Далее, по логике, следует: Никита Михалков в своей картине сумел показать Промысел Божий в Великой Отечественной войне, а «тупой», не будем говорить кто, не догадался.
Кстати, это скрытое неприятие Православия чувствуется и у «мэтра» нашей кинокритики В. Кичина:
«В «Предстоянии» вдруг вышли на первый план мотивы всепобеждающего православия, попутно всем остальным конфессиям, а также неверующим было отказано в спасении – спасаются лишь те, кто с православной молитвой на устах. Этой сегрегации и скрытого расизма общество категорически не приняло, что делает ему честь. Картина провалилась с беспрецедентным треском.
Поняв это, автор сделал вид, что ничего такого не было, – православные мотивы в «Цитадели» исчезли так же внезапно, как появились в «Предстоянии». Он теперь сделал вид, что с самого начала задумывалась сказка о том, как жили-были Котов с Марусею, как разлучили их с дочкою Надею и как искали они друг друга в войне лютой и помогали им на этом пути ратном родимые комарики и паучки».[55]
Г-н Кичин только делает вид, что не понял, того, что «православные мотивы» никуда «не исчезли» в «Цитадели», а зазвучали, наоборот, с новой, еще большей силой. Его пошлые смешки по поводу «комариков и паучков» лишь выдают раздражение человека, которому показывают что-то такое, что его душе глубоко чуждо.
Причем, в отличие от простого зрителя, он понимает скрытую суть этих образов, что говорится, с «полуслова». Но по-прежнему делает вид, что ничего не понимает, продолжая утверждать какую-то полную нелепицу:
«В заложенной в этом кино идее раба, который прикидывается господином, но при этом всякий нормальный человек видит то же, что этот раб, только очень амбициозный. Флюгер, способный на что угодно, в зависимости от ветров времени и ласковых дуновений начальства. Именно поэтому Сталин в фильме хоть и кровопийца, и хочется тайком макнуть его мордой в торт, но есть в его кровопийстве исторический смысл. И Котов послушно ведет на закланье своих ни в чем не повинных соотечественников. Правда, как сказочный Дудочник, вдохновляет их личным примером».
То есть жертвенный подвиг Котова, самое главное событие в его жизни, именно тот момент, когда он впервые не подчиняется Системе, критик Кичин пытается представить как продолжение службы дьяволу. Нелепость этого вывода очевидна: Котов не может изменить ситуацию, не может изменить приказ Сталина, но он может погибнуть вместе с теми, кого вручил ему Бог.
Кичин этого не понимает? Нет, он все понимает, но ему важно, чтобы это не понял зритель. Поэтому заключительные строки рецензии г-на Кичина вообще не поддаются здравому смыслу:
«О «Цитадели», как и о «Предстоянии», я думаю, будут писать много и резко – много больше, чем фильм заслуживает по своим художественным качествам. Но не из желания «травить» когда-то действительно очень талантливого художника, на что он так часто сетует, не из-за «ненависти» к нему лично, невесть откуда взявшейся. А только потому, что в массах возникает инстинктивное сопротивление идеологии феодализма, которую фильм и его автор упорно пытаются навязать России и которая, будь она воплощена в жизнь, неизбежно грозит ей крахом».
При чем здесь «идеология феодализма» (кстати, что это такое, критик вряд ли сможет объяснить)? Каким образом «Утомленные солнцем-2» навязывают народу эту «идеологию»? Внешнее безумие этих речей, впрочем, совсем не безумное. Под «идеологией феодализма», безусловно, имеется в виду Православие и русский консерватизм. А это смертельно опасно для либералов, чьи взгляды, безусловно, разделяет В. Кичин. Скрыть этого он не может, идеологическая ненависть к русской традиции, к русской монархической государственности прорывается, несмотря ни на что:
«Несколько дней из жизни И. И. Обломова» хранили все эти уже фирменные режиссерские приемы и качества. Но стали более рельефными и идеологичными метафоры, их стало больше. Уже на вступительных титрах возникал образ страны, спящей в непроходимой трясине: шпили и дворцы Петербурга произрастали из болота и дикости. Тоскливое биение мухи об оконное стекло выражало состояние всей России, погруженной в вечный нескончаемый сон».
Видно, что Кичину такая выдуманная Россия, которую якобы показал в своем фильме Н. Михалков, очень нравится. Но уже в «Обломове» г-н Кичин замечает то, что ему так ненавистно в «Предстоянии» и «Цитадели»:
«Такая Россия требует особого управления: ей нужен отец родной, заботливое всевидящее око государево, она будет благодарна за милости, дарованные сверху, она терпеливо их ждет, и если умело управлять ею – способна свернуть гору. А потом снова уснуть до первой побудки.
