– Что произойдет, если вертолет с операторами собьют?
– Господа, вертолет с операторами способен поддерживать устойчивую связь с беспилотными вертолетами на расстоянии от двадцати до пятидесяти километров, как в полете, так и в висении. Если по каким-то причинам связь прервется – беспилотные машины поразят объекты, уже обозначенные как цели и вернутся на базу самостоятельно. В принципе – уже сейчас мы можем сделать вертолетный комплекс, который будет действовать автономно – но мы пока не можем исключить риск удара по собственным частям, поэтому-то и нужен вертолет с операторами управления. В районах, где "своих" по определению нет – эта машина может действовать самостоятельно уже сейчас, по наведению с самолета дальнего радиолокационного дозора. Автоматический поиск и опознание целей – это мы реализовали уже сейчас.
– Для чего нужны ракеты, тем более такие как РВВ. Не слишком ли расточительно для вертолета?
– Да нет… господа – громко сказал один из офицеров стратегической авиации – если такая вот тварь подкрадется к полевому аэродрому, то дел она наделает. Ее, скорее всего не засечет ни одна система ПВО, ведь ни одна из западных систем не сечет ниже двадцати метров. Даже если поднимут истребители – им придется искать маневрирующую цель на фоне земной поверхности, то есть делать это почти что на глаз, причем в отличие от вертолета реактивный истребитель зависнуть на месте не сможет.
Инженер кивнул
– Все верно, господа. Предлагаемое решение поможет, прежде всего, сохранить жизни высококвалифицированного летного персонала. Для "легкой" связки – один управляющий вертолет и два беспилотных – нужно будет два пилота вместо шести. Для "тяжелой" – один управляющий вертолет и шесть беспилотных – четыре против четырнадцати. Подготовка высококвалифицированного экипажа вертолета занимает несколько лет и его потеря – даже большая потеря, чем потеря вертолета. Наше решение – позволит сохранить именно экипажи, причем беспилотные вертолеты могут выполнять операции с предельной степенью риска, такие как уничтожение аэродромов противника и подавление их систем ПВО. Все системы ПВО рассчитаны на противостояние с реактивными истребителями – но никто не готов к удару по ним такими вот вертолетами.
Что же касается второго вертолета – то это легкий беспилотный комплекс, рассчитанный для разведки в интересах звена "взвод-рота", для снабжения боеприпасами и для огневой поддержки. Вертолет сделан по той же сосной схеме, защищен от огневого воздействия противника на уровне пулемета калибра 7,62, может нести до двухсот сорока килограммов груза на внешней подвеске. Это могут быть либо контейнеры с боеприпасами, продовольствием и медикаментами, либо четыре противотанковые ракеты ближнего радиуса действия, либо два пулеметных контейнера, либо четыре ПЗРК типа Игла-В. Возможности вертолета позволяют вести разведку с удалением на десять километров от оператора. Сам по себе пульт оператора весит двадцать пять килограммов, включая антенну, и может находиться непосредственно во взводно-ротном звене. Таким образом, при принятии этого вертолета на вооружение мы высвобождаем часть фронтовой авиации, задействованной на снабжении и огневой поддержке. Часть этих задач сможет выполнять сама пехота, в том числе – и находясь за линией фронта. Для командования специальных операций мы прорабатываем возможность заброски одного или двух операторов за линию фронта с использованием специального бронированного транспортного контейнера. Господа, вопросы?
– Вопросы, вероятно, будут после демонстрации, господин Кожемяко. Спасибо за подробный рассказ – сказал Цесаревич
– Служу России и Престолу! – по-военному вытянулся инженер.
– Служили?
– Так точно! Пятьдесят шестая дивизия!
Цесаревич протянул руку – рукопожатия особы царствующего дома, за редким исключением, удостаивались только военные, пусть и в отставке.
– Прошу-с… – Манн выступил вперед
Военные потянулись в следующий ангар.
В следующем, соседнем ангаре было все тоже самое. Та же чистота – авиация не терпит грязи и беспорядка, особенно реактивная. Оставил гайку на полу, всосало ее в воздухозаборник – меняй двигатель. Это называлось ППП – повреждение посторонними предметами. В ангаре тоже нашлось место только для двух самолетов – реактивного и турбовинтового.
