— Хорошо!
* * *Дождь не прекращался. Охвативший всю Москву, он казался аномальным, словно лился из невидимой Зоны, плавающей высоко в облаках.
«Вайпер» стоял у торгового центра. Сквозь крупные струи воды на лобовом стекле были еле видны прохожие с зонтами.
— Что мы тут делаем? — спросила Полина.
— Нам надо стоять где-нибудь, — ответила Литера, безучастно глядя в сторону. — Вот мы и стоим.
— Надо в людное место. Давай в маркете спрячемся. Или в кинозале.
— Не поможет. Тут всюду камеры — везде людное место.
Полина заерзала на сиденье.
— Хотя бы внутрь зайдем, — предложила она.
— Это не имеет смысла.
— Тогда вокзал. Если что, то и смыться сможем.
— Нет, — возразила Литера. — На вокзалах никто никому не помогает. Там все люди — случайные, проездом. Никто не сорвет свои планы, чтобы помочь, если за нами придут.
— Все-то ты знаешь, — вздохнула Полина.
— Меня всему отец научил.
— Да, наверное. Мы всему обязаны своим отцам. Вот мой научил Марка стрелять…
Литера не ответила. Полина достала шуршащий пакет.
— Хочешь бутерброд? — спросила она.
— Нет. И это сандвич.
— Какой вредный телохранитель, — сказала Полина с полуулыбкой.
Литера хранила молчание.
— Что такое? — спросила Полина. — Обиделась?
— Нет, просто подумала… Я сейчас поняла кое-что. Я еще никогда ни о ком не заботилась.
— Как же так? А о своих друзьях?
— Ни о ком. Только все обо мне. Я ни разу никого не оберегала.
— Виктимный типаж, — сообщила Полина. — Тебя многие хотят обидеть.
— Не буду спорить. Как тебе с Марком живется? Ты от него таких слов нахваталась.
— Очень хорошо живется. — Полина жевала сандвич с удовольствием. — С ним быстро учишься радоваться мелочам.
По щеке Литеры полились слезы. Она вытерла нос рукавом.
— Ты чего? — Полина чуть не подавилась. — Извини, если я…
— Как бы я хотела быть тобой, — вымолвила Литера.
— Что?
— Хочу быть как ты. Тихой и домашней. Родиться, жить, умереть. Как все люди.
— Мы и так умрем когда-нибудь… извини, я забыла.
Полина вытерла губы салфеткой. Затем вытащила еще одну и отдала Литере.
— Ладно, не важно. — Литера промокнула салфеткой глаза.
— Важно. Алена, тебе в жизни опора нужна. У тебя же ее нет.
Литера ничего не ответила, но было видно, что она непроизвольно сжалась.
— Ты сказала, что девушка сталкера, — осторожно напомнила Полина.
— Нет у меня никого, — сказала Литера.
— Тогда как…
— Никак. Это мой крест. Быть женским персонажем в чьей-то истории. Дочь сталкера, подруга сталкера. Может, даже стану когда-нибудь матерью сталкера.
— А Уотсон? — спросила Полина.
— Что Уотсон?
— Тот дом принадлежал ему… и у тебя были ключи. Ты там ходила так свободно…
Литера слегка усмехнулась.
— С ним у нас скорее нет, чем да, — ответила она.
— Так да или нет?
— Нет. Мы друзья. И всегда ими были.
Дождь усилился, хотя казалось, что это невозможно.
— Зря папа в Зону пошел. — Литера убрала салфетку. — Лучше бы просто жили вместе и когда-нибудь умерли. Как одна семья…
— Хочешь гамбургер?
— Хочу.
— А нету. Пошли.
Они вышли под ливень, бодрящий и освежающий.
— У меня нет опоры в жизни, — громко сказала Литера. — Никакой. Нет цели.
