— Полагаю, вы не захотите снова расстраивать девочек. Очевидно, вы успели заметить: они слишком впечатлительны.
— Я бы сказал, глупы. Ни один мужчина не отреагирует подобным же образом, увидев выходящую из ванной женщину.
— Ни одна женщина не выйдет из ванной полуобнаженной, — возразила Виолетта.
В глазах Джеффа заплясали чертики.
— Некоторые, я знаю, выходят вообще без одежды.
— Очевидно, я должна добавить: леди, — многозначительно заметила Виолетта. Джефф усмехнулся.
— Думаю, мне следует принять ванну до того, как я успею еще кого-нибудь шокировать своим видом. Вы сумеете на это время удержать девочек в комнатах или мне нужно чем-то запереть дверь?
— Мне бы хотелось, чтобы вы как можно скорее вернулись наверх. Если вам еще что-либо понадобится… — Виолетта не решилась закончить предложение, подумав, что его дальнейшие просьбы, возможно, снова заставят ее покраснеть.
— Вы сразу же примчитесь на мой зов? Резко повернувшись, Виолетта удалилась прочь. Еще минута, и она уже не отвечала бы за себя! Непонятно, почему поддразнивания Джеффа так действовали на нее, но Виолетта твердо знала: терпение ее на пределе.
— Бетти Сью сказала это назло, — заявила Аурелия, как только Виолетта вошла в комнату.
— Она всегда так поступает, — подтвердила Джульетта.
— Бетти Сью утверждает, будто мой папа никогда не придет, — пожаловалась Эсси. — Она говорит, что папа — грязный старый траппер, которому повезло раздобыть немного золота, ставя ловушку на бобра. Но это неправда, мисс Гудвин! Мой папа каждый день ходит в офис, как и этот человек.
— Мистер Рандольф, — поправила девочку Виолетта.
— Мистер Рандольф сказал, что мой папа собирается навестить меня. Бетти Сью все врет! Лживая коза!
— Послушайте, девочки. Мистер Рандольф проведет здесь еще несколько дней. Нельзя позволить, чтобы каждый раз, когда он захочет принять ванну, у нас происходило нечто подобное. Вы должны помочь мне.
— Как?
Виолетте хотелось бы и самой знать это. Она не подумала, что Джеффу придется иметь дело не только с ней, но и с девочками.
— Необходимо, чтобы одна из вас наблюдала за мистером Рандольфом и сообщала мне, когда он направляется в ванную. Более того, пожалуйста, не обращайте внимания на то, что могут сказать Бетти Сью или какая-нибудь другая девочка. Они сейчас слишком взволнованны, чтобы думать, прежде чем говорить.
— Мисс Гудвин! — раздалось из коридора. Одна из девочек стояла у лестницы, окидывая любопытным взглядом холл в поисках мистера Рандольфа.
— Я думала, все поняли мою просьбу не выходить без разрешения, — строго заметила Виолетта.
— Записка от мисс Сеттл. Бет сказала, что вы захотите немедленно прочитать ее.
— Спасибо, Коринна. А теперь быстро ступай вниз и передай Бет, чтобы остальные записки она приносила сама.
— Да, мисс Гудвин.
Дождавшись, пока девочка спустится вниз, Виолетта открыла письмо. Оно оказалось очень коротким.
«Извините за задержку ответа, но ваше сообщение поразило меня. Я даже не представляла себе, что могло произойти подобное, и такой человек, как мистер Рандольф, оказался заперт в нашей школе. Как вы могли это допустить? Сделайте все, что в ваших силах, чтобы ему было удобно. Предоставьте в его распоряжение все здание и персонал, включая вас самих. Постарайтесь, чтобы девочки знали об этом как можно меньше.
Элеонора Сеттл».
Записка разозлила Виолетту. Мисс Сеттл не только возлагала на нее ответственность, но и ясно давала понять, что Виолетта обязана сделать все возможное, чтобы и мисс Сеттл, и школа избежали неприятностей.
«… предоставьте в его распоряжение все здание и персонал…».
Впрочем, не в ее власти запретить Джефферсо-ну Рандольфу использовать здание так, как ему хочется. Это был человек без предрассудков. Что касается того, чтобы девочки не обращали внимания на его присутствие… Прогулки Джеффа в полуобнаженном виде вряд ли способствовали этому. Наверняка девочки будут еще долгие месяцы вспоминать об этом.
«… включая вас…»
Виолетта не стала до конца развивать эту мысль.
Кроме того, если мистер Рандольф будет продолжать вести себя подобным образом, хорошо еще, если она не убьет его.
Виолетта посмотрела на закрытую дверь ванной комнаты, решив, однако, не сообщать мисс Сеттл, как широко мистер Рандольф пользуется гостеприимством.
