Евгений посмотрел на сестру и засмеялся.
– Ленка, упрости личико, – сказал он, обняв ее, – таким взглядом зеркала гнуть.
– Она красивей меня?
– Началось, – продолжал смеяться Евгений. – Успокойся, Варвара красивей тебя в миллион раз. И если какое-нибудь зеркальце тебе скажет, что это не так, разбей его сразу, не мучайся.
– Я вице-мисс России, если забыл. Она конечно симпатичная, не отрицаю, но она пухленькая и курносая. Совсем не идеальная, а мужики прямо стонут по ней.
– Ленка, успокойся. Можно попытаться поднять штангу и заработать медаль, а можно попытаться поднять гору и заработать грыжу. Не пытайся поднять гору. Она – королева, а мы с тобой прачки. Мы только издалека похожи.
– Жендос, заткнись, – сказала Елена, поднеся к его носу свой кулак. Брат взял ее кулак и быстро вывернул ей руку. Сестра засмеялась.
– Слушай, братик, давай устроим какой-нибудь дикий розыгрыш на этом идиотском балу.
– Давай. Судя по программке, будет скучно. Только какой?
– Не знаю. Давай что-нибудь зашибительское.
– Дай подумать. Ты же мне поможешь?
– Я твоя навеки… – закатила глаза Елена, – …сестрица.
2.9
Полина гладила утюгом плащ Крылатого Колченога. Сера упаковывал помпоны в карабин своего супер кресла.
– Сера, почему ты именно меня выбрал? – спросила девушка.
– Я тебе уже рассказывал, – ответил Сера.
– Почему я не помню?
– Потому что ты в это время думала про морских свинок.
– Морских свинок? – не поняла Полина. – И что я про них думала?
– Ты думала, сколько можно издеваться над животными. Пора их отпустить обратно в море.
Полина засмеялась.
– Сера, ты такой обманщик. Ты постоянно всем врешь.
– Я не вру.
– То у тебя неприметный одноглазый карлик на оранжевом костыле, то толстая блондинка с синими висками – напомнила Полина.
– Это не обман.
– Если ты считаешь, это шутками, то это не смешно, вообще-то.
– Если бы это были шутки, то это были бы очень смешные шутки, но это не шутки. Это – правда. Я просто не всегда могу точно понять, что к чему, но я это вижу и значит это – правда. Неправду нельзя видеть. Глаза так устроены. Глаз это механизм, а в механизмах нет лжи. Она туда не помещается.
– Получается, это детектив нас обманул, сказав, что не знает никакой блондинки?
– Нет, он тоже не обманывал, – сказал Сера, чуть растерявшись. – Наверное, он просто еще не знает, что эта женщина – его судьба. Если она не в прошлом, значит в будущем. Просто для меня особой разницы между прошлым и будущим нет, а для него это важно. Поэтому и создалась иллюзия обмана. Бывает такое. Бывает еще иллюзия правды, когда со всех сторон правдиво, а все равно – ложь.
– Слушай, – задумалась девушка, – может и я не такая уж правдивая, как думаю?
– Ты совсем не правдивая. Ты искренняя. Это гораздо лучше. В правдивости много занудства и обязательств. Искренность же никому ничего не должна и прекрасна сама по себе.
– А кто же тогда морские свинки? Они тоже ждут меня в будущем.
Сера почесал затылок.
– Надеюсь, что нет. Это я пошутил. Соврал, то есть. Тебе же можно соврать? Я тебе деньги плачу. Кстати, вот 10 тысяч – Сера вытащил из кармана конверт, – держи, это премия.
– Куда мне столько? – не очень-то обрадовалась Полина.
– Не знаю. Куда вы, девушки, обычно прячете деньги?
– Это вообще-то без 253 рублей моя годовая зарплата, если по сегодняшнему курсу. Лучше давай мне раз в месяц, а то мой папа этой пачке быстро найдет применение.
– Это не зарплата, это – премия. Я же босс и волен в своих деньгах.