Как ни странно – примечателен был турбовинтовой, прежде всего – своими размерами. Североамериканцы пользовались для разведки аппаратами типа Predator, Хищник. В Российской армии был даже более совершенный Ворон-3, разработанный частным товариществом в Ижевске – но в отличие от Хищника он не мог нести и применять никакого вооружения. Представленные аппараты должны были исправить ситуацию.
Первым был Ворон-5, более тяжелый аппарат, построенный тем же ижевским частным товариществом и предназначенный для решения прежде всего ударных задач на поле боя. Дальнее, скрытное проникновение, в том числе и в стратегический тыл и нанесение ударов высокоточным оружием. На скрытность было нацелено все – в отличие от североамериканского MQ-9 Reaper русский Ворон-5 имел более массивный корпус с двумя бомболюками, потому что ради снижения радиолокационной заметности крылья были чистыми, вся боевая нагрузка аппарата была в фюзеляже. Толстые, прямые крылья – в них, судя по виду были интегрированные топливные баки, двухбалочное хвостовое оперение, восьмилопастной, с саблевидными лопастями винт – видимо, двигатель конструкции Кузнецова, его фирменный, можно сказать, винт. На двигателях НК-93 летала вся тяжелая авиация, что армейская, что стратегическая, что гражданская************.
Около каждого аппарата стояли инженеры – на сей раз оба аппарата были созданы конкурирующими фирмами. Заводы Гаккеля разрабатывали тему реактивных ударных беспилотников, в ижевском товариществе на вере были апологетами малозаметных турбовинтовиков.
Поняв, что первым будут смотреть его аппарат, вперед выступил ижевский инженер
– Ваше высочество, гражданский инженер десятого разряда Вотинцев, глава конструкторского бюро ижевского товарищества на вере "Зала".
Его Высочество одобрительно кивнул
– Сколько человек работает в конструкторском бюро?
– Восемнадцать, Ваше высочество.
– А на заводе?
– Больше трехсот, Ваше высочество.
– Это хорошо. Сколько видов беспилотных самолетов вы выпускаете?
– Девять видов, Ваше высочество, не считая этого – этот будет десятым, если военное министерство закажет его. Но так – это всего лишь планеры, а комплектация подбирается индивидуально для каждого заказчика. Мы работаем с каждым заказчиком, чтобы максимально соответствовать.
– Это хорошо. Ваша техника закупается за счет казны?
– Да, Ваше высочество.
– Если будет закупаться иностранная – смелее входите с челобитными, сразу на Высочайшее имя. Или на мое, так будет даже быстрее. Казенные заказы должны исполняться иностранным капиталом только в том случае, если русский капитал не в состоянии их исполнить. Я рад, что Ижевск держит марку…
Ижевск, город на реке Иж, которому от роду то было – всего двести с лишним лет, занимал в Российской Империи намного более весомое положение, чем можно было бы предположить по его размерам и численности населения. Это был город-завод с тремя казенными и одиннадцатью крупными частными заводами, работающими как по заказам военного министерства, так и по частным заказам. Здесь на казенных и частных заводах производили половину стрелкового оружия Российской Империи – по признанию многих лучшего в мире. Здесь производили и много чего другое – от автомобилей, до высокоточных управляемых снарядов и систем активной защиты бронетехники. Наконец, здесь был технический университет – один из лучших в стране.
Наконец, Ижевск был просто красив – даже по архитектуре. Дело было в том, что его изначально закладывал тот же архитектор, который строил Санкт-Петербург – поэтому и города вышли похожими. Статус "Уральского Петербурга" ижевчане поддерживали всеми силами, как в архитектуре, так и вообще в жизни. Жили в Ижевске богато, богаче даже чем в примеру в Екатеринбурге. Была еще одна традиция, которой не было ни в Туле, ни в Коврове, ни в Сестрорецке – самым опытным ижевским мастерам-оружейникам, как с казенных заводов, так и с частных, вручали "от Государя" роскошный зеленый кафтан с золотым шитьем и специальный нагрудный царский знак, тоже из золота. Таких мастеров, каждый из которых учился своему мастерству минимум десять лет, прозывали "крокодилами".
– Благодарствуем, Ваше Высочество.
Цесаревич махнул рукой, приказывая продолжать
– Мы изучили опыт ведущих мировых производителей в деле разработки как пилотируемых, так и беспилотных малозаметных летательных аппаратов. Особенно внимательно мы изучили североамериканский Reaper, благо он попал к нам в руки.