Наконец дверь открылась, и из ванной вышел полуодетый Джефф Рандольф, даже ни на секунду не задержавшись, чтобы взглянуть, нет ли в холле девочек. Виолетта сделала вывод, что Джефф, очевидно, слишком долго жил в одиночестве и у него нет привычки думать о других людях. Это было весьма печально. Разумеется, он очень колючий человек, но, возможно, какая-нибудь женщина не сочтет за труд разглядеть за плохим характером то хорошее, что в нем есть. Эсси, к примеру, на это не понадобилось и дня.
Джефф выглядел поистине великолепно. От него веяло теплом, а влага на коже только подчеркивала рельеф мускулов. Виолетта почти не замечала его изувеченной руки. Да и как можно, если все остальное было таким прекрасным. Виолетта всегда считала, что в человеке важны ум и сердце, а тело, в сущности, — только сосуд. Однако сосуд мистера Ран-дольфа оказался таким великолепным, что она постаралась не вспоминать, насколько испорчено его содержание.
— Можете позволить девочкам выйти из укрытия, — проговорил Джефф и, немного помедлив, направился к Виолетте; в его глазах читалась насмешка. — Я думал, вы спрячете голову под подушку. Неужели все женщины Массачусетса приходят в ужас при виде мужского тела?
— Да что вы знаете о Массачусетсе и его женщинах?!
Выражение лица Джеффа сразу стало жестким.
— Я два года провел там в плену. Женщины из близлежащего города отказывались ухаживать за ранеными.
— Не верю. Никто не может проявить подобную жестокость.
В глазах Джеффа появился яростный блеск.
— Война — жестокая штука. Она странным образом меняет людей, даже женщин, — ответил он и направился к лестнице.
Вот открылась и еще одна причина, по которой Джефф ненавидел женщин-янки. Простит ли он их когда-нибудь или хотя бы сумеет ли понять, что Виолетта не похожа на тех бессердечных женщин? Ей хотелось доказать, что она совсем другая, но как это сделать?
Скомкав записку, Джефф вышвырнул ее в окно. Его братья вечно лезут не в свои дела, и Тайлер — не исключение. Вместо простого обеда, о котором просил Джефф, он прислал еды на целый банкет и предложил брату разделить все это с воспитательницей, мисс Гудвин.
«Может, она станет лучше думать о нашей семье…»
О нет, Тайлера никогда не интересовало чужое мнение. Просто он решил немного подразнить Джеффа и, надо признаться, весьма преуспел в этом.
«Ферн сказала, что ты вел себя как скотина. В этом нет ничего удивительного, но ради близнецов и всех нас, если Роза вступит на тропу войны, пожалуйста, притворись, что ты джентльмен».
Тайлеру не понять, что значит слышать речь мисс Гудвин, так живо воскресавшую в памяти те два ужасных года в тюрьме. Джефф изо всех сил старался не срывать зло на мисс Гудвин. Когда она улыбалась или просто смотрела на него, он еще мог держать себя в руках. Но когда Виолетта разговаривала, ее акцент напоминал о женщинах Массачусетса, так безжалостно повернувшихся когда-то к нему спиной. Джефф и так делал все, чтобы сдержать неприязнь.
Пятнадцать лет мирной жизни не стерли из памяти холод и грязь, вопли и стоны умирающих людей, запах гниения, вид тел, сваленных в общие могилы. Джефф до сих пор помнил дикую боль в раненой руке. Тогда он тоже хотел умереть, но еще больше хотел выжить и доказать, что сильнее своих врагов, что им не удастся убить силу его духа так же, как они пытались убить его тело.
Только ненависть поддерживала Джеффа эти две страшные холодные зимы. Теперь в ней уже не было нужды, но иногда она все-таки возвращалась. Джеффа выводило из себя то, что Тайлер пытается заставить его по-джентльменски обращаться с мисс Гуд-вин; Нет, он ни в чем не собирался ее обвинять. Просто она стала искрой, воспламенившей глубоко запрятанный гнев.
В одной из кладовых Джефф обнаружил довольно устойчивый дубовый стол. Он был ужасно тяжелый. Хорошо еще, что Виолетта не оказалась где-нибудь поблизости и не видела, как Джефф пытался вытащить стол из кладовой, поставить на ножки и разложить. Даже развернуть скатерть и расставить свечи далось ему не так-то легко.
Придвинув стулья, Джефф начал переносить на стол блюда. Полнейший абсурд присылать столько еды даже на двоих! Зная Тайлера, Джефф предположил, что это рассчитано как минимум на пятерых.
Хрусталь, серебро, китайский фарфор свидетельствовали о роскоши отеля Тайлера. Очевидно, мисс Гудвин не пробовала таких блюд с тех пор, как по-
кинула Массачусетс. Будучи воспитательницей шестнадцати девочек, ей, наверняка, приходилось есть вместе с ними лишь сырые овощи да переваренное мясо, получая несварение желудка.
