— Ах, Марк, это чудесно, — встрепенулась Сасс. Это была и впрямь прекрасная новость. — Я надеюсь, что ему достанется эта роль. Курт талантливый актер. Я надеялась использовать его в…
— Я уверен, что Курт с ней великолепно справится. — У Ричарда лопнуло терпение. Он так грубо вмешался в разговор, что Сасс отпрянула, однако его предостерегающий взгляд заставил ее молчать. Ричард не хотел больше ни слова слышать об Аляске, Ирландии и той книге. — Сасс, я не думаю, что Марку интересно выслушивать разговоры о том, что могло бы быть, но не вышло. И вообще, давайте забудем о делах. Лучше совершим набег на столы. Закуски просто замечательные.
Ричард подхватил под локти Сасс и Марка и увлек их к ломившемуся от закусок столу возле бассейна. Они не прошли и двух шагов, как Марка позвал юрист, имя которого Сасс забыла. Она направилась дальше с Ричардом, вежливо сторонясь людей, пытавшихся как-нибудь обратить на себя ее внимание, слишком сердитая, чтобы остановиться и поговорить с кем-либо.
— Что все это значит? — сурово поинтересовалась Сасс, не убирая с лица улыбки.
— Тебе не обязательно рассказывать свою маленькую историю всем на свете, Сасс. Ты начинаешь производить несколько странное впечатление, пойми. Ты не видела, как на тебя смотрят люди. Никто даже и не слышал про эту глупую книгу, и никому не интересно, что ты ездила на Аляску, чтобы купить права на нее. Так почему бы тебе не вести разговор о том, что по-настоящему интересно гостям, а не делать из себя ребенка, захотевшего пони, хотя сама живешь в самом центре Нью-Йорка. Никому это не интересно, Сасс.
— Извини меня, Ричард, но я не верю, что существуют правила беседы за коктейлем. Я не просила устраивать эту вечеринку, но раз уж эти люди приехали сюда, так почему бы не поговорить о чем-то еще, кроме зрительского рейтинга, новых голливудских скандалов или интерьера для съемок? Почему бы мне не рассказать о книге, поразившей меня?
— Потому что ты никогда не снимешь по ней фильм.
— Откуда у тебя такая уверенность? Боже, Ричард, неужели ты стал таким узколобым? Я считаю, что всей этой толпе не мешало бы читать что-нибудь, помимо выжимок из сценария на двадцати страницах.
Раздраженная, Сасс направилась к краю патио, подальше от блеска огней и любопытных ушей, жаждущих услышать, что же так рассердило Сасс Брандт. Ричард поспешно направился за ней следом, ощущая на себе множество глаз. Он пытался улыбаться, заверяя этим всех гостей, что ничего не происходит, что это лишь обычный разговор двух старых друзей и компаньонов. Улыбка исчезла в тот момент, когда он догнал ее.
— Сасс, что с тобой происходит? По-моему, ты просто не понимаешь, как ужасно ведешь себя в последнее время. Это так на тебя не похоже. Ты дала мне пощечину, отправившись на Аляску, несмотря на мои заверения, что я и так предпринял все возможное, чтобы получить эти права. Ты напугала бедную Лизабет до полусмерти, сбежав от нее.
Сасс откинула волосы и закатила глаза.
— Послушай…
— Нет, это ты послушай, — взвился Ричард и тут же пожалел об этом. Он понизил голос и положил ей на плечо руку. — Сасс, ты ведь всегда прислушивалась к нашим советам. Но с этой книгой ты просто стала неузнаваемой. Ты ведешь себя как избалованный ребенок, а ведь ты и в детстве такой не была. Девочка моя, у тебя что-то другое, не просто неудача с «Женщиной в конце тропы». Тут что-то больше. Расскажи мне. Что там произошло с тобой?
Сасс посмотрела на него, затем перевела взгляд на океан. В этот вечер ее не успокаивал вид его бескрайней дали. Она вздохнула.
