Бойцы медленно сжимали кольцо вокруг дома. Скорее по привычке, чем из предосторожности Беспалый шепотом передал по цепи приказ приготовиться к бою. Тотчас сухо защелкали предохранители.
«Хорошо, – подумал Беспалый, – не хрена вам, ребятки, расслабляться».
Омоновцы выскочили на полянку перед домом, держа на изготовку хищно наставленные «АКСУ».
Беспалый крикнул:
– Эй, есть кто?
В доме послышались шаги. На порог вьшел старик в старой, добела застиранной рубахе и в черных штанах. На шее у старика раскачивался массивный медный крест.
– Здравствуйте, отец Платон! – бодро поприветствовал хозяина майор.
Видно было, что он немного оробел, ему было неловко оказаться в столь грозной компании. Отца Платона он, как и многие местные жители, знал с младенчества и понять не мог, за какие такие грехи к священнику заявился начальник колонии с омоновцами. Но приказ есть приказ – его не обсуждать надо, а исполнять.
Беспалый метнул на добряка майора свирепый взгляд: чего, мол, дружкуешься со стариком?
– У вас в доме находится человек! – обратился Беспалый к Платону без приветствия и предисловий. – Мы его ищем.
Платон спокойно взглянул на сердитого подполковника.
– Был человек, верно. Но уж, почитай, неделю как попрощался.
Беспалый на мгновение задумался. Вряд ли старик врет. Но если гостя нет, тогда зря он суетился и эту операцию готовил.
– И куда же он делся, хотелось бы знать?
– Да кто его знает! – Старик не спускал глаз с подполковника. – Ушел. На восток куда-то.
– А кто он, откуда? Как сюда попал?
Старик отвечал без раздумий, точно по заученному или по правде:
– Да он тут где-то на реке охотился. А его порвала рысь. Вот он ко мне и подался. Видать, знал, что в лесу обитает такой старичок – добрая душа. Ты ведь и сам знаешь, Витюша, – обратился старик к майору. – Как мать-то, Елена Егоровна, выздоровела?
– Выздоровела, отец Платон, спасибо, – совсем растаял майор.
Беспалый повернулся к нему и тихо сказал:
– Бери этих молодцов, майор, иди в дом – погляди там да про чердак и погреб не позабудь.
Он проследил, как омоновцы с майором резво вбежали в сени и исчезли в полумраке.
Старик забеспокоился:
– Там племянница моя, Елена… Она…
– Да ничего они с твоей Еленой не сделают, старик! – грубо оборвал Беспалый. – Племянница, говоришь… Вот с ней я хочу потолковать, давай зови свою Елену!
Девушка и сама уже показалась в дверях, испуганная вторжением в дом солдат с автоматами. Беспалый окинул оценивающим взглядом молодую женщину: молодая, красивая, в теле. Только вот смотрит настороженно и злобно.
Ишь ты, шалава, ну, ничего, ты у меня запоешь!
– Я разыскиваю одного опасного преступника. Он две недели назад совершил дерзкий побег из колонии строгого режима. По некоторым данным, он мог оказаться в ваших краях… А у вас, я знаю, гостевал некий человек. Кто он?
На этот раз свой вопрос он задал женщине.
– Я обязана вам отвечать? – дерзко отозвалась она.
Беспалый побагровел: он не привык, чтобы с ним так разговаривали.
– Обязана, милая. Здесь, на сто пятьдесят километров вокруг, я представляю власть. И я могу задавать любые вопросы.
– Может быть, у вас и ордер на обыск имеется? – продолжала дерзить Елена.
Ах, ты еще и грамотная! Ну ладно, не хочешь по-хорошему, я с тобой поговорю по-плохому. Беспалый не удостоил ее ответом и стал ждать возвращения омоновцев.
Минут через пятнадцать из дома вышел майор и, стараясь не глядеть на старика и его племянницу, отбарабанил:
– Все осмотрели – ничего не нашли!