Наконец, Ижевск был просто красив – даже по архитектуре. Дело было в том, что его изначально закладывал тот же архитектор, который строил Санкт-Петербург – поэтому и города вышли похожими. Статус "Уральского Петербурга" ижевчане поддерживали всеми силами, как в архитектуре, так и вообще в жизни. Жили в Ижевске богато, богаче даже чем в примеру в Екатеринбурге. Была еще одна традиция, которой не было ни в Туле, ни в Коврове, ни в Сестрорецке – самым опытным ижевским мастерам-оружейникам, как с казенных заводов, так и с частных, вручали "от Государя" роскошный зеленый кафтан с золотым шитьем и специальный нагрудный царский знак, тоже из золота. Таких мастеров, каждый из которых учился своему мастерству минимум десять лет, прозывали "крокодилами".
– Благодарствуем, Ваше Высочество.
Цесаревич махнул рукой, приказывая продолжать
– Мы изучили опыт ведущих мировых производителей в деле разработки как пилотируемых, так и беспилотных малозаметных летательных аппаратов. Особенно внимательно мы изучили североамериканский Reaper, благо он попал к нам в руки.
Как попал в руки ижевским конструкторам образец засекреченной техники вероятного противника – никто уточнять не стал. Бывало и не такое – каждый делал свое дело.
– Мы провели больше двухсот испытательных полетов североамериканского образца, пытаясь засечь его как наземными, так и воздушного базирования РЛС различных типов. Потом мы определили мощность отраженного сигнала от каждой детали аппарата Reaper и выяснили, что без вооружения, площадь ЭПР************* получилась без подвешенного вооружения меньше в два с лишним раза, чем с вооружением. Все дело в том, господа, что Reaper изначально разрабатывался как чистый высотный разведчик без ударных задач, и лишь потом его срочно доработали для того, чтобы он мог нести вооружение. В отличие от североамериканцев мы сразу конструировали нашу машину как ударный аппарат. Поэтому, он не просто сделан из материалов, поглощающих излучение локаторов, а его форма просчитана на компьютере с той же целью – все его вооружение подвешено не на внешней подвеске, а находится в фюзеляже. Так же мы считаем, что североамериканцы допустили ошибку, выбрав в качестве основного вооружения управляемые ракеты. Мы предлагаем использовать в качестве основного вооружения авиационные бомбы последнего поколения. Основным типом боевой нагрузки мы предлагаем использовать высокоточные планирующие бомбы типа КАБ-50 и КАБ-100. Эти бомбы способны попасть в круг диаметром полметра, расположенный в десяти километрах от точки их сброса при сбросе на высоте семь тысяч. Высокая точность бомб позволяет им выполнять почти те же задачи, что и управляемые ракеты – причем даже самая малая бомба, типа КАБ-50, которых в бомбовом отсеке может быть до четырнадцати штук, доставляет к цели заряд в полтора раза более мощный, чем это делают американцы своей ракетой. Проще говоря, господа, в ракете львиную долю массы боеприпаса занимает сам носитель и его компоненты и только небольшая часть приходится на боеголовку – а в бомбе наоборот большая часть веса – собственно сама бомба, а механизмы, обеспечивающие ее управляемый полет весят совсем немного. Максимальная боевая нагрузка этого аппарата – шестьсот килограммов, господа. В разведывательном варианте он может нести вместо бомбовой нагрузки дополнительные емкости с горючим, в таком случае он может преодолеть без дозаправки пять тысяч километров. В боевом варианте он может нести бомбы весом пятьдесят, сто и двести пятьдесят килограммов он может взять на борт две разовые бомбовые кассеты РБК-250. Наконец – и это самое важное – один из его вариантов способен нести четыре ракеты "воздух-воздух" типа Р-73.
– Какова отражающая поверхность аппарата – спросил кто-то из штаба ВВС – вы проводили испытания по дальностям обнаружения его самолетными локаторами?
– Отражающая поверхность, господа – не более десяти квадратных дециметров, это уникальный результат. Более того – предусмотрен режим, когда перед самым объектом или в зоне ПВО он может выключать двигатели и какое-то время планировать, это еще уменьшит заметность. При проверке путем облучения стандартным североамериканским локатором типа Вестингаус, получается что аппарат обнаруживает "лоб в лоб" лишь с пятисот метров – это если локатор в поисковом режиме. На фоне земли – а чаще всего обнаружение будет происходить именно в таких условиях – еще лучше. Ля нас лучше. Сами понимаете, что это – почти невидимка, пятьсот метров это дальность визуального обнаружения.
