– В этом вы, Алексей Евгеньевич, несомненно, правы. Вот сейчас ситуация на Юго-Западном фронте как будто начала исправляться. Даст Господь, нам удастся в Галиции достигнуть успеха против австрийских войск. Тогда боевой дух армии поднимется.
– Я уверен, что силами пяти армий нам удастся достичь значительного успеха в Галиции. Это действительно компенсирует наши потери в Восточной Пруссии.
Император улыбнулся:
– Именно такие слова я и хотел от вас услышать.
– Когда группе следует быть готовой к выезду?
– Вам сообщат об этом дополнительно.
К первой половине декабря успехи русских войск в Галиции полностью затмили для общества неудачу в Восточной Пруссии. Во Франции бои перемещались все севернее, постепенно создавалась укрепленная линия фронта. Положение Австрии стало настолько угрожающим, что Германия вынуждена была оказать помощь своей главной союзнице.
Крупные австро-германские силы двинулись к среднему течению Вислы и вышли к Варшаве. От столицы царства Польского их отделяло несколько верст. Русская армия вступила в бои, которые длились неделю, с 1 по 7 октября. В результате наступление противника было остановлено, он начал отступать.
Русские армии, развивая успех, пошли вперед и продвинулись гораздо дальше, чем прежде. На этот раз они уже угрожали непосредственно Кракову. Русская армия достигла западной границы Польши, кавалерийские части проникли в провинцию Познань.
Император получил доклад о том, что в течение восемнадцати дней успех был достигнут по всему пятисотверстному фронту. Русские войска повсюду сломили сопротивление вражеских сил, принудили их к отступлению.
Российский флот в Балтийском море под командованием адмирала Эссена по численности уступал германскому. Однако тот был связан англичанами и не пытался заходить в территориальные воды России. Боевые действия на Балтике ограничивались столкновениями отдельных судов. На подводной мине подорвался германский крейсер «Магдебург». Та же беда приключилась и с русским крейсером «Паллада», который сразу же затонул вместе со всей командой.
Иначе складывалась обстановка на Черном море. Два новейших германских корабля, «Гебен» и «Бреслау», находившиеся в Средиземном море в момент начала войны, ушли от англичан и французов и укрылись в Дарданеллах. После некоторой проволочки Турция пропустила их в Черное море.
В то время в Николаеве строились три дредноута, но ни один из них еще не был готов. Черноморский российский флот состоял преимущественно из устаревших типов судов.
Возможность добиться хотя бы временного перевеса на Черном море подтолкнула Турцию на выступление против России. Великий визирь рассчитывал и на мусульманское восстание на Кавказе.
16 октября «Гебен» и «Бреслау» безо всякого предупреждения вышли к Одессе и Феодосии и открыли орудийный огонь. Турецкое правительство попыталось свалить вину за начало боевых действий на русский флот.
На Кавказе был создан новый фронт. Им командовал генерал от кавалерии граф Воронцов-Дашков, начальником штаба был Мышлаевский, вскоре замененный генерал-лейтенантом Николаем Николаевичем Юденичем.
В ходе первого же наступления русские войска заняли горную крепость Баязет. Они отразили контратаки турок и под Сарыкамышем вытеснили их за пределы границы.
К концу 1914 года ясно определилось, что война затягивается. В стране усилились революционные настроения. В оппозиционных кругах все чаще слышалось, что правительство не считается с новым положением вещей.
Военный министр Сухомлинов за первые месяцы войны не принял достаточных мер по усилению снабжения армии. Сказывалось представление о том, что схватка будет короткой. Правительству казалось бессмысленным тратить финансы на постройку заводов.
Надо отметить, что действовавшие оборонные предприятия не останавливались из-за мобилизации, как это было во Франции. Однако российские заводы производили вооружения не больше, а в некоторых случаях и меньше, чем в мирное время. Это объяснялось загруженностью предприятий ремонтом оружия, присланного с фронтов.
В докладе военного министра указывалось, что в 1914 году Россия испытывала острый дефицит в орудиях и снарядах. 8 сентября великий князь Николай Николаевич, возглавлявший вооруженные силы, сообщил императору, что на некоторых фронтах недостает снарядов. Этот факт существенно тормозит проведение военных операций.
Производство снарядов в России составляло около ста тысяч штук в месяц, а их расход на фронтах превышал миллион. Сложность, а по мнению многих военачальников, трагичность положения была в том, что за время, оставшееся до начала весенней кампании, государство не имело возможности ликвидировать дефицит снарядов.