Беспалый повернулся к Елене и, насмешливо коверкая слова на деревенский лад, произнес:
– Слыхали, барышня, – это не обыск, а осмотр! А ежели вас документик на обыск интересует, то не сумлевайтесь – будет и документик. – Он обратился к омоновцам: – Так, ребята, ладно, отбой. Видать, опоздали маленько. Вы отправляйтесь обратно к вертолету, а я с моими молодцами пока тут еще побуду, поговорю с хозяевами. Гринько, Панаев – остаетесь здесь. Да, майор, – вдруг вспомнил подполковник, – а нас пусть отвезет тот «уазик»… Мы быстро – через полчасика освободимся.
Проводив глазами омоновцев, Беспалый развернулся к Платону и его племяннице.
– Ну вот, любезные мои, а теперь поговорим как следует, без энтих экивоков. Гринько, Панаев! Живо в дом – все там переверните вверх дном. Что искать – представляете себе?
– Так точно! – рявкнул за двоих верзила Панаев. – Помет звериный!
Панаев и Гринько были сверхсрочниками – тупыми, исполнительными вертухаями, которые беспрекословно выполняли приказы.
– Молодец, – ухмыльнулся Беспалый. Его школа.
Он когда своих охранников учил вести шмон на зоне, любил повторять, что они ищут «помет звериный».
Спрятанные в тайниках заточки, наркота, «малявы» с воли – все это на языке подполковника Беспалого называлось «пометом звериным».
Вертухаи бросились в дом, а Беспалый подошел к старику и, зажав его густую бороду в кулак, произнес:
– Вот что, дед, я вижу, ты с майором семьями дружишь. Может, ты ему еще и жопу подтирал в младенчестве? Ну а мне с тобой вспоминать нечего. Так что я без церемоний… Говори, старый пень, кто у тебя гостевал?
И тут Елена бросилась к Беспалому и попыталась разжать ему пальцы. Тот, не повернув головы, левой рукой наотмашь врезал ей по щеке. Она так и отлетела в сторону. Глаза отца Платона сверкнули.
– Не надо было, подполковник, так с ней. Меня бы пытал. Она-то тут ни при чем.
– Ах, вот как заговорил. Значит, соврал ты мне, дед! Божьего суда-то не боишься?
– Ничего я не боюсь, – тихо произнес Платон. – Все свои грехи я праведным делом замолил.
– И как долго ты замаливал? – с ухмылкой полюбопытствовал подполковник.
– Моего покаяния на многих бы хватило.
– Так кого ты укрывал в своем доме, богомолец хренов?! – заорал Беспалый, теряя терпение.
Из глубины дома донесся радостный голос Гринько:
– Есть, товарищ подполковник! Нашел!
Сержант Гринько высунулся из окошка и продемонстрировал Беспалому сапог. Подполковник сразу узнал эту обувку: в таких кованых сапогах на толстой кожаной подметке топтали зону его подопечные. Сомнений быть не могло: этими сапогами его снабжал закрытый кожевенный комбинат Министерства обороны, который уже года три не получал госзаказ и мастерил левые партии – в том числе и беспаловские.
К тому же каждая пара имела свой серийный номер.
– Проверь, Гринько, номерок – там, под стелькой!
После некоторого усилия сержанту удалось отодрать накрепко приклеенную стельку.
– ПБ-5645-96!
– Ага, девяносто шестого года партия! – довольно произнес Беспалый. – Я как раз этим субчикам их и выдал. Все сходится!
У него бешено заколотилось сердце.
Горячо!
Вот она, кровь раненого зверя! Отшвырнув от себя Елену, Беспалый бросился к старику.
– Ну что теперь, старый хрен, будешь говорить? Здесь был Варяг! Он у тебя, значит, залег – и ты его вылечил, подлюка? Говори! – Беспалый вырвал из кобуры свой старенький «ТТ» и сбросил предохранитель. – Я не шучу, дед! Считаю до трех: если не скажешь, кто у тебя гостевал в доме – я… ее пристрелю. Прямо у тебя на глазах!
В глубоко запавших старческих глазах появились слезы.
