– Подождите, – перебил несколько озадаченный словами Басманова Вейдеманис. – Я не имею никакого отношения к другим поручениям, о которых вы говорите.
– Чего тебе нужно? – нахмурился Басманов. – Зачем приперся?
– Побеседовать.
– Знаю я твои беседы. Опять захочешь, чтобы я туда поехал и что-нибудь сделал. А я не поеду. И ты меня, гнида, не купишь. Ни за какие деньги больше не купишь, – закричал Басманов.
Вейдеманис оглянулся. Соседи пока не выходили. Очевидно, они привыкли к пьяным крикам Прохора.
– Если вы будете орать, то я уйду, – негромко произнес Эдгар. – Я уже сказал, что не имею никакого отношения к людям, о которых вы говорите.
– Тогда зачем ты пришел?
Эдгара вдруг осенила мысль.
– Меня прислала Арина, – почти шепотом сказал он.
Стоявший перед ним мужчина качнулся. Придержал рукой косяк двери. Тяжело вздохнул.
– Она знает? – спросил он. – Уже все поняла?
– Нельзя разговаривать на лестничной клетке, – Вейдеманис вспомнил все уроки, которые получил во время своей подготовки разведчика. Нужно внушить собеседнику, что он понимает, о чем идет речь, и выйти на доверительный разговор.
– Заходи, – разрешил Басманов, посторонившись, – идем на кухню.
В квартире пахло пылью и грязью, если у грязи может быть свой специфический запах. Они прошли на кухню. Басманов сгреб грязную посуду в одну сторону, показал на свободный стул.
– Садись. – И сам первым опустился напротив.
Эдгар обвел глазами кухню. Повсюду были пустые бутылки. Сомнений не оставалось, перед ним был опустившийся тип.
– Что ты хочешь? – спросил Басманов.
– Вы уже ездили в Москву и сделали все, о чем вас просили? – начал Вейдеманис.
– Сделал, – выдохнул Прохор, – побрился, постригся, как мне приказали. Взял ваш билет, сел на поезд и поехал в Москву. Там меня встретили, повезли на дачу. И я зашел к Арине, чтобы сделать подлость. Подлость, – он стукнул кулаком по столу, и посуда вокруг загремела.
– Спокойно, – посоветовал Вейдеманис, – вы ей что-то предложили или передали?
– Ничего не передал, – нахмурился Басманов. – И ты дурака не валяй. Я сделал, как мне сказали. Прикрепил эту коробочку к столу у них в гостиной. А потом выпил у них кофе и сразу ушел. – Он тяжело вздохнул. – Второй раз предал свою женщину. Первый раз, когда убил нашего ребенка, а сейчас, когда себя убил.
– Не нужно так говорить, – попросил Эдгар.
– Нужно, – убежденно произнес Басманов. – Я ведь на подлость почему пошел. Думал, получу ваши деньги и смогу наконец вырваться отсюда. Человеком захотел себе почувствовать. Хотя бы на один день. Номер снял в гостинице, на чистом белье заснул. Ванную принял. А потом понял, что как был гнидой, так ею и остался. Никому я не нужен. Она меня с таким лицом встретила, я готов был сквозь землю провалиться. Как будто пришел просить подаяние. И когда я уходил, она еще спросила: «Может, тебе денег дать?» Лучше бы она меня ножом ударила, чем такой вопрос задавать. Я думал, что сдохну. Или вернусь, заберу вашу коробочку и размозжу кому-нибудь из вас голову. Тот гад кавказец меня долго уговаривал. Сначала десять тысяч предлагал, потом двадцать, потом сто. За сто тысяч он меня и купил, сволочь.
Только деньги я все пропил, а гнидой все равно остался. И свою судьбу вот так глупо пропил. – Он опустил голову и замолчал.
– Тебя попросили прикрепить эту коробочку у них в комнате, – произнес Вейдеманис, – а потом что с ней стало?
– Не знаю. Я сразу ушел, как только она мне деньги стала предлагать. Так стыдно стало, я чуть не задохнулся от злости на самого себя.
– Человек, который вам дал деньги, назвал себя?
