевидно, испугавшийся ответственности, просто скрылся с места происшествия. Хотя если бы остался, то вполне мог отделаться обычным внушением, виноват был пострадавший. А вы ходите здесь, отнимаете у меня время, говорите ерунду. Если у вас все, то можете уходить. До свидания.
– У вас много дел на расследовании? – спросил Дронго, поднимаясь со стула.
– Что вы сказали? – не понял следователь.
– У вас слишком много дел, – повторил Дронго, – но уверяю вас, что это дело не такое обычное, как вам кажется. И я пришел сюда не отнимать у вас драгоценное время, а попытаться вам помочь. Жаль, что вы не захотели меня выслушать. До свидания.
Он повернулся и вышел из кабинета.
– Ненормальный, – пожал плечами Парфентьев.
Глава 10
Эдгар Вейдеманис прибыл на поезде в Тулу в половине второго дня. Выйдя на привокзальную площадь, остановил такси и попросил отвезти его в Тульский педагогический институт.
– У нас педагогический университет имени Толстого, – гордо сообщил таксист. – Он сейчас так называется и находится на проспекте Ленина. Здесь недалеко.
– Поедем туда, – решил Вейдеманис.
Таксист подвез его к университету, и Эдгар сразу отправился в отдел кадров, чтобы уточнить список выпускников девяносто второго года. Конечно, пришлось довольно долго ждать, когда найдут нужную группу, в которой учились Прохор Басманов и Арина Сидякина. Начали искать выпускников этого года и обнаружили, что в одной группе с ними учился и Андрей Данилович Ткаченко, профессор университета, защитивший докторскую диссертацию восемь лет назад. Узнав, на какой кафедре работает Ткаченко, Эдгар поспешил в здание, чтобы найти его. И здесь ему повезло. Профессор как раз закончил семинар и находился на кафедре. Ткаченко энергично пожал руку гостю и предложил садиться.
– Извините, что я вас беспокою, – начал Вейдеманис, – но у нас сейчас организуют встречи выпускников разных лет. И мы хотим сделать альбом для нашего друга, супруга которого училась с вами в одной группе.
– Кто это? – удивился Ткаченко. – Регина? Но она уже уехала в Америку. Кажется, еще четыре года назад.
– Нет. Арина. Арина Савельевна…
– Сидякина, – обрадовался профессор, – самая красивая девочка в нашей группе. Конечно, помню. Как это не помнить, если я видел ее в прошлом году. Наша первая красавица. Умница, отличница. Ее первый брак был неудачным, но говорят, что теперь она вышла замуж за олигарха, родила дочь и вполне счастлива.
– Именно из-за ее мужа я к вам и приехал, – улыбнулся Вейдеманис.
– Я ее прекрасно знаю, – восторженно сказал Ткаченко. Он был полный, лысый, грузный, в очках, и ему нельзя было дать сорок два года. Выглядел он гораздо старше. Но глаза восторженно заблестели, когда он услышал имя Арины.
– Именно из-за ее мужа я к вам и приехал, – улыбнулся Вейдеманис.
– Я ее прекрасно знаю, – восторженно сказал Ткаченко. Он был полный, лысый, грузный, в очках, и ему нельзя было дать сорок два года. Выглядел он гораздо старше. Но глаза восторженно заблестели, когда он услышал имя Арины.
– У нее была такая изумительная фигура, – продолжал профессор – можно было колечко надевать на ее тонкую талию. Такая была только у Людмилы Гурченко в «Карнавальной ночи». И у нашей Арины.
– И вышла замуж за вашего товарища, – продолжал Эдгар.
– Да, – вздохнул Ткаченко, – за Прохора Басманова, нашего лучшего волейболиста. Он уже тогда был кандидатом в мастера спорта, считался надеждой нашей сборной. Потом стал мастером спорта. Высокого роста, широкоплечий, красивый. Это ведь татарская фамилия – Басмановы. Хотя вы, наверно, слышали про опричников Басмановых. Они верой и правдой служили царю Ивану Грозному, пока однажды он не заподозрил их в измене. Говорят, что именно они были виноваты в смерти митрополита Филиппа и поэтому были прокляты.
