Ветер истории
Уже три минуты я стоял и тупо оглядывался, пытаясь понять, что произошло. Произошло же странное: зашел в туалет, а оказался в лесу. Ни тебе вспышек, ни НЛО, ни прочих спецэффектов. Просто шагнул через порог и уже лес. Не знаю, сколько бы я еще глазел на деревья, если бы тело не напомнило о своих потребностях. Все еще прибывая в глубокой задумчивости оросил ближайшую березку и поежился от холода. Собственно холод и заставил меня перейти от вопроса "что это было?" к вопросу "что теперь делать?". Уж очень неуютно я себя чувствовал среди леса в майке, трениках и шлепанцах на босую ногу. Да что там скромничать, у меня просто ноги подгибались от страха. Оглянувшись, убедился, что ни одно из направлений не имеет явно выраженных преимуществ. В итоге я решил идти на юг – там теплее. До темноты так никуда и не пришел, заночевал в лесу. Продрог жутко и совершенно не спал. Так, забывался на время и снова просыпался от дрожи. С рассветом встал и попытался согреться, прыгая и махая руками. Вышло так себе. Ладно, ходьбой согреюсь. Примерно через час я вышел к дороге, если это, конечно, считать дорогой. Просто накатанный путь в лесу. Даже грунтовкой это назвать было трудно. Впрочем, это уже давало надежду на встречу с людьми, и я продолжил путь по ней, ежась от холода и растирая плечи.
Людей я увидел внезапно. Они стояли за поворотом с ружьями в руках и внимательно смотрели куда-то в лес. Наверное, от усталости и холода я несколько отупел, иначе, чем еще объяснить, что я проигнорировал мундиры, приняв их за охотников и не задумываясь, радостно заорал и замахал им руками.
— Мужики!
"Мужики" резко развернулись и вскинули оружие. Грохнул выстрел и над моим ухом свистнуло. Вот тут-то я и пришел в себя! Мгновенно понял, что ружья – на самом деле винтовки и одеты "охотники" в униформу и настроены враждебно. Сотни виденных голливудских и отечественных боевиков дали о себе знать. Тело без всякого участия разума попыталось уйти с линии огня красивым перекатом, но врезавшись в куст, передумало и просто рвануло в лес. Вы когда-нибудь пробовали бежать по лесу в шлепанцах? Вот и мне не удалось попробовать. Я как-то сразу оказался совершенно босым и бежал нелепыми скачками, стараясь не наступать на ветки всей стопой. Получалось плохо и периодически мой истеричный мат прерывался вскриками боли и шипением. Топот и крики на немецком сзади неумолимо приближался. Неожиданно, совсем близко, раздалось несколько выстрелов подряд. Я рухнул на землю и на четвереньках попытался уйти в сторону, но запнулся и замер запаленно дыша и дрожа не то от холода, не то от адреналина. Топота не было. Осторожно выглянув, увидел одного из преследователей метрах в десяти от себя. Он лежал на боку и лежал явно "по-мертвому" – живые так не лежат.
Почти догнал. Хм, а кто же это его так? И где остальные?
— Эй, вы там живой? — раздался голос.
— Живой. А ты кто? — отозвался я не очень уверенно.
— Я поручик Иванов, а вы кто будете?
— Прохожий, Сергей меня зовут.
Я встал и пошел на голос. Он был рядом и к моему удивлению не один. За деревьями и кустами укрылся почти десяток солдат. Говоривший со мной офицер заряжал револьвер и с интересом разглядывал меня.
— А почему вы, прохожий Сергей, в исподнем?
— Ну… — начал я, в темпе прокручивая в голове ситуацию. "Так, здесь явно идет война и, судя по вооружению и мундирам, похоже Первая Мировая." – А вы клозет во фраке посещаете? Мне еще повезло, что там был когда бомба в дом попала.
— Что, совсем ничего от дома не осталось?
— Почему ничего? Кирпича груда и угля не меньше.
— Это тебе еще повезло, что в сортир отлучился, а не в баню, а то бы вообще голышом сейчас был, — влез один из солдат и все остальные тихонько похихикали.