Джефф посмотрел на заставленный угощениями стол. Нет, ему никогда не съесть все это самому. Да и на Виолетту он вряд ли мог рассчитывать, тем более, что она даже не сообщила ему о карантине. Но ведь ей самой пришлось остаться один на один с воспитанницами, напомнил себе Джефф. Поразительно, как Виолетта еще не сошла с ума с этими несносными детьми.
Она даже никргда не выходила из себя, разговаривая с ним, хотя Джефф делал все, чтобы спровоцировать ее. Ничего не случится, если он один раз проявит к ней любезность. Кстати, это позволит ему показать, что и он умеет держать себя в руках.
Однако Джефф все еще сомневался, стоит ли приглашать Виолетту. Им еще придется провести вместе несколько дней, и ему не хотелось, чтобы между ними устанавливались какие-то более близкие отношения. Они могут дать Виолетте надежду. А надежды женщин всегда нацелены только на замужество.
Впрочем, справедливости ради, следовало отметить: Виолетта никогда не показывала, что не прочь принять его ухаживания.
Джефф еще раз придирчиво осмотрел стол, решив, что довольно глупо и эгоистично восседать за ним одному и поглощать все это изобилие. Возможно, будет не так уж и плохо около часа побеседовать с мисс Гудвин.
Правда, Джеффу не хотелось слушать ни о девочках, ни о ее семье. Но, может быть, они поговорят о чем-нибудь другом? Господи, да какое это имеет значение?! Если Виолетта окажется невыносимо скучной особой, он просто никогда больше не пригласит ее на обед, сколько бы еды не прислал Тайлер.
Итак, решено, Джефф пригласит Виолетту и даст ей возможность хоть часок отдохнуть от девочек. Вот только как это сделать? Судя по всему, он ей нравился не больше, чем она ему. Одобрит или нет Виолетта, если Джефф спустится вниз? У этой женщины хватит наглости сделать все что угодно, лишь бы досадить ему. А если она откажет? Его гордость слишком уязвима. Джефф знал: отказ женщины он воспримет так же остро, как и провал в бизнесе. Однако ему было отлично известно, как обращаться с женщинами. На свете не существовало таких дам, которые могли бы обвести вокруг пальца Джеффа Рандольфа. И мисс Гудвин — не исключение.
— Здесь все правильно, — похвалила Виолетта, передавая Эсси лист бумаги. — Как тебе это удалось? У тебя ведь всегда были нелады с математикой.
— Это дядя помог мне.
Опять он… Целый день Виолетта не поднималась наверх, а Джефф не спускался вниз, но она ни. на минуту не могла забыть о его присутствии.
— Мистер Рандольф, Эсси. Если хочешь навещать его, тебе следует запомнить, как зовут этого человека.
— Он сказал, что это не имеет никакого значения.
— Возможно и так, но ты всегда должна знать имя человека, с которым столь часто разговариваешь. Это одно из правил вежливости. Ты здесь все поняла? — спросила Виолетта.
— Да, благодаря мистеру Рандольфу. Он сказал, что я не должна рассчитывать на других, что рано или поздно люди откажутся прийти мне на помощь, и я окажусь в очень неприятном положении.
Лучше бы мистер Рандольф держал свою философию при себе, подумала Виолетга. У Эсси и так достаточно неприятностей из-за отца.
— Объясни мне задание, — попросила она девочку.
Через несколько минут Виолетта убедилась, что Эсси действительно все поняла. Интересно, что в ней так привлекало Джеффа, заставляя становиться добрее? Со своими собственными племянницами он не обращался и наполовину приветливее.
— Я горжусь тобой, — произнесла Виолетта, когда девочка закончила объяснение задания. — Думаю, в будущем у тебя с математикой будет все в порядке.
— Мистер Рандольф обещал помочь мне, если я что-то не пойму.
Не мешало бы мистеру Рандольфу задуматься над тем, что будет с Эсси после его отъезда. Похоже, он не понимает, что, приблизив к себе ребенка, а постом так же неожиданно расставшись с ним, можно .нанести девочке глубокую душевную рану. Вполне вероятно, будучи одиноким, Джефф так же нуждался в Эсси, как и она в нем. Но он должен сознавать:
ему смириться с потерей друга будет гораздо легче, чем ей.
— Бет зовет нас обедать, — сказала Виолетта, поднимаясь со стула. — Тебе нужно поспешить, а то девочки все съедят до твоего прихода.
— Ничего подобного, — улыбнулась Эсси. — Аурелия и Джульетта обещали занять мне место.
Если мистер Рандольф подсказал девочкам взять Эсси под свою защиту, это только пойдет ей на пользу. Правда, Бетти Сью всячески старалась разозлить близнецов, но те и без дяди могли прекрасно за себя постоять.
