Покровский улыбнулся:
– И что это мы так разговорились, Дмитрий Владимирович?
– А как иначе, если неделями не с кем было словом перемолвиться? Хорошо, что иногда заезжали Андрюша Лыкарин, Алексей Дольский да Паша Соловьев.
– Вы забыли подпоручика Кириллина.
– У него любовь, князь. Ему не до друзей.
– Ну что ж, любовь – это жизнь. Кто же избранница нашего подпоручика?
– Насколько я знаю, прелестное юное создание из небогатой дворянской семьи.
– Богатство тут ни при чем. Сергей действительно влюблен?
– По уши.
– А девушка отвечает ему взаимностью?
– Наверное, если они встречаются едва ли не каждый день.
– Понятно. Вот один из вопросов и решился сам собой.
– Вы о связном?
– Да. Не будем разлучать влюбленных.
– Только не надо Сергею говорить, что его оставляют в столице из-за личных дел.
– Конечно. Он получит приказ, как и все другие. Сейчас я еду к себе, вы же подготовьтесь к завтрашнему отъезду и соберите всех наших офицеров. Совещание у меня дома в девятнадцать часов.
– Слушаюсь!
– Подготовьте, Дмитрий Владимирович, штатский костюм.
– Как насчет оружия?
– Думаю, оно нам не пригодится. На встречу поедем без оружия. До вечера, Дмитрий Владимирович. – Покровский оделся и вышел на улицу, где его ждал автомобиль, выделенный военным министерством полгода назад.
Дома князь занялся выбором костюма. Примерил три, но во всех чувствовал себя неудобно. Сказывалась привычка носить военную форму. Наконец-то он подобрал более-менее подходящую одежду, отобедал, в кабинете посмотрел почту.
Из газеты выпал конверт. Покровский не без удивления – писем ему было получать вроде бы не от кого – вскрыл конверт. Там оказалось приглашение графа Долгова и его супруги на празднование совершеннолетия сына. Это еще более удивило Покровского.
Он познакомился с графом на торжествах по случаю трехсотлетия дома Романовых в Зимнем дворце, они говорили совсем недолго. Граф представил Покровскому супругу, если не изменяет память, Маргариту Юрьевну, очень красивую женщину, лет на двадцать младше мужа. Они выпили шампанского, и на этом все закончилось.
Хотя нет, была еще одна встреча на каком-то приеме, совсем недавно. Такой же обычный светский разговор. Отчего вдруг граф сейчас вспомнил о нем, более того, решил пригласить на семейное торжество? Когда оно должно состояться?
Покровский еще раз взглянул на приглашение.
Завтра, в восемь вечера, в доме графа. В это время он и Фролов в лучшем случае будут на подходе к Петергофу. Так что придется отказаться.
Особого желания присутствовать на празднике у Долгова у князя не было. Однако правила приличия следует соблюдать.
Почему граф вдруг пригласил на семейное торжество почти незнакомого человека? Причина в том, что он знает об особом положении князя при дворе? Хочет закрепить знакомство, чтобы по случаю воспользоваться им? Непонятно.
Ломать голову не стоит. Но ответить на приглашение надо. Тем более Долгов указал не только адрес, но и телефон. Предусмотрительный человек.
Покровский прошел в кабинет, поднял трубку и попросил телефонистку соединить его с графом Долговым.
Не прошло и двадцати секунд, как женский же мягкий, очень приятный грудной голос ответил:
– Алло!
– Добрый день, сударыня, князь Покровский.
– Князь?! Неожиданно.
– Маргарита Юрьевна?
– Да. Здравствуйте, князь. Рада вас слышать.
– Извините, графиня, я хотел бы поговорить с Петром Петровичем.
– К сожалению, он сейчас по делам в городе, вернется поздно.
– Понимаю. Тогда прошу вас передать ему, что не смогу принять приглашение на ваше семейное торжество.
– Почему? – В голосе графини прозвучали разочарованные нотки.
– Дела по службе.
– Жаль. Я надеялась, что вы придете.
– Вы?
– В этом есть что-то особенное?