Это был первый случай, когда режиссер пока ненавязчиво, пока средствами высокого и тонкого искусства, но уже обозначил будущие идейные споры. Эту картину можно было интерпретировать. Но если для меня думать о такой России было больно, это ее состояние было гибельно и требовало каких-то фундаментальных перемен, то режиссер находил в таком ее состоянии ее прославленную «особость».
Вот эта «особость», так хорошо понимаемая и прочувственная Михалковым, вызывает острое неприятие Кичина, и он вновь начинает обвинять Михалкова в том, что он любит Россию «любовью дворянина-барина к своим крепостным. В ней чувствовалась гордость Ноздрева: а моя Палашка петь умеет – заслушаешься, а плотник Семен – он золотые руки!» Несомненно, что подобные перлы есть часть кампании против Н. Михалкова.
До какого уровня скатывалась эта пропаганда, можно видеть по рецензии на фильм:[56]
«Каждая сцена в фильме – это бесконечное замедление времени, каждой детали режиссер выделил свои десять минут. К примеру, хороший акцент был сделан на яблоке, казалось, это будет длиться вечно, а нет, яблоко сорвали. Этим режиссер как бы хочет сказать, что фрукты очень полезны для здоровья и не забывайте их кушать, особенно если вы немец и забрели в русскую деревню.
Михалков также не прошел мимо юмора. Картина просто напичкана им, а также идиотизмом персонажей, которые были на редкость тупы, что вызывало улыбку. Отдельного внимания заслуживает сцена попытки опорожнения немецкого летчика, она как бы говорит, что из себя представляет фильм Михалкова, отражает его суть и все краски. К сожалению, злые русские не дали немцу спокойно посрать, что привело к трагичным последствиям. Но это дало хороший плацдарм для дальнейшей юморины.
Сцена с миной воистину восхитительна, там же засланец от РПЦ на последнем издыхании пытался навязать свою веру глупой 30-летней девочке, она, конечно, повелась и приняла христианство. А поскольку у христиан принято верить во все, что угодно, то девочка уверовала в мину. Поцеловав ее и попрощавшись, она высадилась на берег, после чего мина взорвала проплывающий рядом корабль».[57]
Мы вполне допускаем, что автор этой «рецензии» такой же тупо-примитивный, как и его текст. Но заказчики этой «рецензии» совсем не глупые люди. Они очень хорошо поняли «про что кино», поняли, насколько оно для них опасно, и именно поэтому заказали такую рецензию у такого автора.
К кампании по дискредитации «Утомленных солнцем-2», которая развернулась в иностранной прессе по очень схожему сценарию, присоединились левая и крайне левая российская пресса и СМИ. Статья «буржуазной» «Монд» была помещена на сайте КПРФ в рубрике «Защитим русскую культуру».[58] Вообще эта забота КПРФ о русской культуре не может не умилять, ведь, согласно уставу этой организации, «КПРФ ведет свою родословную от РСДРП – РСДРП(б) – РКП(б) – ВКП(б) – КПСС – КП РСФСР».[59] То есть сегодняшние коммунисты четко и недвусмысленно заявляют, что они являются духовными наследниками организаторов геноцида русского народа, гонителей Православия и уничтожителей русской культуры: Ленина, Троцкого, Дзержинского, Свердлова, Бухарина, Сталина, Лациса, Крыленко, Бела Куна, Френкеля, Ярославского, Ягоды, Ежова.
Видимо, поэтому сайт коммунистической партии изобилует хулой в отношении Н. Михалкова. Вот лишь некоторые заголовки статей с сайта коммунистов:
«Утомленные солнцем-2» как свидетельство о смерти художника»,[60] «Творческий закат режиссера Н. Михалкова – закономерен»[61] и даже что-то вообще запредельное в плане тупости и подлости: «Новые приключения алмазного фирмача Никиты Михалкова».[62]
Коммунистические подголоски на местах не отставали от своих центральных начальников:
«Боевой орган коммунистов Сахалина гневно бичует прихлебателей капитала, кинорежиссера Никиту Михалкова, выпустившего злобную антисоветскую стряпню» и так далее в таком же духе.[63] После этих перлов особенно поражает умильно-постная физиономия «товарища» Г. Зюганова со свечкой в храме.