– Боже ты мой, что же делать? – прошептал он. – Ну, хоть меня пристрели – ее не тронь.
– Уж нет, сука! – Беспалый понял, что нащупал слабую струну. – Тебя оставлю жить. А ее прямо на твоих глазах… Скажу вон этим бугаям – они ребята горячие, у них увольнительных уже три месяца не было, по бабам изголодались. Я им кивну, и они твоей Елене юбку задерут до пупа и тут же на этом крылечке по очереди. А ты будешь на это смотреть, понял? Ты этого хочешь, дед?
По Платоновым щекам текли слезы.
– Грех беру на душу тяжкий. Прости ты меня, Егор Сергеевич, малодушного, прости, родимый! – Он перевел дыхание. – Ладно, твоя взяла. Скажу. Да, был человек. Из колонии он бежал. Пожил, пожил и ушел. Куда – не знаю, вот тебе крест, не знаю!!
Беспалый дрожал от возбуждения.
– Ни даже словом не обмолвился? В какую сторону подался – на юг, на запад, на…
– На восток ушел, – прохрипел старик, присев на крыльцо. – На восток, в Сибирь подался.
Беспалый рассмеялся недобрым смехом.
– Ты мне мозги не крути, дед! Ни в какую Сибирь он податься не мог. Отсюда до Урала и после – сплошные гуиновские зоны да пограничные запретки. На каждом шагу то база ВВС, то погранзаставы. Он же не мудак – на патрули переть!
– Ну, ей-богу, не знаю, подполковник, вот тебе крест.
Беспалый глянул в окно, из которого все еще торчала голова Гринько.
– Дальше, ребята, там ищите. Еще что-то должно быть! Расковыряйте все – стены, пол!
Вдруг из леса на полянке перед домом показался мужичок в старенькой офицерской рубашке цвета хаки.
Став свидетелем непонятной сцены, он не знал, что делать: то ли броситься назад, то ли вмешаться.
– Дальше, ребята, там ищите. Еще что-то должно быть! Расковыряйте все – стены, пол!
Вдруг из леса на полянке перед домом показался мужичок в старенькой офицерской рубашке цвета хаки.
Став свидетелем непонятной сцены, он не знал, что делать: то ли броситься назад, то ли вмешаться.
– Ты кто? – пролаял Беспалый, наставляя на него свой «ТТ».
– Я… это… за вами. Меня майор прислал… – пролепетал мужичок. – Я на «уазике» за вами приехал с вертолетной площадки…
– А! – обрадовался Беспалый и тут вспомнил, что хотел выяснить. – Вот что – иди к своему «уазику» и жди нас. Мы мигом!.. Панаев!
– Здесь я, товарищ подполковник! – выскочил на крыльцо вертухай.
– Пригляди за хозяевами!
– Слушаюсь!
Беспалый ринулся в дом, бегло оглядел переднюю горенку, понимая, что на виду он вряд ли что обнаружит, вбежал в спальню и, не обращая внимания на шаркающие шаги за спиной, принялся ворошить девичью постель, щупая подушку, пододеяльник, потом сдернул простыню и вдруг увидел на матрасе несколько желтоватых клякс с четко очерченными краями – аккурат в середине, под задницей.
«Она с ним еще и перепихнулась!» – злобно подумал Беспалый, полез под матрас, пошарил там, потом повернулся к полкам с книгами и принялся шуровать там.
– Ну что ты лазаешь? – печально спросил отец Платон. – Ничего же нету!
– Нету, говоришь?
Не выдержав, Беспалый достал из кобуры «ТТ» и дважды выстрелил в деда. Кровавые фонтанчики плеснули из груди старика, и на его серой рубахе тотчас расползлось темное пятно.
Отец Платон осел на пол. Беспалый наклонился над ним: «Черт бы его побрал, подлетел под горячую руку». Он потрогал пульс старика: тот был мертв.