Когда царь заподозрил обоих в измене, он посадил их в одну камеру в тюрьме. По легенде, царь сказал, что помилует того, кто выйдет оттуда живым. И тогда сын убил отца, но царь отказался его принимать, сказав «предавший отца предаст и меня». Говорят, что он не стал убивать сына, а выслал его из Москвы. И потом двух внуков этого мальчика усыновил князь Голицын. Так вот, один из этих внуков сыграл роковую роль в нашей истории, когда с войсками перешел на сторону Лжедмитрия Первого. И потом защищал самозванца. Их и убили вместе, обоих. А потом обоих голыми протащили по всей Москве. Так закончился опричный род Басмановых. Но с такой фамилией было еще много людей, в том числе и наш знакомый, за которого вышла замуж Арина.
– Очень интересно, – вежливо произнес Вейдеманис, – а где сейчас этот бывший волейболист?
– Разве вы ничего не знаете? – всплеснул руками Ткаченко. – Арина тогда вышла за него замуж. Наш ректорат в порядке исключения выдал ему одну комнату в общежитии, куда он и перевез свою молодую жену. Вся группа гуляла у них на свадьбе. Он был сильный и красивый парень. Никто даже не думал с ним соперничать. Но после той страшной аварии…
– Какой аварии? – уточнил Эдгар.
– Неужели она вам ничего не рассказывала? – удивился Андрей Данилович. – Как это на нее похоже. Они попали в аварию. Он купил себе тогда машину и катал на ней свою молодую жену. Но часто злоупотреблял спиртным. Время было такое нестабильное. А тут еще события августа девяносто первого года. Они с друзьями поехали защищать Белый дом и вернулись настоящими героями. Все ходили слушать их рассказы, как они защищали Ельцина от путчистов. Это сейчас мы знаем, что они немного привирали, а тогда они казались нам просто былинными героями. Ну и все начали приглашать Басманова, часто устраивали попойки. И он никому не отказывал. Молодым был. Только двадцать один год. Да еще такая слава и собственная машина. Тогда они и перевернулись. Арина попала в больницу, врачи сказали, что она ждала ребенка. Ну, а он не смог себе этого простить и начал еще больше пить. А во время аварии сломал себе обе ноги и, конечно, уже как спортсмен никуда не годился. В общем, печальная история. Она долго держалась, даже после того, как они расстались, не меняла фамилию, все еще на что-то надеялась. А он пил все сильнее, словно не мог себе простить этой аварии. Потом они официально развелись, она уехала в Москву, а он остался у нас в Туле.
Ткаченко вздохнул, поправил очки.
– Вот такая печальная история, – сказал он, – иногда в жизни бывают такие случайности, которые переворачивают всю нашу жизнь. Я так рад за Арину. Мы слышали, что она вышла замуж за достойного человека, родила дочь. Молодец. Она приезжала к нам в прошлом году на двадцатилетие выпуска нашей группы. Все так радовались.
– Басманов тоже был?
– Пришел, конечно. Хотя лучше бы не приходил. От прежнего красавца ничего не осталось. Он даже стал ниже ростом. Хотя понятно, что это был только обман зрения. Такой сморщенный, жалкий, дурно пахнущий. Жизнь его сильно побила. Работал экспедитором, грузчиком, каким-то агентом по продаже фальшивых лекарств. Потом даже ночным сторожем. В последние годы устроился в какой-то кооператив, возил товары с Украины. И пришел на наш юбилей. Наши девочки ахнули. Его никто не узнавал. Несчастья не красят человека, – убежденно произнес Ткаченко, – в общем, ничего хорошего. Вот так закончилась история любви нашего лучшего спортсмена и нашей первой красавицы. Хорошо еще, что она смогла найти свое счастье.
– И они разговаривали друг с другом?
– Да, разговаривали. Было заметно, как ей жалко своего бывшего мужа. Он ведь в девяносто шестом, уже после того как она уехала в Москву и вышла замуж, еще и пять лет получил за избиение какого-то приезжего кавказца. Он его чуть до смерти не забил, когда тот пытался увезти двух девочек на своей машине. Прохору тогда дали пять лет. Три года он отсидел и вышел. Вот такая у него была жизнь.
– А где его можно найти?