Ненависть к Н. Михалкову со стороны компартии понятна. Еще в 1993 году в своем фильме «Анна от 6 до 18» он поставил совершенно точный диагноз гибели советской квазиимперии:
«В этой империи было все, – говорит режиссер, – был «император», волонтеры, гвардейцы, гладиаторы, шуты, стражники, торговцы, художники и просто граждане, было все – кроме Бога. Вернее было множество разных живых божков, но не было Настоящего – Бога в себе».
Свидетельство о Живом Боге – вот чего не могут простить Михалкову ни коммунисты, ни либералы, ни «болотники» самого разного пошиба. Один из них, бывший «самый глубокий аналитик» лидера «Другой России» Г. Каспарова, покойный Д. Фурман, писал:
«В условиях загнивающих авторитарных режимов людей охватывают тоска, отчаяние и отвращение. В яркой форме это чувства «критически мыслящего меньшинства». Они прячутся за конформизмом и цинизмом и разъедают режим изнутри. Так было при позднем царском режиме. Так было при поздней советской власти. И схожие чувства стали формироваться при путинской «стабилизации».
В следующей избирательной кампании уже заматеревшему байкалинвестгруппенфюреру была всажена еще одна лошадиная доза миф-инъекции «Заступник народный, бескорыстный и бескомпромиссный борец с олигархами». Подключились и слетевшиеся как мухи на елей мастера культуры соответствующего разлива – михалковы и бондарчуки-младшие».[64]
Заметим в который раз четко обозначены образы врагов: «царский режим», «поздний» Советский Союз («поздний», чтобы читатель ни в коем случае не подумал, что автор покушается на «комиссаров в пыльных шлемах») и, наконец, «путинский» режим. Ненависть к Н. С. Михалкову идет вновь в связи с этими образами врагов, а вовсе не в связи с художественной оценкой его произведений.
Хочется напомнить читателю, что Г. Каспаров, так же как и Д. Быков, был активным участником «Болотной площади».
Наряду с КПРФ и каспаровцами в травле фильма принимала активное участие группировка Эдуарда Лимонова. Сайт «Нацбол. ру» (закрытый по решению суда как экстремистский в 2012 году) писал (сохранена лексика автора заметки):
«Нуждается ли наша страна в таком кино про войну? При нынешнем руководстве – безусловно, именно в таком и нуждается. Министерство Правды прилагает чудовищные усилия и тратит гигантские деньги на поливание нашей истории дерьмом. Могут ли наши режиссеры снимать хорошее кино? Давно уже очевидно, что не могут. До недавнего времени разве что Никита Михалков в нашем кино вздымался как утес среди моря вяло плещущегося говна. И вот – финал. Если нам нужны хорошие фильмы про войну, надо приглашать режиссеров из-за границы. Например, позвать того же Пола Верхувена. Снимать умеет, берет недорого».
И опять мы видим, что главной целью критики фильма Михалкова является не сам фильм, а возможность дискредитации существующей власти. Она обвиняется в сознательной лжи в отношении русской истории. Несколько раз повторяющееся в тексте слова «власть (руководство), Михалков, дерьмо» призваны закрепить в сознании читателя формирование вполне определенного вывода.
Кроме того, людям навязывается мысль, что в России не умеют снимать кино и лучше бы этим занимались иностранцы. Нечего и говорить, что такая идея, при ее реализации, может быть выгодна исключительно недругам нашей страны. То, что в данном случае речь идет вовсе не о шутке, свидетельствует следующая фраза:
«Приглашаем же мы тренеров для футболистов? Так и тут: надо позвать сценаристов, надо позвать режиссеров. Даже актеров можно позвать, западные актеры играют в среднем значительно лучше наших. Поставить задачу, и получится нормальное кино, ибо режиссеры с Запада обучены делать то, что у них просят сделать».
Таким образом, вывод один: западные режиссеры и западные актеры лучше наших режиссеров и актеров, точно так же, как западные тренеры и футболисты лучше наших. После этого вполне логично может выглядеть вывод о неспособности нашего руководства к управлению страной и, как следствие этого, необходимость приглашения «кризисного управляющего» из-за рубежа.
