– За ним, – после недолгого колебания скомандовал Порфирьев.
– А баба? – поинтересовался охранник, сидевший на заднем сиденье.
– Ее не трогай.
Водитель развернул джип и, не обращая внимания на сигналы светофора, нарушая все правила, которые только можно было нарушить, свернул в боковую улицу. Внедорожник нагло маячил впереди. При желании Клим давно мог скрыться, но он хотел увести Порфирьева подальше от Лады. Практически единственное, что хотел узнать Бондарев у женщины, интересовался ли Хайновский его личностью. Теперь ответ становился ясным. Интересовался, и основательно.
– Неудивительно, – проговорил Бондарев, медленно объезжая стоящий у тротуара мусоровоз.
На мгновение он исчез из поля зрения Порфирьева.
– Упустишь – уволю, – процедил сквозь зубы начальник охраны.
Джип проскочил мусоровоз на скорости, и шофер резко нажал на тормоз. Внедорожник преспокойно стоял, въехав двумя боковыми колесами на бордюр. Клим тут же сдал назад и, развернувшись практически на месте, помчался к широкой улице с интенсивным движением.
– За ним, идиот! Почему проскочил?
– Кто ж знал, – бормотал шофер, с трудом разворачивая длинную машину на узкой улице.
Автомобиль Бондарева Порфирьев заметил, проехав пару кварталов. Их отделяло друг от друга шесть машин и троллейбус. Движение было плотным, не обойдешь. Городской проспект не лучшее место для гонок, да и милиции тут хватало.
Порфирьеву казалось, пересядь за руль он сам, непременно догнал бы машину, поэтому он то и дело кричал на водителя, стучал кулаком в приборную доску.
– За что вам только деньги платят!
Порфирьев уже и не пытался скрыть, что преследует машину. Единственной целью оставалось прижать Бондарева к ограждению и захватить его.
– Он не только мерзавец, но и отчаянный мужик. Что он, по-твоему, делает?
– За город нас ведет.
– В том-то и дело, что не мы его догоняем, а он нас ведет, – злился Порфирьев, – первый удар ему в морду или выстрел в грудь будет за мной.
Наконец машины проехали пост ГИБДД.
– Геройствует, – сказал Порфирьев, – я бы на его месте остановился возле ментов.
Пост скрылся за поворотом. Теперь внедорожник Бондарева и джип разделяла лишь полоска пустого шоссе.
– У нас машина раза в два тяжелее, разгонись и врежь ему в бампер, сбрось в кювет.
Водитель хищно осклабился. Клим ждал до последнего, когда Порфирьеву показалось, что столкновение вот-вот произойдет, Бондарев резко ушел вперед. Вцепившись в поручень, Порфирьев даже побелел от злости.
– Неужели ты не можешь догнать эту развалюху?!
– Сейчас мы его сделаем.
На этот раз бамперы машин соприкоснулись, но Порфирьев зря радовался. Бондарев вел себя как опытный карточный игрок, давая противнику надежду на победу, притворялся слабым, для того чтобы игравший против него переоценил свои возможности и совершил неисправимую ошибку.
– Николай, считай, он уже у нас в руках.
Дистанция сокращалась, дорога выходила на высокий путепровод. Наверху двенадцатиметровой насыпи дул сильный порывистый ветер, и джип с его высокой посадкой принялся раскачиваться.
– Боюсь, перевернемся.
Водитель уже избегал резких маневров. Внедорожник же с его низкой посадкой шел ровно, ветер буквально соскальзывал с его «зализанного» кузова.
– На спуске отыграемся, – пробурчал Порфирьев, – там он от нас не уйдет.
Машины миновали путепровод и стали разгоняться на спуске. Пейзаж с насыпи открывался фантастический. Серебристая лента реки, уже начавшие желтеть поля и новенькие, просто сказочные дома с черепичными крышами на холме. Но любоваться пейзажем было некогда.
– Похоже, он сейчас перевернется.
Клим занес ногу над педалью тормоза, выключил ключом двигатель, обесточил машину, и только тогда придавил тормоз. В обесточенном автомобиле стоп-сигналы так и не вспыхнули. Джип продолжал мчаться с прежней скоростью. Внедорожник же замедлил бег. Конечно, это не могло долго оставаться незамеченным, но Бондареву и требовалось всего несколько секунд, чтобы сбросить скорость и вписаться в резкий поворот на проселок.
Завизжали покрышки, Бондарев вновь завел машину, и его внедорожник, пыля, помчался по узкой гравийке, которой пользовались для обслуживания мелиоративного канала. Насыпь тут была узкой, две машины разминулись бы на ней с трудом только на предельно малой скорости. Водитель джипа попытался повторить маневр Клима, притормаживая и одновременно выворачивая руль. Порфирьева качнуло, он ударился головой о стекло.
