— А чё сразу я? — тряхнул бородкой Шувалов. «А глаза, какие бессовестные».
— Давай без «масковских пантов», Макс.
Хакер обиженно запыхтел, чух-чух-чух, но полез в «Москвич». Машины уехали. Никита сделал зарубки, чтобы казаки сразу увидели, где останки снайпера лежат.
— Никита, у вас киллеры-чистильщики тоже разъезжали на приличных джипах?
— Смотря какие, — ответил. И пошёл цветочки собирать, веночки плести…
Через полчаса приехал «Ниссан» Николаича и мы отправились дальше. Я ехал головным, вместе с Шатровым. Потом Борисов с Максом. В «Форд Транзит» влезла, оживлённая подарком небес, Лиэль…
— Борн, какой я бессердечный! — Шатров мне жалился. — Евсиков с офицерами на эсминце, может быть, жизнью рискуют! А я даже не вспомнил.
— Ну, кори себя, кори. Токмо там человеки с реальным ратным опытом наличествуют.
— Роман, ты вообще с какого века? Ты меня реально сбиваешь с панталыку!
— Сопливчики бы им навесил, а ты купаться. Ты, лучше, скажи, что твой кум сказал?
— Сказал, что и слона бы закопал, сам. Хороший подарок ты ему преподнёс. Да ещё он сказал, что убиенные из автомотора были подранены чуть в оны дни, сранья.
— Сранья? Однако. А подарок не хороший, а практичный. А это что за городок? — на небольшой скорости мы проезжали чистенький населённый пункт а ля Греция.
— Батуполис. Греки тут живут.
Я поражённый промолчал. И вдалеке показался Ростов, а шоссе упёрлось в блокпост ДПС. Безлюдный. Посмотрели на место «где многие водилы разлучаются с денежкой», и стали разглядывать совсем незаболоченный Левбердон.
— Что-то мы быстро в Ростов добрались, атаман. Километров сорок от силы от Егорлыцкой будет…
Теперь уже Шатров промолчал. Дальше переехали длиннющий мост через широкую реку. «И мост не Ворошиловский», — подумал ещё.
— А почему Дон шире стал? — спросил атаман и до половины выставился из окна.
— Если это Дон…
Атаман, поражённый величавой рекой, опять смолчал. По реке шло несколько барж, сновали паровые катера. Вдоль набережной, среди дюжин пароходов, сиротливо стояла белоснежная красавица-яхта. На бутылочного цвета спокойной, без волн, воде. По железнодорожному мосту пыхтел грузовой состав.
— Атаман, нам в Городскую Думу? К двенадцати? — Шатров кивнул. — Три часа у нас есть. Атаман, подскажи, где тут самый крутой банк. Э, гульдены нужны.
Удивлённый атаман стал показывать дорогу. А я старался, и рассматривать ростовские виды, и вести аккуратно машину. Понедельник, господа, а людей было предостаточно. Тутошний эталон, э, четвёртого Рима — Ростов-папа, поразил меня патриальхальностью и монументальной малоэтажностью. Плюс массой зелени с цветами. А аккуратную брусчатку, как где то в далёких Европах, утром помыли шампунем…
— А не плохо тут работают службы ЖКХ, — поделился увиденным с атаманом.
— Право слово, Борн… А это ты о работе дворников сказал, — сам себе проговорил свою догадку атаман. — Умеем санитарию блюсти. Ибо…
И атаман перешёл на бессловесную распальцовку российских братков. «Эва, да он, что тактильно, что ли набрался этих жестов убиённых братков?» — у меня и лицо удлинилось. «Счас и по фене что-то скажет». И дождался.
— Опаньки, Ромыч, а ты какой масти? Свояк или пацан? А где рыжьё и бочата стырил? Это был гоп-стоп? Не западло? А фирму бомбил? Ты сколько смотрящему и в общак башляешь?
— Атаман, ты так разговаривать и с начальством будешь? Атаман заткнулся.