— Тихо, Семен! Ну а в лесу-то вы что делаете? — не дал сменить тему поручик.
— К нашим пробираюсь, — удивился такому вопросу.
— Зачем? Вы же, очевидно, не военный, — еще больше удивился поручик.
Вот, блин, прокололся! Сейчас же не Великая Отечественная и подобное желание не кажется обязательным для мужчины призывного возраста. Тут я вспомнил про обручальное кольцо и показав его Иванову, "Максимально мрачно сказал.
— Должок отдать хочу.
— Прошу прощения, я не хотел задевать ваши раны, — смутился тот. — Да, вы бы присели, что ли.
— Уходить надо, германцы патруль искать скоро начнут, — опять влез Семен. Чувствовалось, что он тут имеет авторитет и к его мнению прислушиваются.
— Да куда мы с ранеными уйдем, все одно споймают. Не сегодня, так завтра.
— Цыц, сопляк! — развернулся к буркнувшему солдату Семен. — Не из таких передряг выбирались.
Поручик угомонил спорщиков и перевел обсуждение проблемы в конструктивное русло, а проблема была серьезной. Отряд этот оказался разведкой и вчера нарвался на германцев. В результате не только нашумели, но и получили обузу в виде двух раненных. Поручик обманул немцев, спрятавшись под самым боком у их войск, но теперь пропажа патруля должна была вывести поиски сюда, а подвижность группы была крайне низкой. Виновником получался я, на что несколько солдат мне откровенно намекали периодически бросаемыми взглядами. Взгляды я игнорировал, так как был всецело поглощен мыслями о жене, еде и теплом свитере. Проще говоря, меня трясло от холода. Наконец я не выдержал.
— Господин поручик, если вы не против, то я поищу себе что-нибудь из одежды, а то совсем продрог.
— Ну, если не брезгуете… Впрочем, вам, пожалуй, и правда необходимо что-то надеть, — поручик смотрел на меня с удивлением и недоверием. — Семенов, Грязнов, уберите тела и помогите Сергею… как вас по батюшке? Алексеевичу подобрать себе одежду.
Двое солдат тут же бросились к трупам, отволокли их глубже в лес и обыскали. Мне выделили шинель, штаны и попытались подобрать сапоги. Оружие мне, конечно, не дали. С сапогами не повезло, все были малы. С трудом натянул самые большие, которые оказались и самыми разбитыми. Штаны вызывали некоторые сомнения, уж больно часто слышал о примененной дефекации убитого, однако из троих немцев только один был обмочившийся. Что по здравому размышлению показалось логичным, ведь происходит это из-за расслабления мышц, а если наружу при жизни ничего не просилось, то хоть до состояния студня расслабься, ничего и не вытечет. Так что штаны я напялил поверх треников. Они тоже послужили аргументом в пользу надевания штанов. Местные их поначалу приняли за кальсоны, но если приглядятся, то начнутся ненужные вопросы. Обсуждение между тем зашло в тупик. Кстати, я только теперь заметил, что одним из раненных был сам Иванов. Штанина на правой ноге была дырявой и бурой от засохшей крови. Вообще, согревшись, я заметно взбодрился и решил поделиться своими идеями.
— Транспорт нужен. Захватить на дороге что-нибудь колесное и валить отсюда.
Солдаты посмотрели на меня как на идиота, а поручик снизошел до объяснений.
— Захватить-то можно, а вот как вы выразились "валить" не получится. Тут кругом германцы, по дорогам катаются броневики – нас ищут, а по лесу проехать не удастся.
— Так давайте броневик и захватим! Если я в немецкой форме выскачу на дорогу с криком "русские идут!", то вряд ли они через амбразуру документы требовать станут. Главное, чтобы высунулись, а там их пострелять внезапно нетрудно будет! У них-то оружие не в руках будет.
— Что, в обоих пострелять успеешь? Они парочкой катаются.
