Malakla Один плюс три
Глава 1
На численнике, как у нас старые люди говорят, значилось — 1 апреля 2011 года. Шёл одиннадцатый день, как я замещал ушедшую в отпуск Марковну. Упросила-таки ведущий специалист меня как бывшего испытанного работника, потрудиться. Чёрт меня дёрнул согласиться! Декада прошла, отчёт за март я с грехом пополам сделал, но не подшил накладные, пришлось сидеть до обеда и ставить пропущенные подписи, штемпеля, прокалывать и сшивать довольно большую пачку бумажек. Исполнял, так сказать без дураков, работу оператора первого класса блока N ФГУП «Почта России»…
Я уже завязывал аккуратную папочку, килограмма на три, когда пришёл Климович и попросил не запирать дверь служебного входа. Он что-то ремонтировал в УАЗе, и ему не хотелось ходить в обход мыть руки.
— Яволь, мон шер шоффер.
— Так точно, говоришь? Тады ой УАЗу, — сказал Станислав Климович. — Мне ещё минут пятнадцать с ней копаться, ха-ха…
Посмеиваясь, стал убирать лишнее со стола, выключил компьютер, закрыл кабинет, сходил посмотреть, кто остался обедать в операционном зале. Остались там трое, в самом сплочённом виде — родственники — «колхознички». Обменявшись любезностями и всяческими тонкостями потребления диетического, легкоусвояемого сала, я и из зала удалился, напоследок посоветовав нарезать шпик на 99 кусочков. Пошёл назад и, достав связку ключей, отправился к вспомогательному входу. Климович уже мыл руки в умывальнике. Вернее сказать, домывал. Не отвлекая его, а его только затронь разговором, монолог же на полчаса будет, вышел на крылечко.
Погода была на загляденье, и весна снова радовала тёплым солнышком, духмянным ветерком, возможностью подольше вечером побыть на свежем воздухе…
Хрясть.
На глаза наехала тёмная, с бегущей рябью, плоскость. Я перестал видеть и слышать. Сказать, что я этому не удивился? Да, я сильно удивился! До пары ласковых словечек…за слепоту и глухоту. А на тёмном фоне появилось много-ого-ого разноцветных точек, линий, спиралей, как у проигрывателя Windows (обложка альбома «Алхимия»). «Алхимия» прокрутила часть своей программы и светануло слово: «ПЕРЕЕЗД», и снова — темнота. Голова вспыхнула болью. Виски сдавило, на затылок что-то стало сильно давить и толкать. Несколько раз мотануло, да круто так, что давилка промахнулась по цели. Попало куда-то ниже. Ещё несколько выражений…
Пока крутили «алхимию», я как снежинка парил где-то в вышине. В астрале, видимо. А на земле, юдоли скорби последних тяжких дней работы, стало больно и сразу жутко — интересно. Картинку действительности мне дали. Акварель чёткую и ясную, до раздрая в голове. Ибо голосом ученика младших классов там струился русский текст, а всё сооружение под названием — человеческое тело с добавками — стояло на подрагивающих ногах и слушало такую вот заумь:
— Привет, старичок! Новый мир — Open world — к твоим услугам. Мы приветствуем твоё сознание на территории самого совершенного творца Вселенной! Вау, ну ты попал! Теперь главной целью для тебя является исследование этого прекрасного Мира, поиск новых и интересных мест. Его уровни откроются тебе в духе открытого мира, что и будет твоей процедурной генерацией. Тебя ожидает геймплей шутера с видом от первого лица с большим количеством игроков, подключенных через аналог вашего Интернета… В категориях «развлечения», «компьютерные игры» и «программное обеспечение» — первое место… Первые скриншоты появились совсем недавно, вчера опубликован первый трейлер… Вау, тебе достанется награда «Лучшая игровая графика».
— Перестань говорить «вау»! — влез в этот бред. — И тыкать мне! И какой из меня игрок?..
— Ладно! Ой…с целью контроля над ресурсами и установления нового мирового порядка. Кхрррр… Настройка, настройка. Нужен медик… Вау, Вас ждёт лето!..