На Среднем проспекте остановились у Государственного банка. У новенького здания банка стояли несколько пролёток, «Форд Транзит» и Audi A6. Взял чемоданчик со слитками, спортивную сумку и в сопровождении атамана, Борисова и Лиэль зашёл в новое здание. Пять минут разговора с клерками, и мы вошли к управляющему банка — Перегудову Николаю Осиповичу, приятному во всех отношениях человеку. Через полчаса, мой счёт пополнился до 12000 рублей золотом, а банк заимел систему видеонаблюдения с беспроводными видеокамерами и видеорегистратором фирмы «Plaudit». Я думал, что со своими видеоништяками, я первым спонсором банка буду. Ага, счас. У господина управляющего я застал двух колоритнейших особ — аудиторов Счётной палаты господина Степашина. Их двое пребывало. Похожи они были на лису Алису и кота Базилио, но в костюмах от Кардена, и с хитрой аппаратурой, которая за пять минут выдала заключение обо всех моих драгоценных запасах, вплоть до седьмого деления за запятой. Поражённый всем увиденным в банке я вышел из оного.
— Борн, послушайте, может тут осталась моя квартира? — это Никита озаботился.
— Давай, Никита, проверим, — ответил согласием.
Шестиэтажный дом по Рублёво-Пушкинской здесь наличествовал. Новёхонький дом был в окружении толпы зевак. В квартиру Никиты, попали благодаря Шатрову, который молча, сдвинул с дороги двух городовых. Квартира была на третьем этаже, куда доехали на лифте. Сорок минут на мытьё-бритьё-одевание, и к нам в зал вышли два джельтемена. Лиэль, даже в ладошки захлопала. Шувалова Никита и подстричь успел. Когда Никита закрывал квартиру, на лестничной площадке показались ещё две персоны. Александр Тупакович Тарапунька в форме таможенника, и Людмила Соросовна Штепсель в домашнем цветасто-затрапезном халате.
— Салют, соседи. У, бухаем? Людочка, вы так форму потеряете, — укор от Никиты. Лица соседей, загорелые от природы, стали прояснятся.
— Саша, теперь нам не так страшно будет, — лица соседей, загорелые от природы, стали прояснятся. — Правда? — и колоритные соседи скрылись.
С улицы послышался вопли сигнализации. Спустились. Ошарашенный городовой с ужасом, глядел на «крякающий» джип. Человек двадцать зевак, давали ему советы. Дали рубль за испуг, и поехали в присутствие. Оставили машины рядом с ГАЗ- 233036 «Тигр» с надписью — ОМОН, тремя ВАЗ-2121 «Нива», пролётками и городовыми. Вытащили заготовки — подарки и пошли искать «точку приёма».
— Подождите, господа, — тормознул у кабинета городского главы — Бучкова Модеста Витальевича — его личный помощник…
Помучились минут двадцать. Шатров расспросил о текущем моменте у своих помощников, которые приехали в Ростов ночным поездом. Те выдали прямому начальнику инфу, что Ростову достались: два моста, два асфальтобетонных шоссе, два стадиона. Плюс торговый комплекс «Темерник», дом Никиты, заправка «Роснефть», в авангардном стиле исполненный офис «М-фона». И на станции пять платформ с легковыми машинами. «Хо-хо. Ростов-то рулит!»
— А на блокпосту, господа, остановился тот «Тигр», что внизу увидали. А ещё тут вместо Нахичевани город Гасконь.
— Да?!.. «А чей это тогда вообще Ростов-на-Дону?» — сам себе задал такой вопрос.
— Господа, кто из вас — Борн Роман Михайлович? Я сделал шаг вперёд. — Прошу…
Ладони у меня сразу вспотели, по спине пробежал холодок. Шагнул за порог.
«А что духами так шибает? Оу, сколько пафóса!» В кабинете, где то шесть на девять метров, за большим столом, сидело восемь человек. И только один в цивильном костюме. Городской глава. Зато остальные! Кремлёвская новогодняя ёлка проиграет сразу. Вицмундиры, ордена, монокли и набриолиненные головы с надменными лицами. Я прошёл и остановился у стола. Коротко кивнул.