— Вот гадство! Да, в двух не достать. Из второго точно не полезут наружу. Такая идея пропала…
— Почему пропала? — задумался вдруг Семен. — Главное – остановить, а пострелять их из засады можно.
— Как ты их за броней-то достанешь?
— А чего ж не достать, если они наружу торчат, крыши-то у них нет. Ты лучше скажи, мил человек, а водить эту машину ты умеешь?
— Автомобиль водил, а это то же самое, только тяжелее.
Поручик тоже задумался и через минуту сообщил, что может и получится, хотя идея явно вызывала у него неприятие, но другого выхода не находилось. Семен тут же включился в обсуждение плана. Броневики, как оказалось, проезжали тут уже два раза за сегодня, причем оба раза в одну сторону. Следовательно, ездили по кругу. Я же задумался. Броневики Первой Мировой я себе открытыми не представлял. В голове упорно появлялся дубашенный грузовик и обязательно с Лениным на крыше. Тем более открытой бронетехники я не представлял у немцев. От их скорее какой-нибудь "Железный капут" ждать следует. Стало любопытно.
Между тем план сформировался и остался только вопрос, кто будет тормозить броневики. Язык знал только поручик, но как раз он-то выскочить не мог. Кроме того, хотя вслух этого никто не сказал, но похоже я вызывал у разведчиков сомнения. Ложиться в засаду с незнакомым человеком за спиной или даже просто рядом, когда любая накладка гибельна было как-то неуютно. Я их прекрасно понимал. К тому же надо было как-то устраиваться в этом мире и я вызвался на роль подсадки. Тем более я уже был в немецком. Иванов явно не хотел моего участия, но неожиданно Семен поддержал идею. Даже обоснование привел. Мол, они уже сработались, а играя свою роль, я сумятицу в их слаженные действия вносить не буду. Поручик, критично поглядывая на меня, согласился, поворчав, что с моей выправкой меня скорее за русалку примут, чем за германского солдата. В итоге Грязнов повел меня к трупам патрульных добрать снаряжения и привести в надлежащий вид. Уже уходя, я услышал шепот Семена: — "Заодно и на виду будет, если что, первая пуля – его". Похоже, это был главный его аргумент.
Уже полчаса я стоял за деревом, вглядывался вдаль и повторял про себя свежезаученную немецкую фразу. С каждой минутой меня все больше одолевали сомнения. Поначалу, согревшись, я преисполнился энтузиазма и захват броневиков мне казался делом не особенно сложным. Ну а что тут такого? Навстречу им выбегает немецкий солдат… Стоп! Не немецкий, а германский. Надо привыкать говорить как все. Броневики останавливаются узнать в чем дело, а тут из засады их практически в упор расстреливают разведчики и я, героический. Теперь же, успокоившись, я начал задаваться вопросами. А что, если в это время на дороге еще кто-нибудь появится? Смогу ли я завести и управлять этим драндулетом? Ведь управление может отличаться от привычного весьма сильно и даже наверняка отличается. Как мы будем прорываться? Проще говоря, я отчаянно мандражировал да и продрогнуть опять успел – шинель-то была на майку одета. Мундиром с дырой и кровью я побрезговал, а шинель была в скатке поверх ранца и осталась целой. Вот еще проблема, кстати, все солдаты в мундирах, а я – в шинели. Могут неладное заподозрить да и движения сковывает и вообще на мне куча лишнего веса: винтовка, ранец, обвес на ремне, а из нужного только ""Наган" в кармане. Блин, если эти панцервафлеры еще на полчаса задержатся, я себя до ватных ног запугаю.
Ну, наконец-то! Показались. Неспешно пыля по дороге катились две странные машины. Если бы не знал заранее, что это именно броневики, назвал бы их БТР. Похоже, немцы просто обшили броней кабриолет и поставили в кузове пулемет с квадратным щитком. Ладно, к черту рассуждения, похоже пора мне выскакивать. Резко выдохнул и рванул размахивая руками с диким воплем "Ди руссен комен!" Хорошо, что двигатель тарахтит и диалектов в Германии много, а то подозреваю, что раскусили бы меня еще на "ди". Эту фразу я заучил на слух со слов поручика и при каждом повторе он кривился как от зубной боли.