– Нет. Он сказал, что они охраняют Арину и это нужно, чтобы ее не беспокоить. Я понимал, что врет, но хотел взять деньги. Сто тысяч рублей. Думал, что смогу на них жить целый год. А пропил за две недели. Раздал долги и пропил. Хорошо еще, что на могилу матери дал, теперь там памятник поставят приличный. Стыдно мне было, что памятника уже четыре года нет. Стыдно…
– Послушайте, Басманов, – сказал Эдгар, – я гарантирую вам, что мы вернем вам все ваши деньги. Мы определим вас в лучшую наркологическую клинику и постараемся вылечить. Мы сделаем все, чтобы помочь вам. Только с одним условием. Прямо сейчас вы поедете со мной в Москву. Немедленно. Собирайтесь. Обещаю, что на этот раз никакой подлости вы делать не будете. Только поедете со мной и ляжете на лечение. А потом мы с вами поговорим.
– Меня уже нельзя вылечить, – вздохнул Басманов, – поздно. Да и не нужно. Я уже сам никому не нужен. И себе я тоже не нужен. Вы бы видели, с какой жалостью она на меня смотрела. Не с отвращением, нет. Не с ненавистью. А именно с жалостью.
– Пойдемте, Басманов, – терпеливо произнес Вейдеманис, – я обещаю вам, что мы сумеем вам помочь и вылечить вас.
– Я если я не хочу, чтобы мне помогали? – спросил Прохор. – Ничего мне больше не нужно.
Эдгар задумался. Оставлять этого типа в таком виде нельзя. Его показания будут крайне важны в Москве, это он уже понимал. Но как уговорить Басманова поехать вместе с ним?
– Я предлагаю вам еще раз поехать в московскую гостиницу, – сделал он последнюю попытку уговорить Прохора поехать с ним, – и там мы сумеем побеседовать.
Ему было трудно понять логику пьющего человека, у которого уже началось искажение психики. Басманов поднял голову.
– Когда? – спросил он.
– Прямо сейчас, – предложил Вейдеманис.
– Опять в Москву, – криво улыбнулся Прохор, – хочешь обмануть и снова туда отвезти? Чтобы Арина опять предложила мне денег?
– Я уже вам объяснил, что ничего подобного больше не произойдет, – терпеливо пояснил Эдгар. – Найдите свой паспорт, и мы поедем.
– Он у меня в кармане пиджака, – вспомнил Басманов, – только у меня денег больше не осталось.
– Я заплачу деньги за ваш билет и гостиницу, – пообещал Вейдеманис.
– Поедем, – неожиданно легко согласился Прохор. – Только учти. Больше никаких подлостей не будет. А может, ты друг того лысого маленького подлеца, который у меня был. Очки все время поправлял и так ласково деньги в руки совал. Ты не его друг?
– Нет, – Эдгар подумал, что работающим с хроническими алкоголиками и наркоманами врачам нужно ставить при жизни памятники. Он с трудом себя сдерживал. Наконец Басманов поднялся и пошел в другую комнату. Раздался грохот опрокинутого стула. Потом еще одного. Вейдеманис неслышно выругался и пошел в комнату. Прохор сидел на обшарпанном рванном диване и молчал.
– Идемте, Басманов, – повысил голос Эдгар, – мы опоздаем на поезд.
– Поезд, – поднял голову Басманов, – конечно, поезд.
Он тяжело поднялся, пошел к вешалке и стал надевать пиджак. Прохор пошатнулся, и Эдгар поддержал его. Выходя из квартиры, он вытащил ключ из дверей, запер дверь, закрыл ее на замок и протянул ключ хозяину. Тот забрал ключ, что-то пробормотав. Затем, шатаясь из стороны в сторону, пошел вниз по лестнице и едва не упал. Эдгар бросился его поддерживать. На улице они остановили машину и поехали на железнодорожный вокзал. Таксист, почувствовавший запах алкоголя и видевший, в каком состоянии находится Басманов, все время опасливо поворачивал голову.
– Только ты следи за ним, – все время просил он, – у меня чехлы новые, чтобы он их не испачкал.
– Не испачкает, – пообещал Вейдеманис.