На выстрел прибежали Гринько и Панаев. За ними – Елена. Истошно закричав, женщина упала на колени рядом с трупом. Не обращая на нее внимания, Беспалый прорычал:
– Чего встали? Не видели, что ли, он напал на меня, пришлось защищаться. Обыскать тут все!
– Мы уже, – пробурчал Панаев, косясь на убитого.
– Еще раз! – гаркнул Беспалый. – Пока не найдем, отсюда не уйдем! В книгах смотреть! – Он схватил Елену за руку и, с силой дернув вверх, поднял ее на ноги. – А теперь ты, стерва, будешь говорить. Дед мне не все рассказал. Видно, память на старости лет затуманилась. У тебя-то, надо думать, с памятью полный порядок?
Тем временем сержант Панаев брал с полок книги одну за другой и перелистывал каждую страницу. И вдруг из томика Пушкина выпала открытка. Панаев нагнулся и поднял ее с пола: на цветной фотографии был изображен памятник Петру Первому в Петербурге.
Сержант перевернул открытку и ахнул:
– Товарищ подполковник!
– Что там? – заинтересовался Беспалый.
Панаев махнул открыткой.
– Вот, товарищ подполковник, у нее в книгах нашел!
Елена с отчаянным криком бросилась было на здоровенного сержанта, но тот высоко поднял кулак с зажатой открыткой, так что женщина не смогла до нее дотянуться. Беспалый отбросил ее назад. Она споткнулась и с грохотом повалилась на дощатый пол.
– Открытка?
– Записка, товарищ подполковник!
– Читай!
Панаев кашлянул и громко продекламировал, точно читал со сцены:
– «Леночка! Помни обо мне, как я буду о тебе помнить, – всегда. Спасибо за удивительные две недели, самые светлые в моей непутевой жизни. До встречи в Питере. Твой Вл.»…
– Вот оно что.
– Тут еще и телефончик, товарищ подполковник.
– Да что ты? – Еще не веря в удачу, подполковник Беспалый прыгнул вперед и, выхватив у сержанта открытку, жадно перечитал текст. – «Вл.» – это кто еще такой – Вл.? – рявкнул он, впившись Елене в плечи. – А может, Владислав? Так он, значит, в Питер укатил? Леночка! Ленусек! Падла!
Беспалый только на мгновение пожалел, что угрохал деда на глазах у вертухаев – это лишнее, надо было сдержаться. Не мальчик ведь уже, так чего же горячку-то пороть! Но уже поздно сожалеть. Наука на будущее будет, беречься надо.
Он сознавал, что разговор с Еленой выйдет крутой.
– Вот что, ребята, я тут с барышней побеседую, а вы топайте на просеку да там меня подождите!
Когда сержанты вышли, Беспалый осмелел. Он молча взял Елену за руки повыше локтей и прошипел ей в глаза:
– Видишь, блядища, твой дед отдал богу душу – и ты, если дурить вздумаешь, вслед за ним отправишься. Так что советую отвечать на мои вопросы. Первый вопрос: чей это телефон? И второй вопрос: этот Вл. – это ведь Владислав Игнатов? Это он тебе написал? За то, что ты тут с ним трахалась на этой койке, так?
Елена закрыла глаза. Ее глаза исказила гримаса боли, страха и омерзения. Она сжала губы и вдруг плюнула Беспалому прямо в глаза.
– Ах ты, тварь! – заревел подполковник.
Он с размаху ударил Елену кулаком в рот и рассек ей губы до крови. Вид крови, казалось, только распалил его, точно дикого зверя. Он швырнул женщину на распотрошенную кровать и несколько раз ребром ладони ударил ее по лицу, стараясь попасть в нос и по глазам.
Ее тело сотрясали беззвучные рыдания.
– Какая же сволочь! Сволочь! Негодяй! – стонала она.
Беспалый перевернул ее обмякшее тело на живот и рванул на ней платье. Ткань треснула, показались белые трусики, обтягивающие плотные полушария ягодиц. Беспалый точно взбесился: тяжело дышал, с губ капала слюна, он стал лихорадочно расстегивать пуговицы кителя. Стянув китель на пол, он расстегнул ширинку и стащил брюки, потом трусы.
– С Варягом трахалась, ну а теперь давай со мной! – зашептал он ей на ухо.
Женщина истошно закричала, но он зажал ей рот растопыренной ладонью. Елена стала извиваться, пытаясь вытолкнуть его из себя.
– Куда, сука, рыпаешься? Не рыпайся.
Через пару минут все было кончено. Беспалый испытал острое удовольствие, но потом ему вдруг стало противно. Он обтерся куском ее платья, быстро оделся и, сунув открытку во внутренний карман кителя, направил «TT» на затылок женщины и дважды выстрелил.
Тело дернулось и замерло.
Беспалый спустился в погреб и после недолгих поисков нашел то, что искал. Он поднялся по шаткой лесенке и поставил на пол канистру с керосином. Потом тщательно разлил вонючую жидкость по всем комнатам, основательно окропив трупы. Выйдя на крыльцо, достал из кармана брюк спички, зажег одну и швырнул в сени. Там сразу же взметнулись языки пламени, и через мгновение весь дом запылал как факел.
Беспалый почти бегом вернулся на лесную дорогу и увидел залепленный грязью «уазик». Он сел вперед и коротко спросил у водителя:
– Так ты, значит, почту возишь?
– Ну так, – ни жив ни мертв, ответил мужичок.
– Ты, братец, отсюда, с хутора, случаем, никого давеча не вывозил? – спросил Беспалый миролюбиво.
Мужичок испуганно глядел то на Беспалого, то на молчаливых солдат.
– Ты оглох, братец? – прикрикнул Беспалый.
– Это… да, возил.
– Куда?
– Ну, на «вертушку»… На вертолетную станцию.
– Так. Парень лет тридцати пяти? Высокий, широкие плечи, волосы русые?
Мужичок закашлялся.
– Вроде тот.
– На груди наколка – два ангела с крестом?
Мужичок усмехнулся:
– Так он же не заголялся!
– Ладно, братец, а что он говорил – кто таков?
Водитель хмыкнул:
– Да сказал, что охотился в здешних лесах. Рысь его порвала. А он у Платона отлеживался.
Беспалый кивнул.
– И как же он в такую глухомань забрался?
– Да он в отпуску был, – продолжал, осмелев, мужичок. – Сказал, что подполковник внутренних войск.
– Он – подполковник? – переспросил недоуменно Беспалый. – И ты поверил?
– Ну да, а что? За ним-то военный вертолет прилетал!
– За ним? – не понял Беспалый. – И кто же?
– Какой-то генерал. На базу полетели. В Верхний-13.
Ну дела…
То, что Варяг совершил побег и отсиделся у деда Платона, Беспалый еще мог уразуметь. Ясно, что Платон каким-то образом был связан с зэками, и наверняка лагерный «телеграф» передал ему весточку загодя о приходе лагерного гостя. Но вот то, что за беглым зэком кто-то прислал военный вертолет, да еще и с генералом, да еще и переправили его на военно-воздушную базу, – это для Беспалого оставалось загадкой.
Не иначе как наверху кто-то за Варяга сильно переживает. Просто так такие вещи не делаются: бродил-бродил по лесу – и шасть в военный вертолет!
Ничего, он все выяснит, все разузнает. Рано или поздно. В кармане у него лежала драгоценная улика – oткрытка, где рукой Варяга был записан петербургский телефон.
* * *
Беспалый подготовил отчет о поисковой операции на хуторе деда Платона, опустив все нелицеприятные подробности. По его отчету выходило, что в доме Платона Токарева ничего не обнаружено. Накануне он созвонился с тамошним начальником райотдела внутренних дел, своим старинным приятелем Борей Шлыковым, и по-свойски попросил его «навести порядок» в сгоревшем доме.
Боря понял его с полуслова – они не раз «наводили порядок» друг за другом, заметая следы своей топорной работы со свидетелями или подозреваемыми, чтобы нагрянувшая комиссия из центра не могла узнать лишнего.