Однако, пока все идет по плану. Броники остановились, наставив пулеметы в разные стороны и через борт переднего ко мне наклонился офицер. Что он спрашивал, я не понимал да и не слышал со страху. Непрерывно повторяя "руссен, руссен", я запрыгнул на подножку, с нее на капот и выстрелил офицеру прямо в лицо. Офицера отбросило куда-то внутрь и за ним открылся пулеметчик ошарашенно хватающийся за плечо. Я рухнул животом на борт и дважды выстрелил в упор. Фу-х-х, получилось… Твою же мать!! Водитель! Я, резко дернувшись, повернул ""Наган" вниз и практически уперся стволом в лоб водителя. Тот круглыми глазами смотрел на меня. Наверное стрелять вот так, глядя жертве в глаза сложно. Наверное. Я об этом подумать не успел, слишком боялся промахнуться пляшущим в руке ""Наганом".
В реальность меня вернул крепкий хлопок по плечу и радостный рык Семена. — " Молодец, парень! Давай залазь скорее, увози нас отсюда." Пока я неловко путаясь в шинели залезал, Семен освободил мне рабочее место. Я плюхнулся в кресло, матюгнулся, встал, стащил с себя ранец и сел обратно. Так, теперь осмотреться. Что тут у нас? Баранка классическая, рычаги, педали. Хорошо, что движок не заглох. Подергав рычаги, я заставил машину дернуться. Ага, понятно. Ну, вроде разобрался, а это что за крики?
— Плавно нажимай, плавно! — Ого! Да это же поручик Иванов пытается управлять броневиком чужими руками. Грохот за спиной заставил оглянуться. Это один из разведчиков закинул в кузов винтовки патрульных, ранец и к моему удивлению две пары сапог. Две "мосинки" он бережно передал Семену и перевалил через борт сам, дверей в этой вундервафле не было.
— Ну все, поехали, — сказал Семен оглянувшись на второй броневик. Я осторожно тронул машину и начал набирать скорость. Особо набрать не удалось, правда. Семен уже в германской каске вертел головой и ткнув рукой скомандовал – туды правь! В указанном направлении дороги не наблюдалось, только просвет в деревьях. Я чуть сбавил скорость и аккуратно вкатился в лес. Через двести метров мы остановились.
Стоянка наша продлилась минут сорок. За это время мы, а точнее разведчики вытащили трупы, обыскали их и даже убрали кровавые лужи со дна. Я же, наконец, подобрал себе сапоги в размер. Шикарные, офицерские. Также затрофеил настоящий комиссарский ""Маузер" в деревянной кобуре, планшетку и бинокль. Заодно и переоделся. В одном из ящиков нашелся потертый, но чистый френч, а с водителя я снял кожанку и по совету Семена кожаный шлем. Бинокль и планшетку этот злодей у меня сразу же отобрал, кстати, и убежал с ними к поручику. Скоро туда же позвали и меня.
— Что ж, Сергей Алексеевич, ваш план удался. Теперь надо выбираться к своим. Канонаду слышите? — спросил Иванов.
— Слышу.
— Это германцы к атаке готовятся, минут через пятнадцать-двадцать начнут штурмовать вот этот холм, — поручик ткнул в трофейную карту.
— Уверены, что именно этот?
Иванов недоуменно глянул на меня, потом, видимо, вспомнив, что говорит со штатским пояснил. — Видите тут два холма? С них округа на десять верст видна. Один германцы две недели назад взяли, а второй мы держим. Германцы пока его не возьмут не успокоятся, а наш штаб не успокоится, пока мы первый холм обратно не отберем. Так что в том, что штурмовать будут именно здесь я уверен абсолютно. Теперь смотрите внимательно, Сергей Алексеевич! Ваша задача проехать этим маршрутом, Семен дорогу подскажет, и подгадать так, чтобы выехать на поле вместе с германской пехотой, держась на ее правом фланге. Не обгоняйте их, а то наши вас же и подобьют.
