«Нет, нет, нет! Прекрати, прекрати это!!!» – мысленно кричала Софи.
А Гарет тем временем продолжал:
– И мы должны принять меры предосторожности. Я не хочу причинить тебе вред, и если приступ начнется, когда мы будем наедине… Запомни, мой пистолет лежит в шкафчике, в гардеробной. Я желаю, чтобы…
– Гарет, прекрати! – простонала Софи.
Он прижался губами к ее щеке.
– Да, я замолчу. Не стоит задумываться о будущем. Я хочу жить настоящим. – Его руки скользнули по ее халату, и он прошептал: – Софи, давай воспользуемся тем временем, которое нам осталось. Позволь мне любить тебя!
У нее перехватило дыхание, и она со стоном откинулась ему на грудь, нежась в его объятиях.
– О, Софи, любимая, – шептал Гарет, лаская ее груди.
Тут он стал развязывать пояс ее халата, и вскоре тонкий шелк упал на пол. Гарет тут же положил руки ей на плечи и развернул лицом к себе.
Софи внимательно всматривалась в него. Шрам на лбу был ужасным напоминанием о той боли, которую претерпел Гарет, но если не считать этого шрама и тонких морщинок вокруг глаз и у рта, то он выглядел так же, как прежде. Упрямый подбородок с ямочкой и аристократический нос. Глаза цвета бушующего моря. И золотистые волосы, которые она так любила ерошить.
Софи обняла его и прильнула к нему. И они очень долго стояли неподвижно, наслаждаясь своими ощущениями. Наконец он взял ее лицо в ладони и осторожно прижался губами к ее губам, тотчас же раскрывшимся для поцелуя. Все еще целуя Софи, Гарет повел ее к кровати. К той самой, которую она делила с Тристаном.
Дрожа как осиновый листок, Софи отбросила эту мысль. Ведь до Тристана кровать принадлежала ей одной, а еще раньше – ей и Гарету. И здесь была зачата Миранда незадолго до отъезда Гарета.
Он помог ей подняться по ступенькам. Софи скользнула под одеяла, и Гарет, проводя костяшками пальцев по ее щеке, тихо сказал:
– Я погашу лампу.
Она кивнула, а он направился к столу, стоявшему между двумя креслами.
Стоя спиной к Софи, герцог стащил рубашку и повесил ее на подлокотник кресла. Потом подался вперед – и свет погас. Теперь только огонь, пылавший в камине, освещал комнату. Вскоре Софи увидела, как муж снимает брюки. Несколько секунд спустя он подошел к кровати уже обнаженный и лег рядом с Софи. Какое-то время он лежал неподвижно, не прикасаясь к ней. Потом с тихим стоном повернулся и сжал ее в объятиях. И тотчас его возбуждение стало совершенно очевидным.
– Я так долго мечтал об этом моменте, – пробормотал он.
Она гладила его грудь, ошеломленная своими ощущениями. Он был такой огромный, такой могучий! Сплошные мускулы!
Тут Гарет взялся за подол ее сорочки и потянул вверх. Его загрубевшие пальцы царапнули ей ногу, и Софи вздрогнула.
– Тебе холодно? – спросил он.
– Нет-нет, все в порядке.
Он задрал сорочку еще выше, и его горячая отвердевшая плоть прижалась к бедру Софи. Не в силах противостоять искушению, она просунула руку между их телами и сжала его огромный пульсирующий жезл.
– О Софи!.. – Он зарылся лицом в ее волосы.
А она, поглаживая кончиками пальцев возбужденную плоть мужа, тихо спросила:
– Тебе хорошо?
– Да, очень, – пробормотал Гарет сквозь стиснутые зубы.
Его пальцы сжали ее бедро, затем скользнули ниже, и Софи тут же развела в стороны ноги и громко застонала. Чуть помедлив, Гарет принялся ласкать жену, при этом старательно отгоняя прочь все мысли о человеке, лежавшем недавно на этой кровати рядом с Софи.
Тут из горла ее снова вырвался стон, и она пробормотала:
– Я хочу, чтобы ты вошел в меня.
Гарет тут же навис над ней и заглянул ей в лицо.
– Скажи это еще раз, Софи.
Она положила руки ему на плечи, а он, наклонив голову, прижался губами к ее губам. Когда же поцелуй их прервался, он повторил:
– Скажи это еще раз.
Она обвила его ногами и, приподняв бедра, отчетливо проговорила:
– Я хочу, чтобы ты вошел в меня.
Гарет медлил – словно не мог поверить ее словам. Наконец он медленно вошел в нее и замер как бы в нерешительности.
– Да, да, да, – бормотала Софи. – Быстрее же, Гарет, быстрее…
Тут он вошел в нее до конца и шумно выдохнул. А она извивалась под ним, отчаянно желая, чтобы он начал двигаться.