Колеса джипа оторвались от земли, машину развернуло поперек шоссе. Боясь вздохнуть, Порфирьев смотрел на покачивающуюся линию горизонта, она, как диагональ, проходила от одного угла прямоугольного ветрового стекла к другому.
Все дело решил порыв ветра. Если бы он обрушился на джип справа, автомобиль завалился бы набок, а так его поставило на четыре колеса. Порфирьев и водитель посмотрели друг на друга, и каждый подумал: «Ну и перепугался же он».
– Чего ждешь? – прошептал Порфирьев, чувствуя, что страх сводит ему челюсти.
Джип аккуратно съехал на дамбу, и только после этого водитель разогнал машину.
– Тут его финты уже не сработают, – подбодрил Порфирьев.
Если раньше он был просто полон злобы, то теперь она переливалась через край. Ему хотелось собственными руками задушить человека, заставившего его испугаться.
Клим проехал поле. Желтые колосья сменились ярко-зелеными зарослями камышей и аира. С двух сторон от дороги по болоту тянулись каналы. Насыпь тут была приличной высоты, метра три-четыре, с крутыми откосами.
Бондарев доехал до небольшого перекрестка, где одна насыпь пересекала другую, развернул машину и, включив фары, помчался навстречу джипу.
– Он что, с ума сошел? – Cудорожная ухмылка перекосила губы Порфирьеву.
– Наверное, – неуверенно ответил водитель, – нервы наши испытывает, у меня не сдадут.
Внедорожник Бондарева шел точно посередине насыпи. Обминуть его не было никакой возможности.
– Жми, у нас нервы крепче, – резко скомандовал Порфирьев.
Он поддался на игру Клима, азарт захлестнул начальника охраны олигарха. Он даже не успел подумать, что лучшим выходом было бы – развернуть джип поперек дороги.
– Клюнул, – усмехнулся Клим и нажал на сигнал, болото огласилось надрывным гудком.
– В психическую идет, как в фильме «Чапаев», – сказал немолодой водитель.
Обе машины неслись со скоростью около сотни километров в час, и то, что при ударе вряд ли кто-нибудь уцелеет, Порфирьев сообразил слишком поздно. Клим на ходу распахнул дверцу, с трудом удерживая ее под встречным ветром, схватился рукой за поручень и высунулся из машины, будто собирался спрыгнуть на ходу. Будь у Николая Порфирьева хоть секунда на размышление, он бы понял – это чистой воды блеф. Соскочить на такой скорости равносильно самоубийству. Но когда времени думать нет, срабатывает инстинкт, естественное желание во что бы то ни стало спасти собственную жизнь.
– Твою мать! – крикнул Порфирьев, хватаясь за руль и выворачивая его вправо.
Джип на полной скорости пересек бровку насыпи и полетел над болотом. Порфирьев с ужасом увидел, как под автомобилем промелькнула спокойная, затянутая ряской вода канала. Он услышал, как зашуршал высокий камыш, ломаемый джипом, а затем машина глубоко, по самый капот погрузилась в торфяную жижу.
Порфирьева выбросило через лобовое стекло, шофера ударило о руль так, что изо рта пошла кровь, и лишь охранник на заднем сиденье успел вцепиться в поручень и упереться ногами в спинку переднего сиденья.
Клим на прощание трижды просигналил и поехал в направлении Москвы. Первые секунд пять Николай Порфирьев боялся пошевелиться, еще не определив, сломано у него что-нибудь или нет. Потом осторожно поднялся, ощупал себя, пачкая руки черным раскисшим торфом. Водитель, стоя по колено в болотной жиже, отплевывался, растирая кровь по лицу. Молодой охранник распахнул дверцу, но не рисковал вылезать в топкую грязь.
– Сами мы отсюда не выедем, – наконец-то проговорил он, – разве что с лебедкой.
Порфирьев машинально глянул на радиатор. Лебедки не было видно, она целиком погрузилась в болотную жижу, да и до ближайшего дерева оставалось с полкилометра жидкого болота. Над капотом поднимался густой пар.
– Придется вызывать техпомощь.
– Вряд ли она поможет, – покачал головой Николай, – тут вертолет впору вызывать. Или гусеничный трактор с тросом искать. Идти сможешь? – спросил он водителя.
Тот ответил не сразу:
– Да.
– С оружием как поступим? – спросил охранник.
– С собой забираем, я ребят вызову, пусть Пашку в больницу отвезут и нас в город забросят.
С трудом преодолев застоявшуюся воду мелиоративного канала, трое мужчин выбрались на дамбу. Порфирьев обернулся. Новый, сияющий лаком джип нелепо смотрелся посреди зеленых болотных зарослей. Начальник охраны Хайновского был бы рад, если бы машина утонула в болоте целиком. Он представил себе затаенные ухмылочки других охранников, когда они увидят, в какое дерьмо вляпался их начальник.