— А мне не понадобилось! — прокричала Полина в ответ, подходя к ней. — Я была целью и опорой для другого! И у тебя есть кто-то, для кого ты можешь ею стать! Но ты не обязана.
— Почему все хотят, чтобы я была с Борландом?
— Кто все? Да о вас знают три человека! Никто этого не хочет. Просто мы для тебя и есть весь мир. Потому ты и согласилась меня…
Полина не успела договорить — Литера толкнула ее вниз.
Стекло «Вайпера» разбилось. По асфальту забегала красная точка лазерного прицела.
В руке Литеры оказался кристалл. Через мгновение ее окружил фиолетовый щит. Вторая пуля не смогла пробить его — энергия ушла вниз, разбив дорожное покрытие.
Полина уже была внутри «Вайпера».
— Сюда! — крикнула она, заводя спорткар кнопкой. — Скорее!
Литера быстро села за руль.
Впереди показался знакомый минивэн. Литера нажала на газ, объехала его. Сквозь разбитое стекло мелькнули люди с короткоствольными автоматами.
— Камень мне! — крикнула Полина, забирая у Литеры кристалл и высовывая его в окно. — Не смотри!
Литера чуть отвела взгляд, стараясь при этом видеть дорогу. Ослепительная вспышка заставила ее на миг прикрыть глаза. Свет был такой яркий, что фары минивэна позади стали ей казаться красными.
— Что это было? — вскрикнула она.
— Вежливая защита.
«Вайпер» вильнул чуть в сторону. Полина с испугом посмотрела на водительское кресло, слегка запачканное кровью. На правом бедре Литеры была рана, из которой била кровь.
— Тебя задело, — сказала Полина. — Остановись!
Литера остановила «Вайпер» без возражений. Сквозь ливень было невозможно понять, где они находятся.
— Бери кристалл и беги, — сказала Литера, бледнея на глазах.
— Я только с тобой!
— Я обещала Марку…
— Ты сделала все, что могла! Мой черед!
Полина вышла из машины, с тревогой глядя назад. На дороге было пусто. Скорее всего нападавшие перекрыли ее с обеих сторон. Девушка вытащила телефон. Связь отсутствовала — враги позаботились о глушилках.
Выйдя на середину дороги, Полина глубоко вздохнула.
— Марк, — прошептала она. — Надеюсь, ты мною гордишься…
* * *— Смотри, — говорил Марк, направляя ее руку. — Кристалл сам ничего не делает. Делаешь ты. Он лишь проводник. Как волшебная палочка. Думай о том, что ты хочешь сделать. Целься и пропускай через себя эмоцию.
Полина нацелилась на настенные часы.
— Хочу мир во всем мире! — торжественно провозгласила она.
Кристалл испустил слабое свечение. От последующего светового выстрела девушка чуть не выронила его. Сильный ветер разнесся по комнате, многократно отражаясь от стен. Часы слетели и упали на пол. По корпусу пошла трещина.
— Что это было? — удивилась Полина. — Я же такого не хотела!
— Эмоция оказалась сильной и, что важнее, неоднозначной, — объяснил Марк, улыбаясь. — В организме человека и его сознании нет таких абстрактных понятий, как «мир во всем мире». Кристалл интерпретировал твое желание как стремление что-то изменить, но неизвестно, что именно. И создал не менее хаотичное проявление. Химические процессы в мозгу в ответ на запрос о мире могут родить спонтанные цепочки реакций… ничего, что я так говорю?
— Ничего. Мне нравятся умные слова!
— Для работы с кристаллом нужно мысленно проживать самые простые эмоции и порывы. Безопасность для щита, охота для атаки, голод, секс.
— Все. Теперь я поняла, почему ты не даешь мне спать с кристаллом под подушкой.
Они засмеялись.
* * *Фары пронзили туман, спустившийся после яркой вспышки. По центру дороги мчался коричневый седан.
Полина перехватила кристалл.
— Мир вам, — процедила она.