– А обслуживание?
– Двигатель, который здесь есть – тот же самый, что используется на "Финисте", сверхлегком разведчике-штурмовике. Он доработан – но в критической ситуации можно ставить обычный, финистовский двигатель. Радионезаметность обеспечивается прежде всего за счет конструкции и материалов корпуса.
– Каковы разведывательные возможности аппарата? – конечно же это был представитель десятой эскадрильи САК. Она боролась за выживание, спутники с орбиты давали хорошую картинку, не подвергая риску летный персонал, но было три важных обстоятельства, не позволявших распустить десятую эскадру. Первое – геостационарная орбита была забита и, некоторые сектора земли не просматривались в режиме реального времени. Вторая – у всех стран имелись противоспутниковые ракеты, и даже космические аппараты – истребители спутников. Пока они не использовались – но в случае глобального конфликта в том, что они будут использованы в полном объеме и большая часть разведывательных спутников будет сбита в первые-же часы войны, сомневаться не приходилось. А командованию все равно будет нужна точная и достоверная информация о происходящем. Третья и самая главная – большая часть самолетов десятой САК выполняли не столько разведывательные, сколько разведывательно-ударные задачи и задачи по управлению. Ни один спутник не способен нанеси удар по цели сразу по ее обнаружении – а самолеты десятой САК могли, помимо разведывательной аппаратуры нести торпеды и управляемые ракеты классов "воздух-воздух", "воздух-земля" и "воздух-море".
– Сударь, разведывательные возможности у этого аппарата аналогичны Ворону-3, который, как я смею напомнить, изначально разрабатывался как разведчик. Две видеокамеры, одна для широкоформатного обзора, вторая – с узкофокусным объективом. Первая камера может одновременно контролировать тридцать квадратных километров – при максимальной высоте полета аппарата девять километров. Разрешение второй позволяет делать фотографии и опознавать объекты размером со спичечный коробок, если этот коробок будет находиться на контрастном фоне. Есть модификация с термооптическим прицелом – но она может поставляться отдельно и имеет ограниченные возможности по решению ударных задач. Кроме того – этот аппарат может нести стандартную армейскую лазерную систему наведения на цель – но для этого нужно будет поменять крышки бомболюков, чтобы обеспечить возможность ее работы.
– Каковы возможности по отражению воздушного нападения? У аппарата есть система отстрела инфракрасных ловушек?
– Увы, господа, нет, она слишком тяжела для этого аппарата и дает резкое увеличение ЭПР. Но мы считаем, что это и не нужно. Во-первых, аппарат нужно найти и навести на цель ракеты. Во-вторых – аппарат может перейти на планирование и тогда ракета с инфракрасной головкой наведения, а именно такие и используются в армиях вероятного противника – промахнутся по цели с вероятностью близкой к стопроцентной. Если честно – я больше боюсь авиационных и зенитных пушек, господа а визуальное обнаружение представляется мне более опасным чем радиолокационное или по инфракрасной сигнатуре двигателя. На крайний случай господа – если аппарат и собьют, летчик будет сидеть за тысячи километров от него.
– Но задача простите, не будет выполнена.
– Это обычный риск войны господа. Трудно представить себе выполнение боевой задачи со стопроцентной вероятностью, хотя стремиться к этому, безусловно, надо.
Эту машину осматривали намного дольше, чем вертолеты – так долго, что представитель заводов Северского изошел ядом около своего Ската. Машина и в самом деле была хороша, но, что самое главное – она была относительно дешевой, дешевле обычных истребителей. В последнее время стоимость боевых авиационных комплексов неуклонно росла, а закупали из меньше потому что технические характеристики их были лучше. Молодежь обожала проноситься над землей со скоростью свыше двух скоростей звука, а вот старая гвардия ВВС, люди еще заставшие последние поршневики, желчно напоминали, что как бы не хорош был самолет – он не может быть одновременно в пяти местах. И поэтому, нужно более точно балансировать соотношение стоимость/характеристики/количество, учитывая и этот фактор. А Ворон-5 должен получиться по стоимости и приобретения и эксплуатации чуть ли не на порядок дешевле современного реактивного истребителя.