– К шоссе не идем, ждем здесь, – распорядился Порфирьев, понимая, что ни один, даже самый сердобольный, водитель не станет подбирать никого из них, мокрых, грязных, свирепеющих от ненависти.
Порфирьев с охранником спустились в кювет, чтобы дождаться машины, которая заберет их и доставит в Москву. Чертыхаясь, Порфирьев пытался отмыть в грязной болотной воде лицо и руки. Потом долго отряхивался от ядовито-зеленой ряски, густо облепившей светлые штаны.
По насыпи шли трое мальчишек из соседнего дачного поселка. Они видели, как джип угодил в болото, и теперь хотели поближе рассмотреть, что же произошло.
– Прогони их. Не хрен пялиться.
Порфирьев толкнул охранника в плечо. Тот осмотрелся, переложить задание было не на кого. Не пошлешь же кашляющего кровью шофера. Вразвалочку охранник приблизился к мальчишкам, стоявшим на бровке насыпи.
– Пошли отсюда на хрен, – зло проговорил он.
Мальчишки побежали в сторону дач.
– Ты номер его машины запомнил?
Порфирьев стоял над лежащим на траве водителем. Тот пытался определить, поломаны ли ребра, ощупывал грудь под окровавленной рубашкой.
– Нет, – прохрипел шофер.
– Я все должен делать?
– Пашку спросите.
– Пашка с заднего сиденья мог и не заметить.
Порфирьев проклинал себя за то, что поддался азарту погони и не принял даже минимальных мер предосторожности. Теперь, уже поостыв, он чувствовал себя полным дураком, которого с легкостью обвели вокруг пальца.
Бондарев в это время уже вернулся в Москву. Он хорошо отдавал себе отчет в том, что телефоны Лады – домашний и мобильник наверняка прослушиваются людьми Хайновского, поэтому и не стал звонить ей напрямую. Покрутился по городу, убедился, что слежки за ним нет, и только после этого поехал в Коломенское, загнал машину во двор.
Компьютер загрузился быстро, как всякая машина, на которой не играют, а пользуются ей лишь для работы. Телефонный справочник выдал ему номера абонентов квартир, расположенных в одном подъезде с Ладой. Бондарев распечатал их на отдельном листе и спрятал его в карман.
С мобильника он набирал и набирал домашний номер Лады.
«Еще не вернулась или…»
И вот наконец трубку сняли почти тотчас же, с первого гудка, Клим дождался торопливого «алло» и тут же прервал связь.
«Она дома», – улыбнулся он.
Лада, еще не успев сбросить туфли, стояла в коридоре с телефонной трубкой в руке, из которой неслись короткие гудки. После того, что произошло ранним утром, Лада не могла перестать думать о том, что случилось с ее странным знакомым. Хайновский подозрительно ее не беспокоил.
«Неужели это Михаил проверяет, дома ли я? Неужели они захватили его?» – она думала о Климе Бондареве так, словно знала его давно и он был ее другом.
Клим Бондарев, сверяясь с распечаткой, набрал номер соседей Лады этажом ниже.
– Извините, это квартира Павловых? – вежливо спросил он.
– Да, а кто звонит?
– Извините еще раз, – в слова Бондарев вкладывал максимум вежливости, так что отказать ему было невозможно, – у меня срочный разговор к вашей соседке. Я знаю, что она дома, но дозвониться к ней не могу. Если вам нетрудно, поднимитесь, пожалуйста, и пригласите ее к телефону. Дело очень важное.
– Лада знает, что вы должны ей звонить?
– Надеюсь.
– Как вас назвать?
– Икс.
– Я не ослышался?
– Нет, нет. Все правильно, у меня короткая и очень редкая фамилия. Зато легко запоминается.
– Подождите минутку.
Вскоре Бондарев услышал в трубке тревожное:
– Алло, я слушаю.
– Жаль, что нам так и не удалось переговорить сегодня.
– Да, мне тоже хотелось бы, – Лада сразу сообразила, кто ей звонит, – с вами все в порядке?
– Я же все-таки звоню.
– Извините, я не знала, что все так получится. Я сама заметила их слишком поздно.
– Ничего, теперь уже все в порядке. Случилось не со мной, а с ними. Но все пока живы. Я хотел бы с вами встретиться еще раз. Не задерживайтесь дома.
– Думаете, и мне угрожают?
– Выходите к стоянке такси через полчаса и ждите, я вас подберу.
– Вы уверены, что я выйду?
– Увидимся, – Клим повесил трубку.
– Большое вам спасибо, – горячо поблагодарила Лада соседа, – извините, что так получилось, у меня что-то телефон барахлит.
– Рад был помочь.
Женщина поднялась к себе, остановилась у зеркала.