— Ричард, это нелегко объяснить. Книга значила для меня так много еще до моей поездки. Но когда я встретила Шо…
— Эй, люди!
Все собравшиеся повернулись на звук приветственного возгласа и заулыбались. На сцене появилась Келли Картер. Теперь все в порядке, вечеринку можно считать состоявшейся. Репортерша, а нередко и заноза в заднице, Келли неподражаема и всеми любима. В доме у Сасс она была желанной гостьей в любое время. Даже стоящая в тени Сасс улыбнулась, хотя не могла видеть вход, где Келли застыла как королева, принимающая почести от своих подданных. Только Келли могла себя чувствовать как рыба в воде среди толпы невероятно красивых людей.
Сасс увидела, как все засуетились и устремились в сторону Келли, управлявшей ими как опытный политик. Но что-то она не торопится разыскивать Сасс. Обычно Келли пулей неслась к хозяйке дома, на бегу приветствуя остальных гостей. Сасс захотелось поскорей с ней встретиться. Тогда и Ричард избавится от своего дурного настроения, и Сасс, пожалуй, сможет по-настоящему повеселиться.
— Келли упивается триумфом от своего запоздалого появления, — пробормотал Ричард.
— Пускай. Она заслуживает это. Она и в самом деле одна из немногих в городе, кого каждый искренне рад видеть.
— Сасс! — крикнула Келли. — Сасс, иди сюда, смотри, кого я привела. Этот человек клянется, что ты захочешь его видеть, а я заверила его, что ты меня прогонишь, если он солгал. Сасс, погляди на этого гостя.
Келли смеялась так, что едва могла говорить. Голос у нее был громче некуда, и Сасс невольно подчинилась. Она направилась к приятельнице. В это время толпа разделилась, часть гостей направилась к бару и столу с закусками. А в образовавшемся пространстве стояла во всем своем величии Келли Картер: ее силиконовые груди были готовы выскочить из расшитого жемчугом лифа, тонкие ноги непонятно как выдерживали массивное тело, а крошечные стопы красовались на элегантных каблуках. Тут хозяйка дома вышла из тени на свет, оставив под деревьями Ричарда. Последние поклонники расступились, и Келли взяла под руку пришедшего с ней гостя.
Сасс шагнула вперед. Увидев ее лицо, озаренное радостью и нежностью, Ричард тут же взял это себе на заметку. Сасс Брандт, казалось, забыла о существовании Келли Картер. Все ее необыкновенно бурное радушие было направлено на нового гостя.
— Шон, — тихо воскликнула Сасс. — Я не верю своим глазам. Неужели ты здесь?
Она взяла Шона за руки жестом хозяйки, приветствующей нового гостя. Но глаза ее лучились светом, улыбка сияла; Шон смотрел в ее лицо и чувствовал, что оживает. Он был готов рассмеяться от облегчения — ведь он так боялся, что Сасс переменилась. Но ирландец даже не улыбнулся. Вокруг столько людей, столько глаз устремлено на него, что ему просто не по себе.
— Я тоже не верю, Сасс. Я сомневаюсь, что на всей Аляске отыщется столько красивых людей, сколько тебе удалось собрать в твоем великолепном дворце.
Сасс засмеялась.
— Это не дворец, а мой дом. Большой, верно, но все-таки мой дом. И ты в нем самый желанный гость.
Шон наклонил голову, и у Сасс даже не было уверенности, что ее приглашение ему приятно. Конечно, он чувствует себя неловко. Да как может быть иначе, когда он явился в джинсах и сапогах, а все разодеты в вечерние наряды. Впрочем, забавно, но выделяется тут именно он, другие кажутся по сравнению с ним поварами или официантами. Сасс спрятала улыбку. Она привыкла ко всеобщему вниманию, а ему от этого не по себе.
— Сасс, я и не знал, что у тебя торжество. Может, я приеду в другой раз? — Шон огляделся вокруг. — Сасс, у тебя день рождения или что-то в этом роде?
