— Ага. Значит, доверительной беседы у нас не получилось… Ладно, давай пройдемся.
Саша вышел из машины и выволок сопротивлявшегося парня, я зажмурилась и крепче прижала к себе спящего Максима. Вернулся Саша минут через десять. Один.
— Вы убили его? — прошептала я. — Как того, другого?
— На что он теперь нужен? — заводя машину, ответил Саша. — Оставь я его в живых, проблем не миновать. А они мне ни к чему.
— Ужас какой… Не знаю, кого мне бояться больше. Может быть, вас?
— Я тоже не знаю.
Вскоре мы въехали в город. В спальном районе Саша остановил машину возле облезлой пятиэтажки.
— Мальчика надо отвезти в больницу. И позвонить родителям, — сказала я.
— Ты можешь так и сделать. Но я бы на твоем месте не спешил. Разумнее для начала понять, что происходит. Тот мужик непременно еще позвонит. Ну так что, отвезти вас в больницу?
— Хорошо, — неуверенно ответила я, — дождемся звонка.
Саша приткнул машину на стоянке, взял Максима на руки и пошел к подъезду. Я бежала следом. Квартира была однокомнатной и выглядела какой-то нежилой.
— Вы ее снимаете? — спросила я, оглядываясь.
— Какое тебе дело? В холодильнике полно продуктов, приготовь что-нибудь. Напои пацана сладким чаем и уложи спать.
Мне было не до еды, но Максима чаем я напоила и устроила на диване. Он тут же уснул. Состояние ребенка меня беспокоило, и я устроилась рядом с ним на полу. Саша, сидя в кресле, читал газету, положив на стол по соседству телефон.
— Можно включить телевизор? — спросила я. — Посмотрю новости.
— Валяй.
Я убавила звук до минимума, чтобы не потревожить Максима. Ничего о похищении в новостях не сказали. Зато я увидела мужа Ольги. Он привез в детский дом подарки к Новому году.
— Если не трудно, переключи канал, — буркнул Саша. — Сил нет видеть эту рожу.
— Кто он? — спросила я, кивнув на экран.
— Ты же слышала: выдающийся бизнесмен. На самом деле обыкновенная сволочь. Впрочем, я не лучше.
Телевизор я выключила.
— Ложись спать, — сказал Саша, — он может перезвонить утром.
И тут мобильный ожил. Саша не спеша взял телефон и удовлетворенно кивнул.
— Очень рад твоему звонку, — сказал он в трубку насмешливо.
Я перебралась ближе к нему, чтобы слышать, что скажет мужчина.
— Кто ты? — спросил тот.
— Какая разница? Пацан и девчонка у меня. Давай поговорим.
— Чего ты хочешь?
— Денег, естественно.
— Ясно. — Мужчина замолчал, Саша терпеливо ждал.
— Парни живы? — вновь услышала я.
— Нет.
— Я заплачу миллион.
— Долларов?
— Ты что, спятил? Миллион рублей, если убьешь ребенка и эту девку. Хорошие деньги. Ну так что?
— Годится. Только деньги вперед.
— По-твоему, я идиот?
— А я кто, по-твоему?
— Хорошо. Половину вперед, потом остальное. Идет?
— Согласен. — Саша поднялся из кресла и направился в прихожую, произнеся на ходу: — Давай поговорим о том, как ты передашь мне деньги.
Я сидела похолодев, не зная, что предпринять. Открыть окно и позвать на помощь? Или попытаться добраться до телефона и позвонить в милицию? Мой мобильный в сумке, а сумка в прихожей. Домашнего телефона в квартире нет.
Саша вернулся в комнату, а я все сидела на полу, не в силах пошевелиться.
— Что это ты так побледнела? — усмехнулся Саша.
— Вы нас убьете?
— С какой стати? Деньги мне не нужны.
— Слушайте, кто вы? — не выдержала я, хоть и знала, что он не ответит.
