Конечно, Настя не испытывала никакого удовольствия от того, что ее просят поработать служанкой. Но Воронина, действительно, нуждалась в помощи.
Через сорок минут Татьяна уже лежала на своей постели в огромной спальне, поправляя тонкие бретельки изящного кружевного нижнего белья.
— Тебе нравится, как я выгляжу? — спросила она у Анастасии, которая хлопотала, разбирая вещи из чемоданов. — Когда я скажу тебе, сколько это стоит, ты не поверишь.
— Ну почему же, — отозвалась Анастасия, припоминая ценники на вещах в гардеробе Ворониной. — Могу себе представить…
— Швейцария — страшно дорогая страна. Но я им всем показала, что такое новые русские. Ты бы видела их глаза, когда мне в палату приносили черную икру и шампанское. Настя, мне надо чем-нибудь прикрыть гипс на ноге.
— Прикройте одеялом, — посоветовала Анастасия.
— Нет, так не пойдет. Если я накроюсь одеялом, то он не увидит моего нижнего белья.
— Кто — он? — Настя сделала вид, будто не знает, о ком идет речь.
Воронина в свою очередь прикинулась, что не слышала вопроса.
— По-моему, там на вешалке в прихожей висит моя старая шаль. Принеси ее, пожалуйста.
Прикрыв гипс тонкой вязаной шалью, Татьяна удовлетворенно улыбнулась.
— Замечательно.
Она взяла лежавшее рядом с ней на постели зеркало и стала поправлять прическу. У Анастасии не было никакого желания задерживаться здесь. Однако Воронина продолжала терзать ее просьбами.
— Пожалуйста, подай мне духи «Шалимар», они вон там, на столике стоят. Пожалуй, мне еще нужна тушь для ресниц.
Настя подала Татьяне то, что она просила.
— Кстати, — заметила Воронина, — он очень любит духи «Шалимар».
Анастасия не выдержала и снова спросила:
— А о ком идет речь?
На сей раз Воронина не могла проигнорировать вопроса.
— Я говорю о Жене, Жене Бронникове. Он как раз едет сейчас ко мне.
— Ясно, — упавшим голосом сказала Анастасия. — Если это все, то я, пожалуй, пойду.
— Ты куда-нибудь торопишься?
— Мне надо… к врачу, — соврала Анастасия.
— Тогда я хотела бы попросить тебя зайти в аптеку и принести мне таблетки.
— Какие таблетки?
— Вон там на столике лежит рецепт. Это очень дорогое лекарство, оно продается только за валюту. Возьми у меня в кошельке сорок долларов.
— Но я тороплюсь.
— Ничего, твой врач поймет, если ты объяснишь ему, в чем дело. Заранее спасибо.
Тяжело вздохнув, Настя кивнула.
— Хорошо.
Через окно спальни было слышно, как возле подъезда остановилась машина и хлопнула дверца. Настя почти ни секунды не сомневалась в том, что это приехал Бронников. Она торопливо схватила рецепт, деньги и, накинув на плечи плащ, выскочила из квартиры. Кто-то поднимался наверх в лифте. Анастасия решила не рисковать и спустилась по лестнице.
По просьбе Татьяны она оставила входную дверь открытой.
Спустя несколько мгновений дверь лифта открылась, и на лестничную площадку вышел Бронников. Он был в своем обычном черном пальто, в его руке красовался черный кожаный дипломат. Когда он нажал на кнопку звонка, из-за двери послышался голос Татьяны:
— Открыто!
Евгений вошел в прихожую, немного потоптался на месте, словно о чем-то раздумывая, а затем, не снимая обуви, прошел по коридору.
— Таня, ты где?
— Я здесь, — откликнулась она, — в спальне.
Бронников прошел в комнату и остановился в дверях, ошалело глядя на полуобнаженную женщину, которая многозначительно провела пальцем по коже бедра. У нее был такой зазывный взгляд, что Бронников от смущения отвел глаза.
— Женя… — соблазнительно улыбаясь, сказала она.
— Здравствуй, Таня.
— Что ты там застрял? Подойди ко мне.
Кашлянув, Бронников посмотрел на свои ботинки, а потом на цыпочках подошел к постели. Со стороны это выглядело так, как будто он был нерадивым учеником, которого вызвали на ковер к заучу.
— Ты не хочешь меня поцеловать?
— Ах, да, конечно.
Евгений наклонился, целомудренно чмокнув Татьяну в щеку, и снова выпрямился.
— Господи, — засмеялась она, — я так давно тебя не видела, что даже забыла, какой ты красивый.
— У тебя… у тебя какой-то срочный разговор ко мне? Почему ты звонила?
— Просто я по тебе очень соскучилась и хотела увидеть. Да поставь ты свой чемодан, присядь.