– Спасибо тогда, – Полина взяла пачку и чуть подумав, положила ее в свой стол. – А Димке будет премия?
– За что? Он же симулянт. Мы с тобой сейчас жизнью будем рисковать, а он в больнице мультики по телефону смотреть. Угостишь его пончиком, если совесть начнет грызть.
– Всё, плащ готов, – сказала Полина и, надев плечики, повесила плащ на вешалку. – Что еще?
– Садись, у меня для тебя подарок.
Полина села на стул рядом с Серой.
– Это интимный петушок, – сказал супергерой, протягивая девушке маленькую прищепку с яркой головой петуха, раскрашенной под хохлому.
– Интимный? – недоверчиво переспросила девушка, взяв прищепку. – Что с ним делать?
– Ничего. Он сам все сделает. Его просто надо прицепить на трусы. На тебе же сейчас есть какие-то трусы?
– Есть, – смущенно ответила Полина.
– Ты в них будешь на балу? Или переоденешь?
– Это вообще-то неприличный вопрос, – пробурчала Полина.
– Это приличный вопрос. Я спрашиваю тебя не как твой Пеликан, а как босс.
– Какой еще Пеликан?! – разозлилась девушка.
– Ну, этот твой, который на скрипочке пиликает.
– Он – дирижер и он не мой и трусы я менять не буду! Они – свежие! Это, – Полина показала на петуха, – просто прицепить или в какое-то особое место?!
– Просто прицепи, – испуганно пробормотал Сера.
– Прямо сейчас или ты отвернешься?!
Сера быстро развернул свое кресло, повернувшись к девушке спиной. Полина расстегнула бриджи, пристегнула прищепку к резинке трусов, потом снова застегнула бриджи и поправила футболку.
– Ты, правда, злилась или меня пугала? – спросил Сера, когда ему разрешили повернуться.
– Злилась, – сказала с улыбкой Полина. Она уже успокоилась.
– Сила, – качая головой, сказал Сера. Он был впечатлен. – А если ты будешь в ярости? От города руины останутся?
Полина засмеялась и снова села на стул.
– Когда пойдем за платьем? – спросила она. Они собирались в ближайший мега-молл купить Сере костюм, а Полине платье. Сера хотел, что бы они сегодня вечером были самыми красивыми.
– Сейчас и пойдем. Времени не так много. Нам же еще к парикмахеру надо.
– К какому еще парикмахеру? К стилисту. И еще домой ко мне надо заскочить. Я хочу одеть мамин крест. Он такой красивый.
– Хорошо, – кивнул Сера. – Еще двух Оль надо забрать, и хоть немного с ними позаниматься.
Сера затолкал в кресло последний помпон и с помощью девушки встал. Они поковыляли к выходу.
– Так почему ты выбрал именно меня? Ответь, пожалуйста, – спросила она.
– Я тебя не выбирал. Я тебя ждал. Единственное, я боялся, что ты будешь неаккуратной неряхой, будешь опаздывать, бегать курить. Но мне повезло.
2.10
Александр не спеша прогуливался по обеденному залу. Пока все шло по плану. Гости увлеченно разговаривали между собой, смеялись. У многих в руках были бокалы с вином. Слуги накрывали стол к торжественному обеду. Вошел актер и танцор Аркадий из Питера. Он был в смокинге. Покрутив головой, Аркадий заметил Александра и быстро направился к нему.
– Я – готов. Можно начинать? – спросил Аркадий, смотря в глаза министру.
– Еще без 15 четыре. Обед начинаем ровно в четыре. Как вам у нас?
– Немножко устал с дороги, но сейчас включусь. Можно полирнуть улыбку? – Аркадий показал в сторону фуршетного столика с шампанским.
– Смотрите сами. У нас договор. Мне главное, что бы все прошло без эксцессов.
– Приятно иметь дело с профессионалом, – улыбнулся Аркадий и, быстро передвигая ножками, посеменил к фуршетному столу с бокалами. «Надо с этим типом повнимательней, – подумал Александр, – похоже, уже где-то полирнул. Хотя рекомендации о нем хорошие. Рано напрягаться».