— Ты уже спрашивала, — только и буркнул Саша. — Завтра в двенадцать ноль-ноль он оставит деньги в ячейке камеры хранения на вокзале. Сам вряд ли приедет, но кто-то их принести должен. Мне придется отправиться туда рано утром. Так что давай спать.
— Откуда мне знать, что вы говорите правду? Откуда мне знать, что вы не убьете нас?
— Входная дверь легко открывается с этой стороны. Ты можешь уйти сейчас или утром. Мне все равно. Ты поняла? Пацана хотят убить, — вздохнул он, точно злился на мое скудоумие. — Предположим, вернешь его родителям прямо сейчас. Но тогда выяснить, что за тип звонил, будет затруднительно, а мальчишку, вполне возможно, убьют через месяц или два.
— Я не знаю, как следует поступить, — честно призналась я.
— Если не знаешь, то просто делай то, что тебе говорят. Сейчас ложись спать, а завтра постарайся не наделать глупостей до моего возвращения.
Утром меня разбудил Максим. Он тихо плакал, лежа рядом со мной на диване. Я стала его утешать, обещала, что вскоре он поедет домой. Он вспомнил про собаку, и мне было очень стыдно в очередной раз врать ребенку. Если бы я все могла вернуть назад… я бы никогда… Неужели я всерьез думала, что смогла бы держать его взаперти неделю? Дважды я брала в руки телефон, намереваясь звонить Сикорскому, и только слова Саши, сказанные вчера, меня остановили. Я ненавидела себя и презирала. А еще я очень боялась. Боялась допустить очередную ошибку, боялась Сашу и боялась звонить в милицию. Пытаясь отвлечься от мыслей, я покормила ребенка, и мы стали рисовать бегемотов, найдя в тумбочке пожелтевшие листы бумаги и авторучку. Потом смотрели мультфильмы, играли в прятки, ползали по полу, изображая динозавров. Мальчик заметно успокоился, дурачился и вроде бы забыл о родителях. Его доверчивость причиняла мне боль, и я придумывала все новые и новые игры, чтобы заглушить ее.
Мы пообедали. Максим уснул, утомленный нашей возней, а я взглянула на часы. Саше давно пора вернуться. Я подошла к окну и осторожно выглянула. Дети во дворе лепили снежную бабу. День был солнечным, морозным, и я вдруг поняла, как теперь далека моя прежняя жизнь. А еще поняла, какой я была дурой, не ценя ее. Обычной жизни, с обычными радостями. Я стояла и плакала, пока в тишине квартиры не хлопнула входная дверь.
Саша сбросил куртку, заглянул на кухню, увидел меня и сказал:
— Вы все еще здесь.
— Да. Я хотела позвонить Сикорскому, но так и не решилась.
— Пацан спит?
— Да.
— Прогуляемся, тут недалеко телефон-автомат. Позвоним папаше.
— Мне бы не хотелось оставлять мальчика одного.
Саша пожал плечами, подхватил куртку, направляясь к двери. Я шагнула за ним.
— Если мы недолго…
Я решила, мне следует самой поговорить с Сикорским. Но когда мы оказались возле телефона-автомата, Саша потянулся к трубке. Я стала диктовать ему номер, однако он, судя по всему, уже знал его.
— Геннадий Викторович, — заговорил Саша, — ваш сын у меня. — Затем он сделал паузу, выслушал ответ, а потом повесил трубку.
— Что Сикорский сказал? — нахмурилась я.
— Обещал много денег и счастья, если я верну мальчика.
— Так почему вы…
— Не все так просто, — вздохнул Саша, разглядывая снег у себя под ногами.
— Не понимаю.
— Я пока тоже. Вот что, возвращайся домой, а я отлучусь ненадолго.
Он проводил меня до дома и уехал.
Вернулся Саша уже вечером, в руках у него была коробка и штук пять пакетов. Максим приблизился к нему и спросил:
— Ты чего принес?