– Зачем его искать? – удивился Ткаченко. – Он живет в своем доме на Кузнецова, четырнадцать. Старый дом его родителей, туда Басманов переехал после смерти матери. Там и живет до сих пор на первом этаже. В их трехкомнатной квартире. Раньше у него была подруга, но она его тоже оставила. Он по-прежнему злоупотребляет спиртным, а такое безобразие ни одна женщина терпеть не будет.
– Нам нужно будет собрать материал по Арине Сидякиной, – решил сыграть до конца свою роль Вейдеманис.
– Я готов вам помочь, – откликнулся профессор, – у меня дома столько фотографий. Вы даже представить не можете. Я ведь увлекался фотоделом, ходил даже в кружок при нашем Дворце пионеров. И сделал тысячи фотографий. И я с удовольствием дам вам негативы, чтобы вы их напечатали. Вы, наверно, хотите сделать подарочный альбом?
– И альбом тоже, – кивнул Эдгар. Этот лучезарный профессор ему нравился, и ему было даже немного стыдно, что он обманывает его. – Я все уточню и обязательно вернусь к вам, – пообещал Вейдеманис.
– В любое время, – радостно произнес Ткаченко, – когда угодно. Я так рад, что могу сделать что-то приятное для Арины. Конечно, не нужно рассказывать ее мужу или моей супруге, но я до сих пор немного влюблен в нашу Арину.
– Не буду рассказывать, – пообещал Эдгар, на прощание пожимая пухлую ладошку профессора.
Он вышел из университета. Настроение было прекрасным. Остановив такси, попросил отвезти его в хороший ресторан. На часах было около четырех. Позвонив Дронго, Эдгар подробно рассказал ему о своей встрече с профессором.
– Значит, Басманов был ее первым мужем, про которого она не хочет вспоминать, – понял Дронго.
– Воспоминания будут очень горькими. Она потеряла ребенка, едва не погибла, – сказал Вейдеманис, – а он сломал ноги и вынужден был закончить свою спортивную карьеру. Ты ведь понимаешь, что профессиональный волейболист с такими травмами уже не мог играть. Тем более в девяносто втором, когда все рушилось. Хорошо, что он вообще жив остался.
– И в прошлом году она приезжала в Тулу на двадцатилетие их выпуска? – уточнил Дронго.
– Да, приезжала и даже общалась со своим первым мужем. Хотя говорят, что он опустился. От него ушла даже женщина, с которой он жил. А все пьянство.
– Будь осторожен, – предупредил Дронго, – бывший спортсмен и еще хронический алкоголик. Плюс неудачник по жизни. Такая гремучая смесь. Я начинаю жалеть, что послал тебя туда одного. Может, мне тоже подъехать в Тулу?
– У тебя и так полно дел в Москве, – возразил Вейдеманис, – не беспокойся. Ничего страшного не случится. Я только с ним побеседую. И сразу уеду. И не забывай, что я все-таки прошел профессиональную подготовку, прежде чем попал на работу в Первое Главное Управление КГБ СССР.
– И тем не менее будь осторожен, – посоветовал Дронго.
Эдгар убрал телефон в карман и отправился обедать в местный ресторан, затем прошелся по улицам города, а в половине седьмого снова взял машину и попросил водителя отвезти его на улицу Кузнецова. Когда они подъехали, он с облегчением вздохнул, увидев свет в нужной ему квартире. Эдгар вошел в темный подъезд, поднялся по грязным ступенькам и позвонил. За дверью послышались шаги, и она открылась. На пороге стоял высокий мужчина. У него была седая бородка, усы, всклокоченные волосы. Глаза угрюмо смотрели на гостя. Хозяин был одет в потертые джинсы и серую рубашку.
– Кто вам нужен? – спросил Басманов. От него остро несло перегаром.
– Вы Прохор Басманов? – спросил Вейдеманис.
– Да, – мрачно ответил тот.
– Я хотел бы с вами поговорить.
– Опять? – зло прокричал Басманов. – Опять вам нужно, чтобы я сделал очередную подлость. Идите вы все к чертовой матери! Ни за какие деньги больше не поеду. И вас всех выдам, сволочей.
– Подождите, – перебил несколько озадаченный словами Басманова Вейдеманис. – Я не имею никакого отношения к другим поручениям, о которых вы говорите.