Бронников повиновался. Чтобы как-то занять руки, он откинул шаль и постучал по гипсу.
— Не больно?
— Нет.
— Э… я очень тороплюсь.
— Куда?
— У меня очень много дел. Ты знаешь, в последнее время столько всего навалилось, просто некогда продохнуть.
Татьяна протянула к нему руку, чтобы обнять за шею, но Бронников сделал вид, как будто очень озабочен состоянием ее здоровья. С подозрительной внимательностью он разглядывал гипс, стараясь даже не поворачиваться к Татьяне. Она разочарованно опустила руки, но все еще не теряла надежды.
— У меня там в холодильнике бутылка шампанского. Ты не хочешь? — с подтекстом спросила она.
— Шампанское? Зачем?
— Но ведь меня так долго не было. Надо отметить мое возвращение домой.
— Э… да, да, конечно.
Бронников вскочил и быстрым шагом вышел из спальни. Татьяна проводила его косым взглядом.
Бронников шел на кухню, бормоча себе под нос:
— Что я делаю? Что делаю? Надо как-то побыстрее сбежать.
Анастасия вернулась как раз в тот момент, когда Бронников возился на кухне с бутылкой шампанского. Она прошла по коридору и застыла на полдороге, услышав знакомый голос, доносившийся из кухни:
— Таня, а где бокалы?
— Посмотри в шкафу, в столовой.
Настя услышала приближающиеся шаги и нырнула в ближайшую дверь. Кажется, это был кабинет. Но Анастасия даже не обратила на это никакого внимания. Она молила Бога о том, чтобы Бронников, шагавший по коридору, не услышал, как бешено стучит ее сердце. Но все обошлось. Евгений заглянул в столовую, достал из шкафа два бокала и с бутылкой шампанского проследовал в спальню. Прежде чем войти туда, Евгений попытался придать своему лицу выражение неописуемой радости. Однако его улыбка получилась такой же фальшивой, как и улыбка Татьяны.
— Держи, — он протянул ей бокал и плеснул туда немного шампанского, налил и себе.
Настя услышала, как из спальни донесся звон хрусталя. Высунувшись в коридор насколько было возможно, она стала слушать.
— Ты же знаешь, — неотрывно глядя в глаза Бронникову, с придыханием произнесла Татьяна, — я тебя очень люблю. Ты это знаешь, правда?
Промычав что-то неопределенное, Бронников опрокинул бокал, едва не подавившись. Откашлявшись, он пробормотал:
— Извини, Таня, мне нужно идти. У меня очень много дел.
Татьяна отставила бокал в сторону, одним движением сбросила с плеча бретельку и, обнажив грудь, подалась вперед. Бронников не успел отшатнуться, и она привлекла его к себе.
— Женечка, в последнее время я слышала в груди странный звук, — полуприкрыв глаза, томно заговорила она. — Это было что-то похожее на будильник — тик-так, тик-так, тик-так…
— Я не понимаю, — пролепетал Бронников, — какой еще «тик-так»?
— Это были мои биологические часы, — Воронина обняла его за шею. — Я просто умираю, так мне хочется.
Она понизила голос и заговорила едва ли не басом:
— Возьми меня, возьми же меня…
Бронников кое-как высвободил левую руку и посмотрел на часы.
— Танечка, мне пора идти, у меня важная сделка срывается. Там люди сидят, переговоры, то, се…
Настя замерла, в ужасе ожидая развязки этой сцены. Ничего не замечая, она вышла из кабинета и сделала несколько шагов по коридору, остановившись едва ли не у самой двери спальни.
— Позабудь обо всем. Давай сольемся, ты и я. Ты отдашь мне все, что накопилось у тебя за последние недели. А я возьму и попрошу еще. У меня все горит внутри.
— Но твой гипс…
— Не обращай на него внимания.
— Нет, я не могу… Я тороплюсь… Как-нибудь в другой раз…
— Нет, я хочу сейчас. Посмотри, Женечка, ведь мы с тобой такая прекрасная пара. Что нам мешает быть вместе?
Настя услышала умоляющий голос Бронникова:
— Танечка, не надо, сейчас не время. Что поделаешь, у меня дела.
Ему, наконец-таки, удалось освободиться от ее объятий, но Воронина, как кошка, проворно сунула свою руку ему между ног.
— А, может быть, большой пупсик поиграет со мной? Уж он-то по-настоящему соскучился.
Бронников мгновенно согнулся так, как будто ему ударили кулаком в пах.
— Нет, нет, не надо.
— А то маленькая Танечка так скучала.
— Прекрати! — рявкнул Бронников.
Татьяна перепугано отшатнулась.
— Женя, ты что? В чем дело?
