В кустах завязалась потасовка, затем кто-то закряхтел, словно пытаясь поднять непосильную тяжесть, потом замычал и невнятно выругался. Бондарев и Гром аккуратно раздвинули ветки и вышли на крошечную полянку, по краям которой стояли Василиса и запыхавшийся Сиплый, а посреди лежали трое. Один на земле, а двое на нем.
– С полем, – усмехнувшись, сказал Гром. – Крупную ли дичь взяли, хлопцы?
– Просто кабан, – хрипло ответил Корень.
– Тащите вон туда, – Гром махнул рукой, указывая влево.
Бондарев перевел взгляд. Оказалось, что группа практически вышла из зарослей. Через десять шагов резко, без традиционного подлеска на опушке, начиналась степь. А точнее – территория одного из многочисленных населенных пунктов. Руины, улочки, поросшие короткой бурой травой, заваленные хламом дворы. Все, как везде, без каких-то особых примет. Разве что северная половина поселка заросла еще и деревьями.
– Что это за поселок, интересно, – Бондарев взглянул на Грома.
– Не поселок это, целый городок, Шебекино, – егерь кивком указал прямо. – Это улица Есенина. А сталкеры твои, с артефактом, по Дачной ушли. Сориентировался?
– Теперь да… в общих чертах. Только я всегда считал, что Шебекино в Лесу.
– Не дошел до него Лес. У северной окраины остановился. По речке Нежеголи граница проходит. С той стороны Лес, а с этой – просто заросли с руинами. Ты разве не заметил?
– Откуда мне знать, просто заросли это или нет. Я в Лесу не бывал.
– И слава богу, – егерь усмехнулся. – В настоящем Лесу ты вот так не бродил бы, уж поверь на слово. На десятом бы шагу окочурился. Ну, идем.
Артем и Корень тем временем затащили пленника в ближайшие развалины. Там же скрылась Василиса, а Сиплый задержался, поджидая замыкающих.
– Как будто услышали меня твои друзья, майор, – егерь хмыкнул. – Бросили «низкого». Теперь они, как рыбы в воде, будут.
– Они уходят?
– Недалеко… – Сиплый замер, будто бы прислушиваясь к чему-то. – Вот и встали. Рядом с «Околицей». Был такой ресторанчик в прежние времена в тех местах.
– Товарищ майор! – позвал Артем. – Идите сюда!
Судя по интонациям, юному «охотнику» не терпелось похвастаться богатой «добычей».
Майор забрался в руины и осмотрелся. Вокруг было полно мусора и каких-то ящиков, но центр бывшего частного дома, довольно крепкого, каменного, оставался свободным. В центре и расположилась композиция «охотники на привале».
Корень стоял подбоченившись, с гордо поднятой головой, а скаут расположился позади сидящей на полу добычи и подпирал пленника стволом автомата в спину. Что интересно, ни у того, ни у другого охотника не было трофейного оружия. Вряд ли пленник забросил оружие в кусты или ребята понадеялись, что трофей подберет кто-то из товарищей. Скорее всего, никакого оружия у «добычи» не было вовсе. Получалось, что предположения майора, а заодно и Сиплого, подтвердились целиком и полностью. Незнакомцы сбросили балласт, предоставив Бондареву возможность допросить пленника и еще немного прояснить ситуацию. Почему было просто не выйти на контакт? Видимо, еще не пришло время или же имелись другие причины. Пока это было не так уж важно.
– Вот теперь поговорим, – Бондарев уселся на ящик напротив пленника. – Полковник Кулдык, если не ошибаюсь?
– Он самый, – буркнул пленник, взглянув на майора исподлобья.
– Удачная получилась охота.
– Я вам не дичь, – с трудом восстанавливая дыхание, заявил Кулдык и утер рукавом со лба обильный пот. – Командир Отряда Армии Возрождения.