— Господин Борн? Вы утверждаете, что вы из будущего? — вопросил главный тут Вицмундир.
— Да, утверждаю — спокойно ответил.
И со стула подорвался, какой-то невысокий мужчина, замахал руками и стал орать. По-французски. Понимал я с пятое на десятое, и получалось кратко это так: да этот, субчик, гонит!
«Ему бы к Кащенко надо, нервы подлечить». Мне стало скучно. Пооглядывался вокруг, углядел стул, взял и уселся. «Вицмундиры» ошарашенно смотрели на меня. Городской глава заулыбался. Дальше разговаривал только с ним.
— Модест Витальевич, у меня есть документальные подтверждения, что я из 2011 года. В приёмной находятся мои люди с техническими устройствами.
Глава, нажал на звонок. Зашёл помощник, получил от шефа поручения и в кабинет зашли «мои люди». Переставили стол, поставили на него видеодвойку «Тошиба», подключили, и мне Лиэль подала пульт. В кабинет зашло ещё семь человек, видимо помощников главы. Далее больше часа шла нарезка из личного видеоархива Борнов, фильмов — художественных и документальных. Это Эльза придумала, а Лиэль технически постаралась. И пришлось отвечать на вопросы. Лиэль, Никита и Макс помогали. Когда просмотр закончился, глава отвёл меня в сторонку.
— Господин Борн, вы меня заинтриговали.
— Чем?
— Многим. Я бы хотел, что бы вы получили какое-то поприще для приложения ваших талантов.
— Да, до пенсии нам ещё далековато.
— Вот-вот, завтра будет заседание управляющих, обещаю вам место, и вашим людям тоже.
— Окей, сэр. А вот это чудо техники позвольте у вас оставить, — и пожали руки.
Вышли в приёмную, дожидаться исчезнувшего Шатрова. И мне было, почему-то неловко.
— Окей, сэр. А вот это чудо техники позвольте у вас оставить, — и пожали руки.
Вышли в приёмную, дожидаться исчезнувшего Шатрова. И мне было, почему-то неловко.
— Борн, а чё это ты всё раздаёшь? — Максу стало жалко видеодвойку.
— Борн дипломата в себе растит, мля, — Борисов мне подмигнул.
«Просто я побыл сегодня Буратино, который по ошибке или не досмотру не попал на «поле чудес»», — это про себя.
— А, что там за павлины сидели? — от Макса. «Ба, Макс своих не узрел!» И ответить я не успел…
— Господин Борн, я вызываю вас на дуэль!
Обернулся. «Я ж о тебе, соколик, уже забыл!» «Пациент Кащенко» с вызовом смотрел на меня. Карие его глаза сверкали.
— Выбор оружия за мной? — осведомился при полном молчании «моих людей».
— Да! — каркнул любитель дуэлей. «Не разумно».
— Рукопашный бой. Немедля.
— Где? — апломба стало на порядок меньше.
— Да на задворках этого присутствия…
Шустренько выбрали секундантов, и пошли искать закуток. Нашли. Разделся до пояса, попрыгал и огляделся. В закутке стало тесно от желающих посмотреть поединок. И тут любят Макс файт эм-один?
— Борн, ты этого курёнка сделаешь?
— Должон, — ответил с ленцой и посмотрел на не-мономаха.
— В лицо не бей, — советовал Борисов. Бледноватый противник снял вицмундир. Затем Борисов, посовещавшись с товарищами любителя французского грассирования, огласил правила поединка. Секунданты «вицмундира» закивали согласием на бой. — Господа, бой.
«А кого я бить-то буду?» — дуэлянт мой, себя не озадачил представить.
— Э-о, пионер, ты хто?»
— Князь Георгий Горюнов-Горячев. «Пионеру» было лет тридцать.
— Ты смотри, тройное «гэ»! — сказал. Толпа радостно заулюлюкала. Лицо у князя стало злым, но в драку он не ринулся.
