- У моего дога исключительно высокородный окрас, вы посмотрите, ну, посмотрите...
- Что ж, не спорю, хорошая собачка, а вот у моего ротвейлера в родословной одни чемпионы, вы посмотрите, какой прикус, да такой тещу за один хряп пополам перекусит...
Ну, вы и сами знаете, почему так дружны эти собачники, потому что желание воспитать (и создать) собаку ничто без возможности этим похвастаться.
Вот так и мы, пришли на Самиздат похвастаться своей рожденной в муках породой, а тут оказывается у всех она такая - дворовая, вот каждый и косит, как может, под племенную масть, в конкурсах разных участвует, чтобы мандат иметь, что лаять умеет по-печатному, и хвост и уши у него нормально подрублены.
Вот в чем в самом главном графоман похож даже на гениального писателя: тот и другой обязательно с приветом. Это нас с ними, великими, всегда и объединяло. В остальном, нет никакой между нами похожести, но и того достаточно, чтобы свое я до поджилок прочувствовать. У сетевого графомана даже больше сегодня возможностей, чем у Гоголя или какого-то там Пушкина, этим великим нужно было признание целой толпы, а нам и одного монитора уже достаточно. В общем, современный писательский бред, наделенный способностью свернуть весь мир до размера экрана компьютера, нашел наконец-то более устойчивую форму существования. Стало возможным одновременно чувствовать: 'ты есть - тебя нет', то есть, 'ты уже не ты, а что-то более значительное'. Если в пещерный, до компьютерный период, чтобы поехать крышей графоману нужно было приложить для того усилия и затратить значительное время, то теперь этот процесс ускорен новейшими процессорами: раз-два и уже поехали.
А, спрашивается, куда? Да поздно спрашивать, раз уже тронулись.
Ну, скажем, насколько безобидно это само творчество для большинства авторов - совершенно безобидно, потому что основная масса графоманов с абсолютно адекватной психикой, то есть, разумна, и потому бездарна. Уж здесь, у нас, можно прочитать массу сам с собой литературы, где авторы на длинные страницы переложили прекрасным русским языком сто раз повторенные до них мысли, образы и эмоции, а вот бога или черта в них нет. А то вдруг, изредка, встретишь с виду натуральный бред: слова на слова лезут, мысли в одну кучку не ложатся, русский язык исковеркан с кухарской жестокостью, а новизна в тексте есть. Это, значит, товарищ не справился, вылезло оно из него и всех должно бы было удивить своей новизной, но его опять не заметили, потому как форма в литературе, к сожалению, важнее ее содержания. В этом, наверно, и заключается главная беда способного человека: уложить то, что никто никогда не видел, в форму всем привычную, чтобы быть понятым и услышанным, и при этом остаться самим собой. Да что я вам все так непонятно рассказываю, сейчас проще скажу: вы большую кошку в маленькую сетку пробовали запихивать, если не пробовали, то и не надо, на то талант нужен.
Если бы нам разрешили писать, как мы думаем, то сплошь и рядом рождались бы произведения не разбитые на отдельные эмоции, кои легче было бы переваривать, а все это было в натуральном виде. Я тут прочитал у одного автора, что он делал в туалете и, казалось, чем бы он мог нас удивить, если мы все это давно делаем, а он вдруг написал следующее откровение, что 'с философской точки зрения ходить по маленькому ничем не отличается от хождения по большому, то почему тогда мы не делаем это все сразу'. К сожалению, в этом отрывке гораздо больше смысла, чем в бесчисленных литературных спорах, которые мы ведем на форумах и статьях СИ. Автор-безобразник прямо ставит самый насущный философский вопрос на уровень обывательского понимания: если так удобнее, то почему не делаем - не можем, не хотим или просто растягиваем удовольствие.
Чувствуете, что тот бред, какой я сейчас несу, обозревая одну чужую строчку, гораздо быстрее можно назвать бредом, чем то, о чем нам поведал сам автор туалетной философии.
Ну, разумеется, все остальные, якобы пишут лучше, и находят более высокие на то образы, что доказывают строки другого СИ-шного автора: '...софистические приемы в доскональном понимании увиденного мира, ничто против умозаключения большинства'. Если первый безобразный туалетный отрывок я попытался возвысить до культурного понимания, то в этом случае сделаю наоборот, понижу. Что мы здесь можем понять? Да все что угодно, то есть, одним мановением клавиатуры автор показал нам то же самое, что и первый автор: он может так писать, а мы так почему-то не пишем - не можем, не хотим или растягиваем удовольствие.