– Это вы хватили, – майор покачал головой. – Ваш Отряд так и не стал частью Армии. И я хочу получить разъяснения, что произошло.
– А вы… по какому праву это требуете?
– Майор Бондарев, заместитель начальника контрразведки форпоста Волчанск.
– А-а… ну тогда… – Кулдык поднялся с пола и тоже сел на ящик. – Вы разрешите… попить? Эта беготня… в мои-то годы… сил нет.
– Корень, – Бондарев бросил взгляд на егеря.
Тот протянул полковнику флягу. Явно затягивая время, чтобы все обдумать, Кулдык неспешно отвинтил крышку, сделал несколько больших глотков, завинтил и только после этого кивнул.
– Да, вы правы, майор. Наш Отряд так и не стал частью Армии, но это не значит, что он фальшивка! Формально мы работали самостоятельно, но фактически были частью Армии, ведь мы действовали в ее интересах.
– У меня другие данные, – холодно возразил майор и отнял у него флягу. – Ваш отряд действовал не в интересах Армии, а в интересах неких заговорщиков, желающих дестабилизировать обстановку на северо-востоке свободной от Леса местности. Кто эти заговорщики, Кулдык?
– Не понимаю вас, майор, – Кулдык вполне натурально изобразил удивление. – У нас не получилось задуманное, но мы старались! Понимаю, что все выглядит странно и даже подозрительно… особенно с точки зрения вашей службы, но здесь нет подвоха, уверяю вас! Мы пытались прорваться, но попали в засаду. Многие погибли, а мне удалось сбежать, но… потом меня схватили и целую неделю таскали за собой какие-то подозрительные личности. Спасибо его величеству случаю, мне удалось сбежать из плена! Можно мне еще попить?
Бондарев демонстративно протянул флягу Корню. Жест был понятен – вода в обмен на правду. К майору вдруг приблизилась Василиса.
– Не стоит мучить человека, Денис, пусть попьет, – она протянула Бондареву свою флягу и подмигнула.
Бондарев сделал вид, что недоволен, но вынужден согласиться. Он вручил Кулдыку флягу Василисы и дождался, когда тот сделает еще несколько глотков.
– Сколько ждать? – негромко спросил он у знахарки.
– Сразу начнет откровенничать, – ответила Василиса. – У меня все снадобья качественные. Главное, правильные вопросы задавай.
Полковник оторвался от фляги, поперхнулся и понюхал горлышко. Пряный запах напитка, который вместо воды подсунула пленнику Василиса, чувствовался даже на расстоянии. Кулдык понял, что его обманули, и со злостью швырнул флягу в знахарку. За что тут же получил кулаком в ухо от Сиплого. «Гармонично» так получил, с акцентом, наповал.
– Артем, подними, – приказал Бондарев.
Скаут усадил рухнувшего на пол пленника обратно на ящик.
– Сволочи, – прошипел Кулдык, прикрывая ладонью ухо. – Ничего вам не скажу!
– И не надо, – Бондарев пожал плечами. – Мы и так все знаем, полковник. Ваш Отряд действительно не был фальшивкой. До появления в нем провокаторов это была военизированная группировка, которую вы умело держали в руках, обещая скорое воссоединение с Армией. Бойцы вам верили, поскольку в прежние времена вы были офицером штаба Центрального военного округа, не так ли?
– Об этом всем известно, – нехотя ответил Кулдык.
– Поначалу вы прикрывались легендой, что ваш Отряд имеет задание партизанить в тылу кочевников, а когда легенда затерлась, сочинили новую, о воссоединении с Армией после выполнения крайне важного задания. Вот почему из множества других самостоятельных группировок заговорщики выбрали именно ваш Отряд. Кто на вас вышел, припоминаете?
– Резидент.
– Чей резидент?
– Справедливой и могучей силы.
– А еще раз в ухо?