«Идти или не идти…» – задумалась она.
Глава 10
Семен Липский, сидя за столом в своем московском офисе, долго вертел в руках мобильный телефон. Казалось бы, всего и дела-то – набрать номер, назначить встречу. Времени на это надо каких-то тридцать секунд. А он тянул. Если бы звонить предстояло министру, депутату, он не стал бы церемониться. Деньги, которыми располагал Липский, заставляли людей прислушиваться к его мнению, прощать, если он отрывал их от дел.
– Миша, Миша… – бормотал Семен, вращая легкую телефонную трубку в пальцах, – не повезло тебе, но и мне не повезло, ведь плохую новость тебе придется услышать от меня.
Секретарша не беспокоила босса, хоть и наступило время, когда он распорядился подогнать к крыльцу свою машину. Наконец Семен, собравшись с духом, набрал номер Хайновского, в душе все еще теплилась надежда, что тот не ответит, но после двух гудков в трубке прозвучало бодрое:
– Слушаю тебя, Семен.
– Привет, – грустно произнес Липский, – разговор есть, давай пообедаем вместе. Кабинет уже заказан.
– Невеселый ты какой-то, – на другом конце линии послышался насмешливый голос Хайновского.
– Дел много. Согласен?
– Чего ж не согласиться? С хорошим человеком поговорить можно. Многие из тех, с кем раньше обедал, меня и знать не хотят. Но ты не из них. До встречи.
Липский отложил трубку и завертел ее волчком на столе. На душе было паскудно. Беда заглянула в гости к Хайновскому, значит, со временем могла наведаться и к нему.
– Телефон у меня будет отключен, – предупредил Семен Липский секретаршу, – вернусь к вечеру. Если вернусь.
В машине Липский принюхался, ему показалось, что шофер позволил себе курить в салоне. Он даже хотел сказать об этом, но сообразил, что такого просто быть не может – мужик держится за свою работу руками и ногами. И если специально оговорено, что курить нельзя, то он не станет искушать судьбу.
К ресторану подъехали, как всегда, со двора. Липский не любил быть в центре внимания. Он никогда специально не лез под телевизионные камеры, не позировал фотографам, но все же в лицо его знали многие интересующиеся политикой москвичи. Метрдотель лично провел олигарха в кабинет по узкому ярко освещенному коридору.
– Подавать прямо сейчас или подождать, когда появится ваш гость?
– Подождем гостя. Михаил Изидорович редко опаздывает.
От Липского не укрылось, как метрдотель удивился, заслышав имя опального олигарха.
– Я вам сразу сообщу, когда он приедет, – метрдотель, солидный седой мужчина, покинул кабинет.
Липский осматривал знакомые стены. Сколько уже раз ему приходилось здесь обедать, и с тем же Хайновским, и с другими. Сколько было выпито, съедено. И вот сейчас, неизвестно почему, Липский вдруг подумал, что обедать с Михаилом Изидоровичем ему предстоит последний раз в жизни.
«Чудо могло бы спасти его, но чудес в этом мире не случается, даже за очень большие деньги».
Метрдотель распахнул дверь и пропустил в кабинет Хайновского. Опальный олигарх широко улыбался, пожал руку приятелю.
Мужчины сели друг напротив друга. Липский вздохнул и отвел взгляд.
– Тебе-то чего переживать, – невесело улыбнулся Хайновский, – говори, раз позвал.
– Кирилл Братин ко мне вчера приезжал, – тихо, не глядя на собеседника, проговорил Липский.
– Ясно, – Хайновский забарабанил пальцами по столу, – Кирилл Андреевич мог бы и сам ко мне заехать.
– Не мог. И не заедет, – Липский ткнул вилкой в хорошо прожаренный кусок мяса и принялся пилить его ножом, – но просил тебе передать.
– Очень мило, – Хайновский пригубил стакан с минералкой, – детский сад какой-то. Где меня искать, он знает. На крайний случай и телефон есть.
– Братин за себя боится, за кресло в Совете безопасности. Со мной в офисе говорить не стал, полчаса с ним по набережной ходили. Решено тебя арестовать в следующую субботу утром. Братин сказал, что это решение уже не отменят, – сказав это, Липский почувствовал облегчение.
Хайновский задумчиво смотрел поверх головы Липского, рассеянно улыбался. Семену даже показалось, что Михаил Изидорович его не расслышал.
– Вот и свершилось, – наконец отозвался он и принялся за обед.
– Что делать будешь?
– Покорюсь судьбе, – с неожиданной бравадой произнес Михаил Изидорович.
– На тебя не похоже.
– Не мешай наслаждаться последними свободными днями. Нельзя жить и думать о смерти.
– Ты, случаем, с ума не сошел? – покосился на приятеля Липский.
Хайновский тем временем спокойно уплетал мясо и запивал его красным вином.