Через 15 минут Аркадий вышел в центр зала и громко захлопал в ладоши. Потом поприветствовал всех и пригласил к столу. Пока гости рассаживались, Аркадий толкнул небольшой спич про великолепную во всех отношениях виновницу торжества. Виновница отсутствовала, но за ней уже послали. Аркадий чуть потоптавшись, решил рассказать анекдот. Анекдот был про пьяную невесту и был абсолютно неуместным. К счастью ведущего никто не слушал, поэтому конфуза не случилось. Александр жестом подозвал актера к себе. Аркадий подбежал.
– С анекдотом плохо вышло, – сказал министр. – Поменьше импровизируйте.
– Договорились. Я просто забыл, что это не свадьба. Не повторится.
– А на свадьбах история про невесту, блюющую на жениха, звучит нормально? – уточнил Александр.
– Конечно, – сказал Аркадий. – А скоро придет… – актер быстро взглянул на свою ладонь – Варвара?
– Вы имя на ладони написали? – удивился Александр.
– Да. А что?
– А выучить сложно?
– Выучить не сложно, легко перепутать. Знаете, сколько я девчонок полирую? До 10 романов одновременно. Все время на руке имена записываю, что бы ни перепутать. До смешного доходит. Один раз в процессе соития хотел одну попросить, что бы чуть пониже нагнулась, а то неудобно, а имя забыл, а руки-то ее поддерживает, ну и я поднял руку, а девчонка…
– Э, э, притормозите, – прервал его Александр. – Мне это не интересно. Лучше скажите, есть вероятность, что вы что-нибудь похожее расскажите гостям?
– Конечно, нет. Это просто для разговора. Вы спросили, я ответил. А девчонка та шлепнулась прямо на траву, это же в парке было, в кустах, вечером. А у меня-то засунут был и… хотя если вам не интересно.
– Конечно, нет. Это просто для разговора. Вы спросили, я ответил. А девчонка та шлепнулась прямо на траву, это же в парке было, в кустах, вечером. А у меня-то засунут был и… хотя если вам не интересно.
– Послушайте, Аркадий, Варвара – целомудренная девушка. У нас тут все воспитанные люди. Пошлость здесь отсутствует в принципе. Веселые истории про секс тоже. У вас есть текст. Будьте добры минимум импровизации. Хорошо?
– Не проблема. Я профессионал, – Аркадий почесал затылок. – Вам, правда, не интересно, что стало с моим членом?
Тут дверь в зал отворилась и пришла, наконец, именинница Варвара в сопровождении Петра и Максима.
2.11
Милана сидела у зеркала и перебирала свою косметику. Ей хотелось нарисовать себе жирные черные брови, а губы намазать темно-синей помадой, но она сегодня была Снежной Королевой. По стилю не попадало. Стукнула дверь в зале. Это была мама. Через несколько мгновений мамочка, сияя блаженной улыбкой, вкатилась в комнату. Выглядела она запредельно счастливой. От нее разило марихуаной.
– Ма, ты опять в туалете, что ли курила? – возмутилась дочка.
– Миланочка, что ты орешь. Я же потихоньку, – прошептала мама, приложив палец к губам.
– Я же тебе объясняла. Через вентиляцию всё уходит к соседям. У них там такой дыман. Они на нас заявят скоро.
– Не бурчи, доча. С ближними надо делится счастьем. Представляешь к тебе на халяву вплывает облако счастья.
Мама захихикала.
– Ма, у верхних между прочим, ребенку три месяца. Перекрючит его от твоей халявы и тебя посадят лет на десять и правильно сделают, потому что не надо тупить. Хочешь покурить, закройся в комнате и дыми, а еще лучше на кухне под вытяжкой сядь. В туалете нельзя, поняла?