— Сейчас увидишь, — подмигнул он.
Странно, но ребенок его совсем не боялся. Впрочем, как выяснилось, Максим на редкость доверчив. Сбросив куртку, Саша открыл коробку, и мы увидели елку.
— У меня дома тоже есть елка, — серьезно заметил мальчик.
— А теперь и здесь будет. В пакете игрушки. Пока я приму душ, вам надо елку нарядить.
Саша посмотрел на мою растерянную физиономию и улыбнулся.
— Сегодня Новый год. Ты что, забыла?
— Новый год… — пробормотала я и хотела зареветь, но вместо этого рассмеялась.
Вместе с Максимом мы поставили елку в комнате возле окна и стали украшать ее игрушками. Их было немного, но елка все равно выглядела нарядной.
— Здорово! — кричал Максим, прыгая на одной ноге.
Я вернулась в прихожую за пакетами — в них лежали сладости и бутылка шампанского. Я бросилась накрывать праздничный стол, забыв о своих недавних тяжелых мыслях. Сейчас главным было успеть все закончить к Новому году. Максим помогал мне, хотя на самом деле мешал, конечно. Но я была ужасно рада — мальчик весел и доволен, так что его беготня по кухне отнюдь не раздражала.
В одиннадцать мы сели за стол, включив телевизор. Максим уже клевал носом и начал капризничать. Едва дождавшись боя курантов, я стала укладывать его в постель. Саша в это время вышел на кухню. Когда я появилась там, он стоял у окна, как я недавно. Во дворе запускали петарды, весело крича и смеясь.
— Вы правда нам поможете? — спросила я.
— Правда, — кивнул он, не поворачиваясь.
— Вы думаете о ней, об Ольге? — помедлив, опять спросила я.
Он повернулся, хмуро посмотрел на меня и сказал:
— Эй, не вздумай в меня влюбиться. Плохая идея.
— Я и не собиралась, — фыркнула я.
— Вот и хорошо. Иди телевизор смотри.
— А почему идея плохая? — все-таки не удержалась я.
— Тебе мало того, что ты уже видела?
— Не знаю. То есть я не знаю, что должна думать о вас.
— Ничего хорошего, я полагаю.
— Ольга советовала держаться от вас подальше.
— Правильно советовала. И я не очень-то нуждаюсь в чьей-то любви.
— В ее тоже? — Он не ответил, а я опять спросила: — Этот ребенок ваш? Ее ребенок?
Он вздохнул.
— Нет. И женщина не моя, и ребенок не мой. А ты задаешь очень много вопросов, что действует мне на нервы.
— Когда мы вернем мальчика? — в свою очередь вздохнула я.
— Завтра. Надеюсь, что завтра.
Проснувшись утром, Сашу я в квартире не застала, и его отсутствие вызвало щемящую тоску. Я бродила по квартире, пока Максим не поднялся. В суете несколько часов пролетели быстро, а потом вернулся Саша.
— Одевай пацана, мы уезжаем.
— Куда? — испугалась я.
— Ты же хотела вернуть его родителям?
— Мы поедем к Сикорскому?
— Встретимся на нейтральной территории.
Через полчаса мы уже были в машине. Город остался позади, мы свернули к загородному парку.
— Погуляйте здесь, — сказал Саша, — а я осмотрюсь. Терпеть не могу сюрпризов.
Он уехал, а мы остались на лесной полянке неподалеку от лыжной базы. Саша отсутствовал довольно долго, и мы с Максимом бегали наперегонки, чтобы не озябнуть. Вдруг меня посетила мысль, что Саша уехал навсегда, и я его больше не увижу. И от этой мысли стало так больно, что я плюхнулась в сугроб, собираясь реветь. Максим, думая, что я дурачусь, стал бросать в меня снег, весело хохоча, отчего плакать хотелось еще больше.
А потом я услышала шум двигателя и поспешила вытереть слезы. Подъехав, Саша распахнул дверь джипа, крикнул:
— Садитесь быстрее!