Невпопад улыбаясь, Бронников отступил на шаг назад и стал объяснять:
— Понимаешь, Таня, как бы это тебе сказать? В общем, у меня появился, то есть, появилась другая…
Воронина посмотрела на него, как разъяренная тигрица.
— Что?! Какая другая?
Настя ожидала, что Евгений во всем признается, но на сей раз у Бронникова не хватило мужества.
— У меня появилась другая сделка, — выпалил он и чмокнул Татьяну в губы.
Пока она не пришла в себя и растерянно хлопала глазами, Бронников выскочил из спальни. На полпути ему пришлось вернуться, потому что он забыл свой дипломат.
— Пока, — Евгений послал Татьяне воздушный поцелуй и исчез.
К счастью, Настя успела вовремя нырнуть за спасительную дверь. По лицу ее блуждала странная улыбка. Подождав, пока шаги Евгения стихнут на лестнице, Анастасия выглянула из своего убежища, на цыпочках подкралась к двери, открыла и закрыла ее, сделав вид, будто только что пришла. Нарочито громко стуча каблуками, она прошла по коридору в спальню.
— А вот и я.
Татьяна сидела на постели, не замечая ничего вокруг. Настя полезла в свою сумку, на дне которой находились две упаковки лекарства для Ворониной. Чтобы достать их, пришлось вынуть толстый блокнот-ежедневник. Настя положила его сбоку на тумбочку, потом достала таблетки и пару долларов сдачи. Она так торопилась, что забыла блокнот.
— Вот таблетки, вот сдача. Все, мне пора.
Она пулей вылетела из спальни и перевела дух уже на лестничной площадке. Здесь ее разобрал невероятный смех, и она от души расхохоталась, не пугаясь того, что ее может кто-нибудь услышать.
Однако ее настроение могло бы мгновенно испортиться, если бы она могла видеть, что сейчас происходит в спальне Татьяны Ворониной.
Удрученная возмутительным равнодушием Бронникова, та плюхнулась на подушку. Взгляд ее упал на толстый блокнот, лежавший на тумбочке.
— Настя, ты забыла свой блокнот… — запоздало крикнула она.
Женское любопытство заставило ее взять ежедневник в руки и раскрыть его. То, что Воронина прочитала на первой же странице, привело ее в бешенство: «Встреча с Женей… Сделать звонок Кондратьеву…» Пролистав еще пару страниц, она нашла последнюю запись, относящуюся к сегодняшнему дню: «Встретить в Шереметьево-2 Воронину» и после этого: «В 15.30 — совещание в «Аргосе».
— Что? — изумленно пробормотала Воронина. — Женя? «Аргос»?
Она бросила взгляд на часы. Было уже почти половина четвертого. Наконец-то Воронина все поняла.
— Ах она шлюха, стерва! — завизжала Татьяна, отшвырнув от себя блокнот, как ядовитую змею.
После этого ее уста извергли такую грязную площадную брань, что Татьяне позавидовали бы многие грузчики и прапорщики. Она честила Анастасию на чем свет стоит.
После этого мгновения растерянности сменились бурной деятельностью. Не обращая внимания на гипс, она стала одеваться.
Таксист, который вез Анастасию на Тверскую, оказался парнем лихим и проворным. И все-таки, вбежав в вестибюль и глянув на настенные часы, Настя увидела, что сильно опаздывает. Похоже, что совещание началось без нее. Выйдя из лифта, она остановилась в коридоре и, бегло глянув на себя в зеркало, поправила растрепавшиеся волосы. Лишь после этого Настя направилась в приемную Кондратьева. Секретарша посмотрела на нее суровым взглядом.
— Я могу вам чем-то помочь?
— Мне нужно к Кондратьеву.
— Он занят, у него совещание.
— Я знаю, мне именно на совещание и нужно.
— Как ваша фамилия?
— Анастасия Глазунова.
Неодобрительно посмотрев на столь юную особу, которая по глубокому убеждению секретарши не могла иметь ничего общего с ее шефом, та все-таки пропустила ее в кабинет Кондратьева.
В кабинете было несколько человек. Среди них уже известный Анастасии вице-президент «Аргоса» и Евгений Бронников. Как ни странно, самого Кондратьева Настя не заметила.
Евгений тут же направился к ней.
— Ты где была? Я тебе звонил.
— Я тебе тоже звонила. Ты же, вроде, говорил, что сегодня будешь на работе.
— Э… я был занят, у меня были срочные дела, — не вдаваясь в подробности, объяснил Евгений.
— А где Кондратьев?
— Сейчас выйдет. Здесь обычно проходит совещание, а сам его кабинет вон там, за дверью. Между прочим, у него сейчас директор радио «Классик» Ратоборский.