— Нет, вовсе нет, — мягко ответила она, подходя к нему ближе и вдыхая запах сосен и снега. — Вечеринка устроена для того, чтобы развеселить меня. Просто я вернулась в Калифорнию не в лучшем расположении духа и мой… — Она замялась. Странно, но ей не хотелось говорить о Курте. Не сейчас. — Мои друзья решили, что мне необходимо развлечься. Но ты не беспокойся. Вообще, я охотней посижу и поговорю с тобой и не буду играть роль хозяйки. Выбирай: сад, берег, библиотека? Где мы устроимся?
— Сад лучше всего, Сасс. Немного воздуха мне не помешает. Боюсь, что я слишком давно не стоял среди такого количества народу. Как ты тут можешь дышать?
— С большой осторожностью, Шон Коллиер. Тут я никогда не делаю глубоких вдохов. Ладно. Пошли в сад.
Они прихватили из буфета два бокала вина и поднос с закуской. Никто их не остановил. Все собравшиеся были заинтересованы. Приезд Шона явно стал самым интересным событием, случившимся в этот день. Новый гость вызывал повышенный интерес и не только своим внешним видом. Он пришел к Сасс и ушел с ней, не сводя с нее глаз. Все просто, и эта простота смущала, к восторгу Сасс, почти всех гостей.
— Ты не мог выбрать времени лучше.
Шон молчал и пил потихоньку вино; казалось, ему это нравится. Сасс протянула ему поднос. Он выбрал большую креветку, молча ее съел, смял салфетку и огляделся по сторонам.
— Какой приятный сад. Я и забыл, что бывают такие места. Когда-то у меня тоже был сад. И дом. И я думал, что со временем в нем будут бегать дети… — Он пошел вперед, образы Мойры и детей, которых им не было суждено иметь, жестко пульсировали в голове, и ему захотелось вытащить их оттуда собственными руками и отшвырнуть прочь. Он резко остановился и повернулся к Сасс.
— А почему в твоем саду нет детей?
Остановившись возле каменной скамьи, Сасс присела; длинная юбка облегала ее ноги. Тонкая блузка с серебристыми и голубыми нитями сверкала под декабрьской луной.
— Ты замечательно умеешь поддерживать светскую беседу. — Она засмеялась, приглашая его присоединиться к шутке. И тут же вспомнила, что Шон не из тех, кого можно легко сбить с толку. Слова эти он произнес серьезно. Поэтому она поглядела на него и искренне ответила: — Детям нужен отец, Шон. У меня не было такого человека, какой мог бы стать отцом моих детей.
— Но скоро ты уже не сможешь родить ребенка.
— Господи, Шон, мне ведь не так много лет.
— Матери должны быть молодыми. Достаточно молодыми, чтобы бегать и играть с детьми. Моей было восемнадцать, когда я родился.
— Она жива?
Шон покачал головой. Он поднял бокал и прикончил вино одним большим глотком. Сделав это, он полюбовался на тонкий хрусталь, подняв его, как жертву, к звездам, и на миг Сасс затаила дыхание. Ей вдруг показалось, что он швырнет его о камень. Но Шон просто опустил руку. Взглянув искоса на Сасс, он покачал головой.
— Нет, она умерла. Ее тоже убил мой отец. Не буквально, разумеется. Лишь горем, что он обрушил на нее.
Сасс хотела возразить, что его мать могла бросить отца, но благоразумно промолчала. Если вспомнить о позоре Мойры, то Тайлер Макдональд, видимо, и впрямь приложил руку к тому, чтобы свести мать Шона в могилу. Она покачала головой, не желая думать о грустных днях в жизни Шона теперь, когда его появление сделало ее такой удивительно счастливой. Голосом, ясным, как звезды у них над головой, она заговорила на другую тему.
— А как ты нашел Келли?
