– Ну…
– Когда человек… ну, или животное, становится вампиром, внутри у него начинает вырабатываться такой сверхлетучий газ. Этот газ перебарывает вампирский вес и поднимает чудовище в воздух. Поэтому на той свинке и ошейник такой тяжелый – чтобы она не улетела.
– А ты откуда это знаешь?
– Книжки надо читать. А знаешь, как раньше проверяли, вампир человек или нет?
– Не-а.
– Его взвешивали. Если чувак весил немного, то все говорили, что он вампир, и кидали его в костер. Бывали случаи, когда здоровенные толстенные тетки весили совсем немного, меньше килограмма. Их тоже кидали в костер…
– Ерунда… – протянул Семафоров. – Антинаучно…
Я взял бутылку со святой водой. Хотелось пить. Отвинтил крышку. Вода пахла железом, но при этом была вкусная и холодная. Пробка от бутылки упала на пол.
– Вампиры сами антинаучны.
Под велотренажером пылились напольные электронные весы. И у меня образовалась забавная идея. Я сказал:
– Вот давай, Семафоров, проверим, вампиры мы или нет.
Я вытащил весы и встал на пластину.
Сорок пять килограммов.
– Рост минус сто – как раз мой вес, – сказал я. – Норма. Становись ты.
Семафоров усмехнулся и встал на весы.
С весами что-то произошло. Я думал, они высветят килограммов шестьдесят – Семафор был парнем мощным, – но вместо шестидесятки они выдали всего двадцать кило.
– Врут, – глупо усмехнулся Семафоров и сошел с пластины.
Я сразу же снова встал на весы, и они исправно выдали мои сорок пять. Весы не врали.
– Ну-ка, Семафор, встань еще раз, – попросил я.
– Зачем? – насторожился он.
– Весы чего-то барахлят…
– А если они барахлят, зачем мне на них становиться?
– Мне кажется…
– Если кажется, креститься надо, – огрызнулся Семафоров.
Тут я резко выхватил водный пистолет и выстрелил прямо ему в лицо.
Ничего не случилось.
– Ты чего это? – Семафоров обиженно утирался рукавом.
– Ничего, – ответил я. – Балуюсь.
– Не, – Семафоров прищурился, – не, ты не балуешься. Ты проверял, вампир ли я!
Я пожал плечами.
– Сначала взвешиваться заставляешь, потом в морду святой водичкой плескаешь! – продолжал он. – Тоже мне, инквизитор выискался!
Семафоров повернулся ко мне. В глазах его пропрыгнули золотистые молнии. Он сжал стакан. Стакан лопнул и разлетелся на кусочки. А это, между прочим, был небьющийся стакан. Прочный.
Семафоров охнул.
– Что это? – жалко спросил он. – Что это со мной, Куропяткин?
Злобы в нем уже совершенно не наблюдалось. Наблюдался страх.
Он смотрел на раздавленный стакан в своей руке, смотрел на то, как течет кровь.
– Что это?
– Ты вампиром становишься, – сказал я. – Все просто. Все признаки налицо. Ты прыгаешь, как кенгуру, ты сильный, есть не хочешь. Смена настроения. Поэтому нам надо идти, прикончить эту водяную крысу.
– Я… я не пойду.
– Тогда мне придется прикончить тебя. Не сейчас, конечно. Утром. Но чтобы дожить до утра, надо идти убивать чудовищ.
– Там крокодил, – Семафоров кивнул в сторону. – И другие вампиры. Там полно вампиров…
– Ты сам вампир. Уже почти вампир. Они же тебя не тронули!
– Они не успели… Потому что взлетели.
– Все равно тебя уже свинка укусила. Так что если тебя снова укусит вампир…
Семафоров захныкал:
– А если он мне башку отгрызет? Она назад не прирастет, это точно! А что я буду без башки делать?
– То же, что и сейчас. От твоей башки все равно никакого толка, Семафор.
– Хватит издеваться!