– Так, значит, приглашение…
Графиня прервала Покровского:
– Оно, князь, было направлено вам по моей просьбе.
– Вот как? И супруг не имел ничего против?
– Раз вы получили письмо, значит, не имел. А разве вы не хотели бы увидеть меня?
– Извините за прямоту, Маргарита Юрьевна…
Графиня опять прервала Покровского:
– Можете называть меня просто по имени, князь. Я слушаю вас.
– Если говорить прямо, Маргарита, я как-то не думал об этом.
– Не думали, потому что не было повода?
– Возможно.
– Представляю, что вы сейчас думаете обо мне. Но это неважно. Сожалею, что завтра не увижу вас. Мы могли бы встретиться и позже, когда вы будете свободны от службы. Или мои надежды напрасны?
– Боюсь, что так, Маргарита Юрьевна.
– Вы – и боитесь? – Графиня неожиданно рассмеялась. – Да, я вновь и вновь убеждаюсь, что все мужчины, в принципе, одинаковы. Я имею в виду по отношению к женщинам. Понимаю, что поставила вас в неловкое положение, прошу прощения. Не забывайте, что в Петрограде есть женщина, которая всегда рада видеть вас. И не смущайтесь, князь. Такова жизнь, в которой каждый хочет найти свое счастье. Пусть немного и ненадолго. Буду ждать вашего звонка. До свидания.
– До свидания, – проговорил Покровский, когда их уже разъединили.
Он положил трубку, присел в кресло. Вот теперь все прояснилось.
Да, графиня знает, чего хочет, идет напролом, чтобы получить желаемое, предает своего мужа. Никакие доводы не могут оправдать ее. Это значит, что она для князя Покровского просто больше не существует на этом свете.
Офицеры группы собрались ровно в семь вечера и разместились в гостиной.
Покровский прошелся по большой комнате, заставленной старинной мебелью.
– Господа, понимаю, насколько вам тяжело нахождение в тылу, когда на фронте проливают кровь такие же офицеры, как вы. Хочу сообщить, что вынужденному безделью пришел конец. Я был на аудиенции у императора и поднял этот вопрос. Государь разрешил некоторым из нас отправиться на фронт.
– Наконец-то! – воскликнул поручик Дольский. – Но позвольте узнать, Алексей Евгеньевич, что значит «некоторым из нас»?
– Объясняю. Мне и капитану Фролову предстоит продолжить исполнение обязанностей порученцев. Уже завтра рано утром мы убудем выполнять задание государя. В чем оно заключается, извините, даже вам я сказать не могу. Отдельное поручение будет иметь и подпоручик Кириллин.
Тот взглянул на Покровского, затем на своих боевых товарищей, но ничего не сказал. Приказ есть приказ. В данном случае неуместно интересоваться, почему отдельное поручение возложено на него, а не на кого-то другого.
Покровский продолжил:
– Штабс-капитану Лыкарину, поручикам Соловьеву и Дольскому завтра следует убыть в Барановичи, в ставку, где добиться отправки на фронт. Лыкарину и Соловьеву – в части, ведущие боевые действия на юго-западе, в Галиции. Графу Дольскому – в части пятьдесят седьмой пехотной дивизии либо в распоряжение коменданта крепости Осовец. Сейчас должна проходить встреча императора с великим князем Николаем Николаевичем. Государь обещал повлиять на него, чтобы тот решил вопрос с назначением туда, куда я уже озвучил.
Штабс-капитан Лыкарин поднял руку:
– Разрешите вопрос, князь?
– Слушаю.
– Наша задача в войсках?
Покровский улыбнулся:
– Родину защищать, Андрей Степанович.
– Значит, обязанности порученцев с нас снимаются? Мы должны будем принять подразделения, на которые нас назначат в ставке?
– Не совсем так. Вы, естественно, получите назначения в войсках на различные должности, но обязанности порученцев с вас не снимаются. Командуя подразделениями, вы одновременно должны будете собирать информацию о сильных и слабых сторонах наших войск, представлять предложения по повышению боеспособности подразделений, укреплению дисциплины. Эти данные надо передавать по телефону подпоручику Кириллину. Периодичность докладов определите сами на месте. Однако главной задачей является образцовое исполнение своих обязанностей на основных должностях.