Было уже темно, когда они подъехали к вокзалу. До отхода московского поезда оставалось еще около тридцати минут. Эдгар, не отпуская своего напарника, прошел вместе с ним к кассам и купил два билета до Москвы. Затем, поддерживая шатающегося Басманова, провел его на перрон. Объявили о том, что поезд в Минск отходит через минуту.
– Минск, – задумчиво проговорил Басманов, – там у нас были соревнования. Я получил там кандидата в мастера. Как раз перед нашей свадьбой.
– Вы еще вернетесь в большой спорт, – пообещал Эдгар, – может, на тренерскую работу.
Позже, анализируя свои слова, он пришел к выводу, что это было его главной ошибкой. Воспоминания молодости потрясли Басманова. Соревнования, его жизнь в спорте, их свадьба, его предательство. Объявили о том, что поезд в Минск отходит. Состав начал уходить, набирая скорость. И в этот момент Басманов с неожиданной силой оттолкнул руку Эдгара Вейдеманиса и бросился под поезд. Где-то в стороне пронзительно закричала женщина. Все произошло в считанные мгновения. Через несколько секунд на путях лежал истерзанный труп.
Глава 11
Дронго вернулся домой, понимая, что больше не будет встречаться с этим следователем, который так и не захотел его выслушать. Кроме того, он чувствовал себя уязвленным тем обстоятельством, что молодой следователь никогда не слышал о Дронго и даже не собирался запоминать прозвище. Это было обидно, но Дронго старался не думать об этом, хотя понимал, что именно в этом основные причины его обиды. Теперь оставалось ждать звонков из Тулы и Москвы. Сначала позвонил Эдгар Вейдеманис и сообщил о том, что ему удалось узнать в Тульском государственном университете. А примерно через полчаса позвонил Кружков. Он сумел выяснить, кому звонил Чалмаев в тот вечер со своего телефона. Звонил он два раза какому-то Шулейко и еще два раза Дмитрию Кремею. Последние звонки легко можно было объяснить, ведь он отправил работавших с ним сотрудников фирмы «Исток» домой, объявив, что они закончили работу. И должен был позвонить Кремею и предупредить его о том, что на следующий день ему понадобятся итоговые акты проверок. Здесь все понятно. Но кто такой Аристарх Шулейко, на которого были записаны телефоны, было непонятно. Кружков сообщил, что уже звонил на этот телефон и услышал мужской незнакомый голос.
– Подставной телефон, – убежденно произнес Дронго, – на чужое имя. Просто использовали чей-то паспорт. Я могу поспорить, что это не господин Шулейко тебе отвечал.
– Что делать? – спросил Кружков.
– Пока ничего, – ответил Дронго, – мы пока ничего не можем сделать. А входящие звонки были?
– Два звонка от Шулейко и один от самого господина Трегубова, – сообщил Кружков, – видимо, он интересовался результатами поисков.
– Интересно, о чем с этим неизвестным Шулейко господин Чалмаев разговаривал четыре раза за такое короткое время? – сказал Дронго. – Давай сделаем так. Дай мне распечатку всех остальных звонков за последующие дни до гибели Чалмаева.
– Это будет дорого стоить, – предупредил Кружков, – за каждый день с меня возьмут деньги.
– Ничего, – успокоил Дронго, – мы оплатим все твои расходы. Я думаю, что нам все равно понадобится узнать, с кем и когда разговаривал погибший. Мне все больше и больше не нравится этот бывший сыщик, ставший начальником службы безопасности.
– Сделаю, – заверил Кружков, – постараюсь узнать необходимые вам данные.
Еще через час позвонила Иджиля. Увидев на дисплее уже знакомый номер, Дронго улыбнулся. Ему нравилась эта мужественная женщина, которая после ранений и стольких страданий все еще сохраняла в себе силы жить и радоваться жизни.
– Здравствуйте, господин эксперт, – услышал он голос Иджили.
– Здравствуйте, Суровая Волжанка, – сказал Дронго.
Она рассмеялась.
– Спасибо, что помните. Я выполнила ваше поручение.