Я забралась в машину, держа Максима на руках. Мы направились в сторону кладбища, на втором повороте свернули и впереди возле указателя увидели ярко-красную машину, а рядом с ней женщину. Заметив нас, она замерла, а потом кинулась нам навстречу.
— Мама! — закричал Максим.
Я осторожно опустила его на дорогу, и мальчик побежал к матери. Я думала, Саша сразу же уедет, но он чего-то ждал, наблюдая за женщиной. Та, держа сына в объятиях, испуганно смотрела в нашу сторону.
— Идем, — позвал Саша и выбрался из машины. Я пошла за ним.
Женщина, все еще держа сына на руках, взглянула на меня с изумлением.
— Я вас знаю, — сказала она хрипло. — Вы ведь дочь Светланы Петровны?
Я кивнула, отводя взгляд.
— Ничего не понимаю. Вы объясните, что происходит? — теперь жена Сикорского обращалась к Саше.
— Но сначала у меня к вам тоже есть вопрос, — кивнул он. — У вашего мужа проблем с головой не наблюдается?
— Я не понимаю, — нахмурилась женщина.
— Я тоже, оттого и спрашиваю. По-моему, он спятил. Как еще можно объяснить тот факт, что он хотел убить собственного ребенка?
А мне показалось в тот момент, что спятил Саша — так нелепо прозвучали его слова. Женщина замерла, а потом вдруг заикаясь заговорила:
— Максим не его ребенок. Но он… обещал мне… клялся… Мой муж… вы ведь знаете, что он сделал с вашими родителями… — повернулась она ко мне. — Я хотела от него уйти, но я боялась. И он обещал, что Максим… Какая я дура! Как я могла поверить, что он способен простить… Это действительно он, вы уверены?
Саша не ответил, повернулся и пошел к машине.
— Подождите! — крикнула женщина. — Ради бога, подождите! Что мне теперь делать?
— Вот уж не знаю, — буркнул Саша.
— Он не даст мне развода, он… Вы спасли моего сына и теперь не можете просто взять и бросить нас!
— От безделья я на многое способен, — развел руками Саша. — Но возиться с чокнутыми бабами вовсе не предел моих мечтаний.
Он сел в машину, и я едва успела юркнуть на заднее сиденье, прежде чем джип сорвался с места.
— Неужели это правда? — тихо спросила я.
— Что?
— Сикорский хотел убить мальчика?
— У меня в том сомнений нет. На вокзале я видел типов, которые с интересом наблюдали за ячейкой. А когда им надоело, они прямиком отправились в контору Сикорского. Кстати, компаньон твоего отца обыкновенный бандит, и твоему отцу следовало бы знать об этом. Кое-какие сомнения у меня все-таки оставались, но после звонка Сикорскому рассеялись. Голос! Голос типа, что звонил нашим друзьям, и голос Сикорского подозрительно похожи. Дальше совсем просто. Я позвонил дамочке и предложил встретиться, предупредив, что, если она расскажет о моем звонке кому-либо, в том числе мужу, ребенка не увидит.
— Что же теперь с ними будет? — пробормотала я.
— Понятия не имею. Мужей, как и любовников, следует выбирать осмотрительно. Учти на будущее. Кстати, менты так и не проявили к тебе интереса. Должно быть, Сикорский о тебе помалкивал, что неудивительно. Пока ты жива, их интерес к твоей особе ему совсем не выгоден. В некоторой ловкости Сикорскому не откажешь. Заметив, что ты зачастила в парк, он сообразил, как этим воспользоваться. Если бы его план удался, никто бы никогда его не заподозрил, тем более жена. Все бы на тебя списали… Ты вполне можешь вернуться домой, но я бы на твоем месте не спешил. Неизвестно, что предпримет дамочка и как на это отреагирует ее муженек.
— Можно я пока побуду у вас? — помолчав, спросила я.