– В войсках мы должны как-то обозначить свою принадлежность к группе особых порученцев? – спросил поручик Дольский.
– Лишь в целях получения назначения на указанные фронты и дальнейшего совмещения обязанностей.
– Понятно.
– Ну, а раз понятно, то не смею задерживать. Готовьтесь к отправке на фронт. Все необходимые документы получите в военном министерстве. Желаю удачи и возвращения с фронтов живыми и невредимыми. Да, прошу иметь в виду: если вы вдруг понадобитесь здесь, то я оформлю вам вызов. Появится возможность связаться со мной, всегда рад услышать вас. Бог вам в помощь, господа.
Офицеры поднялись и направились в прихожую.
Покровский остановил Кириллина:
– А вы, Сергей, куда? По-моему, с вами мы еще до конца не определились.
– Да? А я посчитал, что все решено. Быть постоянно на связи, принимать доклады, собирать информацию, передавать ее вам или капитану Фролову.
– Останьтесь!
Покровский остановил Кириллина:
– А вы, Сергей, куда? По-моему, с вами мы еще до конца не определились.
– Да? А я посчитал, что все решено. Быть постоянно на связи, принимать доклады, собирать информацию, передавать ее вам или капитану Фролову.
– Останьтесь!
– Слушаюсь. – Подпоручик вернулся на место.
Покровский проводил Лыкарина, Соловьева и Дольского, устроился напротив Кириллина.
– А теперь, Сергей, поговорим предметно о вашей задаче. Получение информации от наших офицеров – это только часть ваших новых обязанностей. Мы с Дмитрием Владимировичем получили задание императора, об исполнении которого обязаны доложить лично ему. Но может сложиться такая ситуация, когда выйти напрямую на государя нам не удастся. Тогда я либо Дмитрий Владимирович будем связываться с вами. Это гораздо проще. Если императору докладывать я должен только устно, то вам могу отправить телеграмму.
– Вы считаете возможным воспользоваться телеграфом для передачи секретной информации?
– Да, но, естественно, в закодированном виде. Вы же при получении телеграммы, подписанной словом «князь», обязаны сообщить о ней в Царское Село или в другую резиденцию, где будет находиться государь, полковнику Григорьеву Павлу Владимировичу. Он определит ваши дальнейшие действия и уведомит меня ответной телеграммой, что информация передана по назначению. Это страховочная мера. Скорее всего, мы никогда не прибегнем к ней, однако иметь резервный канал связи необходимо. Запомнили, кому следует передать телеграмму?
– Так точно, Алексей Евгеньевич, полковнику Григорьеву Павлу Владимировичу.
– Или человеку, которого он пришлет. В этом случае вы должны убедиться, что данное лицо направлено к вам именно полковником Григорьевым.
– Как это осуществить?
Покровский улыбнулся:
– Телефон – вполне подходящая для этого штука. Не представляю, как люди раньше обходились без него. Вы все поняли, Сергей Викторович?
– Так точно!
– Предупреждаю, о ваших новых обязанностях не должен знать никто. Если во время доставки вам донесения с фронта или тем паче телеграммы от меня или капитана Фролова рядом вдруг окажется постороннее лицо, то потрудитесь сделать так, чтобы оно не стало свидетелем получения информации.
– Кого вы подразумеваете под посторонним лицом, князь? Я живу один, прислуги не держу.
– Известно. Но вы молоды, подпоручик, не обделены женским вниманием. Нет ничего странного в том, что в вашей холостяцкой квартире вдруг окажется дама.
– Вам известно о моих отношениях с Лизой?
Покровский сделал удивленное лицо:
– А кто это?
– Елизавета Андреевна Ступина.
– Впервые слышу это имя. Вы завели роман?
– Я просто влюбился, князь, и вы должны об этом знать.
– Почему? Нет, мне, конечно, небезразлично, как сложится ваша личная жизнь, но вмешиваться в нее я не собираюсь. Надеюсь, вы когда-нибудь познакомите боевых товарищей со своей избранницей?
– Непременно.
– Ну и хорошо. Вопросы ко мне есть?
– Мне не надо обозначать себя полковнику Григорьеву до вашего отъезда?
– В этом нет необходимости. Я сам сообщу ему, кто оставлен в Петрограде для запасной связи.
– Тогда разрешите откланяться?
Проводив подпоручика, Покровский присел в кресло за рабочим столом, взглянул на Фролова:
– Не выпить ли немного коньячку, Дмитрий Владимирович?
– С удовольствием, князь!
– Но сначала один звонок. А вы пока достаньте из шкафа бутылку и рюмки.
Покровский прошел в кабинет, поднял трубку и вскоре услышал:
– Григорьев, слушаю вас, князь!
– Я по поводу поручения императора. В Петрограде на связи остается подпоручик Кириллин Сергей Викторович. Вот его адрес и номер городского телефона…
– Хорошо. Что-нибудь еще?
– Остальное по плану.
– Удачи.
– Благодарю.
Покровский вошел в гостиную:
– Дмитрий Владимирович, у вас все готово?
– Так точно, Алексей Евгеньевич. Вот только закуска?..
– Обойдемся.
Они выпили по рюмке коньяка.
Фролов поднялся:
– Мне утром прибыть сюда?
– Я заеду за вами. Будьте готовы к семи часам.
В шесть утра князь был уже на ногах, привел себя в порядок, оделся в штатский костюм. Он долго возился с галстуком, никак не мог завязать нужный узел. Через двадцать минут на улице просигналил автомобиль. Утро выдалось прохладным, поэтому Покровский захватил с собой пальто.
В семь он забрал из дома капитана Фролова, и к восьми часам они были в Петергофе, у пристани, где стоял морской боевой катер. Такие использовались для установки мин или проведения торпедных атак. Сейчас же на нем не было вооружения и боеприпасов.
Прибывших встретил молодой подтянутый человек в форме морского офицера.
– Капитан-лейтенант Слепцов, – представился он Покровскому. – Я в вашем распоряжении.
– Вам известно, что надо делать?
– Так точно. Доставить вас к острову Херсен, обеспечить переход на немецкую яхту «Юрген», в дальнейшем ожидать.
– Все верно. Сколько займет путь до острова?
– Примерно шесть часов.
– А если на море разыграется шторм?
– По данным метеорологической службы, шторм в районе Херсена не ожидается. Для вас подготовлена каюта. Конечно, весьма скромная, но выбирать не приходится.
– Понятно. У вас на катере чай есть?
Капитан-лейтенант улыбнулся:
– Есть. Завтрак и чай будут поданы сразу же по отплытии.
Переход до острова Херсен занял пять с небольшим часов. Капитан-лейтенант доложил Покровскому о прибытии на место назначения.
Генерал-майор взглянул на часы:
– Четырнадцать десять. Почти час ждать яхту. Сообщите, когда она появится.
– Конечно.
Не прошло и получаса, как капитан-лейтенант доложил:
– Вижу яхту, она в двух кабельтовых от нас. Немцы пунктуальны, идут строго по графику.
– Да, пунктуальности у них не отнять.
В 14.50 яхта пришвартовалась к катеру. Покровский и Фролов перешли на немецкое судно, где их встретили двое мужчин в дождевиках.
Старший из них без труда опознал главу российской тайной миссии и представился:
– Барон Генрих фон Вейсе. Со мной капитан Отто Куглер.
– Генерал-майор князь Покровский Алексей Евгеньевич. Это капитан Фролов Дмитрий Владимирович.
Вейсе представлялся на русском языке, Покровский – на немецком.
– Прошу в салон, – сказал барон.
Покровский обернулся.
Капитан-лейтенант Слепцов козырнул и заявил:
– С вашего разрешения, князь, я ухожу за остров. Как закончите, подайте сигнал, и я тут же подойду.
Барон Вейсе сопроводил гостей в салон. Следом вошел капитан Куглер и закрыл массивную дверь.
