Я пошел искать Алешку. И, как ни странно, нашел его в кабинете химии. Он оживленно беседовал о чем-то с Химчисткой. И главное - не просто оживленно, а очень дружески и заинтересованно. Наша химичка была по характеру такая же въедливая, как и ее предмет. Потому ее, наверное, Химчисткой и прозвали. И в школе у нее друзей не было. Теперь вот Алешка появился. Вообще - подозрительно: то английский, то химия - какие-то разносторонние увлечения у мальчика.
При моем появлении оба собеседника - седая Химчистка и юный Холмс - замолчали, повернулись ко мне и уставились недовольными взглядами: мол, вы, сэр, бестактно прервали наш разговор, и мы с нетерпением ждем, когда вы удалитесь.
Я прикрыл дверь и успел уловить несколько фраз их диалога. Эти фразы ничего не проясняли, а только еще больше запутывали.
– Но это не вредно? - спросил Алешка.
– Что ты! Я свою Муську этим составом два раза покрывала - в моду голубые пудели как раз вошли. И смывается легко.
Ничего я не понял, только разозлился. И пошел к Алешке в класс, прямо к их учительнице Любаше (малый рост и юный возраст).
И я сказал ей:
– Любовь Сергеевна, Семен Петрович просил передать, чтобы ваш класс сегодня после уроков сгреб всю листву на территории в отдельно стоящие кучи.
Глава XV
Психическая атака
Алешка пришел из школы злющий, как таракан после дихлофоса.
– Твоя работа? - прямо спросил он.
– Ты о чем? - невинно удивился я.
– О кучах. Столько времени потерял! Звонил Лисовскому? Звони прямо сейчас, пока родителей дома нет. А я пока с Федором погуляю.
И они отправились в парк. Прямо как два брата.
Я мстительно разложил на Алешкином столе динамики и микрофон, с замиранием сердца снял телефонную трубку и набрал служебный номер предпринимателя Лисовского.
– ДЭЗ-16, - ответил кто-то. - Диспетчер слушает.
Я кашлянул для солидности и произнес басом:
– Господина Лисовского попрошу.
– Он на вызове, в девяносто пятом доме. Там канализацию прорвало. Что ему передать?
Ничего себе бизнесмен! Канализатор!
– Передайте, что его песенка спета!
– Что-что? Кто это говорит?
– Фантомас! - И я бросил трубку.
Тут пришла мама и, разгружая сумки, спросила:
– Чем порадуешь? Обедали? А где ребята? Папа не звонил? В прачечную сходили?
На все вопросы я ответил коротко и ясно:
– Не знаю. - Маму этот ответ вполне удовлетворил. - Ма, у меня к тебе просьба.
– Да?
– Ты можешь сделать доброе дело, не спрашивая - зачем?
Мама чуть призадумалась. Посмотрела на меня с опаской.
– Ма, мы потом тебе все расскажем. Ты нас похвалишь.
– Ну ладно, - неохотно согласилась мама. - А что нужно-то?
– Я сейчас наберу один номер, и ты скажешь одну фразу.
– "Попросите, пожалуйста, Свету"? - Мама улыбнулась.
– Нет. Совсем другую.
– Хулиганскую? - Мама приостановила процесс выкладывания продуктов из сумок. - Не буду.
– Приличную: "Передайте, пожалуйста, Василь Василичу, что я его сегодня видела".
– И все?
– И сразу бросай трубку.
– Это пароль? - спросила мама. Словно хотела мне подсказать ответ.
Я кивнул, и мы пошли в прихожую, к телефону.
– А как сказать? - шепнула мама. - Угрожающе? Игриво? Или просто так?
– Как получится. Все равно. - И я передал ей трубку.
Мама настроилась и сказала здорово. Как робот. Как автоответчик. Как человек, который не хочет, чтобы узнали его голос.
– По-моему, эта женщина очень растерялась, - сказала мама, положив трубку. - Это точно не какая-нибудь вредная пакость? Мне не придется краснеть?
– Придется, - улыбнулся я. - От удовольствия.
– Давай еще позвоню, - обрадовалась мама.
– Вечером, - пообещал я.
Тут четыре ноги забарабанили в дверь. И я открыл ее.
Ну понятно - руки у них заняты, позвонить нечем. В руках - охапки кленовых веток с красными, желтыми и оранжевыми листьями.
– Какая прелесть! - ахнула мама. - Это, конечно, Феденька придумал?
– Мы вместе, - сказал этот воспитанный ребенок. - Это будет сюрприз.
И они утащили свою добычу в комнату. И стали ее разбирать и раскладывать. А Лешка меня спросил:
– Звонил?
– Два раза.
– Страшно или глупо?
Я подумал.
– Страшно глупо, скорее.
– Сойдет. Мы должны вывести его из душевного равновесия. Тогда он созреет для последнего удара. Найди какую-нибудь банку.
– Чего?
– Ну - банку! Из-под пива или колы.
– Зачем? Цветочки ваши в воду поставить?
– Взрывное устройство сделать.
– Психическая атака?
– Ага. - Алешка, не теряя времени, нырнул под свою тахту, выволок коробку со старыми игрушками, до которых еще не добрался Федор, и остатками бытовой техники. - Куда он делся?
– Кто?
– Будильник. Помнишь, хромой такой?
Точно, был у нас такой будильник. Алешка пытался его приспособить вместо таймера, и будильник «захромал». И уже тикал не как положено, а без всякого ритма. Как-то недовольно. Как-то сбиваясь. Даже угрожающе порой.
– Магнит еще нужен, - напомнил я и тоже погрузился по все локти в коробку.
Мне вообще это дело очень нравится. Я люблю, когда мы перебираем старое барахло. Сразу же возникают в душе теплые воспоминания детства. Становится как-то спокойнее. И часто с умилением думается: какой же я был тогда дурак и какой же я теперь умный. А может - наоборот!
Алешка зачем-то вытащил еще и фотопортрет папиного начальника. В стеклянной рамке. Эти портреты папин начальник, уходя на заслуженную пенсию, раздарил всем своим подчиненным и, чтобы его подольше не забывали, прямо на стекле написал фломастером или маркером: "На память о совместных трудностях! Желаю успехов в борьбе с врагами и счастья в личной жизни!"
Этот портрет много лет мыкался по всей квартире и никак не находил в ней своего места. Некоторое время он даже провисел на кухне. Но мама вскоре взбунтовалась и велела его убрать.
– Такое впечатление, извини, - виновато сказала она папе, - что он все время в кастрюльки заглядывает.
Алешка сунул портрет под тахту. А сейчас зачем-то вытащил. Но я даже не стал его спрашивать - все равно не скажет.
Мы отобрали все, что нужно, для "взрывного устройства" и дядю Федора не обидели. Вытащили ему все старые машинки, остатки железной дороги, все пластмассовое оружие. Но больше всего ему понравилась «Симона». Это такая музыкальная дудка с клавишами, как у пианино. Нам с Алешкой она быстро надоела, а дядя Федор вцепился в нее, как паучок в муху. Он тут же уселся на Лешкину тахту и стал исторгать из старой дудки всякие звуки.
И, надо сказать, у него почему-то неплохо получалось. Когда мы с Алешкой дудели в эту дуду, то все соседи начинали стучать нам в стены или даже прибегать и в тревоге спрашивать: "Что у вас случилось?"
А когда заиграл дядя Федор - что-то протяжное, мягкое и грустное, - мне показалось, что весь дом замер, прислушиваясь. И решая: стучать - не стучать? А мама возникла в дверях и замерла, пригорюнившись. Сейчас она дослушает до конца мелодию и потащит дядю Федора на кухню - лишний раз покормить. А он и так уже толстеть начал.
Мама утащила Федора, а Лешка быстренько уложил в банку магнит и будильник. Который он старательно завел.
– Тикает? - Алешка блеснул озорными глазами.
– Здорово, - признал я. - Страшновато даже.
– Поехали! - Алешка сунул "взрывное устройство" в ранец. - Дим, это будет по Лисовскому двойной удар. По его нервной психике.
– А почему - двойной? - не догадался я.
– А вот увидишь. - Лешка повернулся к вошедшему и еще жующему дяде Федору: - Проглотил? Теперь слушай. Мы одного дядьку, который тебя из дома выгнал, наказать хотим. Очень круто.
– И я с вами!
– А ты нам здесь поможешь. Нам надо сейчас из дома удрать. Тайно. Ты нашу маму отвлеки, ладно? Ну, там, сказочку попроси. Чего-нибудь еще покушать.
– Кушать больше не могу, - вздохнул дядя Федор. - Я ей буду музыку играть.
– Валяй. Чего-нибудь подлиннее. Симфонию. Ля-минор. Или си-бемоль. Сможешь?
Дядя Федор послушно кивнул и потопал на кухню.
…Недолго думая, мы взяли такси - денег у нас было навалом. Таксист, не очень молодой парень, инженер по образованию, спросил:
– Куда поедем?
– Мину одному жулику ставить, - доверительно сообщил Алешка. - Развелось их…
– Житья от них нет, - подхватил водитель. - Меня уже два раза грабили.
И они стали дружно развивать эту тему. Алешка умел, как папа говорит, формировать общественное мнение. Во время разговора он мимоходом представился: "Оболенский".
– Очень приятно, - ответил таксист.
Во дворе дома, где проживал г-н Лисовский, все получилось просто и гладко. Мы разыскали "драную козу", повертелись возле нее, и Алешка, улучив момент, пришлепал нашу мину под ее задницу. Причем так, чтобы Лисовский не мог ее не заметить.
На том же такси мы вернулись домой.
– В следующий раз меня опять вызывайте, - попросил водитель и дал нам свою карточку с телефоном. - Мне это дело нравится. Вроде как посильный вклад в борьбу с преступностью.
– Ладно, - сказал Алешка. - Завтра утром надо туда же съездить. Посмотреть. На посильный вклад.
– Когда подавать, Алексей? - с готовностью спросил таксист.
– В семь тридцать.
Все это здорово. Но ведь Алешка, представляясь, своего имени не называл…
Мы открыли дверь своим ключом и прошмыгнули в комнату. Из кухни все еще доносились печальные звуки музыки. И вовсю трещала картошка на сковороде. А мама вздыхала громче музыки и громче картошки. Она нашего отсутствия не заметила. Молодец Федор!
– Так! - Алешка встал посреди комнаты и в раздумье взял себя за подбородок. - Еще один звонок сегодня и один завтра - и наш Лисовский созреет. Логично? Но у нас еще не все готово…
– Ужин готов, - донеслось из кухни. - Мыть руки и - за стол.
– У Федора - большое будущее, - заявила мама, когда мы сели ужинать. - Он будет композитором. И покорит весь мир.
– Мне не очень хочется, - отказался от такого большого будущего Федор. - Я лучше буду милиционером.
– Почему? - удивилась мама.
– От них больше пользы.
Мама ничего не ответила, но погладила его по голове и вздохнула.
– За тобой еще один звонок, - напомнил я.
– По тому же номеру? - покорно согласилась мама.
– Не совсем, - и я принес из папиного кабинета телефонную трубку. Набрал домашний номер Лисовского.
– А что говорить? - Мама немного растерялась.
– Все равно, - подсказал Алешка. - Что-нибудь поглупее. И позагадочнее.
– Поглупее я не умею, - обиделась мама. - Здравствуйте! - начала она. - Напоминаю, что сегодня среда. Потому что завтра четверг. - И повесила трубку.
– Класс! - похвалил ее Алешка. - Всю ночь спать не будет. Потому что вчера - вторник.
Мама вся прямо зарделась от его похвалы.
– Только папе не проболтайтесь, - предупредила она.
– В свое время, - пообещал я, - он об этом узнает и очень тебя похвалит.
– И подарит какой-нибудь букет, - добавил Алешка.
– Как же! - фыркнула мама. - От него дождешься! - И стала убирать со стола.
Утром, очень рано, Алешка пробрался в прихожую и позвонил. Я стоял рядом и с интересом слушал.
– Милиция? Очень приятно. Тут в нашем доме один хулиган появился. Он прицепил к своей тачке консервную банку. И стал хвалиться, что вызовет милицию, будто это взрывная бомба. Как зачем? Какие глупости? Он знаете как орал на весь двор. Я, орет, два раза милицию вызывал из-за своего шумного соседа. Ни разу не приехали. А теперь как миленькие примчатся!
Ему, наверное, ответили: "Примчимся. Как миленькие", - потому что Алешка, положив трубку, довольно усмехнулся.
Такси стояло у подъезда. Мы на нем заехали прямо к Лисовскому во двор. И стали любоваться.
И было чем. Лисовский взволнованно ходил вокруг своей машины, не приближаясь к ней. И нервно тискал руки. Тут во двор въехал милицейский «уазик». Лисовский бросился к нему. Вышедший из машины человек небрежно отстранил его, подошел к "драной козе", отодрал банку, смело ее вскрыл. А потом вернулся к Лисовскому, открыл ему дверцу «уазика» и что-то строго сказал. Лисовский прижал дрожащие руки к груди, что-то горячо пролепетал, но покорно влез в машину. Она тут же уехала.
– Не слабо! - похвалил нас таксист.
– Его, конечно, скоро выпустят, - сказал Алешка. - Но ненадолго.
Так. Двойной удар. (Тогда мы еще не знали, что - тройной. Бдительная милиция довольно долго мотала Лисовского не только за звонок, но и за "неизвестный предмет", который он швырнул в окно Пореченской администрации.)
Словом, психическая атака удалась на славу. Но это было далеко еще не все.
– Мне в этом загадочном деле еще не совсем одна деталь ясна, - задумчиво сказал Алешка. - А без нее вся картина не складывается, сэр.
– Ну выясняй, - отмахнулся я.
– Вместе выясним! - твердо сказал младший брат старшему. - Нужно проникнуть в квартиру Лисовского, и там мы сможем обнаружить следы Зайцевых.
– Он их в шкафу прячет. Под ключом, - с усмешкой подсказал я. - Икормит манной кашей через скважину.
– Ваша ирония неуместна, сэр. Собирайтесь, едем!
– Я в чужую квартиру не полезу, - твердо отказался я. - Нельзя!
– Дим! - Алешка прижал руки к груди. - Дим, это шпионам нельзя, а разведчикам можно.
Логично, граждане?
По дороге мы зачем-то купили торт и цветы.
– Я все сделаю сам, - говорил Алешка. - Ты только улыбайся.
Мы, с цветами и тортом, как женихи, прошли через весь двор, поднялись на пятый этаж и позвонили в квартиру Лисовского. Нам открыла девочка лет пятнадцати. Я улыбнулся. Алешка - тоже. И вежливо сказал:
– Здравствуйте. Мы пришли поздравить Лену с днем рождения и передать ей вот это, - он сунул ей под нос букет, а я - торт, - от одноклассников.
– Какую Лену? - удивленно спросила девочка. - У нас никаких Лен нет. Только Вася и Лора.
Алешка сделал вид, что усиленно припоминает адрес. А я улыбнулся.
– Как это нет? - возмутился Алешка. - Мы через весь город пешком шли, а ее нет. Куда она ушла?
– Никуда. - Девочка уже собралась захлопнуть дверь. - Ее здесь и не было.
– Переехала? - спросил Алешка. А я улыбнулся.
– Вы здорово ошиблись адресом, - сказала девочка. Лора, как я догадался.
Алешка назвал адрес.
– Все правильно, - сказала Лора. - И номер дома, и этаж, и квартира. Только улица не совпадает. У нас - улица Строителей, а у вас - Монтажников.
– Какой ужас, - сказал Алешка и чуть не выронил букет. А я улыбнулся и покрепче вцепился в коробку с тортом. - Это совсем другой район! Опоздали! - И он с такой обидой посмотрел на меня, что я догадался: хватит улыбаться, скажи что-нибудь.
Я вздохнул и сказал именно то, что он хотел:
– Опоздали. Пошли домой. - И я протянул девочке торт. - Возьмите, нам все равно не нужно.
Алешка сунул ей букет прямо в нос.
Девочка Лора вдруг рассмеялась.
– Как удачно! У меня ведь тоже день рождения. Через два месяца. - И она пошире распахнула дверь: - Отпразднуем!
– Еще бы! - восхитился Алешка.
А я улыбнулся.
В общем, мы неплохо провели время. Съели почти весь торт, погоняли по видику мультики. Я все время улыбался, у меня даже губы одене… оре… одеревенели. А Лешка работал. Задавал вопросы Лоре, слушал ее ответы, восхищался детективной библиотекой.
– Это папино увлечение, - сказала Лора. - А я детективы не люблю. Я люблю романы про любовь.
– И я! - обрадовался Алешка, зачем-то листая книгу за книгой.
– А я скоро в Англию уезжаю, - сообщила Лора с гордостью. - Папа мне путевку в ихний колледж достает.
– И я! - еще больше обрадовался Алешка. - По обмену опытом. До встречи в Англии!
А я улыбнулся. Жалко так, из последних сил.
Признаюсь, я опять ничего не понял. Неужели мы этот торт не могли дома съесть? Без этого цирка одного актера.
Наконец Алешка стал прощаться. Попросил у Лоры пакет и уложил в него остатки торта.
– Федьку угощу, - пояснил он.
– Этой твой младший брат? - спросила Лора.
– Младший Заяц, - объяснил Алешка.
– Разве зайцы едят торты? - удивилась Лора.
– Наш все ест, - похвалился Алешка.
И еще одна деталь окончательно испортила мне настроение. Когда Лора закрывала за нами дверь (я уже в это время улыбался на лестничной площадке), она тихонько спросила Алешку:
– А чего он все время лыбится?
– А он того! - услышал я безжалостный ответ. И вслед за ним красноречивый шлепок ладонью по лбу.
– Не обижайся, Дим, - по-доброму сказал Алешка, когда мы шли к метро. - Ты очень простодушный. А с такими людьми нельзя так. Иначе ничего от них не узнаешь. Ты ведь мне здорово помог. Ты отвлекал ее своими дурацкими улыбками. А я в это время про ту неясную деталь все выяснил. Ничего, в общем, нового, но все подтвердилось.
– Что подтвердилось?
– Все мои предположения. Во-первых, в книге о Шерлоке Холмсе была закладка. На странице, где рассказ "Союз рыжих". А в книге "Месть ментам" был отчеркнут красной пастой знаешь какой абзац? - И он прочитал на память: - "Долго Шевцов не мог от него избавиться. Убивать его он не хотел. Но убрать с дороги Хрипатого было необходимо. И тогда Шевцов во время совместного распития спиртных напитков сунул под диван свой пистолет, предварительно стерев с него отпечатки своих грязных рук. А выйдя из дома, позвонил в милицию. Хрипатого забрали и упрятали в колонию на три года". - Алешка сделал торжественную паузу. А потом спросил с надеждой в голосе: - Все понял?
Я молча кивнул и… улыбнулся.
Глава XVI
Все готово, сэр!
Первая четверть катастрофически близилась к концу. Алешка делал удивительные успехи в английском языке и химии. Но это было ни к чему - эти предметы в его классе еще не изучались, и отличные отметки в его дневнике не "засветились".
У меня с учебой было не лучше. Но и не хуже обычного. Терпимо.
Ленка взялась было помочь Алешке. Стала с ним заниматься, но дело кончилось тем, что мы с ним продолжали нашу невидимую (пока) борьбу с Лисовским, а Ленка делала все Алешкины домашние задания и выручала его в классе.