— Без проблем.
Мы вернулись в квартиру. Без Максима она показалась опустевшей и совсем чужой. Саша устроился на диване, прикрыл лицо согнутой рукой и вроде бы задремал. Я осторожно села рядом.
— Я же сказал, плохая идея, — буркнул он.
— Просто я…
— Просто делать глупости ни к чему. Даже от безделья.
Я почувствовала, как мое лицо заливает краска стыда, и выскочила на кухню.
Мы были вместе еще два дня. Впрочем, большую часть времени я была одна, Саша возвращался под вечер, листал газеты или смотрел телевизор, а потом ложился спать. А я с ужасом ждала той минуты, когда мне придется уйти отсюда.
Четвертого января он вернулся часов в пять, что меня удивило, а потом напугало, хоть я и не могла объяснить причину своего страха. Саша пил чай на кухне. Я вошла, прислонилась плечом к стене, наблюдая за ним, и спросила:
— Вы были в парке? Видели ее?
— Нет, — покачал он головой. — Ее еще вчера отвезли в клинику.
— В клинику? Что-нибудь случилось?
— Случилось. Родилась девочка, три килограмма четыреста граммов. Я не очень в этом разбираюсь, но вроде бы все прекрасно. Все счастливы.
— И вы?
— Я больше всех. Ладно, мне пора.
— Куда? — растерялась я.
— Мир большой, — пожал он плечами.
— Вам важно было знать, что ребенок родится, что с Ольгой все в порядке, а теперь…
— А теперь можно в жаркие страны, где всегда светит солнце и нет проблем. За квартиру заплачено до конца месяца, если хочешь, живи здесь. Надумаешь уйти, дверь захлопни, а ключи оставь на тумбочке. Хозяйка появится первого февраля.
Он надел куртку, взял сумку с документами и шагнул к двери, а я, стиснув руки, попросила:
— Возьми меня с собой.
— Ну вот, — вздохнул он, не глядя на меня. — Всегда одно и то же.
— Пожалуйста…
Он повернулся, покачал головой и добавил мягче:
— Нет. Дело не в тебе.
— Не во мне? А в ком? В Ольге?
— Ох ты господи, — опять вздохнул он. — Во-первых, я тебе в отцы гожусь.
— Ну и что?
— Во-вторых, говоря откровенно, я не любитель юных прелестниц с дурными идеями. Извини. — Он усмехнулся: — На самом деле у меня нет желания калечить твою жизнь. И собственной вполне достаточно.
Он распахнул дверь и ушел. А я осталась.
Через два месяца я опять увидела ее. Два месяца я ждала этой встречи и каждый день приходила в парк. Иногда мы виделись с Максимом, он по-прежнему гулял здесь, но теперь только с матерью и младшим братишкой. Ирину после того случая уволили. А вот с мужем Сикорской разводиться не пришлось. Четвертого января он возвращался домой на машине, возле ворот притормозил, неизвестный вышел из-за газетного киоска и дважды выстрелил. Оба выстрела оказались смертельными. Я узнала об этом из газет. Через два дня после отъезда Саши, вернувшись домой. С Сикорской убийство ее мужа мы никогда не обсуждали, и о Саше она не спросила ни разу, но в ее взгляде, который я иногда ловила, читался невысказанный вопрос, а еще догадка. При встрече мы обычно молчали, но, наверное, думали об одном и том же. Впрочем, возможно, мне так только казалось.
Два месяца я ждала Ольгу, сама толком не зная, на что надеюсь. И вот наконец увидела ее. Сначала Сашка выскочил из кустов прямо мне под ноги, а через минуту на аллее появилась Ольга. Она шла неторопливо и аккуратно везла детскую коляску, не сводя глаз со своей малышки. Женщина казалась такой счастливой, что мне вдруг стало обидно. Не за себя, за Сашу.
Я пошла ей навстречу и, поравнявшись, сказала: