Анна прибыла к городу Реймсу 14 мая 1049 года. Король Генрих, потеряв всякое терпение и не желая больше ждать ни единого часа, выехал в сопровождении свиты ей навстречу.
В свои сорок с небольшим лет он был тучным и всегда хмурым. Сейчас же ему и подавно было от чего хмуриться: он ожидал Анну с большим волнением и некоторым беспокойством, раз за разом задавая себе один и тот же вопрос – правильно ли он сделал, пойдя на заочную помолвку, и не придется ли ему до конца своих дней сожалеть о неосторожно сделанном шаге.
Но, как только он увидел дочь Ярослава Мудрого, его опасения рассеялись. Она была так хороша собой, что король сразу влюбился в нее.
Анна же, напротив, была огорчена: она представляла своего жениха совсем другим, более красивым и молодым. Неужели это и есть тот самый человек, с которым ей суждено разделить жизнь до гробовой доски?
Генрих молчал, не зная, что сказать.
Да и на каком языке это было делать?
К чести высокообразованной русской княжны, она свободно владела латынью, поэтому и французский начала понимать достаточно быстро.
– Утомилась в пути? – спросил Генрих.
Смертельно уставшая Анна, сама не зная почему, отрицательно покачала головой.
– Все хорошо? Твои отец и мать здоровы? – снова спросил Генрих.
Анна отвечала односложно, но приветливо. Сказав еще несколько фраз, смысл которых Анна не очень поняла, король вдруг круто повернул коня и ускакал со своими рыцарями, оставив за собой облако пыли.
* * *Весть о том, что к королю приехала невеста из далеких краев, быстро распространилась из селения в селение. Со всех сторон на дорогу стекались люди. Анна ехала в гуле приветствий, и местные женщины что-то кричали будущей королеве, удивляясь ее странному наряду, подобного которому они еще никогда не видели. Народ радовался приезду Анны, словно надеялся, что теперь трудная жизнь станет легче, а урожаи обильнее.
В Реймсе должна была состояться брачная церемония и коронация Анны. Еще ни одна французская королева не удостаивалась подобной чести, однако Генрих считал, что такой обряд только упрочит права его будущего наследника. Но уже с первых дней пребывания Анны во Франции ему пришлось столкнуться с ее упрямым характером. Так, например, она решительно отказалась присягать, положив руку на латинскую Библию, и заявила, что клятву принесет только на славянском Евангелии, которое она привезла с собой. Очарованный ее прелестями, Генрих вынужден был уступить, несмотря на ворчание епископов.
ЧТОБЫ БЫЛО ПОНЯТНО
Слово «евангелие» обозначает «благовестие». Тексты Евангелия описывают жизнь Иисуса Христа на земле, его деяния и учение, его распятие и воскресение. Евангелие является составной частью Библии, относится к текстам Нового Завета. При этом Библия повествует еще и о сотворении мира, а также о том, как люди жили раньше, до пришествия Христа.
Кстати сказать, в Париже и поныне хранится брачное свидетельство, подписанное Анной. Кроме того, там же находится и привезенное ею из Киева Евангелие, которым ее благословил перед отъездом отец. Евангелие это написано на церковнославянском языке.
ИНТЕРЕСНЫЙ ФАКТ
Многие французские короли при помазании давали потом обет Богу на Евангелии, привезенном Анной. А так как славянская азбука им была совсем незнакома, они принимали ее за какой-то неведомый магический язык. 22 июля 1717 года, когда император Петр Великий посетил Реймс, ему показали это Евангелие и пояснили, что никто из людей не знает этого «волшебного языка». Каково же было удивление французов, когда Петр начал бегло читать его вслух!
Позже, под влиянием обстоятельств, Анна примет католичество, и в этом дочь Ярослава проявит мудрость – и как французская королева, и как мать будущего короля Франции. А пока же на ее голову была возложена золотая корона, и она стала королевой Франции.
Бракосочетание происходило 19 мая 1051 года в аббатстве Святого Ремигия, а церемония коронации – в церкви Святого Креста, той самой, на месте которой сейчас находится знаменитый Реймсский собор.
Анне казалось, что все, что с ней происходит, ей лишь снится. От латинских, не очень благозвучных, но громких гимнов, от непривычно тягучей музыки органа, от благовонного фимиама у нее закружилась голова. Почувствовав на голове тяжесть золотой французской короны, она чуть было не заплакала: новоявленной королеве страстно захотелось снискать любовь всех этих людей, взиравших на нее, как на высшее существо в мироздании.
