«Без всякого прискорбия извещаем, что мистер Хьюго Бенедикт Гилмор скончается в Лондоне девятнадцатого числа сего месяца. Мистер Гилмор родился в 1880 году в семье весьма скромного достатка. Его отец крепко пил, а мать трудилась на нескольких работах, чтобы заработать деньги на выпивку мужу и на четверых детей. Еще в юности мистер Гилмор осознал всю пагубность алкоголя, равно как и честного труда, и всю жизнь старался воздерживаться как от первого, так и от второго. Пойдя по коммерческой стезе, он через несколько лет стал компаньоном некоего Джейкоба Риса, который вскоре поплатился за свое доверие. Как только мистер Гилмор почувствовал свою силу, он не постеснялся разорить мистера Риса и отобрал у него дело. Не вынеся предательства, Джейкоб Рис повесился, а дочь Элизабет, которая нашла его тело, через некоторое время сошла с ума. Можно долго описывать дальнейшие действия мистера Гилмора, но все они были не лучше первого, которое принесло ему процветание и даже уважение в обществе. У покойного мистера Гилмора останутся три разведенных вдовы и неустановленное количество любовниц, имена которых мы предпочитаем из скромности опустить. О месте и дате похорон все заинтересованные лица смогут узнать из газет, равно как и о сражении за наследство, которое наверняка развернется после кончины этого джентльмена».
– Как только я узнал, что Гилмор был приглашен к леди Хендерсон, я сразу же поспешил сюда, – сказал Стивен. – Скажите, мисс, вы давно видели его? Прислуга уверяет, что он до сих пор в доме, но мы не можем нигде его найти.
– Да, он был на вечере, – подтвердила Ксения, возвращая инспектору копию письма. – Он произносил речь… потом участвовал в лотерее… А после я его не видела. Думаю, у вас еще есть время, инспектор. Ведь его обещают убить только девятнадцатого числа, а сейчас еще восемнадцатое.
– Нет, – ответил Стивен каким-то странным тоном, посмотрев на часы. – Уже половина первого, мисс. Девятнадцатое число уже наступило.
И тут все, кто находился в комнате, услышали истошный женский визг. Как выяснилось позже, он принадлежал одной из приглашенных – даме весьма аристократического происхождения. Хотя Джонни Сайкс впоследствии утверждал за кружкой эля, что она визжала ну точь-в-точь как самая обыкновенная горничная.
Нет, конечно, она не искала мистера Гилмора, но так получилось, что именно она его обнаружила – повешенным в оранжерее леди Хендерсон, среди заморских растений и экзотических цветов.
Глава 25 Лики правды и лжи
Когда позже Ксении приходилось вспоминать последующие несколько минут, она не могла не признаться себе, что все смотрелись на редкость глупо. Несколько дам колебались между желанием упасть в обморок и допить оставшееся после вечера шампанское, мужчины восклицали: «Этого не может быть! Мы же совсем недавно видели его живым!», а хозяйка дома наиболее полно выразила общее настроение, заметив инспектору: «Мистер Хантер, я ничего не понимаю! Воля ваша, но это… это роман какой-то!»
В самом деле, все присутствующие читали детективы о том, как дерзкий преступник совершает убийство на вечере в присутствии сотен гостей. Но чтобы нечто подобное случилось в реальности, в Лондоне, в 1927 году – немыслимо, просто немыслимо!
Стивен предпринял все необходимые в таких случаях действия: отдал распоряжения, чтобы на месте преступления до прибытия экспертов никто ничего не трогал, затребовал список всех, кто находился в доме, и принялся допрашивать свидетелей. Прежде всего он поговорил с Ксенией, имея в виду отпустить ее как можно скорее, и девушка с досадой должна была признаться, что она ничего не видела, ничего не слышала, не заметила ничего странного и ни о чем даже не подозревала.
– Похоже, я самый бесполезный свидетель на свете, мистер Хантер, – сказала она.
Когда Ксения наконец вернулась в свою квартиру, зазвонил телефон. Это была Амалия.
– Мне только что сообщили, что у леди Хендерсон произошло убийство, – сказала мать. – С тобой все в порядке?
– Все в порядке, не волнуйся, – сказала Ксения. – Убит делец, некий Хью Гилмор. Инспектор говорит, что его подкараулили, когда он остался один, оглушили ударом по голове и повесили в оранжерее, где в тот момент никого не было. Честно говоря, до сегодняшнего дня я вообще об этом Гилморе не слышала…
Амалия промолчала.
– Хотела бы я знать, почему он так уверен, что останется безнаказанным, – внезапно промолвила она.
– Мама, ты о чем?
– Убийца ведет себя крайне вызывающе, – объяснила Амалия. – В обычных обстоятельствах это означало бы, что он попросту неумен, но, будь он неумен, его бы, во-первых, уже поймали, а во-вторых, он сам нипочем бы не нашел группу террористов и пару убийц, которые тщательно скрывались от всех на свете. Бойл, Хэйли и Гарретт были, так сказать, легкими жертвами, но об Инмэнах того же вовсе не скажешь… а про Уэббера и его соратников я вообще молчу. Скажи, твой знакомый до сих пор не обнаружил между жертвами никакой связи?
– Нет. Он только упоминал, что все письма написаны на одной машинке и отправлены с людных точек вроде лондонских вокзалов. Это может значить как то, что убийца находится в Лондоне, так и то, что он тут не живет. Отпечатков пальцев на письмах нет, следов парфюмерии, табака и тому подобного тоже не обнаружено. Судя по стилю некрологов, их сочиняет вполне образованный человек.
– А что можно сказать о стиле его работы на машинке?
– Вот-вот, я не удержалась и тоже спросила у инспектора об этом… Я же знаю, что можно отличить текст, который двумя пальцами не спеша печатает любитель, и текст, написанный профессиональной машинисткой. Сила удара, количество знаков в строке и число переносов будут совершенно разными, понимаешь? В общем, если верить инспектору, автор писем – не то чтобы совсем уж любитель, но в то же время и не профессионал. Печатает он довольно хорошо, но сила удара у него не поставлена так, как она поставлена у человека, который имеет дело с машинкой постоянно.
Амалия вздохнула.
– Надеюсь, что инспектор темнит и что он не сказал тебе чего-то важного, что поможет ему найти этого мистера Возмездие, – неожиданно сказала она. – Иначе – прости, но я просто не вижу способа, как мистер Хантер может одержать над ним верх. Он все время на шаг позади преступника, и даже не на шаг, если говорить откровенно, а на целую милю. В этих условиях преступник будет убивать и убивать, пока не потеряет бдительность окончательно и не попадется на какой-нибудь совсем уж мелкой ошибке или пока в него не ударит молния. Возможно, ему первому надоест эта игра и он придет в полицию сам, но на месте мистера Хантера я бы не слишком рассчитывала на такой подарок судьбы.
– Я не думала, что тебя настолько беспокоят эти убийства, – сказала Ксения после паузы.
– Конечно, они меня беспокоят, – проворчала Амалия. – Потому что уже второй раз ты каким-то образом оказываешься к ним причастна.
Однако, когда Ксения легла спать, все ее мысли были вовсе не о том, что произошло на благотворительном вечере, и уж точно не о таинственном мистере Возмездие.
«Завтра, то есть уже сегодня, последняя репетиция дуэли д’Артаньяна… А в воскресенье, если будет хорошая погода, дуэль разыграют в клубе перед его членами».
И ее мысли приняли совсем другое направление – что то время наверняка казалось тем, кто тогда жил, самым обыкновенным и, может быть, даже более суровым, чем предыдущее, а потом, несколько веков спустя, пришел Дюма – и расцветил сухое повествование истории красками своего воображения.
«Надо будет почитать письма мадам де Севинье[20]… Она ведь лично знала настоящего д’Артаньяна и упоминала о нем в переписке. Хотя… кто сказал про прототипа и персонажа, что они как красный грузовик и белая машина? Лучше, наверное, начать с другой книги, которая вдохновила самого Дюма. С выдуманных мемуаров д’Артаньяна… наверняка они есть в библиотеке клуба, только надо будет спросить у мистера Гилкриста…»
Утром 19 марта Ричард Сеймур завтракал у себя дома, одновременно листая экземпляр «Трех мушкетеров» на французском с множеством закладок и аккуратными карандашными пометками на полях. Слуга доложил, что пришел мистер Роджер Деннорант и что он настаивает на немедленной встрече с хозяином дома.
– Господи, что за церемонии! – вырвалось у Ричарда. – Ну конечно, зови, я всегда рад его видеть…
Однако вид у вошедшего Роджера был такой встревоженный, что у Сеймура, когда он увидел лицо своего друга, даже мелькнула дикая мысль, что так может выглядеть разве что человек, который вчера прикончил Хью Гилмора и опасается, что полиция уже взяла его след. Но это было настолько нелепо, что Ричард не мог удержаться от улыбки.
– Извини, я, кажется, невовремя? – начал Роджер, косясь на толстый том в руках друга. – Собственно, я хотел тебе позвонить, но дело настолько… ммм… щекотливое, что я не решился доверить его телефону. – Говоря, он оглянулся на слугу, который по-прежнему стоял в дверях.
Ричард закрыл книгу и положил ее на край стола.
– Можете идти, Генри, – сказал Сеймур слуге. Тот удалился, прикрыв за собой дверь.