— Я ее не находил. Она спасла меня от молодцов, охраняющих твои ворота, Сасс. Я убеждал их, что мы с тобой знакомы, но они все равно не хотели меня пускать. Что у тебя за дом, в который не пускают друзей?
— Они бывают тут не всегда, Шон, но, в общем, ты прав. Сюда так просто не войдешь. Ведь ты вернулся в реальный мир, а тут есть чего бояться, не только снежных заносов и метелей.
— Святая Мария, если таков реальный мир, то я никогда в нем не жил. У меня двери дома всегда были открыты, и в Ирландии, и на Аляске.
— В Лос-Анджелесе или Нью-Йорке двери закрыты всегда, — возразила Сасс, и он ответил ей улыбкой. Не широкой, но и не той, что скрывала его боль, так ужасно застывшую на лице, когда они сидели перед умирающим огнем. Она улыбнулась ему в ответ, и у нее вдруг стало спокойно на душе. Еще пару часов назад ей казалось, что грустит она от того, что потеряла его книгу; теперь же внезапно поняла, что ей не хватало его самого. Шон Коллиер принес с собой волшебный покой ее душе, хотя его собственное сердце терзалось воспоминаниями. Она поняла, что он стал ее другом. И пока он по-прежнему молчал, не в силах или не желая вести непринужденную беседу, свойственную голливудской вечеринке, Сасс заполнила пустоту.
— Знаешь, я счастлива, что Келли с первого взгляда узнала в тебе друга. Я в восторге, что ты сюда приехал. Но признаюсь тебе, Шон, я поражена. Никогда не думала, что увижу тебя еще раз, и вот ты здесь, без предупреждения. Но ведь ты приехал с каким-то делом, Шон? Какое же оно?
Сасс аккуратно поставила рядом с собой на каменную скамью поднос и бокал. Сцепив пальцы на коленях, она ждала его ответа, сознавая, что готова сдвинуть с места небо и землю, если он только пожелает. Шон отошел от нее на пару шагов, крутя в пальцах бокал, сверкающий в его ладони как волшебный кристалл. Наверно, он волшебник, произносящий заклинания, а может, просто человек, не привыкший к разговорам и черпающий вдохновение из чего-нибудь красивого, находя в нем подходящие слова. Вероятно, в сверкающем талисмане таилось откровение, так как через секунду он уже повернулся к ней.
— Я хочу отдать тебе книгу моего отца, Сасс Брандт.
7
Сасс ошеломленно молчала. Что ей ответить? Разве не мечтала она об этой минуте? Разве не молилась? Не грустила об утрате мечты с той самой вьюжной ночи? Нет, она не испытывала обиды на Шона. Честно говоря, если бы у нее в жизни нашлась такая печальная и болезненная страница, ей бы тоже хотелось про нее забыть. Сасс поняла и приняла его отказ, и вот теперь он сам предлагает ей книгу.
— Шон, я даже не знаю, что мне сказать.
— В чем дело, Сасс? Ты переменила решение? Я проделал этот путь, чтобы сообщить тебе, что ты можешь снимать свой фильм, а ты глядишь на меня так, будто тебе еще нужно обдумать такую возможность. Ну, если бы я знал, что тебя это уже не слишком интересует, то сообщил бы об этом в письме и сэкономил бы массу времени.
— Нет! — Сверкнув глазами, Сасс вскочила и направилась к нему. Гостеприимная хозяйка дома исчезла, ее сменила раздраженная Сасс. — Дело не в этом. Даже не сомневайся, что это мне очень нужно. Боже мой, я проделала такой далекий путь до Аляски, едва не умерла у твоих дверей, лишь бы выпросить у тебя право. Но, Шон, это было до того как…
Она подошла к нему совсем близко и хотела взять его руки в свои. Он уклонился, но так незаметно, что она даже не была уверена, пошевелился ли он. У нее опустились руки. Теперь она поняла так много. Мужское достоинство Шона Коллиера пострадало, его вера в себя разрушена. Люди, вероятно, любившие его, предали его самым невозможным образом. Сасс вздохнула, отошла и остановилась перед желтым гибискусом, цветущим зимой в Калифорнии, давая Шону возможность взять себя в руки.