Пытаясь выйти из создавшегося критического положения, царское правительство начало размещать крупные военные заказы в других странах. Конечно же, их получали и российские промышленные предприятия.
Глава 5
В 1915 году германское командование изменило стратегию ведения войны. Оно решило на время приостановить активные боевые действия на Западном фронте и сосредоточиться на решении задач в противостоянии с Россией.
Началом осуществления нового плана стала зимняя военная операция Десятой и Восьмой германских армий в Восточной Пруссии против Десятой русской. Ею командовал генерал от инфантерии Фаддей Васильевич Сиверс. Германцы планировали ударить по флангам, окружить русские части и уничтожить их.
Разведка не сообщила генералу Сиверсу о появлении в его районе новых сил противника. Он готовился к сражению с Восьмой германской армией, которая 7 февраля перешла в наступление по направлению на город Августов.
На следующий день по русским войскам нанесла удар Десятая армия генерала Эйхгорна. Но окружить противника германцам не удалось. Четыре пехотных дивизии ослабленного состава в ходе ожесточенных боев в лесах между Августовом и Гродно сковали действия девяти немецких.
Двукратное численное превосходство германских соединений, разумеется, сыграло свою роль. Эйхгорн выиграл сражение, но благодаря героизму русских солдат и офицеров его наступление застопорилось более чем на неделю. Это позволило генералу Сиверсу отвести основные силы армии на рубеж Ковно – Осовец.
В это же время объединенные австро-германские войска начали наступление в Карпатах. Их главный удар был направлен на Буковину, где находилась самая уязвимая полоса русского фронта. В северной части Карпат, ближе к Кракову, фронт практически не сдвинулся, а вот на юге немцам удалось захватить часть Буковины с Черновцами.
9 марта после четырехмесячной осады пала австрийская крепость Перемышль на реке Сан. Русские взяли около ста двадцати тысяч пленных.
Эта громкая победа вновь вызвала по всей России подъем патриотических настроений. В городах проходили манифестации.
Восточная Галиция была разделена на губернии. Тамошним генерал-губернатором стал граф Г. А. Бобринский. Он повел усиленную борьбу с теми представителями местного населения, которые придерживались ориентации на Австрию.
В феврале немецкие войска предприняли вторую попытку штурма крепости Осовец, прикрывавшей ближайший, самый удобный путь на Белосток, а оттуда на Вильно, Гродно, Минск и Брест в тылы русских войск. Эта крепость третьего класса располагалась на берегах реки Бобры в окружении болот. Но с тыла к ней подходили железнодорожная ветка и несколько грунтовых дорог, что позволяло снабжать Осовец бесперебойно в течение всего года.
В задачу гарнизона входило удержание позиций на какое-то время, по некоторым источникам, всего на сорок восемь часов, то есть на двое суток. Осовец же стоял целых шесть месяцев, закрывая противнику проход в русские тылы.
Во время второго штурма германцы применили тяжелую артиллерию. Но гарнизон держался. Более того, ответным огнем русских батарей было уничтожено несколько осадных орудий, в том числе и две «Больших Берты» калибром четыреста двадцать два миллиметра.
Второй штурм не принес успеха. Германское командование вынуждено было на данном участке фронта перейти к позиционным действиям.
В начале апреля положение на всем фронте складывалось вполне благоприятно. Русские войска контролировали более двух третей территории Галиции и Буковины, хребты Карпат на значительном протяжении.
Оттуда открывался путь к Венгрии. В русской ставке считали, что вторжение в эту страну приведет к ее отделению от Австрии и, как результат, к крушению империи Габсбургов.
Фронт в Польше более четырех месяцев стоял неподвижно. Попытки дальнейшего наступления германских войск были отбиты под Праснышем.
На севере русские войска находились у самой границы Восточной Пруссии. В начале марта они провели успешные наступления на города Мемель и Тоурогген.
В начале апреля генерал-майор Покровский, уже разуверившийся в своей надобности императору, был неожиданно вызван в Царское Село.
Ровно в десять часов он вошел в рабочий кабинет императора.
Николай встретил князя приветливо, как и обычно, но было в нем что-то такое, чего раньше Покровский не замечал. Какие-то мысли явно не давали покоя монарху, который умел управлять эмоциями.
– Представляю, Алексей Евгеньевич, какие чувства вы испытываете ко мне. Я обещал, что вы будете сопровождать меня в поездках на фронт, и вновь забыл о своих особых порученцах почти на полгода, не так ли?