Послышалось шипение, школяр пропал из разговора, а мои глаза разглядели высоченное здание собора, стоящее в метрах ста пятидесяти справа, затем новые стены и крышу ОПС, чистый асфальт, отсутствие всяких машин, понаехавших плательщиц разных коммунальных платежей. В соседях почты, вместо дома с кирпичной кладкой «американка», оказался казачий курень и…чистое голубое небо.
«Вот это я припочковался! К новому…миру?!» Мне стало жарко. Гм, в голове было пусто, а должно же быть…масло. Сердце в галоп, во рту стало сухо, а лицо взмокло…
Кто-то подал носовой платок. Промакнул лицо, тут же мысли полезли в болевший котелок: «Хто здесь? А где кепка? А где очки? Это же не мои руки! Куда я попал-то так туго?»
На фоне изменений в составе городских объектов и личных ощущений пришло понимание, что оказался я не в том теле и месте. Припомнил передачу, где человек впервые пользуется шлемом виртуальной действительности и изумлённо оглядывается с застывшей улыбкой. И дядя такой не маленький. Я вирт-шлемом не пользовался, но чувство было, что голову, как пробку от шампанского, воткнули в другую бутыль. Где не было привычных болячек и «примочек». Из закромов жизненного опыта, а он был, смею заметить, высунулось этакое осмысленно-животное. Смятённое, но любопытное. Даже жгуче любопытное. Плюс моя природная въедливость. Всё что видели глаза, подтверждали эту новую действительность: здание почты начала 21 века, казачьи куреня и собор начала 20 века. К этим сооружениям надписи были пририсованы. Так прям и значилось — «Почта начала 21 века», «Казачий курень начала 20 века», «Собор Александра Невского, сооружён в начале 20 века». «Это — виноград», «Это — яблоки». Мда…
Дотошность мне природой дана, но есть же и торможение в мозгах. Надо же неспешно привыкать к новейшему, особенно с такими подсказками… Поэтому посмотрел еще раз на руки.
«Ну, это же не мои руки!.. А вот глаза без очков значит уже мои!.. Так это же всё сон! А где прокачка персонажа?.. И звука нет!..» Я сглотнул — появился звук. Множество. Множество звуков непечатного содержания:
— Роман! Рома! Помоги, мля! — если с цензурой.
«Судя по мату, это не есть первое апреля! Ох, бли-и-н!..» Лязгнуло где надо, а в животе появился кусок льда. Пазл с надписью «Переезд» — это же было копирование моей, скажем так, психоматрицы и внедрение в этого местного Рому! «И почему Рома?! Меня записали на новую матрицу? Форматирование диска было? Почему голова трещит? И слуха не было, и боковое зрение в мережках?.. А это что?!..»
Моему мозгу подкинули ещё колонку текста, по здоровью персонажа и его прокачке, а вот тело срочно затребовало воды. Да по типу: Мы же тут пока люди неместные, дайте воды попить, а то так кушать хочется, что и переночивать негде. Мда… Короче, сухой лёд завёлся в теле. Причём сверху сухо, дальше — лёд. «Дальше будем посмотреть» — вспомнилась присказка…
«Кстати позвали или некстати? Л-л-ладно, ввяжемся, а оно покажет». Отлип от двери — и когда успел — и вошёл в тамбурок, держась за стены руками. Там царил полумрак и глаза, после улицы, видели нечётко, а нос уловил неапетитные запахи. Сделал пару шажков и остановился на пороге в коридор. Бросил взгляд…
— «Так, вот те раззз!» Коридор был вроде как привычный, но, как после капитального ремонта.
— «Вот те два!» На новом линолеуме сидел человек. Правую руку он протягивал мне, а левой зажимал нос, из которого шла кровь.
— «Вот те три!» Человека я этого не знал. И на Климовича он был совсем не похож. Да и остальных наших шоферов.
— «Вот те четыре!» Не знал, как его зовут. «И как тут выкручиваться? Вот же заноза! Это что, начало, как её, бродилки?»