Неудивительно, что внутрироссийская кампания против Михалкова сразу получила поддержку на Западе. 12 мая 2010 года «Liberation» писала:
«Михалков, этот аппаратчик, который является также одним из наиболее могущественных производителей России, ненавидим большей частью российской кинематографической интеллигенции. Эта интеллигенция выпустила петицию против Михалкова, по форме крик души, под названием «Нам не нравится». Петицию подписало 90 человек (среди них кинематографисты Алексей Герман, Александр Сокуров, Юрий Норштейн, Эльдар Рязанов, критик Андрей Плахов. Подписанты обвиняют Михалкова в отсутствии демократических процедур в Союзе кинематографистов)».[65]
27 апреля 2010 г. немецкая газета «Die Welt» в статье «Так путинский царь кино расправляется со своими противниками»:
«Никита Михалков – самый влиятельный человек российского кино и с 1998 года – руководитель Союза кинематографистов. Многочисленные выдающиеся деятели кино решили выступить против него и собрались, чтобы оказать сопротивление, хотя их шансы ничтожно малы. Михалков – закадычный друг Путина и обходиться щепетильно со своими противниками не собирается».[66]
Последнюю фразу следует читать, исходя из принципа: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто – ты». Читатели статьи должны уяснить, что В. В. Путин готов к расправам над своими политическими противниками.
На Западе упорно создавался образ Н. С. Михалкова как «тоталитарного» руководителя Союза кинематографистов, создателя «сталинистского» фильма о войне, «реакционного черносотенца» и «закадычного друга» В. В. Путина.
В той же статье «Die Welt» пишет:
«Клан Михалкова соблюдает мифическую последовательность в русской структуре власти. Он уже 500 лет служит главному лицу страны. Константин Михалков в начале XVII века был камергером при царе Михаиле, первом из Романовых.
Отец Никиты, скончавшийся прошлой осенью на 97-м году жизни Сергей Михалков, создал, наряду с детскими рассказами и одами рабочему классу, трижды текст национального гимна. Первоначальная версия со строками «Нас вырастил Сталин – на верность народу» была переработана им после смерти вождя, а в 2001 году приспособлена к потребностям новой России».[67]
Итак, согласно «Die Welt», Н. С. Михалков – монархист, сталинист и путинец в одном лице. То есть читателя подводят к мысли о том, что Россия возвращается к своему «страшному» прошлому, и «беспринципный» Михалков является верным слугой «реакционных» сил, находящихся у власти.
Разумеется, Западу наплевать на «демократические» процедуры в российском Союзе кинематографистов. Западу нужна дискредитация российской власти: вчерашней и сегодняшней, а еще точнее – дискредитация сегодняшней власти через дискредитацию власти прошлой. Михалков подвергается шельмованию именно за его взгляды на Российское государство и нашу историю.
Фильмы Михалкова вызывают на Западе острую неприязнь не из-за их художественного содержания, а именно из-за того, что они, по мнению западных аналитиков, поднимают престиж России, Российского государства, Православия. Причем не только в России, но и за ее пределами, что является, по мнению западных экспертов, уже идеологическим вызовом.
Характерно и утверждение той же «Le Monde», что фильм «Утомленные солнцем-2» является «гимном сталинизму». При очевидной нелепости формулировки «гимн сталинизму» (фильм можно скорее назвать антисталинским), оговорка французской газеты не является случайной. Здесь под «сталинизмом» имеется в виду любая попытка посмотреть на русскую историю и на историю Великой Отечественной войны с положительной стороны. Упоминание в отношении Михалкова, «закадычного друга Путина», понятия «сталинизма», которое на Западе широко используется как жупел, лишний раз свидетельствует о целенаправленной пропаганде против В. В. Путина и его политики.
Е. Ямпольская в «Известиях» пишет по этому поводу:
«Западная пресса обнаружила в «Предстоянии» просталинские мотивы. Сталин за всю картину появляется дважды: один раз – в сновидении Котова, второй – в разговоре с Арсентьевым. Для «про» либо «анти» катастрофически не хватает материала. Верховный главнокомандующий присутствует на экране, потому что существовал в жизни – не более того».[68]
С 2010 года прошло уже почти 4 года. Ситуация в стране и мире сильно поменялась. Попытки либеральной пятой колонны, руководство которой в основном состояло из хулителей Н. Михалкова, в очередной раз свалить страну в пропасть гражданской смуты потерпели неудачу. «Болото», выплюнув из своей среды зловонную жижу, чавкая, рассосалось. Потрясающе, но именно «Болото» и богохульная выходка трех извращенок в храме Христа Спасителя во многом отрезвили людей, заставили их сплотиться вокруг тех ценностей, которые всегда провозглашала Православная церковь и которые всегда пытался отстаивать в своих фильмах Никита Михалков. По признанию самого режиссера, он надеется, «что только и делает, что старается снимать православное кино». Народ интуитивно, на генном, подсознательном уровне почувствовал, что ему это кино нужно.