– Я знал, кого и о чем просить, – пошутил эксперт, – и не сомневаюсь, что именно вы могли справиться с таким сложным заданием.
– Оно действительно было сложным, – сообщила Иджиля. – Дело в том, что Игорь наотрез отказывался даже разговаривать на эту тему, пока наконец я не сказала, что знаю о его нарушениях. Такой типичный полицейский ход с элементами блефа, чтобы заставить его разговориться. Я сказала, что все знаю и собираюсь доложить руководству. Вот тогда он завертелся и начал меня просить ничего никому не рассказывать.
– Все-таки были какие-то нарушения? – спросил Дронго.
– Выяснилось, что были, – ответила Иджиля. – Дело в том, что, по свидетельству Игоря Богданова, на даче под столом они нашли прикрепленный предмет, похожий на микрофон, который мог передавать речь на расстояние. Однако, когда Богданов обнаружил этот предмет и показал его Чалмаеву, тот забрал его и сказал, что в этом нет ничего страшного, так как Трегубов в курсе всего происходящего и нужно искать другие приборы.
– Он так и сказал «в курсе»?
– Да. И не разрешил Богданову говорить об этом даже своему напарнику или кому-то из посторонних. А когда они уезжали, Чалмаев сунул Богданову тысячу долларов в карман. Игорь решил, что это за молчание, и никому не стал рассказывать о случившемся. Его неприятно поразило, что я могла что-то узнать об этом деле. Он клялся, что в самой комнате никого кроме них двоих не было.
– Он ошибался. На кухне, рядом с гостиной, в этот момент находилась дочь хозяев дачи, которая слышала о том, что нашли этот предмет и Чалмаев громко сказал, что хозяин дома «в курсе». Он сказал именно эти слова и поэтому вашему Богданову можно верить.
– Он был очень напуган. Особенно боялся, что я заставлю его вернуть эти деньги. Я его успокоила, сказав, что они останутся ему. Тогда он согласился дать показания, хотя попросил, чтобы все осталось в тайне. Ведь иначе его просто выгонят с работы за подобное нарушение. Но здесь больше виноват Чалмаев. Ведь именно он пригласил наших людей для работы, и он должен был подписывать окончательный акт проверки, что он и сделал.
– Чалмаев погиб. И судя по всему, его убили.
– Возможно, вы правы, – согласилась Иджиля, – я чуть не убила нашего Игоря. Ведь из-за таких предателей всегда страдает общее дело. Именно из-за таких перерожденцев в меня три раза стреляли. Я чуть не забыла, в каком обществе мы находимся. Мне казалось, что в «Истоке» подобных предательств в принципе быть не может. Ведь здесь собрались единомышленники, которые раньше работали в правоохранительных органах. Но зараза коррупции коснулась и нас.
– Предатели могут быть в любом месте и в любое время, – сказал Дронго. – А вам спасибо. Значит, этот прибор мог фиксировать речь на расстоянии.
– Именно так. Он не записывал, а ретранслировал речь, и находившийся в другом месте человек на расстоянии примерно ста – ста пятидесяти метров мог четко слышать и фиксировать речь, которая предназначена не для его ушей.
– Кто именно записывал, можно установить?
– Об этом я тоже спросила. Но нужно было сразу найти возможного предателя, который находился в радиусе ста метров. Богданов не имеет понятия, кто это мог быть и почему такое устройство было установлено на даче господина Трегубова. И в данном случае я верю, хотя предателям верить вообще очень сложно. Но он действительно не знал, кто мог подслушивать.
– Еще раз большое спасибо, – поблагодарил Дронго, – вы нам очень помогли.
– Я помогала лично вам, – возразила Иджиля, – и хочу сказать, что вы мне нравитесь.
– Спасибо еще раз, – вздохнул эксперт, – у меня недавно была смешная история. Ко мне подошла молодая красивая женщина и сказала, что ей нравятся все истории, которые она обо мне слышала. А потом мы встретились на каком-то приеме и я сказал, обращаясь к нескольким дамам, что эта молодая особа любит все выдумки обо мне. Однако она громко возразила, сказав, что ей нравятся не байки, а я сам. Никогда в жизни не догадаетесь, что было дальше.