Уж, какой из этих двух авторов наложил кучу больше, мы не станем разбираться, главное, что они оба старались, но один это сделал талантливо, а второй бездарно. Впрочем, нюхать, конечно, дальше не будем, пусть себе там лежат и пахнут уже отработанной иллюстрацией, что в нашем мире быть понятным гораздо важнее, чем быть умным.
КЛАССИФИКАЦИИ ГРАФОМАНОВ ПО ЭМОЦИЯМ
(дополнение к предыдущей классификации)
Если позволите, я дальше перейду на 'распальцовку' графоманов по их близости к творческому успеху. Если поверить дедушке Юнгу, ну, в его темную теорию 'о сознательном и бессознательном', то жизнь становится вдвойне невыносимой. Уж если кто вдруг не читал этого Юнга, то вы ничего и не потеряли, я сейчас вам на трех пальцах это изложу. У него там, в книжке, толково расписано, что кроме обычного сознания в глубине нас живет еще скрытое подсознание, которое лезет из нас, где только может и, между прочим, именно оно отвечает за наше творческое начало. В принципе, очень подходящее объяснение, если что из нас литературное, когда и вылезло, то мы за то и не отвечаем, потому, как само. Все дело, разумеется, что именно полезло, если человек - так себе, мелкий человечишко, то и вылезет такое же, словно под чужую 'фанеру' было написано.
Уж как же нам жить дальше, сознавая, что все, мол, внутри вас, уже есть: главное - тащи, и вытащишь. Если ему, Юнгу, поверить, то надо непременно тащить, но столько людей тянут-потянут, а вытянуть не могут. Видимо, это второе 'подсознание' нужно вначале хорошенько раздразнить: горем, водкой, радостью настоящей, которую в магазине не купишь. А если все равно не лезет, значит, пусто там - наврал Юнг.
А если поверить не Юнгу, а участковому психиатру, то последний вам быстро подскажет: если в вас завелся 'второй человек', то лечится надо немедленно, долго, соблюдать режим и не есть чего-нибудь, что особенно хочется.
Что есть настоящий графоман, натуральный, так сказать, с литературными возможностями? Псих - не псих, лечат - не лечат, в общем - из тех, кого еще и почитать в прозе, али в стихах полистать уже можно, но лучше не читать, потому что не фонтан, а так себе - кран забыли закрыть. А как же его на мониторе различить, чтобы не обидеть болезного - ну, основные признаки я скажу, не скрою. Словоохотлив в общении, старается выглядеть скромным, уставшим от жизни, очень натурально подделывает радость за чужие успехи, в ответ на критику его собственных произведений - всегда кидается защищаться, и может выйти из себя настолько, что и без остальных признаков станет ясно, что графоман.
Есть еще один заметный подвид настоящего графомана - это, назовем его графоман-грамотей. Это несчастный раб пунктуации и всего остального правописания, что-то среднее между отставной учительницей в Интернете и энтомологом по учету чужих блох-ошибок. Этот вид чрезвычайно опасен, и как только он появляется у вас на горизонте, то гоните его вместе со словарем, потому как эта бесплатная учительница настолько вам отравит существование, что снова будет по ночам школа сниться с этой занудой Марь Ивановной.
Что есть фальшивый графоман, суррогатный, то есть, со знанием русского языка в пределах средней школы или совкового вуза? Ну, конечно, культурный человек, часто с обхождением, мыслями разными, скучен, заумен, знает несколько таких слов, что и в словаре еще не успели напечатать. Уж, такого, поверьте, читать нельзя - вырвет даже тем, что вы и не ели. А вот поговорить с таким на форуме одно удовольствие, за час такой умностью можно пропитаться, что даже не знаешь потом, что в голову насовсем брать, а что пусть на форуме дальше валяется, раз не донести. Вот основные признаки на мониторе суррогатного графомана. Малое число опубликованных произведений, доброжелательность в общении, если он вдруг и срывается на оскорбления, то тут же гаснет, и извинительно поддакивает собеседнику. С таким можно и в реале встретиться, без опасения, что он вам весь день будет рассказывать о своих литературных муках и вслух читать самого себя.