Разбор ситуации завис, а человек щёлкнул пальцами. Помогай, мол, раз уж заявился. Я и помог в меру своих сил. Здоровила, блин, чуть меня не завалил!
Мужик прошёл к раковине, пять шагов сделать, стал смывать кровь. Смывал долго, потом достал платок, намочил его и приложил к носу. Пока он всё это делал, я его разглядывал. Выше среднего роста, крепкого телосложения, крупная голова выбрита, нос прямой. Это увидел в профиль. Одет в рубашку с длинными рукавами салатного цвета, похожие на тактические брюки того же колера и кроссовки стиля денди.
«Лет пятьдесят ему, — подметил возраст мужчины. — Могучий казачина! Но, пацан ещё!»
— Это, чел, дай воды попить, — прошамкал, давя себя, чтобы в лоб не спросить — кто он есть…
Человек повернул голову. Синие, насмешливые глаза осмотрели меня снизу доверху. Ну и я себя осмотрел. Догадался с пятого раза! На ногах были красно-коричневые туфли-лоферы. Джинсы голубого цвета и джинсовая рубашка. И размеры одежды-обуви не совпадали с моими истинными габаритами. «Плечи ширше, ласты меньше», — прикинул величины.
— А тебе тоже нехило досталось. С лица взбледнул. Ну, ты ж на улице был.
Я вздрогнул, у мужика был такой мощный голос, басил он так знатно, что хоть посылай его. Правильно, на улицу. Там и собор близко, с папертью.
«Э, как меня непоеного повело агрессивно к возможному союзнику! Кстати, текста о союзниках не поступило-то?!» Союзник, в это время спросил:
— А скажи, Рома, тебя на глаза не наезжала этакая, хрень? — он пощелкал опять пальцами. — Ну, такая тёмная? Было, да? Слушай, а ты чего с лица взбледнул? — рецидив вопроса.
— А ты, чел, иди на улицу, также…позеленеешь. Обещаю!
Вот так я его несовсем толерантно и подготовил к экшену. Он, болезный и пошёл. Искать, наверное, следы землетресения, с ног сбивающего. Или ту хрень тёмную…
С пустой головой уединился с краником. Вода это же, право слово, божественный нектар — в теле такая гибкость образовалась. Гленчик воды смыл все вопросы: почему, как, за что, плюс мои эмоции оказались вдруг ненужными. А покладистости-то сколько стало! В общем, невдумчиво напился и не став ждать разных ещё сюрпризов вышел из здания. Голова болела, и в здании стоял запах лекарств.
«Вон он где!» Это я о челе с причёской а ля Котовский. Заинтересовал он меня до интриги. Мужик стоял у гаража, рядом с грузопассажирским, полноприводным авто, нежно-салатного цвета.
Подошёл к вездеходу, и не зря — машинка дала подсказку. К толстому стеклу были прикреплены две картонки в пластике: талон ТО и водительское удостоверение на имя — Борисова Ивана Николаевича, аббревиатура — БИН. С фото глядело лицо незнакомца. Подсказала, но сам полноприводный оказался с секретами. Какой-то ЗиР, с госномером — П22 554ДК и белым штампом — «Почта ЕК» — на дверце. Поудивлялся немного тайнам машины и вытаращился на шофёра Борисова. Он уже был в футболке, руки покрывали затейливые разноцветные татуировки.
«Третьяковка в хутуне Бзюки на статуе Зевса, бритого и расшифрованного», — подумал так и успокоился. Потому что незнакомцем он перестал быть. И мог стать первым тут союзником. И всё это было итогом мгновенного «узрения брата по общежитию», как говорят умные люди. Мои беспокойства отодвинулись за границы почты.
— Блин, куда мы попали? — пробасил в это время Николаевич.
Пожал плечами, посмотрел в глаза шофёра. Там был испуг, но такой какой-то притушенный.
«Опасения я тебе сейчас собью, хлопчик». — Слушай, э, мистер БИН, а не сходить ли нам в разведку-с?