«Боишься. Ну, тогда лови». Левой ногой без замаха врезал в правое плечо князя. Лёгкий князь улетел в толпу. Его радостно так вытолкали обратно.
— Что, князь, плечико — бо-бо?
Князь нерешительно сделал шаг левой мне на встречу. Бац, бац, бац. Два лоу-кика правой ногой по левому бедру князя и скрытый удар левой ногой в печень. Князь отлетел и упал на спину, а потом замер в позе эмбриона. Действо заняло секунд десять. Зрители разочарованно стали расходиться. Секунданты князя потащили тело к его пролётке, а мне Борисов подал рубашку и пиджак.
— Неинтересно, ты его просто ногами замесил, — гуднул Борисов, чуть не зевая от скуки.
— А кто советовал в лицо не бить, — и рассказал, что и как было в кабинете мэра.
— Расист, какой-то, этот князь, — сделал странный вывод Борисов. «Блин, придётся с МП везде ходить», — подумалось, — цельного князя-то отмудохал!»
Вернулись в приёмную. Заполнили анкеты, поданные помощником. «И откуда такие порядки тут завелись?» Радостный Шатров сообщил, что его приглашают на приём к императору. Лиэль, Макса и Никиту позвали в офис «М-фона» для консультаций.
— А мы? — вопросил Николаич. Скуки у Борисова я уже не увидал.
— Николаич, минуточку подожди.
Секретарю мэра вручил один мобильник с подзарядкой, объяснил, что да как, кивнул на какого-то техника с «М-фона». И с Борисовым поехал обедать…
— Ну, по ходу, Лиэль в Ростове останется, — отобедавший Борисов был ленив на слова.
— Останется. А что мы делать будем?
— Давай, Борн, заселимся в гостиницу, а потом по Ростову походим…
Заселились, походили, попили чешского пива на набережной, а под вечер поехали на извозчике смотреть Гасконь. Как будто не набрались впечатлений. Проехали Театральную площадь, и наша пролётка резво побежала к двум одинаковым футбольным стадионам.
— Полюби народ российский наш футбол. О как, — прочитал рекламу на первом стадионе Борисов.
— Захвати на матч больше валидола, — эту рекламу сочинил уже я.
Возница покосился на нас, но смолчал. А дальше у нас с Борисовым шеи гнулись во все стороны. В Гаскони, каких только архитектурных стилей домов мы не увидели. Таунхаузы, лейнхаузы, арабский стиль, испанский, средиземноморский, шале, керала, русский, китайский. На улицах было множество людей всех цветов кожи. — Маленький Вавилон налицо. Потом Николаич тихо пообщался с извозчиком и мы поехали в одно изумительное заведение.
Глава 19
Самолёт летел по небу. Самолёт был военным. Номер 14011 был сделан в последний день 1944 года; в конец месяца, квартала и отчётного года проигранной войны. ОТК самолёт пропустила, так как не было выявлено существенных дефектов, но командир бомбардировщика Фриц Гофнарр «Юнкерс» Ju 88A-5 называл не иначе, как «ведро с гайками». Капитан перегнал его с завода Авиа на полевой аэродром под Кошице, и попал под бомбёжку. Мелким осколками посекло весь экипаж и техников. У Ю88 покромсало передние стойки и оба 1410-сильных Jumo 211J. И до окончания войны техники так его до ума и не довели, и бросили вдобавок.
Новые хозяева самолёта девять месяцев ходили вокруг ржавеющего «военнопленного» и таки заставили летать. Ю88 совершил шесть вылетов; два были боевыми, удачными и секретными. Экипаж, втихую, наградили советскими орденами и медалями. Командиру, капитану Вацлаву Цисаржу присвоили очередное звание и к нему стали присматриваться политорганы. В ВВС ЧСР майор Вацлав перебрался в августе 1945 года из 311 эскадрильи ВВС Великобритании.