В салоне было уютно. Бросалась в глаза немецкая аккуратность и практичность. Даже мелкие металлические детали были начищены до блеска. На окнах – бордовые занавески, на полу ковер, небольшие кресла вокруг столика, покрытого белоснежной скатертью.
Мужчины сняли верхнюю одежду, развесили ее в шкафу, встроенном в стену, и расселись вокруг стола. Куглер выложил на скатерть блокнот и самопишущую ручку.
– Барон, ваш офицер намерен стенографировать наш разговор? – поинтересовался Покровский.
– Вы против этого?
– У меня строгие инструкции. Никаких записей, протоколов, другой документации. Переговоры только с вами.
– В таком случае помощники нам не нужны. Отто, пройдите, пожалуйста, с капитаном Фроловым в соседний кубрик и займите гостя.
– Слушаюсь!
Куглер и Фролов ушли.
– Не желаете ли кофе, князь? – спросил Вейсе. – Я взял с собой прекрасный бразильский. Дивный вкус, неподражаемый аромат.
– Что ж, можно и кофе. Не мешает взбодриться после перехода.
– Минуту. – Вейсе подошел к тумбе, на которой стоял телефон внутренней связи, повернул ручку, получил ответный сигнал и приказал: – Ганс, два кофе в салон! Черный, без сахара и сливок. Жду!
Матрос вскоре принес поднос с двумя мизерными чашками.
Вейсе улыбнулся:
– Я бывал в России. Вы предпочитаете чай из блюдца, вприкуску.
– У каждого народа свои традиции.
– Вы правы.
– Хороший кофе, – оценил Покровский. – В Петрограде мне такого пробовать не приходилось. Я готов выслушать вас, барон!
– Хорошо. Давайте немного поразмышляем.
– На тему?..
– Русско-германских или германо-русских отношений, как угодно.
– Если у вас есть такое желание, то я не имею ничего против.
Вейсе наклонился к Покровскому:
– Скажите, князь, как вы думаете, случилась бы большая война в Европе, если бы в свое время Россия и Германия заключили военный союз?
– Я считаю, что в этом случае шансов сохранить мир было бы больше.
– Прекрасно. Если бы был заключен этот союз, то сейчас Россия продолжала бы жить мирно.
– А Германия все же атаковала бы Францию, не так ли?
– К сожалению, это неизбежно. Французское правительство не устраивал итог франко-прусской войны. Оно стремилось вернуть Эльзас и Лотарингию. Любыми средствами. Да, мы начали бы войну с Францией. Напряжение в отношениях между нашими странами достигло критической отметки. Нам пришлось бы вести войну и с Англией, но, заметьте, без участия России. Берлину было довольно и вашего нейтралитета. Вспомните франко-прусскую войну. Тогда вы тоже стояли на пороге войны. Наполеон Третий неоднократно обращался к Александру Второму с просьбами о помощи. Но российский император проявил мудрость, не позволил втянуть страну в войну, по сути дела стал союзником Германии. И что в итоге? Рейхсканцлер Бисмарк помог добиться отмены Парижского мирного договора от тысяча восемьсот пятьдесят шестого года, по которому Россия не могла иметь своего флота в Черном море. На данный момент вы, оставшись нейтральными, по меньшей мере отстояли бы свои интересы и на западе, и на востоке. Особенно на востоке. У царя появилась бы уникальная возможность взять реванш за поражение в русско-японской войне, которого не было бы, не вмешайся в дело Североамериканские Штаты. Ведь именно они выступили инициатором заключения мирного договора с Японией. Русскому царю должно быть известно, что в этом посредничестве была прежде всего заинтересована именно Япония. Она выигрывала сражения, но не могла продолжать войну. Не вмешайся Америка, победа была бы в руках императора Николая. Но что случилось, то случилось. Повторюсь, сейчас, при условии соблюдения нейтралитета в европейской войне, Россия взяла бы у Японии реванш и получила бы назад не только Порт-Артур, но и весь Китай вместе с Кореей. Кроме этого, вы защитили бы свои интересы на Балканах. Берлин имеет влияние на Вену…