— А если вровень с пехотой ехать, то не подобьют?
— Не беспокойтесь об этом. Слушайте Семена, он знает, что делать. Выдвигаемся через две минуты.
Мы с Семеном пошли к своему драндулету.
— Бинокль отдай! — буркнул я.
— Водителю не положено! Вдруг германцы попадутся. Бинокля у офицера должна быть.
Семен с довольной рожей разглядывал новую игрушку и явно планировал оставить ее себе. Ну и ладно, обретя обувь по размеру, я размяк и был готов прощать людям мелкие недостатки. Махнув рукой на хомяка я полез на водительское место и отомстил ему, заставив крутить ручку. Тот мести не заметил и бодро раскрутив движок, залез на соседнее кресло. Потом оглянулся и со вздохом вылез, видимость из кресла была нулевая.
— Там проедешь?
— Должен.
— Ну раз должен, то езжай. Шагов через триста дорожка должна быть, по ней направо свернешь.
Я тронулся, а следом оглашая окрестности, руганью поручика и вихляя как пьяный, поехал второй броневик. До линии фронта мы добрались на удивление спокойно, но немного опоздали. Пехота тремя цепями уже шла по полю. Под злобное шипение и тихую ругань мы бросились в погоню. Второй броневик в гонке не участвовал, он свернул в сторону еще перед холмом. Я сосредоточился на объезде воронок и чуть не пропустил команду остановиться. Однако, Семен не дал ошибке шанса и повторил команду голосом и кулаком. Броневик встал как вкопанный, да он и вправду зарылся колесами в распаханную снарядами землю. И тут я чуть не оглох. Грохот пулемета в железной коробке больно бил по ушам. В боковое окошко было видно как валятся под фланговым огнем Гансы. Цепи пехоты смешались. Кто-то лег, кто-то пытался стрелять в нас, кто-то уже начал пятится, а вдалеке продолжал наступать левый фланг германцев. Бардак вышел знатный. Левофланговые, наконец, заметили непорядок и растерянно остановились, а ближние к нам немцы уже повально отступали. Тут ожили пулеметы в русских траншеях. Бегство стало всеобщим.
— За ними едь! Догоняй! — заорал Семен.
— Ага, догонишь тут, — ворчал я в ответ, пытаясь развернуть тяжелую машину среди воронок и тел. Догнать бегущих немцев было нереально, да и смысла я в этом не виде, но решил не спорить. В конце концов Семен местные реалии явно лучше меня знает.
Вдруг навстречу бегущим солдатам ударил "Максим". Выкашиваемые со всех сторон, германцы метались и падали на землю. Это что, немцы своих за трусость стреляют, что ли? Не слышал о таком! От удивления я оторвал взгляд от земли перед капотом и глянул на вражеские позиции. Ситуация сразу прояснилась. Почти на самом гребне стоял броневик и поливал немецкие окопы огнем. Рядом с ним непрерывно бил по полю тот самый "Максим". Вот ведь авантюристы! Ну сколько они там продержатся? Ох, не с той компанией я связался, похоже.
Вдруг над полем раскатился могучий рев десятков глоток. Видеть я ничего не мог, но родное "ура" и радостные комментарии остальных членов экипажа сомнений не оставляли – наши пошли в атаку. Замолчали пулеметы кроме одного, это броневик поручика бил по германским окопам. Выжившие немцы поднимали руки, наши пробегали мимо и не останавливаясь, мчались к холму. Заработавший было немецкий пулемет, тут же заткнул броневик. Семен толкал меня в плечо и подгонял. Ну не дурной ли? Итак еле еду, так он еще мешает. Впрочем, я уже поддался общему куражу и с трудом сдерживал себя чтобы не рвануть по прямой. Собственно, наше участие в бою закончилось. Мы отстали от пехоты и остановились у остатков проволочных заграждений. Отсюда открывался прекрасный вид на растекающуюся по траншеям русскую пехоту.