– Никак нет.
Николай улыбнулся:
– Так, князь, так! И на фронт не пустил, и в столице оставил не у дел. Когда надобность в инспекциях отпала, признаюсь, была мысль послать вашу группу на один из фронтов.
– Почему же вы не сделали это?
– Наверное, потому, что где-то подсознательно понимал, что вы пригодитесь здесь. Так оно и вышло.
– Что-то произошло?
– Да. Но вы не стойте, присаживайтесь. На меня не смотрите, я насиделся за рабочим столом.
Покровский устроился на диване.
Император продолжил:
– Хочу сразу предупредить, князь, разговор наш строго конфиденциальный. О нем не должен знать никто, за исключением тех лиц, которым вы доверяете, как самому себе, если без них вам в дальнейшем не обойтись.
– Как я понимаю, мне предстоит выполнить не самое обычное поручение?
– Да, но по порядку. Два дня назад мне было доставлено тайное письмо германского кайзера.
Покровский не смог скрыть удивления:
– Вы имеете в виду Вильгельма?
– А вы знаете другого кайзера? – с улыбкой осведомился император.
– Извините, сморозил глупость.
– Ничего. Да, я получил тайное послание Вильгельма Второго, в котором он предлагает обсудить вопросы наших дальнейших взаимоотношений. Не только личных, которые прекратились по известным причинам, но и государственных. В нынешнем положении встречаться мы не можем ни открыто, ни тайно. Поэтому кайзер предложил общение через доверенных лиц, настаивая на соблюдении секретности переговоров. Я долго думал, что бы это все значило, надо ли мне принять предложение, и решил, что стоит. Хотя бы для того, чтобы узнать, почему вдруг глава враждебной державы пошел на подобный шаг. Очевидно, что для выполнения этой миссии я не могу привлечь ни сотрудников дипломатического ведомства, ни даже людей из моего ближайшего окружения. Они все на виду. У меня нет уверенности в том, что тайная миссия останется таковой. Вы понимаете, что я имею в виду.
– Понимаю, ваше величество.
– Поэтому я решил доверить ее вам!
– Благодарю за доверие. Можете не сомневаться, секретная информация на сторону не уйдет.
– А я и не сомневаюсь, иначе не выбрал бы вас. Но давайте к делу. Вильгельм предложил направить на встречу, как я уже говорил, наших доверенных лиц. С немецкой стороны это барон Генрих фон Вейсе. В Берлине кайзер представлял его мне. Барон не занимает каких-либо ответственных должностей, но очень близок Вильгельму. С моей стороны на встречу отправитесь вы и один из ваших офицеров. Кто конкретно, определите сами. Вейсе прекрасно говорит по-русски, но будет нелишним, чтобы тот офицер, которого вы выберете, в совершенстве владел бы немецким. У вас есть такой?
– Так точно. Да и я тоже владею немецким.
– Ну и хорошо. Встреча запланирована на завтра, в пятнадцать часов, у острова Херсен в нейтральных водах. Почему в море? Не знаю. Это пожелание кайзера. Исходя из вышесказанного, вам и вашему офицеру сегодня вечером следует убыть в Петергоф. Там у пристани вас встретит капитан-лейтенант Слепцов. Он же будет управлять катером, в экипаж которого входят еще моторист и матрос. Катер и доставит вас к острову в назначенное время. Туда же подойдет немецкая яхта «Юрген». Вы перейдете на нее и встретитесь с бароном. После возвращения сразу же ко мне!
– Даже если это будет поздним вечером?
– До двадцати двух. Если позже, то подъезжайте утром, к десяти часам, но обязательно уведомите полковника Григорьева о возвращении.
– Извините, но кто такой полковник Григорьев?
– Вы не знаете? Впрочем, он во дворце недавно. Павел Владимирович Григорьев сейчас исполняет обязанности помощника начальника охраны резиденции. Он доставляет мне почту и ведет дела по приему заявлений от лиц, желающих встречи со мной. Полковник знает о вашей миссии. Естественно, только в той части, в которой должен. Никакой конкретики, лишь то, что я отправляю вас в войска с особым заданием. Кстати, выехать на встречу вы должны в штатском, как и офицер, сопровождающий вас. Вопросы ко мне есть, Алексей Евгеньевич?
– По заданию нет, есть просьба, даже скорее предложение.
– Слушаю.
– Если на ближайшее время использование всей группы не планируется, то я считаю целесообразным направить свободных офицеров в войска.