– Поняла, доча, поняла, – мама обняла дочку. – Что ты такая бурка? На бал же едешь. Настроение должно плясать. Сам губернатор будет. Передай этому суке, что он сука. А то вдруг забыл. Ты Рапунцелью будешь?
– Нет. Передумала. Буду Снежной Королевой. Только не знаю теперь, как краситься, – Милана показала маме цветную обложку журнала с мультяшной Эльзой, королевой Эрендела. – Как-то так надо, но мне совсем не идет.
– Почему не идет? Давай я тебя накрашу, – вскинула руками мама. – Доверься профессионалу.
– Я не хочу быть куклой. Хочу быть собой.
– Как говорила тетя Пульхерия: «быть собой – значит быть дурой». Знаешь, почему твой покойный папаша выбрал меня? У нас ведь в группе было еще 15 баб и все его хотели.
– Ма, не начинай опять эти орально-анальные подробности. Я вообще-то несовершеннолетняя еще.
Мама захохотала. Ее почему-то рассмешило слово «несовершеннолетняя». Милана смотрела на нее, смотрела и засмеялась сама.
– Красивый же мы подарок приготовили Варваре? – сказала мама, отсмеявшись. Она показала на большую фарфоровую балерину 19-го века, стоящую на столе. Она досталась в наследство от мужа.
– Шикарный, – согласилась Милана.
– Зазови Варварку к нам. Давно не видала.
– Зачем? Что бы ты ее опять учила, как грамотно мужику отсосать.
– Нет. Я буду молчать, как рыба, невинная рыба. Нажарю картошки с грибами, как она любит, и буду смотреть на нее. Она такая хорошая.
– Хорошая? – зло ухмыльнулась Милана. – Скоро станет идеальной. Я ей в этом помогу. Превращу в кусок льда.
Девушка вытянула руку, выставила ладонь, как героиня мультфильма и крикнула: «йо-ха!», после чего засмеялась. Мама не засмеялась. Ей почему-то стало грустно.
– Я пошутила, мама, – на всякий случай сказала Милана, но мама похоже задумалась о чем-то своем.
– Мама, ау, – сказала дочка через пару минут несколько раз щелкнув пальцами. Маму не отпускало.
– Знаешь, Мила, – медленно сказала, наконец, мама. – Там пельмени остались, надо отварить. Пошли?
– Я не буду есть. На балу будет фуршет и думаю не слабый. Хочу погурманичать.
– Стырь что-нибудь для мамы вкусненькое, – оживилась женщина.
– Ты смеешься что ли? – сурово начала Милана, но увидев, что мама расстроилась, обняла ее. – Ладно, попозорюсь ради мамочки. Если шманать не будут на выходе, то принесу. А сейчас иди, ставь пельмени, ешь. Тебе еще накрасить меня надо, а времени мало осталось.
– Пошли со мной.
– Нет, ма. Мне надо посекретничать немного.
– Посекретничать? У тебя же прошли месячные.
– Ма, не будь занудой. Иди.
– Ну-ну, – засмеялась мама и ушла.
Милана минуту сидела неподвижно, прислушиваясь к звукам. На кухне загремели тарелки. Милана встала, приоткрыла дверь и еще раз прислушалась. Потом она закрылась, быстро залезла в шкаф и достала из тайника небольшой пакет. Из пакета она вытащила пистолет и обойму. Она вставила обойму в рукоятку, потрогала предохранитель, положила пистолет на стол, достала из пакета приготовленные скотч и ножницы, положила на бок подарок-балерину, отстегнула тайное дно, засунула пистолет внутрь и примотала его скотчем к железной оси, после чего поставила дно на место до щелчка. Мама по-прежнему стучала тарелками. Милана поставила статуэтку на место, как стояла.
– Ладно, Варварочка. За все у меня ответишь, подруга, – зло прошептала Милана. – Устрою тебе, тварь, happy birthsday.
2.12
– Ну, рассказывайте, какие у вас трофеи? – спросил Евгений. Его опять облепили близняшки.