– Такая таинственность, – с улыбкой заметил Ричард после того, как Роджер сел, – я было решил, что ты собрался жениться на этой белокурой красавице, но…
– Брак – дело серьезное, – сказал Роджер, хмурясь. – Ты знаешь мои чувства к мисс Крюгер, но мы все же знакомы слишком мало, чтобы я… ну, ты сам понимаешь. Кроме того, она иностранка.
– Ну и что?
– Сначала надо все как следует обдумать, – твердо ответил Роджер. – Ты знаешь не меньше моего историй, когда неудачная связь портила человеку жизнь.
– Господи, Роджер, мы живем в ХХ веке, – сказал Ричард, откинувшись на спинку стула и отводя назад волосы, которые лезли ему в глаза. – Если брак оказался неудачным, достаточно развестись, вот и все. Кстати, ты был вчера у леди Хендерсон? Ксения упоминала, что видела тебя там.
– Ксения?
– Да, я говорил с ней по телефону. – Ричард поморщился. – Неприятная история там приключилась, но Ксения сказала, что она даже не слишком волновалась, потому что…
Он хотел сказать «потому что ничего не видела и не слышала», но Роджер перебил его.
– Еще бы ей волноваться, когда она сама убила человека!
Он побагровел и запнулся. Нет, не так, совсем не так он хотел преподнести эту весть другу. Но что толку теперь рассуждать, когда роковая фраза уже была произнесена.
– Ксения убила Гилмора? – озадаченно переспросил Ричард. – Роджер, ты соображаешь, что говоришь?
– Я имел в виду вовсе не Гилмора, – буркнул его друг, сердясь на себя. – Я говорю совсем о другом человеке. Клэр хорошо знает его семью, и она…
Взгляд у Ричарда сделался таким тяжелым, что на мгновение Роджер даже пожалел, что вообще начал этот разговор.
– Ах, значит, Клэр, – протянул Ричард с такой неприятной интонацией, какую Роджер никогда прежде за ним не замечал. – Вот что, Роджер. Раз уж ты пришел сюда, я приглашаю тебя разделить со мной завтрак. Но я не желаю слышать, что тебе сказала Клэр. Ясно?
– Но, Ричард…
– Я сказал: ни слова больше, – холодно промолвил Ричард. – Что бы она там ни выдумала, какую бы чудовищную ложь ни изобрела, мне это неинтересно. Генри!
Дверь отворилась, на пороге возник слуга.
– Принесите второй прибор, – распорядился Ричард. – Мистер Деннорант будет завтракать со мной.
– Ричард, я думаю, ты должен меня выслушать, – выпалил Роджер, чувствуя, что вопреки всему все же обязан предупредить друга. – Это вовсе не сплетни и не ложь! Помнишь, ты назвал Ксению миледи, как только ее увидел? Так вот, предчувствие тебя не обмануло. Она…
– Дорогой Роджер, – сказал Ричард с какой-то усталой, смутной улыбкой, – вынужден тебя предупредить: мы с тобой знакомы с детства, но еще одно слово, и тебе придется покинуть этот дом навсегда. Я никогда больше не подам тебе руки и не скажу тебе ни слова. – Он увидел, что Роджер колеблется, и добавил: – Подумай над этим хорошенько. Из-за Клэр я когда-то едва не рассорился с Ником, хотя с ним я знаком столько же, сколько с тобой. Ты хочешь, чтобы она рассорила и нас?
Роджер сдался.
– Хорошо, я больше ничего тебе не скажу, – проворчал он. – Если бы ты сам поговорил с Клэр…
– Боюсь, жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на бесплодные разговоры, – хладнокровно парировал Ричард. – Скажу тебе честно: я не пошел на вечер к леди Хендерсон, потому что знал, что там будет Клэр. А у меня нет никакого желания с ней общаться после того, как я нашел ее письма.
– Какие письма?
– К моему покойному брату, любовницей которого она была, – ответил Ричард, дернув ртом. – Говорю тебе это только для того, чтобы ты понял: Клэр нельзя доверять. Она жила с Майклом, а когда он погиб, решила, что я должен его заменить. И, конечно, семейное состояние, которое я унаследовал, сыграло не последнюю роль.
– Рик…
– Ну а что еще я должен об этом думать? Только не надо меня убеждать, что когда Майкла убили, Клэр внезапно поняла, что любит не его, а меня. Он ведь погиб в самом конце войны, когда я поправлялся в госпитале и только-только снова начал ходить. Тут-то в моей жизни и появилась Клэр, но вот незадача – я тогда много времени проводил с Нелли, которая мне очень помогла. Но Клэр всегда была решительной, она стала оттирать бедную Нелли всеми возможными способами, настроила против нее мою сестру… добилась даже того, что мы обручились. Кончилось все тем, что я вернулся домой и нашел среди бумаг Майкла письма Клэр. Жаль, что Дюма уже нет на свете, – задумчиво прибавил Ричард, – дорого бы я дал, чтобы он видел мою встречу с Клэр, когда я попросил у нее объяснений. Под конец она сказала, что я еще пожалею о том, что бросил ее, и удалилась с гордо поднятой головой. Потом она вышла за Ника и сделала все, чтобы нас поссорить, но, как ты знаешь, ничего у нее не вышло. Одно время мне казалось, что она угомонилась, но нет – когда я вернулся к Нелли, Клэр передавала мне все сплетни про нее, теперь вот измышляет всякую чушь о Ксении…
Роджер задумался. Одно упоминание Ксении сразу же после Нелли, которую, как он знал, Ричард очень любил, говорило о многом. И, хотя только что Деннорант вовсе не был уверен, что Клэр сказала ему неправду, он начал колебаться.