Восьмой вылет был обратным. Кошице — Прага, завод Авиа. Нужно было сделать срочную диагностику моторов. Экипаж позавтракал и взлетел. И до Пардубице летели, молча, затем стрелок Зденек Поливка спросил командира:
— Пан майор, а что это вы не поёте? Пять раз — лала-лала, а сейчас — молчок. Или пан «бабочка» заморился за ночь? Ха-ха — от экипажа. От майора — бурканье.
Бац. Всем по глазам ударило темнотой.
«Чёрт, что это было?» — подумал командир. И чёрта вспомнили все. И как не вспомнить, если изменилась вся обивка кабины, за остеклением был туман, а в руках радиста Дана Шилгана оказался чудной короткоствольный пистолет-пулемёт. Famae S.A.F.. сделанный в Чили в 2001-м году. Три таких же обнаружились за спинками кресел. Потом штурман, надпоручик Пецен, полез к прицелу бомбометания, и власть наматерившись, позвал Вацлава:
— Пан майор, лезьте вниз, я тут нашёл неведомую зверушку — электронный прибор «Euro Hofnarr FF011 — называется! Он показывает, что мы летим над рекой Новый Дон к городу Новая Прага.
Майор и полез. Слазил, посмотрел, стёр холодный пот с лица и стребовал ответ:
— И кто это с нами сделал?
Штурман хмыкнул. Майор вернулся на своё место. Самолёт летел точно на запад, на высоте 3400 метров, моторы работали ровно и тихо-тихо, топливо докачивать было рано. «Мда?!»
— Смотрите! — от Зденека, — туман исчезает! Экипаж охнул.
Туман, поделившись на квадраты, стал, играя всеми красками спектра скручиваться в прыткие спирали и таять на глазах. Чтобы показать новый странный город. Почти Прагу, но старую, не разрушенную авианалётами союзников. И в добавок украшенную флагами; плюс кварталы всех довоенных городов ЧСР. Это Зденек разглядел в бинокль.
Майор не помнил, потом, как он сделал три облёта Города, Зденек и Дан осипли, вопя от переполняемых их чувств, а штурман, соорентировавшись, указал на взлетную полосу с ангаром на севере Праги. Новой Праги. Надпоручик настоятельно посоветовал Вацлаву приземлиться. ПВО, даже её крохи, здесь отсутствовали напрочь. Зденек, вместе с Даном, и это разглядели.
— Садимся, — выговорил командир и сосредоточился на посадке «капризули».
Шмяк. Самолёт тяжело пробежался и застыл в тридцати метрах от ангара. «Если что, взлетим и улетим, как, как Карлсон!»
— Экипаж, покинуть самолёт, — скомандовал майор.
Личный состав, взяв автоматы наизготовку, покинул бомбардировщик. Автоматы не понадобились. Из ангара вышли механики самолёта майора, и два молодых лётчика из эскадрильи Вацлава. Сонные.
«Так-с, ещё пять рыл. Наших. Нормалёк!» Майор почитай успокоился.
— Во дела! Пан майор, вы ж в Прагу улетели. Горючее кончилось? Или поломка?
Прапорчик Любош Оцасек, старший механик эскадрильи, козырнув, удивлённо смотрел на майора. А остальные — Карел Бржихачек, Карел Новак, Мартин Тламка и Томаш Кулганек — не знали вообще куда смотреть. Толи на странные бомбы под фюзеляжем свежеокрашенного Ю-88, толи на автоматы в руках экипажа, толи на сам экипаж.
— А мы все и оказались в Праге. Новой Праге!..
— Чего? В какой такой новой Праге?
— Панове, мы все в Новой Праге, все. Поверьте на слово…
Встречающие озабоченно стали переглядываться, смотреть так подозрительно на экипаж бомбера.
— Так, майор сказал, что мы в Новой Праге, значит так и есть, мы, все, в Новой Праге. Три круга над ней сделали, — внёс путаницу Пецен.
Озабоченности у встречающей стороны стало больше.
— Ладно, Любош вызывай психиатров, — с бесцеремонностью в голосе произнёс Зденек. Лыбился в лицо техника и освобождался, заодно, от парашюта.