– А что в кабинете у директора? – спросил я. – Что там? Может, какое-нибудь оружие есть?
– Нету, – ответил Семафоров. – Там только стол. И стулья…
– Баран! – ругнул я. – Стол и стулья! Это же то, что нам нужно!
– Зачем тебе стол? Ты где сидеть собираешься?
– Открывай!
– В кабинет нельзя! – сказал Семафоров. – Начальник меня убьет…
– Начальник убьет тебя завтра, а я сегодня. Ключи!!!
Семафоров выдал самый длинный и самый загогулистый ключ со связки. Подошел к двери, вставил его в скважину.
– Отойди! – Семафоров оттолкнул меня в сторону. – Тебе ничего нельзя доверить! Тебе лишь бы крушить…
Он с ловкостью открыл начальственную дверь, вошел в кабинет.
И немедленно выскочил обратно.
– Ну, чего? – спросил я. – Неужели там…
– Там! – глаза у Семафорова выпрыгивали, хотя в этот раз никакая анаконда его не сжимала. – Там!
– Ну что там? – спросил я.
Семафоров открыл дверь пошире. Я вошел внутрь.
Обезьяна Густав сидел в директорском кресле. В смокинге. В цилиндре. Окно было разбито. Декоративные решетки вырваны с мясом. Несгораемый шкаф вывернут из пола и вскрыт. Почти что разорван.
Я понадеялся, что орангутан достал ружье. И надежды мои оправдались. Ружье на самом деле он достал. И согнул его в виде буквы «Г».
Кроме этого, обезьяна разгромила бар и шкаф с одеждой, из которого, видимо, был извлечен смокинг. Этот смокинг был обезьяне удивительно к лицу. И цилиндр тоже. Густав курил просто гигантскую сигару и задумчиво пускал в потолок клубы дыма.
Настоящий мыслитель.
На столе перед ним стояла здоровенная, литра в два, бутылка с желтоватой жидкостью. Периодически Густав эту бутылку брал и прикладывался к горлышку. На две трети она была уже пуста.
– Что он пьет? – спросил я.
– Валерьянку, – ответил Семафоров. – У нас тут раньше кошка была, так ее хозяин валерьянкой все время поил. И Густав к валерьянке тоже пристрастился. Он ее теперь может литрами жрать. Он вообще-то смирный, хотя и вредный…
Это было правдой, демоничности в орангутане не наблюдалось никакой.
Заметив меня, обезьяна глупо улыбнулась. Клыки у нее не выдвинулись, а как-то даже вывалились наружу. Клыки были длинные, желтые и неприятные, на правом чернела дырка. Густав тупо скосил глаза на свои зубы, затем попытался рукой засунуть клыки обратно. Но они не спрятались, а выпали обратно.
Густав хихикнул, снова взял бутылку и вставил ее между клыками. Бутылка стеклянно брякнула.
– Нажрался, – сказал я.
Густав идиотски раскудахтался. Потом вздрогнул, икнул и взмыл под потолок. Это его ничуть не разочаровало, он устроился под потолком и продолжил наслаждаться жизнью.
Даже сигарой дымить не перестал.
Только вот бутылка с валерьянкой осталась на столе.
Густав очень от этого расстроился, он попытался достать бутылку, но оторваться от потолка не мог. Тогда он исхитрился, перевернулся вниз головой и валерьянку-таки достал. Бутылка придала орангутану вес, он немного опустился и завис посередине, между потолком и столом.
Из-за моей спины выставился Семафоров. Он поглядел на обезьяну и сказал:
– Макака чертова! Харя какая мерзкая, тоже уже вампиром стал! В окно пролез. И цилиндр хозяйский напялил…
– Зачем твоему начальнику цилиндр?
– В английском кабинете хозяин только в цилиндре сидит. В цилиндре и в смокинге. Так положено.
Я перевернул стол. У стола оказалось почему-то шесть ножек.
– Знаешь, Семафоров, – сказал я. – Мне кажется, вполне закономерно, что свинка эта попала к вам. В другое место она просто не могла прийти. Где еще найдешь такое собрание дурней?