– Дедушку мы превратили в газету, – зашептала Марина.
– Газета с газетой. Кто кого перечитает? – усмехнулся Евгений.
– А дядю Валеру в Наталью Дмитриевну, – захихикала Карина.
– Девочки, так нельзя. Нельзя дядю Валеру превращать в Наталью Дмитриевну. Это нарушает законы термодинамики. Лучше бы превратили его в пылесос или котлету.
– В котлету-пылесос, – засмеялась Марина.
– В котлету-пылесос из Натальи Дмитриевны, – засмеялась Карина.
– Вы неправильные феи. Правильные феи первым делом находят принцессу и превращают ее в жабу.
– Точно. А, Варварка, – загорелись глаза у Марины.
– Пошли, только тихо, – загорелись глаза у Карины.
– Сейчас она у нас заквакает.
Близняшки убежали. Дядя Евгень с улыбкой посмотрел им вслед и вернулся к своему стэйку.
– Женя, как там у нас Женева поживает? – спросил Евгения, сидящий рядом председатель областной Думы.
– Лозанна, Григорий Семенович, – поправил Евгений. – Сложный вопрос. Как-то поживает. Дома стоят. Люди ходят. Трамвайчики тоже.
– Не скучновато в Европе после российских реалий?
– Не знаю. Я же там работаю. Даже не успеваю заметить разницу между здешней скукой и тамошней.
– Много там сейчас нашего брата, русских то есть? – продолжал интересоваться председатель.
Евгений пожал плечами.
– Знаете, Григорий Семенович, хотите вместо ответа небольшую историю. Просто потому что она смешная. Есть такой фотограф Марк Бурштейн с Магадана родом. Так вот он где-то год назад на спор затеял проект «Лица мира». Методом тыка был выбран поселок в Курской области, население 5 тысяч, название уже не помню, то есть совершенно первое попавшиеся место. Марк собрал свое оборудование и отправится туда. Прожил он там месяц. Нафотографировал материала и сделал выставку. До сих пор в Штутгарте выставляется. Называется, как уже сказал, «Лица мира». Вот представьте себе около 50 огромных фото в рамках. Одни портреты. Вот настоящий итальянец с носом и кудрями. Вот вылитый дядюшка Сэм, прямо, как с плаката. Вот француженка – простая и стильная. Вот рыжий англичанин. Вот ариец, вот еврей, вот серб. И все эти портреты он сделал в заброшенном русском поселке. Он просто ходил по улице, искал нужные лица, приглашал в студию, одевал, фотографировал и нашел там всю Европу и Азии чуток. А в этом поселке мультикультурность с глобализацей ограничена вывеской «Hair» над парикмахерской и семьей понаехавших таджиков. Это к вопросу, сколько в Лозанне русских. Понятия не имею.
– Евгений, француз наш дорогой. С тебя тост, – крикнул с другой стороны стола губернатор. Аркадий отошел в уборную, и поэтому празднование продолжалось стихийно.
– Ну вот, видите, уже француз, – в полголоса сказал Евгений и, взяв, наполненный шампанским бокал, встал.
– Варвара, – сказал он, посмотрев на именинницу, – то есть Варварище. До меня уже сказали про твою красоту и после меня скажут, так почему бы и мне не сказать? Я специально сочинил стихи, то есть ответственно готовился к этому важному моменту, но сейчас как-то словечки-рифмочки поувяли, глядя на тебя. – Варвара засмеялась. – Только серьезные опасения, что моя импровизационная проза окажется еще хуже, вынуждает меня безжалостно окунуть всех присутствующих в дивный мир графомании. – Евгений кашлянул, поболтал пузырьки в бокале и нараспев произнес, – Ты в моей памяти / Цветешь как божественный сад. /Но когда я снова встречаю тебя, /То делаю 2 шага назад. / Память стирается начисто, / как бумажный листок от пожара. / И расцветает в ней заново / Единственная… Вар-ва-ра!/ Ура! Ура! Два разА! Выпьем за твои глаза!