– Скажи, – начал он, смущенный тем, что ему придется сейчас задать вопрос о личных делах, которые его не касались, – ты и эта девушка… У тебя есть какие-то… ну… намерения относительно вас двоих?
– Нет у меня никаких намерений, – ледяным тоном ответил Ричард, которому, судя по всему, до смерти надоел этот разговор.
И чтобы показать, что его терпение не бесконечно, он демонстративно взял том Дюма и стал читать с середины страницы текст, который и так практически знал наизусть.
Глава 26 Связующее звено
Мэтью Бренард чувствовал себя бесконечно уставшим, хотя была только середина дня и сам сержант не имел склонности отлынивать от работы.
В субботу утром он по поручению Стивена Хантера побывал в сумасшедшем доме, в котором содержалась Элизабет Рис, и визит произвел на него неизгладимое впечатление. Несомненно, именно из-за того, что сержанту довелось там увидеть, он и пребывал сейчас в таком подавленном состоянии.
От персонала он получил ответы на вопросы, которые интересовали следствие, и ответы эти нисколько не могли им помочь.
Нет, Элизабет Рис последние три года никто не навещал.
Нет, она не общалась ни с кем, кроме персонала.
Нет, категорически исключено, чтобы она куда-то выходила или покидала лечебницу.
Одним словом, это был тупик.
Если преступник не общался с Элизабет Рис и, судя по всему, не общался с Мари Пеллетье, как он выбирал жертвы? Точнее, почему он выбрал именно эти жертвы? Чем конкретно они привлекли его внимание?
Чувствуя, как у него раскалывается голова, Мэтью Бренард налил себе стакан воды, запил порошок аспирина, сел за стол, который ему распорядился для работы выделить инспектор Хантер, и вынул из ящика чистый лист.
На этом листе Мэтью крупно написал:
«Случай № 1. Джордж и Милдред Инмэн».
Ламбетский убийца и его жена, они же, как оказалось – убийцы из Суррея. Жертвами их в основном были молодые женщины. Еще шесть лет назад, после убийств в Ламбете, их поймали и повесили бы, если бы не желание Денниса Мюррея сделать карьеру. Правосудие дало осечку.
Подумав, Мэтью добавил новую строку:
«Случай № 2. Роберт Бойл, Генри Хэйли и Тимоти Гарретт».
Совершили зверское преступление во время войны. Ну, тут все понятно: правосудие не то что дало осечку, оно вообще не пожелало вмешиваться. Подумаешь, какие-то там бельгийцы…
А Мэтью писал дальше:
«Случай № 3. Доктор Алекс Дэйви».
Торговец наркотиками. Да, его пытались притянуть к ответу, но правосудие…
Рука Мэтью, занесенная над бумагой, замерла.
Он решил исправить ошибки правосудия, понял Мэтью. Там, где оно не справилось, мистер Возмездие решил занять его место.
Да это, в общем, было понятно и раньше. Ничего нового догадка сержанту не дает.
«Случай № 4. Уэббер и остальные террористы».
Уэббер бежал из тюрьмы еще до суда. Правосудие почти дотянулось до него, но упустило его. Тут мистер Возмездие не стал мелочиться – расправился с террористами их же методом.
«Случай № 5. Хью Гилмор».
Беспринципный делец, который с точки зрения закона вообще не совершал никакого преступления. Или его все-таки пытались притянуть к ответу? Или…
Инмэны и Дэйви были под судом, Уэббер был бы, если бы ему не удалось бежать, Бойлу, Хэйли и Гарретту ничего не грозило, а Гилмор…
Забыв о головной боли, забыв обо всем на свете, чувствуя только инстинктом сыщика, что еще немного – и он нащупает путь к отгадке, Бренард бросился в архив.
Примерно через полчаса после этого инспектор Хантер, который тоже чувствовал себя сегодня не лучшим образом, ибо начальство в который раз высказало ему все, что думает о нем и его способностях, шел по коридору и размышлял, не махнуть ли ему на все рукой и не подать ли немедленно в отставку. Пусть другие ищут неуловимого убийцу, а с него хватит.