Я принялся отбивать ножки у стола. Семафоров наблюдал. Одновременно за мной и за обезьяной. Глаза у него работали каждый сам по себе, независимо друг от друга. Как у хамелеона. На это было довольно страшно смотреть, будто в Семафорове обитали сразу два человека. Два существа, вернее.
От обезьяны никакой угрозы, судя по всему, не исходило. Я был гораздо менее безвреден. Отломав ножки, я стал затачивать колья. Дерево было удивительно мягкое и приятное на ощупь, хорошо поддавалось даже кинжалу для резки бумаги.
Наверное, карельская береза.
Колья для вампиров из карельской березы – это круто.
– Давай эту гадину прикончим. – Семафоров взял кол и указал на Густава. – Он у меня давно кровь пьет. Как мимо его вольера прохожу, всегда кожурой банановой швырнет, как сегодня. И метко так швыряет, даже через стекло попадает.
Семафоров погрозил Густаву колом.
Обезьян перестал веселиться и замер, с опаской глядя на Семафорова.
– Чует, – довольно улыбнулся Семафоров. – Сейчас я с ним рассчитаюсь…
– Ладно, оставь его, – сказал я. – Ты же говорил, что он смирный.
– А ты говорил, что надо всех перебить!
– Да с этого все равно никакого толка… вернее, вреда. Пусть живет. Если что, утром прикончим.
– Смотри…
– Пошли лучше на улицу, – я выглянул в окно. – Скоро рассвет, надо эту свинку найти.
– Ей же все равно с острова не уйти. Ты сам говорил, что вампиры не могут через проточную воду пройти…
– Она и не пройдет, – сказал я. – Затаится где-нибудь… А завтра утром придет лодка, свинка залезет в нее… Да ладно, не это самое главное. Главное, ты сам поутру вампиром станешь…
– Пойдем, – заволновался Семафор. – Тогда пойдем. У тебя есть план?
Плана у меня особо никакого не было.
Плана у меня особо никакого не было.
– Все равно надо что-то делать, – сказал я, – надо хотя бы выйти, посмотреть… Слушай, Семафоров, а вампиры в природе больше всего кого жрать любят?
– Людишек больше всего любят, – ответил он. – А среди людишек…
– Семафоров, я тебя не как брехолога спрашиваю, а как специалиста по животным. Чем вампиры питаются?
Семафоров сразу же сделал умное лицо:
– Я же тебе говорил, Пяткин, что в естественной среде обитания обычной пищей для вампиров являются ослы. Ослы, сайгаки – крупный, короче, рогатый скот.
– Я не Пяткин, я Куропяткин. А в зоопарке кто больше всего на ослов походит?
– Зубр и лошадь. У них вольеры справа от кафе. Только твои размышления совершенно беспочвенны. Вампиры – они все-таки летучие мыши, а не морские свинки. Морским свинкам гораздо более присуща привычка питаться яблоками…
– Все равно мы все вольеры не проверили. А обвампиренных лошадей я еще на самом деле не видел. Это интересно, Семафор. Держи колья, пойдем прикончим барашка и пони.
– Сам ты барашек, – буркнул Семафоров, но колья взял. – Кстати, я вот тебе хочу что сказать. У меня тут тоже идея возникла. Давай вот что сделаем: я один выйду и посмотрю, как там.
– Ты же только что боялся? Только что удирал!
– Боялся, удирал. А сейчас у меня открылись глаза. Увидел обезьяну эту чертову, и у меня открылись глаза. Ты же все равно говорил, что мне это не будет вредно – я ведь и без того укушенный. И опять же, смены настроения… Пойду. Там у нас еще багор и топор валяются. А ты отправляйся в кладовку и поищи еще оружия. Гуд бай.
Семафоров вышел.
Я спустился в кладовку. Приятель начал пугать меня серьезно.