Что есть не графоман вообще, то есть пишет потихоньку, словно птичка беззаботная, а в общую стаю о литературе поговорить не подлетает? Это просто душа человек и не важно, какого он размера. Он просто: зашел, увидел и наследил тем же, что увидел, потому и ушел. Чаще навсегда. Основные признаки такого не графомана на мониторе: легко соглашается на встречу и общение в реальном мире, в случае не совпадения полов, всегда готов на спаривание или создание семьи, в случае совпадения полов - хороший товарищ и незаменимый собутыльник.
Что есть не графоман вообще, то есть пишет потихоньку, словно птичка беззаботная, а в общую стаю о литературе поговорить не подлетает? Это просто душа человек и не важно, какого он размера. Он просто: зашел, увидел и наследил тем же, что увидел, потому и ушел. Чаще навсегда. Основные признаки такого не графомана на мониторе: легко соглашается на встречу и общение в реальном мире, в случае не совпадения полов, всегда готов на спаривание или создание семьи, в случае совпадения полов - хороший товарищ и незаменимый собутыльник.
МАТЕРИАЛЬНАЯ СТОРОНА ГРАФОМАНСТВА
(последняя глава для книги 'Учебник по графомании')
Уж только подойдя к завершающей главе 'Учебника по графомании' я наконец-то понял, что в первую очередь я написал этот учебник для самого себя, а уже потом - как пособие для умных и практичных людей, для которых графомания еще не стала хроническим заболеванием.
Ну, я не стану здесь трясти эрудицией, перечисляя и иллюстрируя, что за последнюю тысячу лет писательский труд сделал богатыми не больше десяти человек, и еще пара сотен известных людей написали по одной книге о себе, и заработали на этом приличные деньги. Впрочем, в писательской среде есть еще один доходный, детективный, жанр, но и там, в основном, капиталы приобретают издатели и лишь слегка подкармливают авторов. Эти же детективные писатели с их уникальным воображением зарабатывали бы в журналистике в десятки раз больше, например, с этими же способностями выписывая для бульварных изданий мифических вампиров, монстров, маньяков и прочую ересь.
У Джека Лондона есть даже повесть 'Мартин Иден', в которой он лучше всех воплотил мечты начинающих графоманов - этаким чудом разбогатеть, ну, правда, сам автор этого романтического произведения таких баснословных денег за свои труды так и не дождался.
Я полагаю, что если первая побудительная мечта всех графоманов - это желание воплотить на бумаге свои несбывшиеся в жизни мечты, и тем самым привлечь к себе хоть какое-то внимание, то вторая причина графомании - это лотерейная мечта решить писательским трудом свои материальные проблемы. А все потому, что вокруг писательства, как, видимо, около каждого публичного ремесла, существует множество красивых мифов о богатстве. Это не так и никогда не будет так, даже при качественно новом сетевом творчестве.
Ну, я не предлагаю каждому графоману тут же потихоньку зарезать свою розовую мечту о будущем успехе, нет, я считаю, что за этой овечкой (рука не поднялась написать 'золотым тельцом') каждый бегает, пока не устанет. Я просто хочу помочь самому себе и похожим на меня по духу читателям избавиться от иллюзий и заняться вместо этой писательской ерунды чем-то более реальным.
Что вас ждет, если вы вовремя не угомонитесь: признание соседей по лестничной площадке, неадекватное отношение близких людей и пара книжечек на полочке, где ваша фамилия на обложке была куплена на выкроенные из семейного бюджета деньги.
Ну, попытайтесь сделать себе смешно, чтобы потом не было обидно. Уже существует целая издательская индустрия, которая пропагандирует в графоманской среде издания за свои средства и выбивает из тысячи графоманов последние деньги на издания их же собственных книг. А вы думаете, что эта купленная книжка даст вам какое-то уважение в глазах других графоманов, тоже купивших себе книги? Не-а, не дождетесь - это уже давно стало постыдным занятием.
Есть еще один вариант бумажного самиздата, когда вашу книгу печатают бесплатно, иногда даже при этом предлагают грошовый гонорар, но умный человек получил бы такую же сумму гораздо меньшими затратами труда.
Но здравый смысл затмевает иллюзия, что большие гонорары еще впереди, а тщеславие тут же успокаивает, что мы, мол, пишем исключительно для души. В последнее я бы даже хотел поверить, но, почитав ваши обсуждения творческих конкурсов, окончательно убедился, что для души так друг другу глотки грызть необязательно. Не-а, лукавите, что это для души, а точнее даже не лукавите, а просто врете. В ваших нетворческих спорах между собой обнажается столько жажды стать великими писателями, что вы даже уже заранее поголовно верите в это, и потому ведете себя как классики, а пишите при этом, как школьники.