Воздух мигом сменил направление, стянувшись в воронку, засасывающую в себя дождь. Через секунду она трансформировалась в мощный ураган, который смел седан на обочину.
Послышался пронзительный гудок. За седаном ехали два грузовика. Видимо, «Вайпер» пытались раздавить импровизированным тараном.
— Всем лучей добра, — сказала Полина, поворачиваясь к ним.
Один из грузовиков разрезало посередине, сложно лезвием гигантской гильотины. Кабина задралась вверх и грузно грохнулась о дорогу. У второго грузовика лопнули все восемнадцать колес, и он беспомощно протащился на брюхе, выбивая искры. Громкий скрежет и дым окутали оба металлических чудовища. Правый грузовик, отставая, ткнул левый в заднюю часть и перевернул его.
— Возвращайтесь туда, откуда пришли, земноводные, — пожелала Полина, поднимая кристалл. — В воду.
Дождевая стихия свирепствовала вокруг «Вайпера», подхватывая искореженные машины, мусорные ящики, выкорчевывая фонарные столбы с проволочным «мясом». Сквозь подобную блокаду пробраться было невозможно.
Открылась дверь «Вайпера». Литера вылезла наружу, волоча правую ногу.
— Хватит, — произнесла она. Полина ее не слышала, но поняла сказанное.
Металлические жертвы урагана с диким грохотом попадали наземь. Где-то неистово завывала сигнализация.
Послышался громкий хлопок, и Полина едва успела заметить летящую к ним гранату.
Девушка сама не поняла, что за эмоция ее посетила. Прежде чем кристалл материализовал ее посыл в тугой, непроницаемый щит, к Полине пришла нелепая мысль — что химические реакции в мозгу человека быстрее любых гонок вооружений…
Взрывом сплющило «Вайпер», превратив его в раскаленный факел. Полина не чувствовала жара, просто прижимала Литеру к себе, глядя, как огонь огибает их. Отойдя чуть в сторону, Полина ощутила, как ее охватывает крупная дрожь. В глазах потемнело, она выронила кристалл, и он откатился далеко, на плавящийся асфальт.
Взрывом сплющило «Вайпер», превратив его в раскаленный факел. Полина не чувствовала жара, просто прижимала Литеру к себе, глядя, как огонь огибает их. Отойдя чуть в сторону, Полина ощутила, как ее охватывает крупная дрожь. В глазах потемнело, она выронила кристалл, и он откатился далеко, на плавящийся асфальт.
Откуда-то издалека слышались вопли. Полина сделала глубокий вдох и с удовлетворением поняла, что крики принадлежали не ей.
Литера смотрела на нее, стараясь что-то сказать.
— Что? — спросила Полина.
— Твоя голова… Она…
— Что с моей головой? — Полина попробовала коснуться своих волос, и ее пальцы наткнулись на что-то острое. Голову мигом пронзила сильная боль.
— У тебя гвоздь в голове, — сказала Литера, оседая на дорогу.
— Смеешься? — спросила Полина и потеряла сознание.
Она упала на Литеру. Алена, как могла, попыталась смягчить ее падение, приняв вес на больное колено. Вскрикнув, она рухнула на асфальт, держа Полину на себе. Из головы девушки торчал тонкий штырь.
Послышался топот ног. Литера нащупала первый попавшийся камень и в ярости повернулась на звук.
— Назад! — крикнула она.
Силуэты в густом тумане оставались на месте. Это были просто случайные прохожие.
«Вайпер» горел. Литера отползла подальше, оттащив Полину прочь. У нее едва хватило сил, чтобы подняться на ноги.
Кристалл безнадежно потерялся в куче пылающего хлама.
Силуэты прохожих стали отчетливее. Позади них виднелся туристический автобус, из которого выпрыгивали возбужденные люди.
— Помогите ей! — крикнула Литера, вставая на здоровую ногу. — Она ранена!