Виолетта раздумывала, что лучше: пообедать с девочками или взять обед к себе в комнату. Впрочем, ей не хотелось ни того, ни другого. Она очень устала за эти дни и отдала бы свою месячную зарплату за возможность хоть ненадолго покинуть школу.
Виолетта тяжело вздохнула. Она была здесь такой же пленницей, как и мистер Рандольф, с той лишь разницей, что не выходила из пансионата уже в течение десяти дней, а он находился взаперти только один день. Интересно, как Джефф Рандольф выдержит еще четыре дня?
Хотя что такое четыре дня по сравнению с двумя годами тюрьмы?! Виолетте не раз приходилось слышать рассказы о страданиях заключенных, и они все переворачивали у нее в душе. Она не представляла, как человеку с такой серьезной раной удалось выжить в тех ужасных условиях. Виолетта также не понимала, как женщина — конфедератка или янки — могла отказать в помощи раненому. Ничего удивительного, что Джефф Рандольф зол на весь свет, особенно на янки. Впрочем, у Виолетты на это было меньше причин, но она так же злилась на южан.
С лестницы вприпрыжку скатилась Джульетта и резко остановилась, увидев Виолетту.
— Дядя Джефф предлагает вам пообедать с ним, — сообщила она. — Он говорит, что трапеза с врагом не может быть хуже обеда с шестнадцатью болтливыми девчонками.
— Дядя пообещал надеть рубашку, — С ехидной ухмылкой добавила Аурелия.
— Передай ему, Джульетта, что я очень благодарна за приглашение, однако предпочитаю обедать в обществе шестнадцати болтливых девочек.
— Ему это не понравится, — предупредила Джульетта, перепрыгивая сразу через две ступеньки.
— Я и не ожидаю, что ему это понравится, — пожала плечами Виолетта. — Идите за стол. Вы нужны Эсси.
— Если эта противная Бетти Сью скажет еще хоть слово…
— Думаю, не скажет, но все-таки постарайтесь не враждовать с ней. Она так же, как и вы, не умеет себя вести: не знает, когда нужно спокойно посидеть.
— Рандольфы никогда не сидят спокойно, — с гордостью заявила Аурелия. — Мы всегда стоим, чтобы нас можно было пересчитать.
— Это хорошо только для маленьких мальчиков, а маленьким девочкам следует…
— Папа говорит, что у девочек должно быть столько же мужества, сколько и у мальчиков, — опередила ее Джульетта.
— А что говорит ваша мама? — спросила Виолетта.
— Мама считает, что если бы не было женщин, мужчины давно бы уже превратились в животных. А Рандольфы, утверждает она, были бы худшими среди них.
— Хотелось бы мне встретиться с вашей мамой. Судя по всему, она рассуждает как настоящая женщина.
— А дядя Мэдисон называет маму фурией. Я не знаю, что значит, но тетя Ферн всегда смеется при этом, — заявила Джульетта и вприпрыжку помчалась вниз по ступенькам.
Виолетта огорченно посмотрела вслед девочкам. Несмотря на все свои усилия, ей так и не удалось научить близнецов ходить спокойно. Единственный способ передвижения, признаваемый ими, был галоп.
— Дядя Джефф сказал, что если вы не подниметесь к нему, он сам спустится вниз. И еще он сказал что может случайно забыть надеть рубашку.
— Это шантаж! — воскликнула Виолетта.
— Дядя Джефф просил передать вам это. С каждым шагом Виолетта дышала все чаще и не могла понять, почему. То ли виной тому замечание Джеффа о ее далеко не лучшем виде, то ли от страха или волнения. Она убеждала себя, что идет наверх только для того, чтобы все поставить на свои места, иначе Джефф, на самом деле, спустится вниз без рубашки. Кроме того, Виолетта собиралась сообщить ему, что отсутствие руки никому не дает права на снисхождение.
Поднявшись, наконец, на третий этаж, она замерла в изумлении: в центре холла был накрыт стол. Его украшали предметы, которых Виолетта не видела уже целую вечность: два серебряных подсвечника с зажженными свечами, хрустальные бокалы, бутылка вина и многое другое. Из комнаты появился Джефф, держа в руке еще одно блюдо.
— Мой брат прислал все это из своего отеля. Он выдающийся кулинар. Непростительно дать пропасть таким блюдам, — объяснил Джефф, слегка нервничая, так как все еще не был уверен, согласится ли Виолетта пообедать с ним.
Виолетта, действительно, собиралась отказаться от приглашения, но почувствовала, что ее намерения растаяли быстрее, чем масло на горячем пироге. Виолетту тронуло внимание со стороны Джеффа. Судя по всему, он потратил много усилий, чтобы все подготовить, и сделал это для нее. Джефф, наверняка, не стал бы стараться для себя одного.