Глава 9 Семафор погас
На то, чтобы изучить содержимое кладовки, ушло полчаса. Я рылся в барахле и перебирал варианты спасения. Вариантов спасения было мало, барахла много.
В основном кладовка была забита полной рухлядью, даже непонятно, чего эта рухлядь тут делала. Зачем хозяину зоопарка понадобились обрезки шпагата, куски пластиковых панелей, обломки кирпичей и другая строительная дребедень? Возможно, таким путем люди и становятся миллионерами.
Впрочем, кое-что полезное мне все-таки удалось найти. Несколько старых аквалангов, пару гидрокостюмов, огромный запас канцелярских принадлежностей. Пневматическое ружье. И старую сеть. Это было уже неплохо. Я зарядил ружье трезубцем. Трезубец предварительно смочил в святой воде.
Проверил сеть. Сеть была старая, но крепкая, я свернул ее и закинул на плечо.
В дверь постучали.
– Пароль? – спросил я, хотя и так знал, что это Семафоров.
– Смерть придуркам, – ответил Семафоров, и я его впустил.
Только вот ружье поставил так, чтобы при случае успеть выстрелить.
Семафоров притащил багор.
– А топор?
– Сломан, – сказал Семафоров, бухнувшись на мешок со стекловатой. – Рукоять треснула. Видимо, бегемот наступил. Только багор. Все. Все зверюги готовы. До одного. Болтаются в воздухе, под потолком, как воздушные шарики. Теперь вряд ли они нас достанут. Свинки не видно.
– Это плохо. Время идет. Сейчас лето, солнце всходит довольно рано. Осталось часа три, может, чуть больше. Через три часа тебе и всем вампирам – каюк.
– Все уже обвампирены, – Семафоров почесывал руки. – Все обвампирены…
– Кроме меня. – Я взял скотч и принялся обматывать шею. – А это дает нам шанс.
– Какой шанс?
Я наматывал скотч густо, чтобы в случае чего шея выдержала.
– Такой шанс. Нормальный. Я бы сказал, весьма приличный шанс.
– Рассказывай. – Семафоров принялся грызть ногти.
– Все просто. Мы сейчас выйдем на улицу. Вампиры под куполом. На свинке ошейник. Значит, она где-то внизу. Я не думаю, что у нее хватит мозгов, чтобы спрятаться уже сейчас. Все-таки свинка, насколько я знаю, довольно безмозглое существо. До рассвета она не спрячется, будет искать, кого еще цапнуть.
– И что?
– Что? Прекрасная погода, вот что. Надо выйти погулять. Воздухом подышать.
– Ты уверен? – спросил Семафоров.
– Увереннее не бывает.
И я выбрался из кладовки в коридор, затем на улицу. Семафоров вышел за мной. Багор он держал на плечах, как походную палку. Весело этак держал.
Первым же делом я посмотрел наверх. Вампиры висели под куполом. Все. И зубр, и лошадь, и бегемот, и остальные. Особой активности они не проявляли, пребывая в прострации.
– И что ты собираешься делать? – поинтересовался Семафоров. – Сядешь и будешь ее ждать?
– Точно, – я подмигнул. – Сяду и буду ждать.
После чего я достал свой кинжал. Он выглядел довольно грязным, но сейчас было не до гигиены. Я полил его водой из бутылки – в святой воде много серебра, какая-то часть микробов точно погибнет.
И стал собираться с духом.
Таких штук я еще никогда не проделывал. Это было довольно страшно. И довольно болезненно.
Я подцепил клинком пласт кожи на левой руке. Проткнул и дернул вверх и в сторону.
Кровь потекла сразу. Вены я не задел, как и рассчитывал. Но крови вышло много. Хорошо. Это было хорошо.
Под куполом началась возня. Твари рычали, верещали и из всех своих сил собирались спуститься к нам. Вокруг меня прямо-таки лилась их поганая розовая слюна и сыпался какой-то их не менее поганый мусор.