– Что ж, не имею ничего против. Пусть отправляются в ставку, где получат назначения.
– Но в нужный момент я должен иметь возможность отозвать их.
– Разве это сложно? Вечером должен подъехать великий князь Николай Николаевич. Я передам ему вашу просьбу. Но думаю, что одного человека надо оставить в Петрограде. Для связи. Неизвестно, что задумал Вильгельм и что будут представлять собой переговоры. Возможно, они затянутся либо информацию по ним вы лично физически не сможете передать мне. На этот случай и пригодится офицер секретной связи, который при необходимости сможет выходить на меня, минуя всевозможные бюрократические препоны.
– Ваше величество, вы не обозначили время прибытия в Петергоф.
– Разве? Вот что значит чрезмерная занятость. Капитан-лейтенант будет ждать вас с восьми утра.
– Больше вопросов нет.
Император подошел к Покровскому:
– Я надеюсь на вас, князь. Пожалуйста, внимательно слушайте представителя кайзера, ведите с ним беседы на любые темы, давайте собственную оценку происходящему. Но обещать вы можете только одно: то, что передадите суть разговора лично мне, гарантируете полную секретность.
Покровский поднялся, козырнул и вышел из кабинета.
В Петрограде князь заехал на квартиру своего заместителя капитана Фролова.
Тот оказался дома, открыл дверь и удивился:
– Вы, Алексей Евгеньевич?
– Как видите, Дмитрий Владимирович, я.
– Признаюсь, не думал, что приедете. Телефонного звонка ждал каждый день, как, конечно же, и все наши офицеры, а вот личного визита… Но что это я? Проходите, пожалуйста.
– В квартире есть посторонние лица?
– Нет.
– Хорошо.
Капитан помог генерал-майору снять шинель, пристроил ее на вешалку.
– Прошу в гостиную. Кофе, чай или немного водки?
– Ни первого, ни второго, ни третьего. Нам предстоит серьезный разговор.
– Неужели государь вспомнил о нас?
– Вспомнил.
– Не прошло и года.
– Дмитрий Владимирович, обсуждать действия императора – дело неблагодарное, а для офицера недопустимое.
– Извините, вырвалось. Но поймите, как невыносимо сидеть в квартире, когда другие офицеры дерутся с противником на фронте. Я из дома в форме стесняюсь выходить. Месяца два назад женщина на набережной высказала такое, что мне пришлось быстро ретироваться.
– И что же она сказала? Хотя можете не отвечать. Нетрудно догадаться.
– У нее неделю назад сын погиб в Галиции, поручик. А я тут прогуливаюсь при параде. Стыдно стало невозможно.
– У каждого своя служба.
– Согласен, но служба как род деятельности, а не досуга.
– Закончим эту тему, Дмитрий Владимирович, поговорим о деле.
– Да, князь. Устраивайтесь.
Покровский присел в кресло у небольшого столика на резных ножках. Место напротив занял капитан Фролов.
– Я внимательно слушаю вас, князь.
– Сразу предупреждаю, капитан, разговор строго конфиденциальный, о нем не должен знать никто.
– Даже наши офицеры?
– Даже они.
– Похоже, дело действительно серьезное.
– Государственной важности.
– Это как раз то, в чем я больше всего нуждаюсь.
– Слушайте внимательно, Дмитрий Владимирович.
– Да, князь.
Покровский слово в слово передал заместителю свой недавний разговор с императором.
Фролов выслушал и проговорил:
– Интересное дельце. Вильгельм посылает тайных послов русскому царю? Что же такое важное он желает довести до государя?
– Это мы и узнаем, потом передадим информацию его величеству.
– Действия немецкого кайзера сильно смахивают на попытку начать сепаратные переговоры. С чего бы? В общем-то, несмотря на первые неудачи, германская армия сохранила свою мощь, а в Пруссии так вообще добилась победы. Неоднозначны результаты наступления на Францию. Вильгельму не хватило самой малости, чтобы захватить Париж. Просчитались немного в германском Генеральном штабе. В большей степени, как считаю лично я, из-за того, что упрямо придерживались явно устаревшего плана Шлиффена. Да и мы некстати вступили в войну. Но военная машина рейха слишком хорошо отлажена, чтобы даже более крупные неудачи могли вывести ее из строя. Германцы еще проявят себя. Думаю, в самое ближайшее время. Союзники у Берлина слабоваты, это да, но сама Германия – противник очень сильный.