– Господи, Софи… – Его трясло от желания. – О Господи!
– Пожалуйста, Гарет. – Она всхлипнула. – Ну пожалуйста.
Он тут же вышел из нее, а затем начал входить все быстрее и быстрее. Софи вскрикнула от нарастающего наслаждения и закрыла глаза, ожидая, что Гарет вот-вот исторгнет семя. Но он продолжал возбуждать ее, пока она не достигла пика наслаждения и не содрогнулась с громким криком.
Тут Гарет на мгновение замер, а потом со стоном вышел из нее. После чего перевернул ее, поставил на четвереньки и снова скользнул в нее. Софи ахнула. А затем вновь воспарила к вершинам блаженства. Сейчас все потеряло для нее значение и смысл – осталось только пульсирующее острое наслаждение.
Наконец руки Гарета сжали ее талию, и он, дрожа и стеная, излил в нее горячее семя. Потом опустил ее на матрас, улегся с ней рядом и прижался к ней. А она запустила пальцы в его волосы и нежно поцеловала в губы.
– Спасибо, Софи, – прошептал он.
Вместо ответа она снова поцеловала его и крепко обняла.
* * *Последние несколько месяцев Софи пренебрегала своим маленьким садом, но теперь, с приближением лета, вспомнила про него – ведь на розовых кустах появились сначала бутоны, а потом и цветы. Ей нравился резкий контраст красного и белого, поэтому у нее в садике не было желтых и кремовых роз. Красные же перемежались с белыми в шахматном порядке, и Софи часто бродила между кустами, составляя букеты для столовой и передней. Тристан обожал аромат роз и всегда твердил, что их благоухание напоминает ему о ней, о Софи.
Бекки и тетя Бертрис поехали делать визиты перед завтрашним представлением девушки ко двору. А Миранда и Гэри находились в парке с мисс Долуорти.
Последние дни Софи постоянно наблюдала за золовкой, и теперь она даже жалела, что Гарет убрал своих надсмотрщиков – иначе попросила бы его ставить кого-нибудь из них у двери Бекки по ночам. Больше всего она боялась, что Фиск придет к ее золовке, но Софи не могла приказать Бекки спать вместе с ней, так как это стало невозможным с тех пор, как она вернулась в супружескую спальню.
Улыбаясь при воспоминаниях об их с Гаретом нежных ласках, Софи опустилась на колени перед кустом, чтобы срезать засохший стебель. Сегодня утром у нее точно по расписанию начались месячные, но впервые за всю супружескую жизнь она не ощутила грусти при мысли о еще одном бесплодном месяце. Окажись она беременна, понятия бы не имела, кто отец. А ее беременность только усилила бы вражду между Тристаном и Гаретом. При мысли об этом ее прошибал холодный пот.
Она потянулась к очередному засохшему стеблю, когда услышала скрип гравия под чьими-то подошвами.
– Софи!
Она обернулась, откидывая со лба прядь волос. Медленно к ней приблизившись, Гарет протянул ей руку, чтобы помочь встать.
Софи с улыбкой покачала головой:
– Нет-нет, у меня грязные руки. Не хочу, чтобы ты запачкал перчатки.
Он усмехнулся и пробормотал:
– Ничего, отчистятся.
Софи ухватилась за его пальцы, и он тут же поднял ее на ноги и прижал к себе. Свободная же рука Гарета обвила ее талию.
– Увы, тут недостаточно места, чтобы вальсировать, – заметил он с улыбкой.
– Ммм… я слишком грязная, чтобы танцевать.
– Тогда – позже.
– Договорились, – кивнула Софи, стараясь не думать о том, как обнимал ее Тристан. Ох, в его объятиях она чувствовала себя совсем иной. И ей было ужасно тоскливо без него!
– Я пришел сообщить, что Фиск официально попросил руки Ребекки, – сказал Гарет.
Софи вырвалась из его объятий и взглянула ему в лицо.
– Что же ты ответил? – спросила она.
– Я дал согласие.
– Гарет, нет! – Внезапно ее тоска по Тристану превратилась в острую боль. Ведь Тристан помог бы ей справиться с Фиском! Он выслушал бы ее и все понял бы. А затем они вместе попытались бы избавиться от неприятностей.
Гарет нахмурился и проворчал:
– Брось, Софи. Я знаю, что ты недолюбливаешь Фиска, но ты ведь сама сказала, что Ребекка влюблена в него. А он уверяет, что их чувства взаимны. Разве есть лучший способ привести Фиска в семью, чем его женитьба на моей сестре?
– Я не желаю видеть Уильяма Фиска в нашей семье! – заявила Софи.