– Это правда, – продолжил Кулдык медленно и глядя в одну точку. Василисин «напиток правды» и впрямь начал действовать почти сразу. – Резидент не сказал, что это за сила конкретно. Он принес много золота, денег… и…
– И пообещал вам теплое местечко в структуре этой «справедливой силы»?
– Пообещал Волчанск… в полное распоряжение.
– Хороший стимул. И вы сразу согласились?
– Не сразу. Золото, деньги, обещания… это было заманчиво, но не гарантировало успех. Мне были нужны гарантии.
– И резидент дал вам эти гарантии?
– Так точно. У «справедливых» много агентов повсюду… в том числе и в форпосте Волчанск. Именно на этого агента мне и предложили выйти. С этого и началась подготовка к прорыву. Резидент убедил меня, что «приятель» в Волчанске способен уладить все вопросы, и Армия примет Отряд почти с распростертыми объятиями. Во всяком случае, не будет устраивать проверки, кто чем занимался все годы после Пандемии. И не станет бросать Отряд в пекло, чтобы новое подразделение в бою доказало свою лояльность Армии. По слухам, после таких проверок выживает процентов десять. Скажете, нет?
Кулдык поднял слегка замутненный взгляд на Бондарева.
– Типичный миф, – уверенно возразил майор. – Пропаганда кочевников.
– Как скажете, – полковник покорно кивнул. – Но я всегда в него верил. И этот момент всегда останавливал меня, заставлял держаться от Армии на расстоянии, хотя переговоры о соединении шли давным-давно. Именно «секретный приятель» резидента в Волчанске посоветовал явиться не с пустыми руками, а с техникой и пообещал организовать для нее горючее. Когда же группа Донцова отбила у кочевников артефакт, «приятель» заявил, что лучшего момента не будет. И он действительно организовал горючее и проводника, только почему-то не из Волчанска, а из штаба Армии. Резидент был недоволен, но переигрывать не стал. Мы вышли в рейд и… попали в засаду.
– Хотите сказать, что не знали о засаде?
– Я же сказал… мне обещали Волчанск. Я попался на уловку, как и все остальные.
– Как Донцов, Спирин и Аверьянов?
– Они тоже. Больше половины бойцов Отряда искренне верили, что мы идем на соединение с Армией. Донцов и его разведчики – в первую очередь. Хорошие были ребята, жаль, что так вышло.
– Как вышло?
– Князь расстрелял их машину из пулемета, когда начался бой у баррикады. Изрешетил в сито. С десяти метров стрелял. Никто не выжил. Не мог выжить.
– Не выжил или не мог?
– Не придирайтесь к словам, майор. Я не видел финала. Мою машину в этот момент тоже не дождиком накрыло. Эта сволочь… Кравченко… его БТР… развернул башню… и ка-ак даст!
Кулдык судорожно сглотнул и ладонью стер крупные капли пота со лба. Взгляд его поплыл, но зацепился за фляжку на поясе у Грома.
– То есть этого не было в вашем плане? – уточнил Бондарев.
– Какой план, майор?! Я только через два часа понял, что вообще произошло. Что заговорщики обманули и меня тоже!
– Это ты вовремя сообразил, – усмехнулся Гром.
– Его отпускает, – шепнула Василиса. – Когда закончится действие снадобья, он может отключиться. Задавайте конкретные вопросы.
– Кто был резидентом? – спросил Бондарев. – Кравченко?
Кулдык закашлялся.
– Кравченко… – пользуясь паузой прошипел в сторонке Сиплый. – Не Степан Иванович, случаем?
– Так, – Бондарев кивнул.
– Лет пятьдесят с гаком?
– Примерно.
– Интересно, – Сиплый склонился к Василисе и что-то нашептал ей.
Она немного подумала и кивнула.
– А верного оруженосца при нем не было? – получив разрешение, продолжил Сиплый. – Пахоменко.
– Был такой, – ответил Артем.