По окончании коронации в архиепископском дворце устроили пышный пир.
* * *Париж Анна не сочла красивым городом. Королевский дворец напоминал своими мощными стенами и скупо прорезанными окнами крепость. Девушке, привыкшей к красотам стольного града Киева, в котором в те времена насчитывалось более четырехсот церквей, образованным собеседникам и огромным размерам страны, все это было как-то странно. Право же, Париж начала XI века по сравнению с Киевом выглядел провинциальным городишком.
«В какую варварскую страну ты меня послал, – писала она отцу. – Здесь жилища мрачны, церкви безобразны, а нравы ужасны». Однако ей было суждено стать королевой именно этой страны, где даже королевские придворные были почти поголовно неграмотными.
Жизнь Анны в Париже текла вяло, однообразно и казалась совсем беспросветной. Удивительно, но она почти никогда не оставалась наедине с мужем. За столом, во время поездок по королевским владениям, на охоте, в Королевском совете, в котором королева принимала участие наравне с Генрихом, – всегда и в любой час рядом находились чужие люди. Даже в королевской спальне то и дело появлялись то сенешаль (так назывался высший придворный чиновник, заведовавший внутренним распорядком), то гонец с каким-нибудь срочным донесением, то старый псарь с известием о болезни любимой собаки короля.
Перед тем, как лечь в супружескую постель, Генрих обычно сидел перед зажженным камином и, мешая железной кочергой уголья, рассказывал королеве о своих проблемах, и мало-помалу Анна стала жалеть этого человека, которого враги теснили со всех сторон, как волки одинокого пса у овчарни.
Проблем у Генриха, действительно, была масса. Ему постоянно приходилось обнажать меч против своих заносчивых вассалов, и вся его жизнь проходила в бесконечных походах и осадах. Он был храбрым воином и неутомимым солдатом, но успех сопутствовал ему далеко не всегда. Королевская власть при нем ослабла, причем особенно жестокие удары ему нанес герцог Нормандский Вильгельм (будущий Вильгельм Завоеватель, король Англии), дважды разгромивший его. Не давал расслабиться и правивший в Бургундии завистливый младший брат Роберт.
Военные действия обычно велись весной и летом, так как в остальное время года дороги во Франции находились в таком состоянии, что передвигаться по ним было невозможно.
Молодая королева Анна Ярославна сразу же показала себя дальновидным и энергичным государственным деятелем.
На французских документах той поры, наряду с подписями ее мужа, встречаются и славянские буквы: «Ана Ръина» (то есть Anna Regina или «королева Анна»). папа Римский Николай II, удивленный замечательными политическими способностями Анны, написал ей в письме:
«Слух о ваших добродетелях, восхитительная девушка, дошел до наших ушей, и с великою радостью слышим мы, что вы выполняете в этом очень христианском государстве свои королевские обязанности с похвальным рвением и замечательным умом».
Очень скоро Анна, по сути, стала соправительницей мужа. Об этом говорят документы, в частности, государственные акты и грамоты, дарующие льготы или жалующие вотчины монастырям и церквям, на которых можно прочитать: «С согласия супруги моей Анны» или «В присутствии королевы Анны».
* * *По словам Франсуа де Мезере, автора трехтомной «Истории Франции», «все надеялись, что этот брак будет более счастливым, чем брак с первой женой короля – Матильдой. Однако надежды добрых французов оправдались не сразу: прошло несколько лет, а детей все не было. Франция, прождав так долго счастья, уже начала терять надежду. Король был от этого в большом огорчении, а Анна, огорченная еще более, чем он, безутешно скорбела. Перепробовав все существующие лекарства, она обратила свои молитвы к небу, уповая на Святого Венсента – заступника французов».
В 1053 году, наконец, случилось то, к чему предназначила женщину природа, и Анна, к великой радости короля, родила ему здорового наследника.
Когда епископы Роже и Готье, в течение многих лет бывшие советниками Генриха, пришли к нему и спросили, как он желает назвать сына, король, едва сдерживая наполнявшую его сердце радость, ответил:
– Пусть назовут моего наследника, как угодно, лишь бы французская корона прочно держалась у него на голове!
Епископы направились к Анне:
– Король прислал нас узнать, как ты хочешь назвать новорожденного?
Епископы направились к Анне:
– Король прислал нас узнать, как ты хочешь назвать новорожденного?