– Дорогая, но почему? Он ведь вернул мне мою прежнюю жизнь. Вернул мне тебя. Полагаю, я должен достойно его отблагодарить.
– Вне всякого сомнения, он тоже так считает, – пробурчала Софи.
– Нет, не считает, – возразил Гарет – Он ничего не просил у меня, кроме руки Ребекки.
Еще бы! Зачем же ему еще что-то просить? Ведь Фиск, завоевав доверие Гарета, беззастенчиво воспользовался своим положением. Теперь он управляет всем состоянием герцога и к тому же вскоре женится на его сестре.
– Со временем ты станешь доверять ему, – продолжал Гарет. – Поверь, Софи, ты несправедлива к нему. Ведь ты не можешь его в чем-либо обвинять.
Софи кивнула:
– Да, обвинять не могу. Но все же я не могу доверять этому человеку. Не могу, и все!
Гарет сжал ее плечи и поцеловал в лоб.
– Дорогая, я не хочу, чтобы твое недоверие к Фиску стало причиной разногласий между нами.
– Я тоже этого не хочу, – прошептала Софи.
– Что ж, вот и хорошо. – Гарет улыбнулся и, отстранившись от жены, добавил: – Знаешь, у меня появились кое-какие дела, но я вернусь к обеду, и тогда мы обсудим вопрос о свадьбе. Фиск хочет раздобыть специальное разрешение, причем как можно скорее.
Софи усилием воли вынудила себя оставаться спокойной.
– Но к чему такая спешка?
– А почему бы нет? Молодые люди хотят все побыстрее завершить.
– Но она дочь герцога, Гарет. На подготовку к свадьбе уйдут месяцы. Ведь мы должны составить список гостей и все обдумать… – Софи мысленно молилась о том, чтобы Гарет не слишком спешил.
– Обсудим это сегодня вечером, любимая. – Он снова улыбнулся. – Я боюсь за свое здоровье, и мне хотелось бы выдать сестру замуж, прежде чем…
– Мистер Фиск сейчас поедет с тобой? – поспешно перебила Софи.
– Да, разумеется.
Софи с улыбкой кивнула, как и подобало послушной жене.
– Увидимся за обедом, Гарет.
Он тотчас поцеловал ее и, развернувшись, ушел. Софи провожала его взглядом, пока он не свернул за угол.
Теперь в доме никого не было, так как Коннор и Делия взяли накануне выходные. Впервые за несколько недель Софи осталась одна, и у нее имелось несколько часов, чтобы поискать доказательства того, что Уильям Фиск совсем не тот, за кого себя выдавал.
Глава 17
Весь день моросил дождь, но Тристан упорно продвигался вперед. Прошлую ночь он провел в «Королевском гербе», гостинице на Уорик-роуд близ замка Кенилуорт. И почти до утра Тристан просидел в гостиничной таверне, весьма успешно развязывая языки завсегдатаев виски и элем.
Оказалось, что эти двое действительно были близнецами – Уильям и Уоррен Фиски. Очевидно, Уоррен погиб в бою, но местные жители почему-то были уверены, что он умер от заразной болезни вскоре после битвы при Ватерлоо.
Взбудораженный услышанным, Тристан до утра проворочался на своем матрасе. Наскоро позавтракав, он проскакал несколько миль к полуразвалившемуся дому маркиза Дебюсси. По словам здешних обитателей, маркиз всегда жил отшельником, а последние пять лет, после смерти маркизы, вообще не выходил.
Остановившись перед домом, выстроенным в стиле Тюдоров, Тристан осмотрелся. Один-единственный дымок лениво курился над средней из трех дымовых труб, и никто из слуг не поспешил встретить гостя.
Спешившись, Тристан привязал коня к столбу, высившемуся на заросшем, неухоженном газоне, затем снял шляпу и подошел к дому. Потускневшие медные львы на низких пьедесталах стояли по обеим сторонам от входной двери. Тристан поднялся по мраморным ступенькам, остановился у двери, поднял тяжелый медный молоток и постучал. Стук эхом отозвался внутри дома.
Однако дверь никто не открывал.
Тристан снова стал стучать, но все было напрасно. Вздохнув, он сунул шляпу под мышку, спустился с крыльца и опять осмотрелся.
Слева от дома виднелся омерзительно вонючий пруд со стоячей водой, поэтому Тристан, обогнув дом с другой стороны, пошел по тропинке. Брюки его тут же промокли до коленей, хотя он и старался обходить лужи. Вскоре он наткнулся еще на одну дверь, пошире первой. И дверь эта была приоткрыта.
На всякий случай Тристан снова постучал. И снова безрезультатно. Выждав несколько секунд, он вошел и оказался в маленькой уютной комнатке, выходившей в коридор. Тристан пошел на голоса, доносившиеся из комнаты в самом конце коридора. Повеяло запахом свежеиспеченного хлеба – должно быть, он вышел к кухне. Что ж, вот и прекрасно!