— Опьять, А ты, не Рома, ты — Рэмба, недоделанный, — мистер, сумев соединить два слова вместе, разобиделся. — Рэмба, недоделка деревянная! Разведчик хренов. Бу-бу-бу, в смысле — мат.
Опаски из глаз исчезли, и там уже были гнев и молнии. Притушенное бешенство. «Точно — Зевс! Чуть-чуть я перебдел… Сейчас тебя, Рома, будут пинать, возможно, ногами!»
— Николаич, пойдём, осмотримся, а?
— С тобой только в разведку ходить! — бросил Иван Николаевич, и по дуге, обходя меня, болезного, пошагал смотреть соседский двор.
Поплёлся следом отпечатком. Борисов щелбанами проверил натуральность горшков висящих на рогулях изгороди, а я заглянул за искусно сделанную изгородку. Увидал просторный дом под черепичной крышей, с толстыми стенами белёными известью, с малыми окошками и синими наличниками, дорожки мощёные диким камнем, скотский баз, халупки и местную газонокосилку — рогатую козу. Двор был весь в травке гусиные лапки и цветущем полевом вьюнке. А на крыльце сидел рыжий кошак. Глаза кота были испуганными…
Борисов хмыкнул, оставив фланг неприкрытым, мы пошли дальше. Вышли на дорожку, осмотрелись. Людей не было видно, поэтому мы осматривали объекты. В том числе и местное Солнце. Справа и перед нами, постройки были старыми, столетней давности. Ну, как мне писано было. А вот слева — парк с оградой, магазин «Мебель», ДК, бульвар с каштанами из нашего времени. Так-то!..
— А где кафешка? — Николаич показал рукой на «Мебель». — А это что? — рука показывала на легковой автомобиль перед главным входом почты.
Опять дуплето. «Мебель» появилась года два назад. Там у меня. А машину — «Ниссан» Микра красного цвета бросила какая-то бизнес-вумен местного разлива, из, хе-хе, коопертива «Насосали». Это вслух не сказал. Я только плечами пожимал. И вообще, чувствовал себя, пока что неважно, как манекен, говорящий, прямоходящий за кем-то, с шорами на глазах. Нервные окончания не испытывали ничего, жара не действовала. Внутренний ледок таял, но слабенько. В голове — настройка, настройка…
Дошли до машины, моя голова вяло крутилась в разные стороны, выхватывая разные местные объекты…
— Плохой из тебя разведчик, Рома, — вдруг прогудел Николаич.
— Это почему же?
— Ты, Матроскин, на номер посмотри. Внимательно посмотри…
«Номер как номер — Е 470 ЮТ, 161 регион и триколор», — это опять про себя. Меня больше заинтересовали вывески. На почте — ЕВРАЗИЙСКАЯ КОНФЕДЕРАЦИЯ. ПОЧТОВОЕ ОТДЕЛЕНИЕ г. ЯСНЫЙ. На другом, уменьшенном, значилось — ПОЧТА. ТЕЛЕГРАФЪ. ст. ЯСНАЯ. Ясный, Ясная, мне было пока ничего не ясно…
И забава привалила. Из двери старой почты-телеграфа вышли два мужика. Увидали нас, открыли рты и скрылись, мелко крестясь. Николаич сел в это время в «Ниссан». Машинка явственно так просела.
— Прихватизируем? — наклонился к окну со стороны пассажира.
— Чево? Чушь не пори! — обронил Николаич, и это слово он не знал, совсем, это если судить по лицу. — Чево добру пропадать! Пущай постоит в гараже, чай овсов ня надойть!»
Николаич сказал — Николаич сделал. Правильный есть пацан, Николаич!» Через три минуты Микра стояла в уже закрытом гараже, куда мы её закатили, не заводя мотор.
— Ну вот, у лялек игрушка есть. Пойдём, Ромыч, порадуем девочек, — промурлыкал гешефтмахер, а я стал оглядываться, искать соседского кота…
Зашли на почту, я закрыл на засов служебный вход. Этой привычки было недели полторы от роду. И в прошлой жизни. Просто беда. Или нет? Мысли скакнули. «Сколько их там, лялек, кстати?»