– Тогда сходится, – Сиплый ухмыльнулся. – Не сержант он. Целый полковник полиции раньше был. Ушлый типчик. Крышевал мелкий бизнес не хуже бандитов, оборотень в погонах. Его перед самой Пандемией вычислили, закрыть собирались, да не удалось. Сначала он куда-то спрятался, а потом… не до него стало.
– Ты откуда знаешь? – удивленно спросил Гром. – Тоже в полиции служил? Не знал, что ты мент.
– Прокурор, – было непонятно, пошутил так Сиплый или сказал правду. А вот искоса взглянул на Грома он вполне серьезно. – Забудь.
– Хрен редьки не слаще, – егерь ухмыльнулся. – Я-то всегда думал, ты ученым был. А ты…
– Гром! Ты тоже не цветочки разводил! Кем были, о том забыли!
– Лады. Молчок.
Кулдык справился с кашлем и судорожно вдохнул. Бондарев повторил свой вопрос:
– Кто был резидентом? Отвечайте! Кравченко? Котов? Или Тунгус?
– Как бы не так! – Кулдык как-то неестественно рассмеялся. – Князев! Этот странный снайпер, якобы младший сержант. Это он все… провернул… по приказу этих… «справедливых».
Кулдык протянул дрожащие руки к Грому. Егерь вопросительно взглянул на Бондарева. Тот кивнул. Гром отдал фляжку пленнику. Кулдык торопливо отвинтил крышку и припал к фляге.
– Кто эти «справедливые» на самом деле? – нетерпеливо спросил Артем.
Полковник опять затянул с ответом, поскольку никак не мог оторваться от фляги.
– Какие-то серьезные люди… из Ставки, наверное, – наконец выпалил Кулдык.
– Или из Армии? – Бондарев взглянул на полковника с сомнением.
– Нет, – Кулдык мотнул головой. – Армия вслепую играет. Не знаю, кто приказывает Князеву, но возможности у них… солидные. Очень солидные. Такие, как Князев, Котов или Кравченко, дорого стоят. Это Тунгуса можно нанять за интерес, он странный человек. А эти… так играть… надо большими профессионалами быть. А профи… стоят немало. У кого такие деньги… могут быть? Только… у Хана.
Кулдык начал потихоньку клевать носом, и Бондареву пришлось его встряхнуть.
– Не спать! Самый важный вопрос, полковник! Какой артефакт нашел Донцов?
– Артефакт, – глаза у Кулдыка закрылись. – Я… не… помню.
– Взбодрите его! – Майор обернулся к Василисе. – Есть еще какое-нибудь средство?!
– Нет, – она развела руками.
– Тогда влейте еще вашего «правдосказа»!
– Нельзя ему больше. Отравиться может.
– Черт! Плевать, пусть травится! Вы не понимаете, что момент истины срывается?!
– Гармония для меня важнее вашей истины, – Василиса горделиво выпрямилась. – Травить человека не стану.
– Я стану, – вдруг проронил Артем и сорвал с пояса у Василисы флягу.
Сиплый опять ринулся защищать подругу, но уткнулся носом в пистолет Бондарева. Майор вскочил с ящика и занял позицию между Артемом, Кулдыком и егерями.
– Назад! – рявкнул майор. – Всех касается! Три шага назад шагом… марш!
– Спокойно, служивый, – пробасил Гром. – Делайте, как знаете, тут ваша вотчина.
Артем тем временем ухватил Кулдыка за шею и крепко сдавил. Полковник захрипел и начал ловить воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Скаут влил остатки зелья прямо ему в глотку. Зрелище было впечатляющее. Особенно впечатлил зрителей тот факт, что все это проделал Артем. Очень уж не вязалась выходка с его внешностью. Такой вроде бы положительный парнишка и вдруг так себя ведет. Практически пытает пожилого человека. Да, врага, но все равно… как-то это выглядело… не очень.