Тристан остановился, прислушиваясь к женским голосам. Наконец открыл дверь.
Одна из женщин взвизгнула. Другая прижала осыпанную мукой руку ко рту, чтобы заглушить крик. А третья, самая старшая, сидевшая в углу и штопавшая брюки, просто посмотрела на него странно знакомыми карими глазами. Перед ним была женская копия Уильяма Фиска – только уже немолодая. «Усопшая» мать?
– Дамы, простите за вторжение, – вежливо проговорил Тристан. – Я стучал, но мне никто не ответил.
Одна из женщин помоложе взглянула на пожилую – словно советуясь. Та неторопливо сложила брюки, повесила на подлокотник кресла и наконец сказала:
– Мы не слышали вас, сэр.
Почему-то Тристан не поверил ей.
– Так или иначе, – продолжала она, – но лорд Дебюсси никого не принимает.
– О, я пришел не к лорду Дебюсси, мэм, – вкрадчиво проговорил Тристан, – а к вам, уважаемые дамы.
Софи целый час обыскивала кабинет мужа и наконец поняла, что это совершенно бесполезное занятие. Если Фиск задумал недоброе, он не стал бы держать доказательства под носом у Гарета. Каждый счет и каждая квитанция, каждое слово деловой переписки казались вполне законными.
Единственным местом, до которого Софи не добралась, был маленький, запертый на замок ящик письменного стола.
Но где же Гарет держит ключ?
Софи пододвинула стул к окну, сбросила сапожки и, встав на бархатное сиденье, провела пальцами по деревянной панели. Она радостно улыбнулась, наткнувшись на кусочек металла. Там, на панели, находился тайник Гарета еще до того, как он ушел на войну.
Софи схватила ключ, спрыгнула со стула и поспешила к столу, даже не позаботившись обуться. Замок был недавно смазан и легко поддался. Она открыла ящик. Там лежала стопка бумаг, и Софи, вынув их, положила все на стол.
Сверху лежало брачное свидетельство, подписанное священником, обвенчавшим их с Гаретом в часовне неподалеку от Колтон-Хауса. Под ним оказался документ с решением суда об аннулировании ее брака с Тристаном. Далее шли адресованные ей письма. Софи наскоро их просмотрела. Времени читать не оставалось, но Гарет, должно быть, посчитал, что в них содержится нечто подозрительное, возможно – какие-то глупые сплетни или намеки.
Софи тщательно уложила все в ящик и снова его заперла. Убрав ключ, она вдруг сообразила, что единственное место, где могли находиться компрометирующие доказательства, – это спальня Фиска. Но при одной мысли о том, чтобы войти туда, ей стало не по себе.
Софи привела в порядок кабинет и выскользнула за дверь. В доме по-прежнему было тихо – миссис Крам, очевидно, находилась в кухне, а слуги, воспользовавшись отсутствием герцога и Коннора, грелись на солнышке.
Держа сапожки в руках, Софи бесшумно поднялась по ступенькам. Комната Фиска находилась чуть дальше их с Гаретом спальни. Собравшись с духом, она открыла дверь и вошла.
Софи не входила в эту комнату с тех пор, как Фиск и Гарет прибыли в Лондон. Предки герцога назвали ее Лавандовой, но на ее памяти она никогда не была декорирована в сиреневых тонах и никогда не пахла лавандой. А сейчас в ней держался стойкий запах спиртного, и Софи тотчас же нашла источник запаха – открытый хрустальный графин с бренди, стоявший между стопками документов на верхней полке секретера. Странно… Ведь на людях Фиск никогда не пил.
Софи медленно повернулась, оглядывая комнату, которую когда-то сама обставила в темно-красных тонах. Но Фиск уже успел наложить на это место свое собственное клеймо. Здесь не было видно ни одного саквояжа – словно Фиск собирался жить здесь постоянно. И он сменил покрывало, наволочки и занавески на кровати. А рядом с секретером стоял небольшой ящик с книгами. Открыв гардероб, Софи увидела, что он забит одеждой – на вид совершенно новой.
Она снова подошла к секретеру со стопками бумаг. Было ясно: для того чтобы все просмотреть, потребуется несколько часов упорной работы. А ведь еще следовало положить их потом на те же места. Но зачем Фиску столько документов?
Софи со вздохом села за секретер, в котором тоже оказался запертый ящик. К счастью, Фиск не знал, что у нее имелся еще и запасной ключ, который она держала в комнате Гарета.
Софи тихо выскользнула в коридор и через несколько минут вернулась. В этот момент скрипнула лестница – кто-то поднимался по ступеням.