— Мне никогда не доводилось испытывать такие страдания, Шон. Я никогда не сталкивалась с подобным коварством. Но зато я никогда… — Она остановилась, зная, что скажет сейчас правду, да такую, о какой она до этой минуты и не думала. — Зато я никогда так и не любила. Я не уверена, что когда-либо испытывала такие чувства, как ты. Но воспринимаю я все очень глубоко. И я никогда не решилась бы на эту затею — в финансовом, творческом или личном плане, — если бы знала, что «Женщина в конце тропы» основана на твоей жизни и твоей боли. А это совершенно меняет дело, Шон.
Понимая, что следующие слова ей лучше произнести, глядя ему в глаза, Сасс повернулась, ее юбка, подхваченная дуновением морского ветра, взметнулась выше лодыжек. Шон сверкнул глазами в сторону сияния ее облаченных в тонкие чулки ног, бокал, все еще зажатый в его пальцах, покачнулся, но Сасс ничего не замечала. Ее прекрасное лицо было обращено к нему, а золотисто-рыжие локоны, схваченные эмалевой заколкой, трепетали вокруг головы. Тело Сасс, тонкое и соблазнительное, требовало его внимания, и он отдал ему дань. Разве он не думал только о ней с тех пор, как они расстались в гостинице Питерсберга? Тогда он был уверен, что никогда ее больше не увидит.
И все-таки Шон ее видел. В снах, в хлопьях падающего снега, на синем небе и в своем одиноком жилище. Она присутствовала повсюду, и поначалу он злился, что Сасс оставила столь зримый след. Потом стал злиться на себя за собственную слабость, за то, что не может изгнать из памяти лицо Сасс, как изгнал лицо Мойры. Однажды утром гнев сменился апатией.
Но в тот момент, когда Шон Коллиер поверил, что наконец-то избавился от воспоминаний о Сасс Брандт, ему вдруг стало ясно, что он проиграл. Пассивность оказалась всего лишь передышкой перед тем, как на его сердце и душу обрушилась новая волна чувств. Он обнаружил, что снова тоскует о ней, хочет слышать ее голос, видеть, как она полуодетая лежит перед очагом, еще раз почувствовать аромат ее волос. Ему захотелось проснуться и обнаружить ее стоящей рядом с ним, как в то утро, когда она стояла при слабом свете камина, похожая на сошедшую с небес святую. И все это привело его сюда.
А теперь Сасс смотрела на него, еще более красивая, чем в тот день, когда он впервые с ней встретился. Ему захотелось видеть ее такой всегда. Впрочем, вглядевшись, Шон Коллиер понял, что Сасс Брандт не собирается говорить ему любезности. Нахмурив брови и сцепив пальцы, она пристально смотрела на него, и потемневшие глаза выдавали серьезность ее мыслей.
— Ты и в самом деле хочешь этого, Шон? — спокойно спросила она.
— Прости, я не понял.
Сасс решительно шагнула к нему.
— Ты что-то хочешь? Или, может, в чем-то нуждаешься? Тебя могли привести сюда лишь одна из этих двух вещей. Если это деньги, тогда я скажу Лизабет, чтобы она выписала чек, если…
Внезапно Сасс осеклась. Шон схватил ее за локоть и привлек к себе. Она подняла к нему лицо, и ей показалось, что Шон Коллиер хочет ее убить — или поцеловать. Но он не сделал ни того, ни другого.
Он находился так близко, что она видела тонкие нити седины у виска, в густой черной бороде, в усах над соблазнительными губами. Его губы даже сжатые в гневе вызывали в памяти древние времена. Времена мужчин, целовавших женщин не ради их соблазнения, а для того, чтобы доставить им удовольствие и покорить навсегда их сердце.