Я прочитал массу графоманского чтива и нахожу, что среди вас очень много людей, настолько хорошо владеющих словом, что вы могли бы давно стать известными общественными деятелями, руководителями, журналистами, маклерами, психологами и тружениками прочих разговорных профессий. Но этого всего замечательного с вами не случилось, потому что вас вдруг одолела гордыня стать писателями, а может быть вас давно целенаправленно 'разводят на деньги' практичные люди, в карман которых вы, в конце концов, и принесете ваши гроши, чтобы хоть так стать похожими на писателей.
Ну, давайте с вами еще посчитаем деньги, и чтобы никого не обижать - на моем примере. Моя 'Книга сексуальных откровений' долго лидировала по читаемости на двух основных литературных сайтах, за эти годы я получил сотни предложений издать ее за мои деньги и всего десяток - за счет издательства. Ну, а теперь посмеемся над предложенными мне гонорарами: от 200 до 3000 долларов, но чем больше была предложенная сумма, тем быстрее потом пропадал потенциальный издатель.
А теперь рассмотрим эту же книгу, как продукт журналистики. Она составлена из еженедельных эротических заметок, которые я за 25 долларов писал больше десяти лет в областном еженедельнике 'Курьер'. Умножаем и получаем, что на тексте 'Книги' я как журналист получил не меньше 13 тысячи долларов, еще 5-6 тысяч зеленых я получил за переиздание в других СМИ. Итого - за тот же текс журналистика дала 18-19 тысяч долларов за десять лет, учитывая, что сочинял эти присказки я не больше 30-40 минут в неделю.
Еще пример, фантастический жанр. Моя коротенькая повесть 'Предсказатель' - первая, написанная мной быстро, но бесплатно. За все остальные фантастические произведения я получал с газет стандартную плату по 10 центов за строку в 25 символов с пробелами. Это было вполне прибыльно, так как уровень в рассказах я держал даже при очень быстром написании. В среднем, я получал за повестушку в 5-15 частей с продолжением 80-1000 долларов гонорара.
За 'Предсказателя', испорченного для бумажной публикации сетевым изданием, я бы получил с газеты за 167 тысяч символов - 668 долларов, причем, быстро, уже в конце месяца. За приложения к этому 'Предсказателю' я, сознаюсь, все-таки деньги взял, там слегка политизированные статьи, ну, например, с лондонского BBC. В общем, откусал фунтовскую копейку.
Я уже не говорю, что даже журналист провинциальной газеты получает от своего текста намного большее вознаграждение, чем может рассчитывать даже крепкий графоман. Опять с примерами, статья в областной газете (с учетом оклада и гонорара) на 10-12 килобайт текста нашего сайта оплачивается в 300-750 рублей, в Москве за такой же текст - 50-200 долларов, я не привожу здесь примеры высокооплачиваемых журналистов, чтобы сберечь нашу с вами слюну.
Этаким же неплохим образом зарабатывают на жизнь и другие работники разговорного жанра: в общественной, административной работе и бизнесе грамотно составленная служебная записка, речь, деловой проект, стоит уже гораздо выше продуктов журналистики. С вашими способностями к нанизыванию слов устроиться в реальной жизни - раз плюнуть, но плюнуть все-таки надо, а не ждать, когда в вас якобы проклюнется новый Достоевский.
В заключении одна оптимистическая и одна пессимистическая нотка.
ОПТИМИСТИЧЕСКАЯ:
А если все-таки попробовать действительно отнестись к графомании, как к безобидному хобби, без наполеоновских планов на будущее, или заниматься легким творчеством, как поводом познакомится с умными людьми. Ну, почему бы и нет, вокруг столько прекрасных, грамотных, интересных, одиноких, способных к возвышенным чувствам людей.
ПЕССИМИСТИЧЕСКАЯ:
Странно, но чтобы не стать писателем, оказывается, нужно приложить гораздо больше сил, чем для того, чтобы им стать.
Уж, конечно, я не надеюсь, что этот 'Учебник по графомании' станет пособием для большинства авторов, потому что они пока защищены от него иллюзиями своей писательской значимости, но как только эти несбыточные мечты у графомана улетучиваются, он и без моего учебника уже знает, что делать.
Я же уже понимаю вас, я ведь тоже графоман, с одной лишь разницей, что эту болезнь я не переживаю, а симулирую.
Алексей ВИНОГРАДОВ.
2001-2005 гг.