Я взмахнул рукой – кровь разлетелась по сторонам. После чего я действительно сел на асфальт и стал ждать. И в очередной раз за эту дурацкую ночь чувствовал себя героем.
Из-под купола послышались рев и возня. Я задрал голову и увидел, что наши давнишние знакомые – бегемот и крокодил снова сцепились. Причем бегемот в этот раз оказался умнее. Он боднул крокодила, и, бешено вращая своим маленьким хвостиком, поплыл по воздуху в сторону.
– Смотри, – я указал на бегемота. – Дерутся…
Но Семафоров не стал смотреть вверх. Обхватив голову руками, он устроился рядом со мной и сидел, тупо глядя в асфальт.
Свинка не появлялась.
Не появлялась… Кровь у меня перестала бежать, впрочем, ее и так вокруг было достаточно. И пахло сильно. Меня уже самого начинало мутить от собственной кровянки.
– Семафоров, – сказал я. – Вот представь, завтра твоя мама проснется рано утром, будет готовить тебе яичницу с сухарями, а ты домой не придешь. Придет человек, который скажет ей, что ее любимый сын стал вампиром и уже не поступит в юридический институт. То есть не оправдает ее доверия. Семафоров, скажи же что-нибудь?
Семафоров не ответил. Он согнулся пополам и завалился на бок.
– Что? – я схватил его за плечо. – Что с тобой?
Семафоров распрямился. Глаза его засветились неприятным красным огоньком, он облизнулся.
– Пить хочу, – сказал он.
И вдруг что-то внутри него забулькало, зафыркало, Семафоров застонал и неожиданно начал подниматься в воздух.
– Помоги, – прошептал он. – Лечу…
Я схватил Семафорова за ногу. Сила тяги была невелика, и я легко его удерживал. Можно сказать, двумя пальцами.
– В кладовке… – сказал он. – В кладовке акваланг…
– Поплавать хочешь?
– Дубина! Акваланг – он как рюкзак, только тяжелый! Я его надену! А пока тащи меня к фонтанчику!
– Попить хочешь?
Семафоров попытался меня стукнуть, но я сам его треснул. В челюсть. После чего подтащил Семафорова к фонтанчику с водой. Он вцепился в чашу обеими руками. Ноги у него задрались и болтались в воздухе.
– Держись! – я побежал в кладовку.
В кладовке я был только что. Акваланги валялись на полке.
Я выбрал самый маленький. Но даже этот самый маленький акваланг оказался весьма тяжелым. И еще я прихватил с собой костюм для подводного плавания.
Семафоров висел хорошо. Крепко держался. Если можно так сказать о человеке, который падал не вниз, а вверх.
– Тошнит, – сказал он. – Меня здорово тошнит…
Я с трудом прицепил на Семафорова баллон с кислородной смесью, и он опустился на асфальт.
– Как плохо быть вампиром. – Семафоров вытер ладони о штаны. – Все время тошнит, все время, честное слово.
– Это побочный эффект. – Я принялся наряжаться в аквалангистский костюм. – Это потому, что вампиры бессмертны. А с бессмертия всегда тошнит, так во всех фильмах про вампиров говорится. Кстати, тебе очень идет акваланг…
– Зачем костюмчик-то притащил? – подмигнул Семафоров. – Слинять собираешься?
– Не-а. – Я попрыгал. – Просто так прокусить труднее. Зубы обломаете… Обломают.
– Ну-ну… – хмыкнул Семафоров.
Перчатки я натягивать не стал, руки мне были нужны.
– Ну-ну… – снова повторил Семафоров.
Снарядившись, я сел на асфальт, положил рядом ружье и продолжил ожидание. Семафоров сидел возле меня. Вернее, лежал. Он смотрел вверх, под купол. Я под купол не смотрел, потому что сегодня и так насмотрелся на всякую дрянь.
Семафоров вел себя пока нормально. Во всяком случае, я ничего подозрительного в его поведении не наблюдал.
Свинка не появлялась. То ли она была слишком далеко, то ли у нее был какой-то свой план. Морско-свинячий.