Через несколько секунд на нее никто уже не обращал внимания. Литера оглянулась по сторонам в поисках врагов. Но они испарились, не решаясь действовать в присутствии стольких свидетелей. Добравшись до угла, Литера сползла по стене и отключилась.
Глава 5
Первое время Борланд стоял на месте, оценивая обстановку. Разумом он понимал, что из тюрьмы ему деваться некуда, но таких целей он пока что не ставил. Любой шторм можно было преодолеть, по одной волне за раз. Намерения майора ему все еще оставались непонятны. Ожидать можно было чего угодно. Но все равно у Борланда оставались руки, ноги и голова, а у стены валялись куски неплохой для таких случаев арматуры. Прямо приглашение. Или провокация, что более вероятно.
— Ну, приветствую, — сказал Борланд. — Как ты здесь оказался?
Майор продолжал смотреть на сталкера с улыбкой, словно на случайно встретившегося знакомого на вокзале. Он не походил на заключенного, хотя выглядел как человек, долгое время не имевший свободы передвижения. Возможно, он всегда так выглядел, не имея в своем подчинении авиационного парка.
— Неисповедимы пути сталкерские, — проговорил он. — Вчера там, сегодня тут.
— Ты не сталкер.
— Увы, — согласился Клинч. — И даже не в общем блоке. Так сказать, не достоин.
— Как ты попал сюда?
— На этот этаж?
— Я про «Вертикаль». Не ожидал встретить тебя здесь.
— Хороший вопрос, — согласился майор. — Я задам тебе другой. Для чего создали «Вертикаль»?
— Без понятия, — признался Борланд.
— Садись. Я объясню.
Борланд сел на желтый пластиковый стул. Другой мебели здесь не было, если не считать пары потрепанных донельзя самодельных деревянных столов. Он задумался, как великан Сергей помещается на стульях. Чуть далее он заметил два стула с оторванными ручками. Нетрудно было догадаться, чья это работа.
Клинч оценивающе смотрел на сталкера.
— Что ты знаешь про «Вертикаль»? — спросил он.
— То же, что и все. Тюрьма для сталкеров, обустроенная под Орловским централом. Мне уже провели экскурсию. Познакомили с местной фауной, но не предупредили, что здесь тоже водятся тигры.
— Весьма польщен сравнением. Из-за чего же надо было делать тюрьму для сталкеров?
— Чего не знаю, того не знаю.
— Продолжай. Просто говори, что ты знаешь об этом месте. Выдвигай любые предположения, генерируй идеи.
— Мозговой штурм, да? — спросил Борланд. — Ну ладно. Я помню мужика по имени Драм. Одного из твоих. У него была татуировка с семигранным болтом.
Клинч кивнул.
— Вот именно! — произнес он почти торжествующе.
— Что именно?
— Ты помнишь отдельные элементы. Ключевые точки, отдельные впечатления. Это значит, что «Вертикаль» работает как надо. Она становится символом, ярким и запоминающимся.
Борланд терял нить разговора.
— Объясни, пожалуйста, — попросил он. — Помни, что ты разговариваешь с тупым сталкером, который все профукал и в итоге загремел на нары.
— Ладно, комедиант, — согласился Клинч. — Дам намек. Чтобы понять суть «Вертикали», попробуй мысленно увеличить ее размеры.
Борланд попробовал.
— Это не полная тюрьма, — сказал он.
— Верно.
— Это часть большего комплекса. Стартовая площадка.
— Огромного комплекса. Большего раз в пятнадцать как минимум, не считая технических помещений.
— Но зачем копать такой бункер? Столько сталкеров в Зоне нет.
Борланд замолчал.
— Это для другой Зоны, — догадался он.
— Верно. «Вертикаль» — это комплекс для содержания сталкеров, предназначенных для исследования и покорения Московской Зоны.
— Значит, Московская Зона — это уже не просто болтовня…
— Какая болтовня? Четкий план. Кристальный и пошаговый.