Счастливая королева тихо сказала:
– Хочу, чтобы его нарекли Филиппом!
Епископы переглянулись.
– Но почему ты пожелала дать сыну такое имя? – переспросил королеву изумленный Роже. – Ни один французский король пока не звался так. Разве не более достойно было бы назвать его, скажем, Робертом, в память о благочестивом отце нашего короля? Или в честь славного предка дать ему имя Гуго?
Но Анна оставалась непреклонной. Она ответила:
– Робертом я назову второго сына.
* * *Текли годы, и для Анны и короля Генриха они были полны событий. После Филиппа (в 1054 году) у королевской четы родился еще один сын, которого, как и планировалось, назвали Робертом, еще год спустя – дочь Эмма, а еще через два года – третий сын, которому дали имя Гуго.
Генрих благодарил небеса, что не ошибся в плодовитости королевы, и постоянно восхвалял ее разум и рассудительность.
К сожалению, Роберт умрет, не достигнув и десятилетия, зато Гуго станет знаменитым Гуго Великим, основателем второго дома Вермандуа, одним из вождей Первого крестового похода.
Для закрепления короны за своим потомством Генрих решил, по примеру отца, короновать своего первенца Филиппа заблаговременно.
Коронация эта состоялась в Реймсе 29 мая 1059 года. Для Анны церемония превратилась в событие, полное волнений. Совершал церемонию архиепископ Реймсский Жерве, в присутствии двух папских легатов – епископов Гуго Безансонского и Эрманфруа Сионского.
Хотя Филиппу едва исполнилось семь лет, Генрих пожелал, чтобы древний обряд совершили полностью. Король опасался всего; ведь в противном случае враги могли оспаривать в будущем священные права Филиппа на престол, сославшись на какое-нибудь упущение.
Церемония получилась длительная и скучная, все ее участники страшно устали, но многие не без удовольствия наблюдали за поведением маленького Филиппа в этом своего рода театральном действе. Еще бы, зрителем подобных представлений приходилось быть не всякий день. Однако маленький Филипп держался превосходно и ни разу не дал повода усомниться в том, что он – достойный сын достойного короля.
* * *А потом Генрих потерпел поражение в войне с герцогом Вильгельмом Нормандским. Он вернулся домой печальным и тут же принялся готовиться к новой войне с человеком, вошедшим в Историю под именем Вильгельм Завоеватель. И вдруг, в самый разгар этих приготовлений, король Генрих I скончался. Это печальное событие произошло 4 августа 1060 года в замке Витри-о-Лож, недалеко от Орлеана.
Надо сказать, что король уже давно чувствовал недомогание, хотя ни у кого вокруг не было причин думать о близкой развязке. Не думал об этом и сам 52-летний король. Во всяком случае, он не счел нужным вызвать супругу из Парижа даже в тот день, когда не мог уже встать с постели.
Его похоронили в аббатстве Сен-Дени, находившемся много лет в личном владении королевской семьи.
* * *После смерти мужа Анна с сыновьями поселилась в Санлисе, небольшом замке в 40 километрах от Парижа.
Летописец писал, что Анна любила Санлис «как за чудесный вдыхаемый воздух, так и за приятные увеселения охоты, единственно от которой она получала удовольствие».
Здесь ею был основан и женский монастырь, и церковь Святого Венсента (на портике последней при реконструкции в XVII веке было воздвигнуто лепное изображение русской княжны в полный рост с моделью воздвигнутого ею храма в руке и надписью: «Анна Русская, королева Франции, воздвигла этот собор в 1060 году»).
Вскоре у вдовствующей королевы появились и другие заботы. Несмотря на скорбь по умершему супругу, Анна устраивала в Санлисе светские приемы, которые привлекали много народа. Вельможи из близлежащих замков частенько наведывались к ней на поклон и, как нам сообщает виконт де Кэ из Сент‑Эймура, «воздавали ей должное не только как королеве, но и как женщине».
Слова «воздавали должное» каждый волен понимать в меру своей собственной фантазии. Никаких четких фактов здесь нет и быть не может. Да, многие гости самозабвенно влюблялись в красавицу Анну, но ответных чувств они вряд ли добивались.
Согласно завещанию Генриха, Анна должна была стать опекуншей своего малолетнего сына Филиппа. Однако Анна – мать короля – осталась королевой и стала регентшей, но опекунство, по обычаю того времени, передала мужчинам, шурину покойного короля графу Бодуэну Фландрскому и Жерве де Беллему, архиепископу Реймсскому.