«Поколение, свободное от условностей, – мелькнула мысль у Бондарева. – Для выживания это хорошо, а вот дальше… им придется туго. Воевать без условностей можно, а мирно жить рядом – нет. Хочешь не хочешь, а придется их выдумывать или вспоминать. Второе проще, но этому поколению явно придется помучиться с первым вариантом».
Артем ослабил хватку, Кулдык проглотил зелье, поперхнулся и закашлялся. Прошло какое-то время, и полковник снова был готов говорить.
– Так что за артефакт нашел Донцов? – повторил Бондарев. – Или это был не артефакт? Что там было? Черное лекарство?
– Черное… лекарство – это… миф, – Кулдык хмыкнул. – Вы подумали, что если на контейнере знак «Вектора», то внутри должно быть… что-то из его продукции? Нет…
– Кулдык, не тяните, или мы вольем еще порцию, и тогда вам конец. Влить?
– Не надо, – прохрипел пленник. – В контейнере «живокост». Необычный. Очень сильный. Но все равно… просто «живокост».
– То есть артефакт ценный, но не уникальный? А как вы доложили в штаб Армии?
– Не мы докладывали. «Приятель» Князева из Волчанска доложил. Я не в курсе, что он там наплел. А майор Савенко мне не сказал ничего. Просто забрал контейнер и не выпускал его из рук.
– Похоже, зелье не очень-то действует, – негромко, так, чтобы слышал только Бондарев, сказал Артем. – Не хочет он до конца раскалываться.
– Тоже так думаю, – майор многозначительно покосился на егерей. – Молчи пока об этом.
Артем прикрыл глаза, обозначая, что все понял.
– Значит, этот загадочный «приятель» служит в штабе Волчанского форпоста и в курсе всех дел Армии? – снова переключился на Кулдыка майор.
– Еще как в курсе! И вес имеет, получается.
– Или умеет все ловко устраивать, – задумчиво проронил Бондарев. – Имя вы, конечно, не знаете.
– Только оперативный псевдоним – Дальнобойщик.
– Довольно нейтральное прозвище… – Бондарев задумался.
В форпосте Волчанск действовал шпион провокаторов, теперь это было доказано, но соль была в другом. Каким бы авторитетным ни был этот шпион, подтвердить преувеличенную значимость артефакта должен был кто-то в штабе Армии. Какой-то еще более авторитетный предатель. Иначе штаб не отправил бы в Отряд своего офицера.
Кулдык начал «загружаться» от чрезмерной дозы снадобья. Артем это заметил и ткнул Бондарева в плечо, но было поздно. Зелье так и не сделало полковника до конца откровенным, зато отравило крепко. Кулдык больше не реагировал на вопросы и лишь бормотал бессвязные слова.
Майор склонился и попытался уловить, что там бормочет пленник. Все, что он понял, были слова «вектор», «полигон» и непонятное – «кибомгла».
Бондарева вдруг будто бы окатило кипятком. «КИБО-МГЛА»! Это была аббревиатура! Майор почувствовал, как в стенке мысленного «сейфа» появляется очередная трещина, сквозь которую просачивается новое воспоминание о последнем дне службы в секретном бункере. Погружаться в него было вроде бы не время, но Денис ничего не мог с собой поделать…
* * *«…Удивительно, что за прошедшие девять лет некоторые совершенно ненужные детали не стерлись из памяти, а только крепче в нее въелись. Ну, вот зачем было помнить карикатурную физиономию на бачке унитаза в мужском туалете отсека «Б-3», которую кто-то старательно обновлял каждое утро черным маркером? Или какой теперь был прок от намертво впечатанного в память расписания дежурств и алгоритма смены кодов доступа на все уровни бункера? Обычно в памяти остается главное, что-то принципиально важное плюс десяток забавных случаев. Даже крупные неприятности порой забываются. Но у Дениса все вышло иначе, фактически вывернулось наизнанку. Он помнил ворох мелких деталей, но абсолютно не ориентировался в базовых вещах: что, где и кто.