— Но кто хочет превратить Москву в Зону?
— Кто, кто, — недовольно отмахнулся Клинч. — Левин.
— Минутку… Левин работает всего ничего. Меньше года.
Клинч вытащил сигареты.
— Будешь?
— Не курю.
— А я вот начал. — Клинч закурил. — Стоило снять погоны, и понеслось…
Борланд его не торопил. Пусть майор соберется с мыслями, если надо. Во всем был смысл, даже в случайных паузах.
— Левин начал заниматься Московской Зоной раньше, — сказал Клинч. — Еще когда в другой Зоне — нашей — всем руководил Глок.
— Глок был из президентской знати.
— Верно. Ребенок Кремля. Как и Левин. Хотя тот тянет по меньшей мере на подростка.
— Они из одного отдела, — догадался Борланд.
— Разумеется. Левин порадовался, когда Глок покинул Москву, чтобы заниматься старой Зоной, и быстро занял его место. Советник президента России по делам Зоны, мать ее дери.
— Уже тогда было известно про Московскую Зону?
— Нет, конечно. Глок возглавил старую Зону лет шесть назад. Никому тогда не было дела до создания новых, разве что на территории врага. Но здесь куда гуманнее послужит ядерная бомба.
Борланд задумался. Шесть лет назад он ходил по Зоне просто бродягой и ни о каких ее тайнах не задумывался, не говоря уже про закулисные интриги. Тогда еще не появился Марк, поставивший все с ног на голову.
— Левин занял место Глока в правительстве, — продолжал Клинч. — Мирослав Сергеевич стал во главе ЦАЯ, просто следя за тем, чтобы все шло гладко. Он выступал за изучение Зоны, но без намерений заставить ее работать на себя. Вот тогда кто-то, уже не сказать, кто именно, инициировал модель Московской Зоны. Но то была всего лишь теория. Никто не знал, что да как. Разработки велись наугад, без четких намерений. В основном все вовлеченные занимались лишь тем, что прорабатывали экономическую сторону вопроса. Прежде всего думали, что будет, если по щучьему велению Москва окажется охваченной Зоной. Как это отразится на правительственном аппарате, жителях столицы, военной сфере и так далее.
— А «Вертикаль»?
— «Вертикаль» придумали тогда же. Начали рыть комплекс бункеров, сперва как просто тюрьму. Ведь если бы старая Зона внезапно увеличилась или, что еще хуже, начали бы появляться новые Зоны, то неизбежно бы увеличилось и количество людей, вовлеченных в сталкерство. Затем идею тюрьмы развили, преобразовав в научный комплекс, практически аналог ЦАЯ, где образцами для исследования служили бы люди, побывавшие в Зоне.
— Кому-то не давала покоя слава нацистов?
— Так далеко умные головы не заходили. Планировалось всего лишь изучить психологию сталкеров, понять принципы, по которым они строили общество. Все эти кланы, торговцы, борьба за территорию, никому не нужную, иерархия, субординация… прямо рай для опытных грантоедов. Но все это осталось на бумаге. В действительности «Вертикаль» оказалась просто тюрьмой.
— Кто финансировал ее строительство?
— Сначала все шло из государственной казны. Затем Глок подсуетился, и в дальнейшем тюрьму копали на деньги Центра Аномальных Явлений.
— То есть казна недополучала денег из Зоны?
— Зона проходила по бумагам как военная территория. А значит, дотационная. Армия всегда убыточна.
— И что дальше?
Клинч закурил очередную сигарету.
— Финансирование прервалось, когда твой друг Марк снял купол с центра Зоны, — ответил он. — Строительство комплекса приостановилось, готовые части преобразовали в тюрьму. А когда два года спустя Глок таинственным образом разлетелся на куски вместе с вертолетом в воздухе старой Зоны, то и проект «Вертикаль» свернули. Он стал секретным.