К счастью для юного короля и его матери, в первые годы регентства никаких волнений в стране не происходило: титул короля Франции действовал на людей, как некое магическое заклинание, и ни один вассал не посмел поднять руку на помазанного Богом мальчика.
Но едва успела Анна оплакать мужа и обдумать создавшееся положение, как все вокруг увидели, что Филипп – вовсе не ребенок, а твердо заявляющий о своих правах король, причем настолько твердо, что королева даже иногда спрашивала себя, неужели это тот самый младенец, что еще совсем недавно так громко плакал, когда она отнимала его от груди.
С юных лет Филипп отличался острым умом, недоверием к людям, презрением к их слабостям и неразборчивостью в средствах для достижения поставленных перед собою целей. Как и у Генриха I, у него было мало воинских способностей, но с самого начала своего правления юный король заставил слушаться себя, и в этом отношении ему помогала мать, так как трудно было избежать сетей ее очарования и не сделать того, чего она хотела.
* * *Одним из советников Филиппа был Рауль де Крепи, граф де Валуа. Этот человек обладал еще и другими многочисленными титулами – де Вексен, д’Амьен, де Витри, де Перонн и де Мондидье. Из этого следует, что он был одним из самых могущественных вельмож Франции, и, словно подтверждая это, он находил удовольствие, говоря, что ему не страшны ни королевские армии, ни духовники.
По существовавшей тогда традиции вдовствующую королеву вскоре выдали замуж, и взял ее в жены как раз этот самый человек. Он слыл одним из самых непокорных вассалов Генриха I, но тем не менее всегда оставался приближенным к его двору.
Выдали?
Вполне возможно.
Однако существуют и более романтические версии второго замужества Анны Ярославны. Утверждается, например, что граф де Валуа влюбился в Анну с первых дней ее появления во Франции и только после смерти короля осмелился открыть ей свои чувства.
По другой версии, Анна и Рауль начали встречаться еще при жизни Генриха.
В любом случае, Анна никак не могла не видеться с этим красивым и гордым графом на королевских советах или на пирах. Однако лишь после смерти мужа она предстала перед ним как свободная женщина.
А Рауль де Крепи умел ждать, и он дождался своего часа.
* * *История с их бракосочетанием, имевшим место в 1062 году, наделала много шума. Дело в том, что Рауль де Крепи, граф де Валуа уже был женат, причем во второй раз. Его первой женой была Адель, дочь графа де Бар-сюр-Об, и от этого брака у них родилось шесть детей, в том числе сыновья Готье, Аликс и Симон. Овдовев, граф в 1054 году вновь женился, на этот раз на некоей Алиеноре, никаких сведений о которой не сохранилось. Известно лишь, что эта самая Алиенора тут же пожаловалась Папе римскому Александру II на неблаговидное поведение своего мужа, и тот пообещал приказать Раулю расторгнуть брачный союз с Анной, объявив его недействительным.
По сути, развод графа де Валуа и его брак с Анной действительно были незаконными с точки зрения канонических установлений.
Тайное замужество Анны вызвало большой скандал в королевстве. Знатные вельможи негодовали, говоря, что юные принцы нуждаются в матери, что она их бросила без тени сожаления, устремившись за женатым человеком. Повсюду слышался ропот, и даже шептали, что графа Рауля следовало бы отлучить от церкви…
В течение некоторого времени двое влюбленных не знали о злых слухах, которые ходили о них по всему королевству. Они были безразличны к мнению других, их не интересовало, какую оценку при дворе могло вызвать их поведение.
Наконец, в дело вмешался Жерве де Беллем, архиепископ Реймсский. Встретив как-то графа в королевском дворце, он попытался уговорить его отпустить Анну и вернуть на супружеское ложе Алиенору, ссылаясь при этом на мнение Папы.
Однако Рауль с присущей ему дерзостью ответил:
– Наплевать мне на его мнение!
А потом он прибавил к этому и другие слова, которые ни один летописец не решился бы внести в свою хронику, настолько они были неуважительны.
Но что можно было поделать с этим отпетым безбожником!
Архиепископ покашлял в кулак и прекратил этот бесполезный и небезопасный разговор.
* * *В любом случае, обрушившаяся на голову Рауля де Крепи, графа де Валуа анафема ни в малейшей степени не помешала ему продолжать жить с Анной.