– Даже не пытаюсь, – призналась Иджиля.
– Я пригласил ее в закрытый клуб на ужин. Что, вы думаете, случилось? Она привела с собой подругу, которая в этот день должна была идти со своим женихом выбирать новое кольцо. Обе сказали, что им было просто интересно со мной общаться.
– Вы были разочарованы?
– Я был польщен. Но было грустно и смешно.
– Если вы пригласите меня еще и на ужин, то обещаю прийти без подруги, – сказала Иджиля.
– Тогда ловлю вас на слове. Обязательно приглашу, – пообещал он, – а сейчас еще раз большое спасибо.
Дронго положил телефон на столик и задумался. Значит, все подтверждается. Конкуренты не могли взять цифры с потолка. Им нужны были конкретные данные, и они узнали их благодаря тому, что под столом в гостиной на даче Трегубова был установлен микрофон. Теперь появились новые вопросы. Во-первых, кто установил эту аппаратуру, если посторонние в доме не появлялись. Во-вторых, куда делась эта аппаратура, после того как ее обнаружил Богданов. В-третьих, почему, взяв тысячу долларов, он все-таки не доложил о случившемся своему руководству. Ведь он понимал, что грубо нарушает свои должностные обязанности за такую ничтожную сумму. Хотя, возможно, для него она была и не ничтожной. Наконец, в-четвертых. Почему молчал Чалмаев, который приехал на дачу искать эту аппаратуру. Почему, найдя ее, он не стал показывать хозяину дачи, ничего не сказал хозяйке? И самое главное, не поднял шума? А постарался все замять, забрав аппарат и солгав, что сам Вадим Олегович «в курсе».
Что именно стоит за всеми этими странными играми? И кто являлся организатором и исполнителем подобных авантюр? В таком случае смерть самого Андрияна Чалмаева выглядит как попытка скрыть сам факт обнаружения подслушивающего устройства. И, наконец, пятый и самый главный пункт. Кто такой Аристрах Шулейко, кому сразу позвонил Чалмаев и потом еще перезванивал? Похоже на попытку торговли. Они никак не могли наговориться. Или договориться. Черт возьми. Все номера телефонов регистрируются на определенные паспорта. При этом никто паспорта не сверяет с людьми, покупающими сим-карты, ведь прислать можно любого человека с любым паспортом. Поэтому сложно вычислить того, кто скрывается под фамилией Шулейко. Им может быть кто угодно. Сам Трегубов, Лазарь Маркович Каплан, даже Скорынкин, который таким образом решил общаться с Чалмаевым. Хотя нет, только не Скорынкин – слишком большая фигура для бывшего следователя Чалмаева. Последний не посмел бы звонить такому высокому чиновнику. Скорынкин еще и член Совета Федерации, сенатор, известный меценат. Нет, Чалмаев не посмел бы с ним торговаться. Тогда мог быть Абессалом Тордуа, которого лично знал Чалмаев. Или Думитру Кремей, который решил регистрировать свои телефоны на подставные имена, чтобы его не могли вычислить. Так. Слишком много вариантов. Нужно остановиться и успокоиться.
Дронго поднялся и прошел в ванную комнату, чтобы умыться. Теперь постепенно вырисовываются контуры этого странного дела, в котором кроме самого хищения информации было еще и конкретное убийство. Напрасно молодой дурак Парфентьев сидит и ждет, когда ему найдут машину, сбившую Чалмаева. Уже понятно, что ее не найдут никогда, даже если сотрудникам госавтоинспекции укажут марку машины, ее цвет и номер. Такого автомобиля просто нет в Москве. Его давно разобрали на запчасти. А если это было спланированное убийство, то убийца, совершивший подобный наезд, уже давно покоится в укромном месте с пулей в затылке. Ради пятидесяти миллионов можно убить и еще нескольких человек. А убили только бывшего следователя Чалмаева и наехавшего на него убийцу, которого, согласно той же нормальной логике, должны были застрелить и спрятать в ту же ночь. И конечно, никогда больше живого водителя, совершившего наезд на Чалмаева, они не найдут. Это факт.