Надобно было узнать, но как-то так издали, этот момент добавки компаньонов. Женское плямя на почте — оно такое…навязчивое. Волнуясь, я как орк косолапый, поплёлся за насвистующим расслабленным Николаичем. Почему орк? Потому что они не потеют. Вроде как не потеют. Или потеют? Короче, шёл, переживал и рассматривал коридоры, двери, окна. Панели из МДФ, абрикосового цвета краска, а пол имел ровную поверхность без всяких выступов, труб и порожков.
Николаич дойдя до двери операционного зала насвистывать, перестал, видно осознал, что новинки будут, не очень благосклонно оценены и восприняты. На такой вот ракурс будущих событий видимо Борисов насвистел, а я решил, не вступая в долгие разговоры с этими самыми лялями, дождаться перерыва. Моя голова стала распухать от впечатлений!..
За это время, мы, минуя оперзал в абрикосовом цвете, дошли до двери с табличкой: «Комната отдыха». И в этом тупичке планировка была совсем другой. Здесь эта комната занимала место кабинета ведущего специалиста у меня там, только с выходом сразу в коридор. Николаич распахнул дверь и, оставив её открытой, прошагал к столу.
«Что я в стенку пойду что ли? Я ж не Каспер какой!» Остановился на пороге. А за накрытым белой скатертью овальным столом сидели три женщины, лицом к нам. Одна, постарше, две — моложе её лет на двадцать. Тётя, с волевым лицом, хе-хе, майора, привыкшая «повелевать» женским коллективом, носила на голове замысловатую причёску цвета «рубин RF5». Устав видно это позволял. А молодые были блондинками, натуральными, короткостриженными. И, грубо говоря, ефрейторами почтовой службы.
«Хорошо сидят. Чай кушают». Осмотрел комнату. Холодильник «Indesit», кухонный стол-тумба, микроволновка «Rolsen», музыкальный центр и тульский самовар, пустые тарелки. Заходить туда мне не хотелось, но желудок ворохнулся.
— Сидим, чай кушаем? — моими словами спросил дамочек Николаич.
— Ты же знаешь, Борисов, на почте с часа до двух перерыв. Война войной, а обед по расписанию, — «рубиновая» ответила избитым изречением. Фу! Но…
Кодовое слово-то прозвучало! Это, которое, перерыв. Я развернулся и двинул, откуда пришёл, сразу забывая, как эти дамы выглядят. Что было не очень-то хорошо.
— Ты куда, мля? — Борисов озаботился вслед.
— Роман Михайлович, Вы куда? — запрос от кого-то из ефрейторш.
«Не млякай, Бин, и гран мерси за подсказку, молодая военная! И пока — пока. Так. Значит — Михалыч. Отчество было-таки в масть!» Пальцы на руках стало пощипывать. И это был хороший знак. Оживительный.
Дошёл до двери с надписью: «Страховой отдел», из левого кармана джинсов достал связку ключей и с третьей попытки открыл дверь из нержавейки. Огляделся. Кабинет был очень хорош. Новая мебель, новый сейф, ЖК-монитор, компьютерное кресло, телефон. Почти родной кабинет…
Уселся в кресло и из портмоне достал паспорт. Надо было ставить все точки над «и», производить идентификацию реципиента. Сие и содеял.
Итак, на паспорте значилось — Единый паспорт гражданина Евразийской Конфедерации. Крякнул на это и открыл главную страницу. Ну-с, меня вселили в Борна Романа Михайловича, 11 ноября 1976 года рождения, жителя города Ясный Донского края. Фото показало, что Борн является симпатичным ухоженным мужиком с зелеными глазами. Проживал он на улице Солнечной 83 корпус А. Был военнообязанным. Имел жену — Бестен Матильду Александровну, 1980 года рождения, в браке 13 лет. Имелось чадо — Лолита Андреевна Борн. Но не его дочь, ибо свадьба Борнов была на два месяца позже рождения Лолиты. Почесал затылок. Имелись несуразности в жизни этого Борна.