Настя отвела Бронникова в сторону и, стараясь быть максимально осторожной, спросила:
— А с тобой никогда не бывало так, что вот ты, например, помогаешь кому-нибудь в сделке, а потом тебя… ну, в общем, а потом у тебя из-за этого неприятности?
— Да ты что? — удивленно посмотрел на нее Евгений. — Я и понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Честно?
— Абсолютно.
— Это замечательно, — улыбнулась Настя.
— Почему ты спрашиваешь?
— Да это все ерунда, — отшутилась она. — Просто я так нервничаю, что несу всякую чепуху. Не обращай внимания. Я даже спокойно на месте не могу стоять.
В подтверждение своих слов она несколько раз переступила с ноги на ногу.
— Успокойся, все будет нормально, — убежденно сказал Евгений и, чуть-чуть наклонившись, тихо добавил: — Я тебя люблю.
Настя, не поворачивая головы, прошептала:
— Я тебя тоже люблю.
Дверь кабинета Кондратьева распахнулась, и оттуда вышли сам президент «Аргоса» и директор радио «Классик». Они оживленно переговаривались, а затем пожали друг другу руки.
— Приступим, — сказал Кондратьев, усаживаясь за свой стол.
Настя и Бронников заняли места рядом друг с другом.
— Прежде чем начать совещание, — произнес Кондратьев, — я хотел бы рассказать вам о том, что увидел вчера в программе «Времечко». В центре города во всем нам известном тоннеле застрял громадный грузовик. Он был такой высокий, что никак нельзя было пролезть внутрь, и никто не знал, что нужно делать. И тогда десятилетняя девочка, которая проезжала мимо в машине с родителями, предложила выход. И как вы думаете, какой? Она сказала, что нужно выпустить воздух из колес грузовика. Он опустился, и можно было пробраться внутрь. Так вот, для того, чтобы разрешить нашу проблему, одна очень молодая женщина, которая присутствует здесь, — он показал на Настю, — предложила нам немного выпустить воздух из шин, и благодаря этому мы увидели свет в конце тоннеля.
Настя польщенно опустила глаза, когда все вокруг посмотрели на нее с одобрением.
— Что ж, — продолжил Ротоборский, — в результате переговоров с Владимиром Константиновичем, мы пришли к соглашению, что финансовая группа «Аргос» вкладывает в развитие радио «Классик» два миллиарда рублей. Это, конечно, принципиальная договоренность. В детали мы с Владимиром Константиновичем пока еще не вдавались. Впрочем, я полагаю, что в финансовой группе «Аргос» есть кому этим заняться. У нас молодой энергичный персонал, который работает по лучшим западным образцам.
Евгений никак не мог при всех выразить свое восхищение тем, что произошло, и какую роль в этом сыграла Анастасия Глазунова. Но под столом он осторожно притронулся своей ногой к ее щиколотке. Она бросила на него беглый укоризненный взгляд.
Но тут течение совещания было нарушено доносившимся из приемной Кондратьева непонятным шумом. Пока собравшиеся за столом недоуменно переглядывались друг с другом, дверь из приемной распахнулась, и в кабинет влетела, насколько только может описать это слово поведение закованной в гипс женщины, Татьяна Воронина. На ней был одет светлый деловой костюм, поверх которого накинута длинная норковая шуба — та самая, в которой совсем недавно разгуливала Анастасия. Следом за Ворониной вбежала покрасневшая от гнева и возмущения секретарша президента фирмы «Аргос».
— Вы не имеете права находиться здесь! — кричала она. — Вашего имени нет в списке.
— Нет, я имею право.
— Это закрытое совещание. Посторонние не должны на нем находиться.
— Что? — разъяренно завопила Воронина. — Я посторонняя? Прочь!
Она вытолкнула ничего не понимающую секретаршу назад в приемную и закрыла за ней дверь. Увидев обращенные на нее непонимающие взгляды, Воронина воскликнула:
— Слава Богу, что я вовремя обо всем узнала!
Кондратьев в изумлении пробормотал:
— Что происходит?
— Вас обманывают! — Воронина потрясала кулаком, как будто собиралась немедленно расправиться с обидчицей. — Вот она, самозванка!
Бронников, которого происходящее касалось больше других, встал из-за стола.
— Татьяна, что ты здесь делаешь?
— Сядь! — цыкнула на него Воронина.
Она выглядела такой ошалевшей, что Бронников растерянно опустился в свое кресло.
— Я — начальник отдела в фирме «Роско». Я занималась вопросами, связанными с вложением денег в радио «Классик». А эта… — Воронина едва сдержалась, чтобы не матернуться, — она работает у меня секретаршей.
— Какой секретаршей? Этого не может быть, — возразил Бронников. — Я ее хорошо знаю, мы вместе занимались этим делом.